○ ○ ○
Печалью тоскливой невыносимости украшено зарево небесное. Птицы парят беззаботными словами и светлыми мотивами. Яркие оранжевые, практически красные цвета раскрашивают тонкими японскими кистями небо. Словно сам старый Художник решил вернуться в эпизодическую историю тихого И Минхо, который, познавая суть своей проблемы, просиживает время на балконе с сигаретой в руках. Теплый Ветер гладит лицо, путает свои тонкие длинные пальцы в фиолетовых волосах и мысли прочесть пытается. Деревья качаются из стороны в сторону, словно хотят рассказать о сегодняшнем дне или попытаться выслушать трагедию несчастного И Минхо. Дым растворяется в задворках созвездий, что скоро выглянут на небесный купол, улыбнутся ярко и соберут из звёзд соцветия. Минхо слышит разговоры людей, идущих под его окнами, а он, размышляя о своём нескончаемом одиночестве, которое только время убивает, хочет найти любовь. Искреннюю, лёгкую. Простую и такую… нужную. И Минхо шестнадцать лет исполнилось почти год назад, совсем скоро станет семнадцать, а за этот период времени у него никого не было. Главный комплекс подростка — его одиночество. В то время как у Криса, у Чонина были девушки и отношения, у Минхо же не было ничего. Он пытался искать отношения в школе, болтал с девушками, ходил с ними на свидания. Но до постели так ничего не дошло. Даже поцелуя не было. Друзья смеялись над И, говорили, что он так и умрёт девственником, который всю свою жизнь будет ублажать себя сам. Знакомиться с парнями в школе было страшно, потому что слухи никому не были нужны. У Минхо было пару раз с парнем по переписке, но дальше их взаимодействия не шли. Тот парень присылал интимные фотографии, голосовые, как он стонет, когда они заигрывались и переходили к максимально развращённым вещам. Минхо тоже кидал голосовые и фотографии. Их общение продлилось пару месяцев, а потом они разошлись, потому что, как сказал тот парень, с Минхо стало скучно. Хо не мог назвать это полноценными отношениями, так, пробник. У Минхо есть компания друзей со двора. Подростки там все одного возраста. Минхо, Крис, Чонин, Чанбин, Черён, Рюджин, Карина, Жизель — знакомы с детства. Раньше даже в садик все в один ходили, но школа разбросала по разным заведениям. С Минхо в одну школу никто не попал. С одноклассниками И общался хорошо. Школьными друзьями он мог смело назвать Хёнджина и Феликса, отличные парни, скучно с ними не бывает. Примерно три месяца назад, когда на улице стояла отвратительная холодная погода, за Жизель приехал брат. Неполная компания: Минхо, Чанбин, Черён и Жизель — тогда гуляла на другом конце города. Начался сильный снегопад, из-за чего Эри решила позвонить брату, чтобы тот забрал их. И брат приехал и забрал, но только прихватил с собой ещё сердце Минхо. Красивый, невысокий, с румяными щеками и сигаретой в зубах — таким его запомнил Минхо. Джисон приветлив был, улыбался, разрешил музыку включить, пока они добирались по пробкам до дома. Минхо всю поездку не отводил от него своего обречённого взгляда. В мысли закрались мотивы, чтобы даже написать Хану, потому что пусть и знакомы они были давно, нормально не общались. Вот только вспомнив про разницу в возрасте, И остепенился. Жизель рассказывала про брата, да и Минхо сам лично его давно знал. Всё-таки с Эри они с детства знакомы. Джисону двадцать четыре года. У него своя машина, которую ему подарили родители, он учится в университете на преподавателя корейского языка. Снимает квартиру, пусть и с помощью родителей. С Ханом интересно находиться. Он много знает и с удовольствием о многом рассказывает. Это и пленило Минхо. Он даже стал думать о том, чтобы как-нибудь один раз невзначай пригласить его прогуляться. Но почему-то ожидания о том, что взрослый Хан откажет, были весьма завышенными. Только Джисон согласился. Парни тогда так прекрасно провели время, что разницы в возрасте не чувствовалось совсем. Хан такой лёгкий, воздушный, простой. Он купил перекусить и попить, обнял на прощание. Минхо был на седьмом небе от счастья. Его тёплые руки, которые находились на спине И не больше пяти секунд, сном забвения горели. Минхо слишком чувствительный к этому, и узнал он это совершенно недавно. Тогда, когда Джисон обнял. Хо решил действовать несмотря ни на что. Он стал чаще звать Джисона гулять, они стали больше разговаривать. Проводить время вместе. Один раз даже Минхо ночевал у Хана. Он хотел таким образом узнать, есть ли у Джисона к нему чувства, потому что не бывает таких парней, которые готовы таскаться с малолетками. К слову, именно поэтому Минхо и его интернет секс-партнёр разошлись. Тому мужчине было около тридцати лет. Минхо для него был отдушиной и качественным дрочевом на вечер. Не более. Но с Джисоном он уверен, что всё будет совершенно по-другому. К нему нет физического влечения, только любовные мотивы покорённых сгоревших комет. Но в тот вечер ничего не произошло. Парни смотрели фильм, пока готовили кушать, смотрели после того, как поели, и досматривал Минхо фактически с одним глазом, потому что второй, не теряя времени, спал. Хан не прикоснулся к нему за вечер, не попросил об одолжении. Да что уж тут, Минхо даже взглядов его не замечал на своём теле. Джисон всегда смотрит в глаза и только в них. Хо окончательно отчаялся и в Хане, и в фильме, а потому, закрыв оба глаза, стал сопеть, словно он спит. И в самом деле он пытался заснуть, но в один момент стал слышать, как выключается звук, следом и ноутбук. Минхо не подавал виду, что он не спит. Уткнувшись головой в подушку, чтобы не было видно его дрожащих ресничек, навострил уши. Джисон убрал ноутбук, выключил свет, оставив только фиолетовое безумие, пущенное по потолку. Свет от гирлянды заставлял понервничать. Неужели парни будут в одной кровати спать? Минхо бы желал этого неимоверно, но в то же время его это пугало. Сердце стало биться чуть сильнее, когда рука Хана коснулась чуть оголённой из-за футболки талии. Надавил так невинно. Повёл ладошкой к ягодицам, аккуратно устраиваясь там. Минхо горел от чувств и ощущений, боялся. Но держался сонным, пусть и получалось плохо. Джисон потянул ленивыми мотивами руку к внутренней стороне бедра, но, передумав, оставил Минхо. Он, укрывая И пледом, закрывая за собой дверь, вышел из гостиной. Минхо горел от осознанных чувств. Волнение дрожью растекалось по венам. Он чувствовал, как неприятно становилось в штанах, как член тянуло от возбуждения. Но, напрягая бёдра, пока это не стало максимально поздно, он успокоил себя, а позже заснул. Джисон утром вёл себя так, будто ничего не произошло, а Минхо точно осознал, что его симпатия ни разу не односторонняя. Минхо стал чувствовать странные ощущения в своей груди. Отсчёт пошёл.Месяц.
