***
— Ты ведь сожалеешь о том, что сказала, правда? Тут мое сочное красное яблоко упало, и последовавшую за этим серию событий можно было назвать лишь неудачной перекладыванием. Ремус Люпин и Марлин терпеливо наблюдали, как мое яблоко проложило себе путь из руки в руку, на столешницу, на барный стул, на мою ногу и, наконец, на холодный, твердый пол. А я тем временем делала вид, что ничего не произошло. — Я… С чего вы взяли? — Это совершенно очевидно, — начал Ремус, но я прервала его, прежде чем он успел бы погрузиться в режим Шерлока с подробным объяснением своих наблюдений. — Хорошо, ладно, — вздохнула я. — Ты прав. — Тебе стоит попросить прощения, — кивнула Марлин. — Я знаю, — огрызнулась я. Затем прошептала: — Можно мне шоколад, пожалуйста? Я откусила кусочек темного шоколада, размышляя над своими дальнейшими действиями. Я знала, что мне предстоит сделать. Давайте-ка я вам расскажу, с чего всё началось. То был тихий субботний вечер. Сириус Блэк уговорил меня поиграть с ним во Взрывающиеся карты, и я неохотно согласилась. Блэка можно было описать одним словом: магнит. В тот день я этого еще не понимала. Не настоящий магнит, разумеется, а магнит для людей. И, конечно, — Джеймс Поттер сидел, закинув ноги на стол, и ухмылялся, глядя на нас двоих. Его темные волосы в тот день были еще более растрепанными, чем обычно, а в ореховых глазах плясали смешинки. Я уже говорила, что ненавижу Джеймса Поттера? Так вот, я ненавижу Джеймса Поттера. — Итак, Эванс, — начал он. — Стоп, — прервала я парня. — Первое правило этой тусовки — ни слова о свидании со мной или флирте, исключение составляет только что-то чрезвычайно важное. — Я собирался спросить, не нужна ли тебе помощь с Трансфигурацией. Я покраснела. — Если тебе так хочется знать, то да, Поттер, нужна, — чопорно ответила я. — Хорошо, — только и сказал он, оставив меня весьма озадаченной. Так произошел Первый Инцидент (ПИ), который привел к Большой Ссоре (БС). В результате ПИ я была нехило сбита с толку, но не до такой степени, чтобы чокнуться или чтобы со мной произошло что-то в этом роде. Второй инцидент (ВИ) произошел во время Истории магии. Я, как обычно, писала конспект, когда услышала, как Поттер о чем-то хихикает с Блэком. Естественно, я не была виновата в желании их подслушать и узнать, о чём они шепчутся. Я отвлеклась от долгой и скучной лекции мистера Биннса и сосредоточилась на их немыслимо глупом разговоре. Конечно же, чёртов Поттер не мог не заметить моих навострённых ушей. — Веселишься подслушивая, Эванс? — усмехнулся он. Сморщившись, я язвительно парировала: — Ты, должно быть, слепой, Поттер. Я, вообще-то, конспектирую. Может, у тебя голова слишком большая? С чего бы мне… — Конспектируешь значит, да? — ухмыльнулся парень. — Как по мне, это скорее каракули, а не конспект. Я чувствовала на себе пристальные взгляды сидящих в соседнем ряду сокурсников и смотрела на свой пергамент — и точно, я так сосредоточенно подслушивала — нет, слушала их разговор, — что мое перо заляпало бумагу. Кое-где остались большие кляксы чернил, а где-то — крупные, беспорядочные линии, завихрения и каракули. Мой чистый, идеальный лист пергамента был испорчен вместе с моими подробными записями. В очередной раз я лоханулась на Истории Магии. Третий инцидент (ТИ) стал последней каплей. В тот раз я была в библиотеке, никого не трогала и занималась своими делами. Мне пришлось встать из-за стола, чтобы взять книгу, нужную мне для написания эссе по Гербологии. Я не хотела в него врезаться; правда, не хотела. Я совершенно не смотрела, куда иду, и в какой-то момент оказалась на полу: мои книги были разбросаны по ковровому покрытию, а я неуклюже разместила свою пятую точку прямо на нём. Хуже всего было то, что я лежала прямо на Поттере. Мои руки были по обе стороны от него, как будто я прижимала его к себе или что-то в этом роде, усевшись поперёк его ног. Его очки съехали на бок, а моя юбка задралась, оголяя бедра. Все выглядело именно так, как если бы мы… неважно. Я была в растерянности. А потом он ухмыльнулся и сказал: — Я всегда знал, что ты хотела сблизиться со мной, но не такими же низкими методами, Эванс. Шок окутал меня с ног до головы; я совершенно не знала, что ответить. — Не знай я, как обстоят дела на самом деле, — продолжал