𝔉𝔦𝔞𝔪𝔪𝔞

      У него распахиваются в удивлении глаза, и дыхание сбивается с ритма. Дрожь пробегает по позвоночнику, разгоняя лавиной накатывающее возбуждение. Минхо усмехается, обхватывая губами безымянный палец, зубами цепляя тонкое кольцо из белого золота, медленно стягивая его вниз. Он не отрывает своего темного, лукавого и жаждущего взгляда от карамельных глаз, заволакивающих темной дымкой. С пухлых губ срывается судорожный вздох, когда кольцо со звоном летит на пол, а тонкие теплые уста оставляют поцелуй на его ладони.       — Теперь ты только мой.       И шепот этот обволакивает его в теплый кокон, разгоняя огонь по венам, когда их губы встречаются в поцелуе. Дыхание перехватывает вовсе. Он стонет тихо, надрывно, но так чувственно, в моменте сжимая широкие плечи тонкими пальцами, отчетливо ощущая чужую довольную улыбку. Минхо целует его так нежно, но так страстно, сплетая языки в танце, сердцем чувствуя отклик чужого. Прочная нить натягивается между ними, припечатывая тела, соединяя воедино.       Они оголяются так быстро, и Хенджин успевает лишь зацепить ремень на штанах возлюбленного, когда тот отрывает его руки от себя, прижимает к постели над головой и опускается к кристально чистой шее.       — Теперь я могу оставлять свои следы, и тебе больше не нужно переживать и прятать их.       Он чувствует улыбку, чужое удовольствие, скользящее змеей, и нежные, полные чувств поцелуи на чувствительной коже. Каждое аккуратное прикосновение губ, перетекающие в укусы и засосы, будоражат что-то внутри до звезд перед глазами.       Этой ночью Минхо собирается позаботиться о Хенджине. Он не оставит ни одного свободного миллиметра на коже, будет любить и изводить столько, чтобы возбуждение томилось в венах, а после вырвалось настоящим вулканом из жил. Доведет его до небес столько раз, сколько его любовь попросит. И Хенджин не смеет даже возразить, покорно принимает все то, что ему готовы дать. Он отзывчив, блещет своими темными от возбуждения глазами в темноте, распахивает пухлые губы, в беззвучных стонах, раскрывается, предоставляя больше места.       Ладони скользят по молочной коже, надавливая и поднимая в душе бурю, огибают темные горошины, нарочно проходятся щекоткой по ребрам, сжимают бедра. Минхо наклоняется, оставляя особенно сильный укус на внутренней стороне бедра, чувствуя чужую приятную дрожь. Он улыбается, зализывая укус, и оставляет совсем рядом яркий засос, помечая его всего и чужое хрупкое сердце.       Хенджину не хватает воздуха. У него кружится голова и дыхание сбито напрочь. Это просто невозможно. Невозможно смотреть на такого Минхо и чувствовать его всепоглощающую любовь. Словно находясь на небесах, он чувствует себя так, будто для Минхо он настоящее сокровище из хрусталя, с которым обязательно нужно обходится очень осторожно и любовно, чтобы не разбить. И это разбивает его сердце в дребезги.       Прижимаясь губами к чужим в нежном поцелуе, пальцами оглаживает напряженное колечко мышц, сцеловывая сладкую дрожь с опухших уст. Проскользнуть внутрь получается удивительно легко. Минхо в отместку за это прикусывает Хенджина за нижнюю губу, ловя своими болезненный всхлип в перемешку с наслаждением и нетерпением. Пальцы с легкостью растягивают мягкие стеночки, пробираясь все глубже к заветной точке. Хенджина подбрасывает на кровати. Он надрывно стонет в чужие уста, а в глазах Минхо разгорается настоящий огонь.       Пальцы выскальзывают из нутра. Еще несколько мучительных минут он оглаживает ладонями изгибы, целует покрывшуюся испариной кожу и смотрит-смотрит-смотрит.       — Минхо, — тихо выдыхает, почти не размыкая губ. Но Ли слышит, улыбается уголками, поцелуями возвращаясь к его лицу, оставляет парочку совсем легких под глазами, один долгий — на губах. И самый последний россыпью порхающих бабочек оседает под ухом, считывая языком бьющийся бешенный пульс.       Он входит со всей предельной осторожностью, словно и правда боится, что легкий хрусталь неимоверной огранки вот-вот треснет. Останавливается на пару мгновений, предоставляя время, чтобы можно было привыкнуть, ладонью любовно перебирает спутавшиеся темные пряди. Хенджин дышит через раз, хватая разгоряченный воздух губами. Чувства внутри смешиваются в одну единую симфонию, способную достигнуть ритм чужого обжигающего сердца. И он кивает, руками окольцовывая мощную шею мужчины.       Вплетая в каждый толчок крупицу своих чувств, Минхо сам распадается на атомы, получая столько же в ответ.       Кто бы знал, что разрывая свой договорный брак длиною в почти восемь лет, Хенджин в итоге окажется в квартире бывшего суженного своей бывшей жены и решит остаться там навсегда. Сколько бы между ними не было слов, поцелуев и проведенных ночей, Минхо действительно давал ему право на свободу. Был готов посадить собственное сердце на замок, как бы сильно оно не кровоточило и не просилось в его руки. Но Хенджин ответил на все вопросы и на все предложения еще в тот самый момент, когда нашел в нем свое спасение.       В голове становится так пусто-пусто, а губы неимоверно пекут от постоянных поцелуев. Но Хенджин не перестает тянутся за новым и не размыкает рук, прижимая любовника к себе еще ближе. Казалось бы, куда еще? Но ни один из них не может побороть в себе чувство слиться во едино не только телом, но и душой, хотя даже она резонирует вместе.       На устах застывает беззвучный стон. Минхо отстраняется и касается его члена ладонью, проводит вверх-вниз в таком же медленном темпе, в котором и двигается сам. Ему доставляет особое удовольствие наблюдать за спектром эмоций на лице возлюбленного.       — Быстрее, — звучит совсем тихо, хриплым голосом, и Минхо ускоряется, подавляя в себе желание вжать в кровать и, наконец, довести до кульминации намного быстрее. Но сегодня особенный день, и он хочет провести эту ночь со всей нежностью, на которую способен.       Голова идет кругом. Силы покидают тело, и Минхо, заботливо стирающий с живота подсыхающую сперму, оставляет нежный поцелуй на губах, не скрывая нежной улыбки.       — Я люблю тебя, — в тишине звучит до неимоверного громко надорванный голос.       — Я тоже люблю тебя, — не прерывая момента, таким же тихим голосом отвечает Минхо, прижимая Хенджина к себе. — И спасибо, что в итоге выбрал меня.       По контракту брак Хенджина должен был длиться еще два года, но совместно с Минхо за три прожитых в тени года они сделали все возможное, чтобы завершить его сейчас. И в этот момент, как никогда прежде, каждый из них чувствовал свободу в перемешку с искренней и теплой любовью.       — Теперь то ты выйдешь за меня? — даря нежный поцелуй понравившейся родинке под глазом в пол голоса спрашивает Минхо.       — Дай мне неделю насладиться жизнью разведенного, — смеясь, отвечает с улыбкой Хенджин.       Минхо сжимает его в своих руках крепче, носом зарываясь в вьющиеся пряди. Страшно и до безумия приятно осознавать, что он, наконец, смог добиться свою любовь. Даже если в первый раз не вышло, и он опустил руки. Сейчас же он с уверенностью осознает, что та девушка просто не стоила всех его усилий. Но Хенджин — да. Он стоит всего.