Пасмурный день дарит ощущения тишины и спокойствия. Минхо продолжает рассматривать небо, цветущее розами, которые не ответили на главные вопросы. Некие действия на банальной ночёвке произошли на прошлой неделе. С того момента И с Ханом не общался. Джисон, можно сказать, что исчез из жизни на некоторое время. Минхо писал, спрашивал, куда тот пропал, на что Хан коротко отвечал: «Прости, у меня дела, позже напишу». Но так и не писал. Минхо тоже гордый и не станет лезть, если человек принципиально не ищет с ним встреч. Писать не стал, звонить тоже, у Жизель не спрашивал, потому что подружка бы наверняка рассказала бы обо всём своему брату. Девушка давно заметила странные взаимоотношения между своим братом и другом. Сдружились — ей казалось. Но это вправду были лишь простые дурные мысли. Минхо докуривает сигарету, выпуская в воздух дым лайки-страйки. Дешёвые и вкусные, то, что нужно. Сегодня ровно пять дней с того момента, как Минхо и Джисон не разговаривали. Хо понимает, что Хан избегает его из-за той ночи, когда его руки поддались мнимому возбуждению и стали касаться тела невинного Минхо. А И хотел бы, чтобы Джисон не останавливался, хотел, чтобы тот продолжал, чтобы разбудил поцелуями. Думая об этом, Минхо вспыхивает, словно трещина на Солнце. Он осознаёт, что чувствует к Джисону лёгкую влюблённость и привязанность. Но решать что-то с этим желанием не горит. Если ещё неделю Джисон будет игнорировать И, то тогда придётся сложить свои чувства в ванной комнате, положить на верхнюю полку и забыть. Смириться с тем, что Минхо один такой неудачник, который за свои шестнадцать лет, почти семнадцать, ни с кем не спал и даже не целовался. Видимо, подростку суждено умереть в одиночестве. Минхо выкидывает бычок в окно, закрывает балкон и, переодеваясь, в рот закидывает ядерную мятную жвачку. Вещи оставляет на всё том же балконе, чтобы мама не дай бог ничего не заметила. Включая светильник, И ложится в постель, напоследок проверяя телефон, но абонент «джисон-и» молчит. Пусть и в сети был пару часов назад. Выдыхая надежду, что сгорает синим пламенем печали, Минхо кладёт жвачку на фантик от конфеты, выключает свет и отворачивается к стене. Плевать. Не хочет Хан общаться, значит не нужно. Таков итог.○ ○ ○
— Эй, И, ты чего такой гнусавый? Минхо, уставившись на время в настенных часах, наблюдал за тем, как секундная стрелка бежала по полю с цифрами. Поскорее бы закончилась перемена и желательно школа, чтобы И со спокойной душой мог прийти домой, сделать уроки, переодеться и отправиться на долгожданную пятничную прогулку со своими лучшими друзьями. Чтобы выпить парочку бутылок пива, выкурить пачку сигарет, а на утро жалеть. Поговорить о насущных проблемах и побегать по району сломя голову. Спорить с бомжами около круглосуточного магазина, а после убегать от полиции по переулкам и прятаться в мусорках, потому что комендантский час никто и никогда не отменял. После искать всех, собираться у любимой лавочки около подъезда и, попрощавшись со всеми, на цыпочках идти по квартире, точно зная, что мама не спит и ждёт своего глупого ребёнка. А Минхо, изображая самого трезвого человека в мире, но при этом еле плетя языком, будет уверять, что он не пил. Пусть дешёвым пойлом, которое обычно покупал Джисон, несёт за километр. Джисон… — Эй, Минхо, Планета вызывает Минхо, ответьте! — Хван машет руками перед лицом, а И наконец-то отрываясь от своих нескончаемых рассуждений, говорит: — Чего? — Ты завис минуты на три. Что с тобой? — Обхватывает за плечи Феликс, приобнимая друга. — Не выспался сегодня что-то, — просто отвечает он, отмахиваясь от школьных друзей. Опять все мысли заняты Джисоном. До чего же ужасно. — Не хочешь до столовки сгонять? Там сегодня сырные токпокки дают! Мы с Феликсом собрались уже, но вспомнили про нашего вечно залипающего в стену друга. — Ой, блять, смешно! — съязвил Минхо. — Ты потише, — взволновался Феликс, — услышит кто-нибудь, нажалуются учителю, а там и до директора дойдёт. Хочешь снова семьсот штук объяснительных за мат писать? — Нет, такого желания у меня точно нет, — поникши, опустил он голову. — Ладно, пойдёмте в столовку, хоть поем нормально. — А ты не ел? — Поправляет серый пиджак Хёнджин. — Аппетита не было. — Ликс, мы обязаны его накормить! — Я бы сказал: закормить! — Правильно, коллега! Минхо, не чувствуя себя живым, лишь осмотрел друзей, будто они два идиота, которые не понимают суть печальной тоски И. Хотя, они ведь и вправду не понимают, потому что Минхо не рассказывал. Они не настолько близки. Друзья, хватая Минхо под локти, потащили его в сторону столовой. Гребаный Хан Джисон, достал в мыслях быть.○ ○ ○
Минхо выдыхает, когда оказывается дома. Бросает рюкзак на пол, а тело своё на кровать. Даже не переодевшись, просто уткнувшись лицом в подушку, слушает, как ходят часы на стене. Друзья и вправду его так накормили, что дышать было трудно ещё два урока. Но И справился и теперь со спокойной душой сможет сделать все дела и отдохнуть, а после, часов в восемь вечера, он уйдёт гулять. Компания уже договорилась, каждый уже скинул деньги Жизель. Чтобы она купила алкоголя. Интересно, сможет ли Минхо встретиться с Джисоном сегодня? Наверняка этот парень снова привезёт алкоголь. Для чего он так маринует И? Это на что-то повлияет? Или он специально, потому что понял, что связываться с несовершеннолетним — такое себе удовольствие? Достал. Всю неделю в голове, постоянно в мыслях, Минхо уже устал от него, хотя они неделю не виделись. Первая тетрадка, вторая, третья, четвёртая. Пару листов с контрольными работами и презентация — готово. Минхо смотрит на время — семь часов. Остался час до ожидаемой свободы. Закрывая крышку ноутбука, И берёт в руки телефон, на который старается не отвлекаться во время дел. Ложится на кровать, открывая панель уведомлений.брат жизель:
минхо, привет. эри сказала что вам алкашка нужна я только освободился не мог раньше купить хочешь со мной сгонять?ого, кто написал. привет. могу. во сколько?
эй, я занят был не дуйся, дикобраз, думаю в полчаса восьмого норм?окей. мне к тебе прийти?
не я заеду за тобойзаедешь? мы далеко поедем куда-то?
не совсем. там магазин лучше я сам себе там беруладно
ровно в полчаса я буду у твоего подъездахорошо
Минхо смотрит на строку «в сети», а после, когда она меняется «был минуту назад», он выходит из диалога. Зачем он только согласился? Лучше бы сказал, что занят и не мучился бы. А сейчас Минхо зависает в телефоне, нервно поглядывая на часы, где время бежит будто последний поезд. Выходя из подъезда, Минхо уже видит машину Джисона. Внутри трепещет сердце и рассудок мутнеет. Ощущения крадутся по телу, словно маленькие прикосновения, которые так желал ощутить И. Открывая дверь и садясь на переднее сиденье, первое, что замечает Минхо — сигарета в губах Джисона. Хан привил такую вредную привычку Минхо. Именно он предложил просто попробовать, а после И, сам от себя не ожидая, потянулся за новой возможностью взять сигарету прямиком с губ Джисона. Считать, что это был воздушный поцелуй, было бы глупо, но Минхо возбуждался от этих мыслей. Он осознавал, что курение — это ужасная зависимость, которая стоит наравне с наркотической, но почему-то в тот момент, в приглушённом лунном свете, когда чувства были особо остры, всё казалось правильным. И томные вдохи, и зрительный контакт, который застрял на спокойных ресницах. Не хватало только поцелуя, которого, к сожалению, не было. Минхо выбрасывает мысли из головы, вдыхая запах вишнёвых сигарет и садится, обращая внимание на музыку. — Привет, — немного отчуждённо говорит Минхо, смотря на то, как Хан затягивается. — Привет, — выдыхает с приветствием небольшой клубок дыма, который тут же действует на Минхо, как виагра. — Куда пропал? — сейчас Минхо плевать на прогулку, на то, что время идёт. Минхо хочет ясности. Он должен знать, почему Джисон сначала касался там, где И желал этого, а после исчез. — Дела были, — ещё одна затяжка, а Минхо, кажется, уже пьянеет от запаха приторной вишни. Банальной вишни. — Врать некрасиво, Хан Джисон, — цокает И, отводя голову от сжирающих его глаз. — Хочешь правду? — Хотелось бы