Джеймс, — то предположил бы, что я тебе нравлюсь… И тут меня прорвало. Я вскочила на ноги. — Ты мне НЕ нравишься! Я тебя ненавижу! Я БЛЯТЬ НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! Ты расхаживаешь тут и воображаешь, какой ты распрекрасный, но на самом деле ты просто раздражающий, свиноголовый болван со слишком большой башкой! — Твои волосы особенно прекрасны, когда ты злишься… — ДА НАЧХАТЬ МНЕ! — взвизгнула я, на мои глаза навернулись слёзы, и, в порыве, не пожалев силушки, швырнула в него первую попавшуюся книгу. Мадам Пинс вскрикнула и попыталась вмешаться, но мне было не до того. Мне необходимо было выпустить всю скопившуюся в душе злость. Она кипела последние пять лет и достигла той точки, когда, если чувствами можно было измерить температуру, то жар перевалил бы за 2000 градусов по Цельсию. — Просто оставь меня в покое, Поттер! — затем, чуть понизив тон, я прорычала: — Ты. Мне. Не нравишься. Вот совсем. Прям вообще. Понятно? Так что просто… убирайся из моей жизни. Я не видела выражение его лица, когда уходила, но Сириус поведал мне, что Джеймс растерянно простоял там целых пять минут, прежде чем поднял книги, которые я уронила, и вернул их мадам Пинс. Похоже, с тех пор он горюет. Меня, естественно, наказали.***
— Лили! Земля вызывает Лили! Марлин смотрела на меня, а Ремус слегка улыбался. Шоколад, который я держала в руках, растаял, перепачкав мне пальцы. — Простите, — сказала я, — похоже, я витала в облаках. — Ещё как витала, — прохлопала в ответ Марлин. Как мы вообще умудрились подружиться? — Ты… ты в порядке? Что-то ты бледная. — Я не очень хорошо себя чувствую, — пролепетала я. — У меня ужасно болит голова. Не дожидаясь ответа и чуть не споткнувшись, я побежала в Больничное крыло. Как бы я ни любила своих друзей, но когда эти двое наседают на меня со всех сторон, головная боль — самое безобидное, с чем они меня оставят. — Мадам Помфри? — Да, дорогая? — У меня разболелась голова. Очень сильно. Я вздохнула, пока она зачитывала список лекарств и побочные эффекты, и, неловко спотыкаясь, направилась к кровати. Голова была легкой… очень легкой…***
— Она уже просыпается, ну, мне так кажется… Слава Мерлину! Настойчивый голос мадам Помфри резанул по моим органам чувств, словно воющая сирена. Я моргнула. — Мисс Эванс, дорогая, как вы себя чувствуете? — Я… в порядке. Что… — Вы потеряли сознание, дорогая. Ужасный обморок. Такое случается при критическом уровне стресса… Вас что-нибудь беспокоило в последнее время? Да, Поттер. — Нет, — соврала я. — Ладно, тебе стоит хорошенько отдохнуть. Съешь шоколадку, это поможет. Она указала на прикроватный столик рядом со мной. Я проследила за её взглядом и чуть не задохнулась, увидев все подарки и открытки. Сваленные в кучу шоколадки перемешались с цветами и отвратительным плюшевым медведем. — О, ничего себе… — Угощайся, дорогая. Я уже приканчивала третью плитку шоколада, когда ко мне начали приходить гости (плюшевого мишку мне подарил Питер Петтигрю. Представляете?). Пришли Марлин, Алиса, Доркас и Мэри; пришел Ремус и извинился аж тридцать два раза (я считала); пришел Сириус; пришел и Дамблдор (к вашему сведению, я всё еще не оправилась от шока. Когда я увидела его в дверях, думала, что во второй раз хлопнусь в обморок). К моему огромному удивлению, по мере того как люди приходили и уходили, я поняла, что единственным человеком, которого я действительно хотела увидеть, был не кто иной, как Джеймс Поттер. Да, я говорю о нём — взъерошенные копны волос цвета воронова крыла, очки, высокий рост, кривая ухмылка, обаяние… Да нет, ну какое обаяние — ведь так?.. Мое сердце не должно так замирать.***