ясности, — вновь тонет в звёздных глазах Джисона Минхо. — Курить будешь? — Всегда ты так. — Как? — Тему переводишь. — Я просто предложил. — Ага, знаю я тебя, — усмешка падает к ногам с губ Минхо. — Ты же не просто так взял именно меня. Говори, давай. — Я взял тебя, потому что мы друзья, поэтому. — Обычно ты с Эри ездишь. — В этот раз тебя решил взять, плохо? — Нет. Поехали уже. — Ревнуешь? — выкидывает бычок в окно Джисон, поворачивает ключи зажигания, а Минхо губы кусает, смотря на дерево впереди себя. Долбаный Хан Джисон. Читает его как открытую книгу, словно Минхо прямо сейчас сидит перед ним полностью открытый, обнажённый. Такой правильный, неправильный и достаточно требовательный. Слова Джисона бьются нервозным тиком где-то в горле. Сейчас бы воды литров пять выпить, успокоиться. — Тебя? — лишь спрашивает И с толикой возможной насмешки, чтобы не показаться человеком, который действительно заинтересован в старшем брате своей лучшей подруги. — Ещё здесь кого-то видишь? — принимая игру, которая до сих пор не началась, уточняет Хан. — Ты мне друг, как тебя можно ревновать? — сдерживая все свои возможные мысли и слова, которые засели так глубоко в глотке обидой. — Просто мне была непонятна эта неделя. Ты исчез и всё? — Дела были, Хо. — Я понял, — краснеет в мгновение Минхо, чувствуя, как ланиты его покрываются летним закатом. Если бы не приглушённая атмосфера в затонированной машине, то Джисон давно бы заметил всё. — Ладно, поехали, — усмехается Хан, облизывая губы. И о чёрт, для чего Минхо посмотрел на них! Сердце больно ударилось о грудину, а лёгкая дрожь побежала прямиком по холодной коже. Минхо не пристёгивается, потому что опасно доверяет Джисону, пусть и в глубине души понимает, что этого делать определённо нельзя. Хан набирает достаточно большую скорость для города, музыку добавляет и закуривает ещё одну сигарету. Минхо думает, что он делает это для привлечения внимания. Кому захочется курить спустя десять минут после последней сигареты? Выпендрёжник Хан Джисон. Но на контрасте адреналина и бесконечных битов И растворяется в сути несуществующей проблемы. Если сейчас они разобьются, то Минхо даже не пожалеет. Внутренности трепещут, И правда боится. Несчастный случай, пешеход, резко затормозившая машина — и мертвы они будут оба. Хан переключает коробку передач со скоростью отыгравшей жизни, а Минхо неожиданно для себя кладёт руку ему на бедро и говорит: — Сбавь скорость, мы в городе. Джисон смотрит ровно секунду на Минхо, читает в глазах возникший страх, а после сбавляет скорость. — Испугался? — встревожено, но в то же время с намёками на издёвку спрашивает Хан. — За твои штрафы. — Плевать на них. — А как же лишение водительских прав? — Не лишат за превышение скорости. — Но могут? — Могут. Конечно, могут, — выдыхает Джисон. Паркуясь около точно такого же алкогольного магазина, Минхо понимает, что Джисон просто хотел с ним побыть. Иначе как объяснить тот факт, что они уехали на другую часть города в такой же магазин? — Пойдёшь со мной? — Не-а, иди один. Хан наклоняется предательски близко, но только для того, чтобы достать из бардачка кошелёк. Минхо голову к мягкой обивке над головой поднимает. Глаза щурит, чтобы не представить себе всякого. — Взять тебе что-нибудь? — Попить возьми, пожалуйста. Водички с лимоном какой-нибудь. — Понял. Джисон оставляет Минхо в машине, а сам уходит в магазин. Что это только что было? Что за гонки, когда Джисон так берёг свою машину, что за чересчур близкие взаимодействия и горящие глаза? Минхо точно всё драматизирует, иначе как объяснить всё это? Просто в момент подумал, что Хан наконец-то решил действовать, потому И определённо не станет делать первый шаг. Чувства есть. И их нельзя отрицать. Но Минхо не сможет что-либо сказать псевдоромантическое. Слово «нравишься», предельно громкое и стеснительное. Озвучить его — принять поражение. Минхо пусть и держится еле-еле, всё же не сможет переступить себя и попросить поцеловать. Может, в тот вечер Джисон банально поддался своим возбуждённым чувствам, поэтому и прикоснулся к И? Если бы и Хан что-то испытывал, то он, как давно взрослый человек, наверняка бы сказал об этом Минхо. Но это лишнее. Минхо для Джисона — младший брат, друг сестры, а не парень, которого можно раздевать и касаться тех мест, где раньше только И себя трогал. Пока Минхо витает в размышлениях, аккуратно оглаживая свои пальцы, Джисон возвращается в машину. Ставит пак пива на заднее сиденье, садится на место водителя и протягивает И пачку кислого мармелада, воды с лимоном и сигареты. — Спасибо, сколько я должен? — Подгон тебе за то, что исчез на неделю. — О, благодарю, — искрится искренностью Минхо. — Ну, едем обратно. — Ага, — уже открывает пачку мармелада Минхо. — Эй, в машине кушать нельзя, — обращает внимание Хан, но И плевать на слова, что были сказаны. Он, закинув себе в рот мармеладку, взял следующую и протянул её ко рту Джисона в жесте попробовать. Хан смотрел с секунду, а после принял кислинку, облизывая чужие пальцы, как бы случайно. Минхо теряется в глубине, возникшей между ними, но виду опять старается не подавать, кидает следующую мармеладку в рот, отводя взгляд. — Спасибо, — жуёт Джисон. — Пожалуйста. Минхо едет в машине, как на иголках, смущённый Джисоном, молчит, продолжая жевать купленный мармелад. В свете загорающихся фонарей И разглядывает похабные мотивы, но игнорирует их. Хан облизнул случайно, такое бывает. — Сильно не напивайтесь, — глушит машину Джисон, когда замечает около подъезда свою сестру. — Ага, — спокойно отвечает Минхо. — Я могу оставить упаковку от мармелада в машине? Её сейчас некуда тащить. — Оставляй. Пиши, если что. — Хан Джисон вернулся? Минхо ловит лёгкий смех, красивую улыбку. Вдохнуть бы наркотик по имени Хан Джисон, да И давно и так зависим от него. — Типа того. — Тогда напишу тебе, когда буду пьяным, покатаешь по ночному городу? — Если напишешь, Хо-я, — голос томный, рассудок теряет связь с реальностью, Минхо чувствует напряжение между ними, которое буквально можно руками коснуться. Электрический разряд сейчас скрывает убийственные мотивы. Минхо кивает напоследок, компания заждавшихся друзей уже бежит к чёрной машине, чтобы достать необходимое. Эри сердечно благодарит брата за помощь, а Минхо чувствует каждой клеточкой своего тела пристальный взгляд на себе. Это Хан, сидя в машине, смотрит на него, он знает. Изображая безразличие, И здоровается с Чанбином, Чонином, Крисом, Черён, Рюджин, Кариной и Жизель. Друзья тащат пак в гараж Джисона, чтобы послушать музыку и нормально отдохнуть от суеты и подростковых проблем. Сначала они тусуются под музыку, пьют залпом и на брудершафт, играют в «Правду или действие». Чанбин с Кариной снова, якобы по-дружески целуются. Чонин опять раздевается. Минхо думает, что этот парень в будущем станет стриптизёром, определённо. Черён втихую лапает Рюджин, а Рю всё нравится. Кажется, из присутствующих только Эри и Минхо ещё в нормальном состоянии. Крис давно спит в отрубе. Но главное, что весело, что можно развеяться и забыться. Выкинуть из головы дурацкого Хан Джисона и забыть про его красивые взгляды. Пусть так и хотелось, чтобы именно этот человек сейчас сидел под боком и трогал так же, как касается Черён Рюджин. Ближе к двум часам ночи компания, уже сидя с проблемами в обнимку, аккуратно попивает остатки алкоголя из стеклянных бутылок, высказывая каждый свои переживания. Минхо пьян, но не настолько, чтобы еле разговаривать и передвигаться плохо. Нет, И вполне в адекватном состоянии. Поэтому решение идти домой принимает самостоятельно, а не с помощью чуть более трезвых друзей. Минхо выходит из гаража, понимая, что сегодня компания даже никуда не сходила. Они весь вечер протусовались в гараже. Видимо, учебная неделя сказалась. Прохлада освежает. Идя заячьими тропами, Минхо почувствовал, как в кармане завибрировал телефон. Останавливаясь, он открывает панель уведомлений, а там Хан Джисон собственной персоной.брат жизель:
вы до сих пор в гараже?нет, ну, жизель с остальными ещё там, я домой пошёл
кататься не поедем?я думал ты шутишь
какие шутки?поздно же уже ты не устанешь?
да плевать я хочу за городом погонятьну ладно. я к подъезду подхожу
Дописывает и отправляет сообщение Минхо, как тут же около своего дома замечает припаркованную машину Хана. Джисон выходит неспешно, аккуратно хлопая дверь и смотрит на пьяного подростка, которым хочет… — Ну привет, пьяный мозг. — Я не настолько пьян, как ты думаешь. — По тебе видно. Обычно ты на ногах не можешь устоять, что в этот раз случилось? — Школа. Меня и так выебали во все щели с этими занятиями, так что напиваться больше допустимого желания не возникало. Холодный воздух будоражил мурашки на оголённых руках. Хо ёжился, наблюдая за вальяжностью вновь курившего Джисона. Минхо ловил некий экстаз, когда смотрел на зависимость привлекающего его парня. Курить самому — удовольствия не возникало. Запах табака от себя ощущался холодом, а табак от Джисона — возбуждающее тепло. Мир молчит, даже Ветер, усевшись на листьях дерева, наблюдал за парнями и их связью зарождаемой. Джисон улыбается красиво, пепел с сигареты сбрасывает, а Минхо подавляет желание обнять его. — Понятно всё с тобой. Запрыгивай, — кидает недокуренную сигарету на землю, открывая дверь машины. Мысли в голове отключаются, когда, оказавшись в машине, Джисон врубает фонк. Минхо чувствует, как басы начинаю звонко отбиваться в его глотке, а Хан выезжает на межгородскую трассу, переключает скорости коробки передач; ещё секунду третья, четвёртая… пятая, и вот уже со скоростью сто сорок километров в час по ночной и практически свободной дороге мчатся парни, у которых адреналин в крови зашкаливает. Минхо вжимается в кресло, кричит от перевозбуждения, а огни за окном мелькают, словно кинолента. Хан громко смеётся, лишь сильнее нажимая на газ, топя буквально в пол. Минхо чувствует в груди невесомость, словно прямо сейчас он парит где-то под луной. Алкоголь давно выветрился из его обречённого сознания. Хан успевает снова закурить, Минхо, следуя его примеру, открывает пачку, которую купил Джисон, достаёт сигарету, делая такую нужную затяжку. От скорости, Джисона и дыма рассудок мутнеет, и внезапное возбуждение становится всё больше с каждым новым басом в машине. Хо уже буквально держит себя, контролирует. Гоняя по округе в течение двадцати минут, Минхо ни на минуту не переставал чувствовать всё то множество эмоций, что множились внутри с каждым крутым поворотом. Экстрим, музыка и сигареты. Не хватало только тёплой руки на паху. Вместо этого Минхо голову поднимал, выдыхал томно, так, чтобы Джисон не услышал. Пусть и учитывая громкость, это было трудно сделать. — Блять! — кричит Хан. — Что? — так же в ответ кричит Минхо. — Бензин, — кивает он на панель, а Минхо замечает скорость сто шестьдесят километров в час. Скорость начинает снижаться, когда Хан поворачивает в сторону заправки. Убавляя музыку, Джисон поправляет волосы и выходит из машины. Минхо буквально дышать тяжело. Он достаёт телефон из кармана своих джинсов, смотрит на время, а там уже сорок минут третьего. Заигрались мальчики. До дома им минут тридцать ехать, а то и больше. Как же Минхо объяснит всё маме… которая, к слову, уже три раза звонила. Музыка не давала услышать такое жалкое, по сравнению с тем, что было в машине, вибрирование. В машине лёгкий запах бензина. Хан открывает дверь, садится, протягивая бутылку холодной воды Минхо. — Спасибо, — быстро говорит он, тут же открывая ноль пять и выпивая за раз. — Что-то случилось? — Мама звонила, видимо, дома мне пизда. — Давай я ей позвоню и скажу, что ты со мной? — Не надо, только хуже сделаешь. — Почему? — Потому что она думает, что у нас с тобой что-то есть, — Минхо не врал. Мать и вправду стала так говорить, когда увидела невинные объятия своего сына и Хана на улице около подъезда. Дома отец, узнавший от матери, отчитал за «гейство». Даже наказать хотели, но помиловали. — Что она думает? — усмехается Джисон, заводя машину, переключая музыку на более спокойный фонк. — Что мы с тобой спим. — С чего она это решила? — выезжая на трассу, Хан не ускоряется, наоборот, сейчас по правилам едет. — Видела, как мы с тобой обнимались. — Серьёзно? Из-за объятий? — Представь себе. Диалог кончается, музыка продолжается, а Минхо чувствует странное волнение внутри, словно сейчас точно что-то произойдёт. Напряжение исходит от Джисона. Ему неприятно от слов матери Минхо? Или Хан сам гомофоб? — Что-то случилось? Тебя обидели мои слова? — Нет, просто… — закусывает губу Джисон. — Хочу кое-что проверить. — Что проверить? — не улавливает его мысль Минхо, а Хан, мигая поворотником, припарковывается на обочине, чуть добавляет музыку и Хо пальчиком к себе зовёт. — А? — в тонувших сомнениях спрашивает И. — Садись на мои бёдра, — спокойным, чуть приказным тоном, но без возможного командования, говорит Джисон. — Зачем? — кажется, Минхо вновь опьянел. — Хочу проверить одну вещь. Не бойся, ничего не будет. Минхо чувствует, как во рту его пересохло от возникших вопросов. Для чего Хан сказал это… Не совладая с собой, И пропускает адекватные мысли и… садится. Хан смотрит точно в глаза, руки устраивает на талии, аккуратно проводя по ней холодными ладошками. Минхо сглатывает, но зрительный контакт не разрывает. — Ты когда-нибудь целовался с парнем? — ухмылка украшает губы, что возбуждены таким невинным Хо. — Нет… — испуганно отвечает Минхо, — Я в принципе не… — говорить стыдно. — Тебе шестнадцать, и ты ни разу не целовался? — удивляется Хан, да так сильно, что талию чуть крепче сжимает. — Нет. — Так ты девственник? — Блять, Джисон, к чему все эти вопросы и почему я сижу на тебе? — не выдерживает смущения Минхо. Его сердце отдаёт тем же ритмом, который был во время поездки, Хо буквально уже разваливается. Чувствует, как щёки его тепло испускают и без того душной машине. — Хочешь поцелуемся? — приближается к губам Джисон. — Я не умею, — сухо отвечает Минхо и голову к окну отворачивает. — Я научу, — шепчет Хан, прибавляя громкость музыки, а следом грубо целует Минхо. Весь поцелуй вёл только Джисон. Он целовал требовательно, руками надавливая на спину, чтобы Минхо прогибался. Хо чувствовал, как слабеет в его объятиях, ощущал возбуждение, которое кралось по телу ухмылками Джисона. Музыка бьёт по ушам, а Хан, чуть разваливаясь на сиденье, даёт место для Хо. Руки давно дрожат. Минхо пытается повторять за Джисоном, но понимает, что у него это выходит объективно плохо. Поэтому продолжает занимать позицию пассива даже в поцелуе. Хан времени зря не теряет, он проникает языком в рот, ловя тяжёлый выдох Минхо. Руки перемещает на ягодицы, сжимает их. Отлипая от губ, тянется к шее, а Хо за неумением правильно использовать свои голосовые связки, издаёт звук, предательски похожий на стон. — Ебать, — лишь отвечает Хан на это и вновь целует грязно. Вакханалия заканчивается, а Минхо не понимает, как он себя чувствует. Одновременно всё и сразу больше ничего. Тело разрывает, губы щиплет, взгляды Джисона пьянят, а в штанах мокро. — Теперь ты точно гей, — смеётся Джисон. — Нахуй это всё было? — Я давно хотел тебя поцеловать, а тут прямо-таки судьба все дороги открыла. — Тебе осталось только трахнуть меня, — смеётся Минхо, говоря несерьёзно. — Хочешь? Я могу. — Нет, достаточно мне экшена от брата своей лучшей подруги. — От парня. — М? — Теперь я твой парень. — Это ты так решил? — Это я так решил. Или что-то не устраивает? — Хан вновь ласково проводит по ягодице. Минхо выдыхает тяжело, а после говорит: — Нет, меня устраивает всё, — ехидно облизывает губы и руки на грудь Джисона кладёт, чтобы сквозь толстовку почувствовать её. Джисон отвозит Минхо домой, крепко обнимая на прощание, а полное осознание начинает пробираться сквозь количество разных эмоций только после того, как Минхо оказывается на улице. Возможно, это так на него свежий воздух влияет, возможно, ночь, но только тогда, когда Хан уезжает, Минхо понимает, что теперь у него есть отношения. Его первые отношения, которые начались из-за поцелуя. Из-за инициативы Джисона, которую так ждал И. Минхо правда в это сложно поверить, когда, провернув все дела с заходом в квартиру, он падает без сил на кровать, а в носу до сих пор ощущает стойкий запах парфюма Джисона. Закрывая глаза, ещё пару мгновений чувствует фантомные чужие руки на талии, а после засыпает. С утра даже похмелья нет, что удивительно. Только вещи, полностью провонявшие сигаретами и