Я глубоко сожалею о своем поступке. Мне невероятно жаль. Нет, это неправильно. Я сожалею, что швырнула в тебя книгу. Тоже не подходит. Я искренне сожалею о содеянном, Джеймс. Мы можем быть друзьями? Нет. Просто… нет. Джеймс, мне очень жаль, что я была груба с тобой все эти годы, и я действительно сожалею об этом, и я люблю тебя… Я энергично затрясла головой. Нет, нет, нет! Но все же… это было почти правдой. Я резко вдохнула, ошеломлённая собственными мыслями. Этого не могло быть — этого просто не могло быть. Вся школа знала, как Лили Эванс ненавидела Джеймса Поттера. Меня бы стошнило, если бы такая мысль пришла мне в голову еще день назад. Я все еще ненавижу его… ведь так? Хотя, должна сказать, я не шучу, когда говорю, что сожалею и попрошу у него прощения. Не то чтобы я… — Мистер Поттер пришёл навестить вас. — Что?! Нет… нет, пожалуйста, не впускайте его, я… — Эм… Привет, Лили. Джеймс стоял в дверях и озорно улыбался мне. Лили. Я всегда ненавидела свое имя, но то, как он его произнес, меня просто поразило. Я сглотнула комок в горле. — Джеймс, я… — Я закрыла глаза. — Я глубоко сожалею… я хочу сказать, мне жаль… о, Мерлин… — Глубокий вдох. Ладно. Я справлюсь. — Джеймс, я действительно сожалею о том, как я обращалась с тобой последние несколько лет, и я просто хочу сказать, что мне ужасно жаль, что я была такой сволочью. Я… — Ка… Как ты меня назвала? Мой взгляд потупился. — Джеймс. Джеймс начал громко смеяться. — Что? — спросил я, слегка обидевшись. — Нет, это просто забавно… Я покраснела, и мне это не понравилось. — Кстати, я принес тебе лилии. Он протянул мне небольшой букет белых лилий, и я взяла его, приоткрыв рот. — Мне тоже очень жаль, — сказал он, неловко почесывая затылок. — Я часто вёл себя с тобой очень грубо. Не могу представить, через что я тебя заставил пройти. — Он встал, чтобы уйти, и я подумала: «И это всё?» — И ещё, — вдруг сказал он, обернувшись; мое сердце заколотилось. — Не забудь поставить лилии в воду. Моё сердце ухнуло вниз. — О, да, хорошо. Он снова повернулся, чтобы уйти, и я, не подумав, пролепетала: — Ты не мог бы остаться? — Что? — переспросил парень. — Извини, у тебя, наверное, занятия… — Да, — громко ответил он глядя на меня без единой эмоции, как робот. — О — хорошо, — серьезно, он начинал меня пугать. Он снова сел на стул. Неужели это тот Джеймс Поттер, которого я знала все эти годы? Мы сидели в тишине, он пристально смотрел в пол, а я смотрела на него, уставившегося в пол… м-да. Он вдруг усмехнулся. — Сделай фотографию, она прослужит дольше воспоминания. Я замерла. — Э-э, я… Он расхохотался. — Ты… ты покраснела? — Вовсе нет! — выпалила я, быстрее, чем следовало. Ну почему я так себя веду? Он продолжал ухмыляться. — О, скучаешь по флирту, Эванс? — Прекрати, Джеймс. — Итак, если бы я спросил тебя, — продолжал он лукаво, — ты бы пошла со мной на свидание…? — А сам как думаешь? — Ты откажешься, я прав? — сказал он, и я не могла не заметить нотку тоски в его голосе. — Хотя попробовать стоило. — Подумай-ка ещё разок. Джеймс уставился на меня. — Что?.. Я быстро опустила глаза. Чёрт. — Лили? Молчание. Нет, если он искал ответы, то он точно не услышит их из моего болтливого рта. — Ладно, тогда я лучше уйду. Я плотно закрыла глаза. Пожалуйста, не уходи… Я встала и яростно посмотрела на него. По всей видимости, мой мозг отключился, потому что дальше произошло невероятное. Я схватила его за школьный галстук и впилась в его губы. Это было ни с чем несравнимо, даже с моими самыми смелыми мечтами. Нет, это даже нельзя было сравнить с поцелуями Энди Кобальта — это был взрыв фейерверков, это был взрыв счастья, чувство головокружения, и, чёрт возьми, Джеймс Поттер умел целоваться. Я едва заметила, что он прижал меня к стене, что мои руки играли с его волосами, что мои ноги обхватили его торс, что его язык исследовал мой рот. Мне казалось, что мы парим, мысли мчались со скоростью двадцать миль в секунду. Мы отстранились друг от друга, тяжело дыша, его ореховые глаза были ближе, чем я когда-либо надеялась увидеть. В них были крошечные крупинки золота — вперемешку с плещущейся надеждой. — Нам стоит почаще таким заниматься, тебе не кажется? — спросил он, безумно ухмыляясь. — Значит, я прощён? — Ещё нет. — А? — Ещё один поцелуй. — Если именно так можно заслужить твоё прощение, то я буду делать всё, чтобы ты расстраивалась. — Заткнись, — пробормотала я, и он снова прижался своими губами к моим. — Мисс Эванс? Вот чёрт. Я попыталась высвободиться из крепкой хватки Джеймса, но он был слишком силен. Видимо, квиддич принёс свои плоды. — Э-э, мадам Помфри, я… — ВОН! — завопила она. — Мистер Поттер, ВОН! Сейчас же! Джеймс в последний раз чмокнул меня в щеку, и я замерла, когда он, смеясь, побежал к двери, оставив меня смотреть в пустоту. Мадам Помфри пристально глядела на меня. Мои онемевшие пальцы нащупали губы. Если этот способ извинения сработает, то я только за.