Джисоном. Минхо, вдыхая приятный аромат, вновь вспоминает скорость и поцелуй, который так был ему необходим. Открывая дверь своей комнаты, Хо прислушивается, понимая, что родители уже отобедали и посуду моют на кухне. Схватив свои вещи, И пронёсся в ванную комнату, будто олень перед встречной машиной. По пути забежав в прачечную, забросил вещи и про те с балкона не забыл. В ванной, стоя под свободным потоком воды, он вспоминал сообщения, которые написал Джисон, но Минхо ещё не ответил ему. Лишь нелепо улыбаясь, понял, что это его шанс смыть с себя остатки вчерашнего безумия. Свежий и чистый Минхо выходит из ванной в домашней одежде, с мокрыми волосами. Судя по разговаривающему телевизору, родители ушли в гостиную, а это означало, что только что кухня вновь стала свободной. Но не тут-то было. Стоило войти в неё, как глаза встретились с отчего-то печальной мамой. — Доброе утро. — Уже два часа дня, Минхо, — голос её был спокоен, но с нотками возникшего разочарования. Пока Минхо делал себе бутерброды, спиной чувствуя, как мама прожигает его взглядом, он ощущал всем своим нутром, что что-то точно идёт не так. — Что-то стряслось? — спрашивает Минхо, садясь за стол с примитивным обедом и горячим чаем в кружке. — Да, стряслось. — Что? — Ты. — Я? — не понял слов матери Минхо. — Да, Минхо, ты. Я уже не ругаю тебя за то, что ты пьёшь и куришь, потому что я тоже была в твоём возрасте и прекрасно помню, как чувствовала себя, когда мне всё запрещали. Поэтому я разрешаю тебе, чтобы к двадцати годам ты нагулялся и за голову взялся. Но есть одно, в чём я тебя не пойму и не приму, но постараюсь это сделать. Твои отношения. Ты мальчик смышлёный. Сам всё знаешь, но я только одного не могу понять. Мужчины? Минхо, девушек вокруг мало? — С чего ты решила, что я встречался с мужчинами? — От того, что сегодня в пятом часу утра тебя Хан Джисон домой привёз. Я эту машину из тысячи таких же узнаю. В прошлый раз вы обнимались, а в этот раз что делали? Целовались? Мама попала точно в цель, в самое яблочко, но сказать ей об этом будет равно тому, чтобы самостоятельно подписать себе смертный приговор. — Нет, — стараясь выглядеть уверенно, — мы просто покатались. — Минхо, я женщина взрослая, я знаю, какие бывают люди, и я вижу Джисона насквозь. Он поиграется с тобой и бросит. Ему двадцать четыре года, ты думаешь, взрослый человек стал бы возиться с несовершеннолетним? — Может быть, он чувствует, что я ему подхожу. Он всегда добр со мной, еду покупает, катает меня по городу, время со мной проводит. — Тебе не дают этого твои друзья? — У каждого свои заботы и нагружать кого-то лишними проблемами не особо-то и охота. Почему ты уверена, что он играется со мной? — вот уже чувствуя, как в сердце неистово колит, Минхо впервые готов всё рассказать маме. — Потому что и в моей молодости были парни и девушки, которые встречались с несовершеннолетними только ради одного. — Джисон не такой! — Все они не такие, пока в трусы тебе не залезут. Минхо, подумай несколько раз, нужен ли тебе этот Хан Джисон или нет. — Мы же просто друзья, ничего более! — Материнское сердце не обманешь, Минхо. — Не драматизируй, мам. Всё нормально будет. — Ладно, влюблённому подростку ничего не докажешь. Просто будь аккуратнее, хорошо? Не вступай с ним в интимную связь слишком рано. Это повлечёт за собой последствия. Но, зная тебя и то, что ты не любишь меня слушать — предохраняйтесь. Не будет иметь значения, кто из вас будет сверху или снизу, предохраняйся всегда. Мама вышла из кухни, напоследок улыбнувшись, а Минхо остался сидеть растерянный с уже остывшими бутербродами. К чему был весь этот разговор? Только в краску вогнала, да засмущала своими откровениями. Мать никогда не интересовалась жизнью сына. Оценки, учёба, дела в школе — это был её максимум. Минхо, когда рассказывал о чём-то важном для него, никогда не слышал одобрения. Лишь быстрое «Минхо, мне некогда!» и всё. На этом разговор оканчивался. Со временем И понял, что мать его никогда не слушала. Она делала вид, но никогда не вникала в суть рассказов сына. Громко обидевшись, Минхо вовсе перестал что-либо говорить. Его максимумом стал — оценки в школе, количество контрольных и самостоятельных. О большем он и не говорил. Минхо понимал, что родителям одновременно всё равно на него, но в то же время и нет. Они заняты работой, а слушать то, как у десятилетнего ребёнка получилось цветочек нарисовать на уроке изобразительного искусства — не в приоритете. Поэтому Минхо старался сам найти то недостающее тепло от родных, пусть и выходило плохо. Хо вспоминает про сообщения, отбрасывает мысли, берёт в руки телефон, открывая диалог с Джисоном.джисон-и:
доброе утро, соня. Спишь?уже нет, вот недавно проснулся
(Ответ на сообщение прилетает сразу.) не хочешь вечером прогуляться?у меня с мамой контры, даже не знаю
что случилось?ну, она продолжает верить в то, что между нами что-то есть,
поэтому сказала мне начать предохраняться.
твоя матушка опережает события даже быстрее чем я. всё равно, давай покатаемся? я хочу научить тебя целоваться чтобы ты получал такое же удовольствие как и ятак ты не шутил про отношения?
я похож на того кто стал бы шутить на такие темы?нет, но…
я заеду за тобой в шесть. будь готов. Минхо довольный выходит из диалога, чувствуя гордость за то, что у него наконец-таки появился парень. Настоящий парень, не из интернета. Хо определённо выиграл эту жизнь, раз ему достался такой хороший человек, как Хан Джисон. Минхо весь день на нервах, всё думает, как ему выглядеть красиво, что надеть, какой парфюм использовать. Он ещё никому не сказал о том, что собирается на свидание с Джисоном. Рано пока об этом говорить, потому и молчит. Матери сказал, что пойдёт с Чанбином гулять. Она поверила, а Минхо в миг почувствовал укоры совести. Отец всегда запрещал ему заводить отношения, потому что был уверен в том, что Минхо «обрюхатит» какую-нибудь красивую девицу из школы и пустит свою и её жизнь на самотёк. Ребёнок — это большая ответственность, с которой подростки не могут справиться. Сколь не старайся, итог будет один. Потому-то при любом упоминании женского пола, даже про подружек со двора, отец говорил: «Спишь с ней?» Минхо знал, что у него от первого брака был ребёнок, которого отец зачал, когда ему было всего шестнадцать лет, как и Минхо. Проблема случилась в другом. Малыш умер спустя три месяца жизни. Причиной послужил порок сердца и отсутствие денежных средств на лечение. Минхо нервно смотрит на стрелки на часах, всё думает, как они с Джисоном встретятся, поговорят и вновь поцелуются. Это было приятно, пусть и странно за неумением Хо. Но Хану хочется доверять, поэтому он не боится. Ровно шесть вечера. Минхо спускается со ступенек, слыша, как к подъезду подъехала машина. Сердце только что передало штормовое предупреждение, отчего Хо осёкся на секунду. Правильно ли он сейчас поступает? Верить хочется. Джисон взрослый, опытный, он многому научит, расскажет, как правильно. Минхо всегда хотел себе партнёра постарше, потому что думал, что только такие люди смогут обучить его. Что взять с такого же девственника, как И? Пробовать что-то вместе, учиться, разве это лучше? Определённо нет. А потому выкидывая ноющие мысли из головы, Хо выходит на улицу, уже встречаясь с довольной улыбкой Джисона. Он великолепен. Белая футболка с надписью «Я не курю», чёрные спортивные штаны от адидас, кроссовки белые и сигарета в пальцах. Джисон не меняется. Минхо надел лёгкую чёрную футболку, серые джинсы, а на ноги — ярко-красные кеды, как символизм своих подростковых лет. Взял маленькую чёрную сумку, в которую кинул ключи от квартиры, сигареты, зажигалку и деньги. Телефон лежал в кармане джинсов. Вместо слов, Хо машет ладошкой, подбегая к Хану; тот, не говоря ни слова, открывает переднюю дверь, чтобы И сел в машину. Ловя нотки банальной вишни, что уже приелась всем любителям курения, Минхо всё же наслаждается этим терпким запахом. Джисон садится на водительское кресло, захлопывает дверь и говорит: — Куда поедем? — Не знаю, ты бы куда хотел? — Просто по городу, обсудим всё вчерашнее. — Ох, да, конечно, давай. Джисон включает песню Crooked Smile — «Too Close To Touch». Привлекающие внимание барабаны стучат где-то в сердце, где-то в глубинах потаённого сознания, которое осознаёт всю суть проблемы, но Минхо старательно его душит влюблёнными мотивами. В венах течёт бит песни и кричащий голос исполнителя. Хо определённо открыл для себя новую группу, которую начнёт слушать с любовью, вспоминая, как его друг сказал, что отныне они пара. Хан закрывает окна в машине и, не пристёгиваясь, выезжает со двора. Поворачивая налево, встаёт в ряд, а Минхо, увлечённый музыкой, понимает, что играет плейлист только с этой группой. Улыбается наслаждением, кладя голову на спинку кресла, полностью погружаясь в атмосферу. Душный воздух, застрявший в глотке, сейчас давит внезапно возникшим вакуумом. Минхо, словно под наркотиками, расслабляется в простоте этих лёгких мыслей. Солнце ещё сверкает на небе, но слабая дымка уже появляется в пространстве восторженных ощущений. Минхо смотрит на Хана, на то, как тот умело перестраивается и, приготовившись ехать до конца проспекта, расслабляется, говоря: — Ну что, Минхо или можно ласково, например, Хо? — Я правда тебе нравлюсь? — отвечая вопросом на вопрос, И желает услышать конкретику. — Если бы ты мне не нравился, я бы поцеловал тебя? — усмехается уже своей фирменной ухмылкой Джисон. — Я не знаю, поэтому и спрашиваю. — Да, ты мне нравишься и давно. Наверное, месяц уже. С момента, как мы стали всё чаще общаться. Мы и раньше пересекались, но я не воспринимал тебя, как парня. Да и тебе на тот момент было лет тринадцать-четырнадцать. Ты и сейчас мелкий для меня. — Мне шестнадцать, я не мелкий. — Именно мелкий, — смеётся Хан. — Будь ты взрослым, ты бы не воспринял мои слова всерьёз. Мне двадцать четыре, Минхо. Восемь лет разницы между нами. Это большой срок. — Ну и что? Ты сам сказал, что я твой парень, а теперь ты боишься, что у нас разница большая? — Нет, но как для тебя это? — Хан, ты мне давно нравишься. Ещё лет с пятнадцати, прям реально давно. Только я ссал тебе признаваться, потому что, как бы это выглядело? «Хей, Джисон, привет. Ты брат моей подруги, мы не общаемся, я хочу, чтобы ты меня поцеловал». Так бы это выглядело? — Нет, но, — заливается смехом Джисон, тормозя на светофоре под очередную песню всё той же группы с названием «Hopeless», на которое обращает внимание Минхо, — ладно. Ты считаешь ошибкой то, что я поцеловал тебя? — Бля, Хан, да я буквально мечтал об этом, ты не слышишь меня? — Мне нравится наблюдать за тобой, когда ты злишься, знаешь это… — Что «это»? — Возбуждает, — прошептал Хан. Минхо в мгновение покрылся смущением, ланиты заблестели от сомнения на солнце. Он крепко сжал ладошки, боясь сейчас выглядеть глупым, но ничего поделать не мог. Джисон говорил слишком смущающие слова. Ещё и шёпот. Хо прямо сейчас готов был снова неумело подарить поцелуй, чтобы показать свои истинные чувства ко взрослому Хан Джисону. — Твои слова… Слишком для меня, — набирается смелости Минхо. Говорит пусть и неуверенно, зато искренно. — Хорошо, буду говорить их только в постели, когда-нибудь. Минхо смеётся и игнорирует постельные дела. — Так мы теперь пара? — Да, теперь ты, И Минхо, официально мой парень, а я твой, — Минхо ликует до красных кончиков ушей, щеки в малиновый окрашивает. С ума сходит, когда слышит заветные слова. — Только есть одно условие, — Джисон останавливает миллионы мысленных рассказов друзьям И, говорит: — О наших с тобой отношениях никто не должен знать, понял меня? — Почему? — искренне не понимает Минхо. Глядит на Хана глазами озадаченными. — Из-за возраста. Я не хочу, чтобы у меня были проблемы из-за твоих родителей. Хорошо, котёнок? — Д-да, как скажешь. Минхо отводит смущённый взгляд, вновь чувствуя миллионы уколов шипов от красных роз. Всё кажется таким нереальным, что поверить в происходящее сложно. Минхо и Джисон теперь встречаются. Хо может касаться Хана, может целовать, болтать до глубокой ночи, обсуждая самые безумно смешные вещи на этой планете. Минхо теперь может дольше находиться рядом и думать о нём, как о своём парне. Всё это так странно, но так приятно. Город украшен летним превосходством, в машине до сих пор играет та группа, а Минхо уже чувствует руку Хана на своём бедре. Тянуться далеко и неудобно, поэтому Джисон лишь пару раз провел ладошкой, словно шерсть кота погладил, и улыбнулся, завораживая лёгкой похотью. Минхо спокойно рядом с этим человеком. Даже когда Хан останавливается на парковке около торгового центра, когда смотрит, намекая на то, ради чего они встретились, Хо до сих пор хорошо рядом с ним. Они перемещаются на заднее сиденье, Минхо им полностью заворожён. Руками, глазами, губами… всем. Смущённый ситуацией, И хочет чувствовать Джисона полностью. Сквозь затонированные окна не видно яркости наступающего заката. Эмоции на пределе из-за песни The Art of Eye Contact — «Too Close To Touch». Минхо наблюдает за Джисоном, который, повёрнутый к нему, сидит, хитростью улыбку раскрашивает, ждёт. У Хо внутри ураган, что разбивается дрожью о руки. Сердце давно в горле стучит, он сходит с ума. Джисон неимоверно медленными движениями приближается к Хо, сначала руку на бедро кладёт, Минхо тяжело сглатывает, следом Хан уже ведёт ладошкой по торсу, чувствуя совсем лёгкие кубики пресса, видимо, И только недавно начал заниматься. Джисон устраивает руки на шее, сокращает расстояние между губами до минимального, практически касается. Минхо глаза прикрывает, держа свои руки у себя на коленях. Хан внимателен и нежен. Затаив дыхание, Хо ждёт, а Джисон невесомо шепчет: — Расслабься и получай удовольствие. Повторяй за мной, но дай мне командовать тобой… И лёгкий поцелуй, что взбудоражил мысли и превратил внутренние органы в яблочный сок, стал ощущаться слишком ярко. Минхо не понимал, как ему делать правильно, но, доверившись Джисону полностью, он положил свои руки ему на плечи и отдался процессу. Звуки вкусных губ, ощущались предельно громко в машине. Они пробивали внутри стену выстроившихся сомнений. Джисон разрывает поцелуй, шепчет в самые губы, гладя И по щеке, и говорит: — Садись на мои бёдра. Минхо, опьянённый, выполняет, вновь целуя, ярко чувствуя, как по спине скользят руки Джисона. Как чёртовы мурашки с ума сходят, бегая по коже, будто в припадке. Минхо жмётся к Хану ближе. Это всё, что ему было нужно. Только Джисон, только его руки и их общие желания. Минхо томно выдыхает, он хочет подавиться от количества слюны. И возбуждённых глаз Джисона. Бёдра его ощущаются слишком прекрасно, Минхо удобно настолько, что он хотел бы вечно так сидеть. — Понравилось? — всё, что спрашивает после поцелуя Хан. — Безумно, — кладя голову на его плечо, задыхается Минхо. Хо чувствует, как руки Джисона теперь обнимают его. Горячие прикосновения ощущаются слишком огненно. — Сохраним наш маленький секрет? — Сохраним, обязательно. Хан целует в ушко, начиная щекотать, а Хо хочет забыться в его касаниях. Две недели. Две недели прекрасных тёплых нежных и таких влюблённых отношений пролетели неопределённо быстро. Минхо счастлив с Ханом. Вчера вечером он привёз его домой, а до этого безжалостно целовал до распухших губ. Джисон всегда увозит Хо в те места, где ни один знакомый не найдёт их. Минхо сидит на последнем уроке, его мысли давно далеко отсюда. Они в звёздной пыли окутаны мглой короткого века, Хо желает поскорее окунуться в пороки вечных заболеваний. Обнять Джисона крепко, вдохнуть уже привычный запах красного чапмана, поцеловать нежно, а после отправиться на прогулку с любимым парнем, который только и делает, что радует И своими яркими, буквально искрящимися глазами. Ждать, когда там кончатся эти несчастные уроки, кажется уже невыносимым. Минхо смотрит на стрелки на часах, которые застыли будто. Не желают двигаться с места. Считать до трёх уже надоело. Но стоило только прозвенеть звонку, как И тут же сорвался с места и направился к выходу из школы, потому что ровно три минуты назад Джисон написал, что уже ждёт его у главного входа. Феликс следует за Минхо. Кричит его в толпе учеников, но только тот, кажется, и не слышит своего имени. Ликс выбегает на крыльцо, а вдалеке видит, как друг садится в чью-то чёрную, полностью затонированную машину. — Эй, Ликс, догнал? — подбегает к нему Хёнджин, которому срочно нужно было переговорить с учителем по математике. Он кладёт руку на плечо Феликса, пытаясь отдышаться от столь интенсивной пробежки. Ученики проходят мимо, а шестнадцатилетний Хван будто чувствует печаль своего лучшего друга, который смотрит на какую-то чёрную машину, что отъезжает от главного входа школы. — Минхо уехал с кем-то. Видимо, погулять не получится. — Ты расстроился? — Немного. — Мы с ним недостаточно близки, Ликси, мне жаль. — Видимо, он не хочет выходить за рамки друзей-одноклассников. — Ты же знаешь, какой Минхо образ жизни ведёт. Зачем нам с ним становиться друзьями за пределами школы? — Он казался мне хорошим. — Забей на него. Пойдем вдвоём гулять? — Конечно. Погнали до КФС? — Спрашиваешь ещё! Чувства Джисона к Минхо — пропаганда. Их много. Настолько, что скрыться от них или хотя бы на минуту отказаться будет виной всей жизни. Джисон старается. Он всё делает для Минхо, а И в свою очередь, старается дать ровно то же, что и Хан. Выходит плохо, потому что для Хо это только первые отношения. Первые царапины на коже. Минхо чувствует в груди переломные моменты и редкие грустные улыбки Джисона. Парни не ссорились, общались хорошо. Пока Минхо сидел на бёдрах Хана, прядки волос накручивал на свои пальцы и утопал в колодезной бездне глаз Джисона. В них точно не было конца. Там был только один несчастный маленький мотылёк, что, летая со скоростью, освещал ту таинственную пустоту, состоящую из пороков и ярких витаминок. Хан всегда так нежно, с такой лаской касался тела Хо, что в моменте приходилось ластиться в ответ. Это зависимость, потерянное равновесие и желание принадлежать друг другу. Минхо чувствует, что Джисон не то чтобы ощущает симпатию к нему, Хан точно его любит. Глубокими мотивами, высокими забвениями. Тёплыми руками на теле, вкусными губами на губах. Джисон любит курить. Кажется, его лёгкие уже на девяносто процентов состоят из дыма вишнёвого. Он так часто прикасается к пачке, что Минхо уже может целую коллекцию из красных коробочек «Chapman» собрать. Машина Хана пропахла сигаретами. Тонким, качественным вкусом, который и Хо полюбил. Ему отныне тоже приятна эта нежная сухость во рту и ощущения качественного табака на языке. Парни снова выезжают за город, останавливаясь в лесу, где деревья точно спрячут все их похабные мысли, которые те ещё не осмелились произнести. Хан паркует машину уже на привычном месте и выходит из машины, Хо следует за ним. Одетый в школьную форму желания не возникало провонять. Поэтому, сбросив с себя пиджак, Минхо встаёт рядом с Джисоном, который аккуратно уместился на капоте. И что удивительно: он не курил. Хан стабильно скуривает пачку в день, для него это норма, но не сейчас. — У тебя что-то случилось? — склоняет голову к парню, Минхо смотрит проникновенно. Желает знать, что такого произошло с его Ханом, раз, выйдя из машины, он даже не закурил. А Джисон, одетый во всё чёрное, накинув на плечи кожанку, смотрит в лес, смотрит вдаль, словно пытаясь там что-то найти. — Нет, просто погода плохая, — он поднимает голову к бесконечно серому небу, где странствующие облака превратились в единое полотно плохих моментов. Стали нескончаемой печалью. Ещё немного — и небо плакать начнёт от невыносимой тоски, поразившей его маленькое сердце. Восторг кончается, пианино расстроено, как и Хан. — Не ври, я вижу, что что-то не так, — Минхо ощущает ноющую боль в каждом уголке своей трепетной юной души. — На работе небольшие проблемы, с коллегой поссорился. — Из-за чего? — Пролил на него кофе, а тот орать стал на меня, мол, я идиот и всё остальное. Неприятно, в общем, было. Я психанул, написал пояснительную записку на имя директора и уехал. Поэтому у меня сегодня появилась возможность тебя забрать и побыть с тобой чуть подольше. Минхо встаёт напротив Хана, чувствуя позади себя лапища леса, который будто бы спасти хочет? Минхо не понимает. Лишь только чувствует, как редкие капли дождя упали на его щёки. Хо кладёт руки на плечи Джисона, смотрит в глаза и говорит: — Ты ни в чём не виноват. Этот парень идиот, который не умеет принимать извинения. Выдохни, Хани. Хочешь, я тебя утешу? — шепчет Минхо, продолжая смотреть в глаза. — Хочу, — трепетно отвечает Джисон, кладя руки на талию Хо. — Тогда пойдём в машину, — дыхание касается краснеющего уха Хана, а Минхо понимает, что план идёт так как надо. Оказавшись на заднем сиденье, Минхо не начинает свои мечты о поцелуях, он просит сигарету у Джисона. Хан усмехается, смотрит заворожённо, но достаёт две тонкие коричневые палочки смерти. Зажигает свою, а после даёт прикурить Хо. Закрыв все окна и двери вдоволь надышавшись запахом, от которого разум мутнеет, Джисон начинает спрашивать банальные вещи, что-то простое. Расспрашивает про школу, уроки и одноклассников. Минхо с удовольствием рассказывает, продолжая курить, а пепел сбрасывать на коврик под ногами. Хан сам всегда так делал. Лёгкие жжёт, но не от зависимости, а от такого интереса Джисона. И в какой-то момент он устал слушать. Хан, затягиваясь, потянулся к губам Хо. Минхо ошарашенный и не осознал, что сейчас произойдёт. Джисон, кладя руки предельно близко к интимным местам, поцеловал, выпуская дым через нос. Минхо чуть ли не задохнулся, бросая свою недокуренную сигарету на резиновый коврик, он повалил Джисона на спину. Хан усмехался, смотрел глубокими глазами. Хо чувствует, как его тело дрожит от количества чувств и всевозможных эмоций, которые прямо сейчас готовы вырваться наружу сумасшедшими гормонами. Минхо хочет скинуть с Джисона эту ненужную кожанку и исцарапать его тело. Кусать плечи и чувствовать его руки на своей коже. Минхо целует Хана так, как тот его научил. Ласково, правильно, с толикой нежности, но такой нужной сейчас правдивой искренностью. Минхо чувствует, как возбуждение катается по его телу. Контролировать его всё сложнее, трудно неимоверно. Но сейчас ровно не до этого момента, потому что Минхо уже целует шею Джисона и чувствует его руки на своей заднице. Едкий запах сигарет уже раковым заболеванием живёт внутри организма у обоих. Минхо касается накаченной груди Хана, продолжая целовать, а Джисон, задирая голову, шепчет: — Какой ненасытный. Минхо не переступает грань их отношений, он не опускается ниже, не трогает член Джисона. Он лишь целует, лапая его грудь и торс. Оставляя невесомые поцелуи на шее. Но в какой-то момент Хану кажется этого мало. Он закидывает ноги на спину Минхо, скрепляя их. Руками за шею хватается. Из-за неудобного маленького пространства Джисон не может сделать то, что хочет, поэтому он говорит быстрое: «Твоя очередь быть подо мной». И с этими словами задыхающийся Минхо падает на лопатки, наблюдая за тем, как искрящиеся возбуждением глаза Джисона готовы разорвать на нём одежду. Хан грубо целует его, грубо касается, Минхо всё нравится. Но то, что начинает дальше делать Джисон, уже импонирует меньше. Хан залазит руками под рубашку, опускаясь руками к штанам, и начинает трогать член Хо, возбуждая его. — Джи, что ты… — Давай переспим, — и это даже не вопрос, это утверждение. — Мне кажется… ещё рано. — Не рано, я так хочу тебя, Минхо. Чертовски хочу. Я заебался представлять тебя на себе каждый вечер. Ты слишком сексуален. Я хочу чувствовать тебя, — Минхо видит, как Джисон ещё немного и сорвётся. — Нет, Джисон. Я не готов. Хан нервничает, он кусает губы, моргает часто, но собирается с силами и слазит с Минхо. Хо думал, что они точно поссорятся сейчас, но Джисон лишь поцеловал, а Минхо увидел его вставший в штанах член. Хо в миг решил сменить своё решение. Он хочет стать с Джисоном одним целым. Пока Джисон целует его, Минхо начинает руками по телу вести. Пусть и Хан понимал, что секса с этим парнем ему не светит, оставлять его белое тело без поцелуев он не мог. Руки И — хитрые мотивы, которыми он так быстро коснулся члена Джисона. Отчего парень лишь быстро то ли пискнул, то ли стон пытался издать. Минхо смотрит на то, как желаемое возбуждение окунуло в небытие Джисона с головой. Его глаза, что были залиты туманом оргазма, блуждали по лицу И. А ему нравится. Он продолжает трогать член Хана, чувствуя, как он реагирует на его пальцы. Смущение пусть и давит на уши, окрашивая их в красный цвет, всё же непреодолимое желание куда сильнее его. Джисон тяжело дышит ему в шею, дыхание прерывается изредка. А Минхо, подписавший сделку с дьяволом, понимает лишь то, что парень с именем Хан Джисон засел в его душе слишком глубоко. Стал зависимостью от вишнёвых сигарет красного чапмана и нужных рук на теле. Джисон теряет силы, сдерживает себя, чтобы сейчас не переступить черту, которую провёл Минхо, но какого чёрта этот невинный шестнадцатилетний пацан сейчас так бесцеремонно касается его сквозь ткань и вызывает предельное количество мурашек, которые кожу кусают, пуская кровь на подпись свитка для того самого дьявола. — Ты что творишь? — задыхается Хан, когда Минхо касается бедра. — Возьми меня, Джисон, — слова звучат безумно правильно и нужно. Хо раскрепощён. Он шепчет, возбуждая своим басистым голосом Хана ещё больше. Он смотрит томными глазами в глаза Джисона, ища свет, но в них лишь беспробудная ночная темнота, которая готова И вознести к греху и присвоить себе. Минхо наблюдает, он понимает, что Хан продолжает сдерживать себя. Всего лишь смотрит и не приступает к большему, а его желается сейчас больше всего. Хо закрывает глаза, шумно выдыхает, поднимает подбородок, чтобы разрешить Джисону целовать там. Но вместо этого, Хан встаёт с И, выходит из машины. Минхо заворожённый глядит тому вслед, наблюдает за тем, как Джисон садится на переднее сиденье, заводит машину, включает музыку, которая так и кричала о пошлых мотивах. Он включает световую подсветку в салоне, где сидел И. Честно, ему страшно. Джисон просто так встал, Хо уже начал думать, что сейчас они просто уедут домой и разойдутся навсегда. Сердце стучало в бешеном ритме, который Минхо желал ощущать чуть ниже, чем в груди. Хан открывает багажник, выкидывает полку на улицу, открывает дверь в салон к Минхо, кладёт одно кресло, а за ним и следующее. И тут-то осознание начинает немного приходить в сознание И. Джисон сделал это всё специально, пусть и некий баланс, который возник именно в тот момент, кажется, теперь исчез. Хан возился со всеми заморочками минут пять. Но после, скидывая с себя чёрные кеды, снимая их же, но другого цвета с Минхо, залез в машину, где места стало чуть больше. В рюкзаке Джисона смазка и презервативы, как кстати. — Ты не боишься? — трезвым голосом спрашивает Джисон. А Минхо точно уверен: он не боится, потому что, начитавшись всяких советов в интернете, он решил за день до полностью прочистить свой организм. Он ничего не ел, чтобы быть хорошим партнёром. Только воду и чай пил, потому что боялся того, что могло бы произойти, о чём так агрессивно писали. Минхо правда готов, он уверен. — Я хочу тебя, Джисон, — Минхо седлает его бёдра, ногтями впивается в мягкие плечи, на которых опять была надета та злополучная кожанка. — Я боюсь, что мне будет больно, но я верю тебе и знаю, что ты не сделаешь мне больно. Я хочу в это верить, поэтому… — возбуждение Джисона никуда не ушло, Хо чувствует его. Закусывая нижнюю губу, завлекая внимание Хана, Хо продолжает говорить: — Хочу, чтобы ты взял меня, научи меня всему этому. Минхо уже неудобно сидеть на Хане, потому что собственный член начинает вставать. — Значит, — игривая улыбка украшает зацелованные вдоволь губы, — хочешь меня? — Хочу… — Готов быть снизу? — Готов, потому что я правда готовился. — Надо же, и как солнышко Хо готовилось? — Я ничего не ел и почистил организм. Растягивать себя я побоялся, поэтому это сделаешь ты. Джисон тяжело глотнул, а Минхо неудобно сидеть. Его ноги дрожат, а желание прикоснуться к себе неимоверно высоко. — Ты такой умный котёнок, да? — ухмылка Джисона сводит с ума, Минхо готов на стену лезть от мягких прозвищ и ласковых рук, которые близятся к паху И. Настолько медленно, настолько не торопясь, что Хо уже не может терпеть. — Не играйся со мной, — неуверенно говорит Минхо, крепче сжимая плечи, когда Хан наконец-то накрывает пах. — Котёнок, который не желает играть? — Я хочу играть с тобой, но по-другому, — медленно, словно пробуя слова на вкус, произносит Минхо, наслаждаясь Джисоном. — Тогда сыграем. Хан кладёт Минхо на сиденье, которое ранее разложил, целует быстро, ощущая, как Минхо требует его. Руками грубо хватает за школьную рубашку, но медленно начинает расстёгивать пуговицы, чтобы позлить. Хо под ним дышит сбито, ноги свести пытается. — Не своди ноги, так ты быстро кончишь, — командует Джисон. А Минхо не может терпеть это резкое чувство. Но слушается. Хан окончательно снимает рубашку, любуясь грудью Минхо, которая сейчас выломает рёбра от возбуждения. Джисон касается сосков, играясь с ними. А И глотает омут невозврата. Он больше не может терпеть. Хватает Хана за щёки, целует странно, скидывает с плеч уродливую кожанку. И Джисон срывается тоже. Он хватается за ремень школьных брюк И, расстёгивает его, стягивает, любуясь красивыми чёрными боксерами. Хан сбрасывает с себя футболку, смотря на то, какой Минхо потерянный. Он будто под наркотиками, название которых «Хан Джисон». Джисон касается члена, а Хо голову теряет от нереальных чувств. Оказывается, когда прикасается кто-то другой, это намного приятнее, намного возбуждающе. Минхо, чувствуя пальцы, непроизвольно стонет лишь от них. — Пиздец ты чувствительный, я же ещё ничего не сделал. А Хан сделал — прикоснулся. Этого достаточно. Доверие к этому человеку на такой высоте, что Минхо даже не задумывается над тем, что прямо сейчас он голый и они действительно переспят. Джисон окончательно стягивает штаны с него, с себя, целует грязно, руками возбуждает Хо ещё больше. Минхо настолько твёрд, что уже готов кончить. Но Хан сам стал неадекватным. Он ставит И на локти и говорит, что сейчас будет намного приятнее. Смущения нет, только животное желание. Минхо не видит того, что делает Хан, но спустя секунду чувствует, как Джисон проникает, кажется, одним пальцем. Это достаточно неприятно и даже в какой-то степени больно, поэтому выходит достаточно долго. Истинный кайф начинает появляться только после второго пальца, который касается простаты. Получая чуть ли не электрическим разрядом по всему телу, Минхо вскрикнул, рассудок в мгновение помутнел, а Хан сверху улыбнулся, понимая, что нашёл то, что искал. Минхо хочет упасть и больше не подниматься. Его тело ужасно онемело, силы в нём нет, ещё и член неистово ноет от отсутствия ощущения рук на нём. — Блять, Ха-Хан! — Нашёл, — голос довольный. Хо тянется рукой к члену, осознавая, что терпеть у него сил больше нет, но Джисон перехватывает, наваливаясь грудью на спину И. Минхо чувствует, как член Хана упирается в него. И как руки ласкают головку. — Сука, Джисон. — Ещё немного. И ровно в этот момент, с этими словами Минхо чувствует, как неприятно Хан входит в него. Ощущение наполненности не покидает ни на секунду, становится с каждым мгновением всё больше и больше. Минхо руки в кулаки сжимает, Джисон молчит. Он не выходит из него, но и двигаться не спешит. И только бы Хо привыкает, как тут же, в это же мгновение, Хан начинает двигаться. Минхо срывает голову окончательно. Он не думал, что это будет настолько приятно. Он дрожал от оргазма, который накрыл с головой. Джисон дышал тяжело, изредка выпуская лёгкие стоны из своего рта. А Минхо, даже не умея правильно стонать, издавал такие звуки, о которых Джисон мог только мечтать. Мурашки ползут по телу скорыми сожалениями, а Хан начинает ещё и дрочить Минхо. Он понимает, что если Хан с такими действиями не остановится, то Хо кончит позорно быстро. Джисон не думает останавливаться, он каждый раз проходит по простате и заставляет Минхо стоять, хотя колени того не держат совершенно. Шлепки кожи не слышны под битами и звонким голоском Минхо. Хан размашист в движениях, ещё и целовать успевает, хотя И держится из последних сил. Стоит ему чуть ускорить темп, как тут же Минхо, как он для себя решил, позорно кончает. Он ещё держится, Джисон же продолжает входить в него с резким темпом для первого раза. Сколько времени проходит, Минхо не знает, он вымотан, даже повторного оргазма не испытал, хотя Хан продолжал его возбуждать. Когда Джисон выходит из него окончательно, Минхо падает на живот. Обессиленный, он желает уснуть и плевать, в каком виде он сейчас находится. Джисон позади него копошится, а после И чувствует, как что-то влажное касается его кожи. — Ляг на спину, — ласково говорит Джисон, Минхо слушается. Он протирает его, снимает с него презерватив, открывая дверцу машины, бесстыдно выкидывает всё на землю. Хо за это время успевает натянуть на себя свои боксеры и ощутить первые мотивы боли. — Ты как? — ложась рядом, спрашивает Джисон. Минхо будто бы разбит, но словно полон. Во всяком случае он не понимает, он устал. — Спать хочу, — шепчет в ответ, ложась на грудь Хана. — Одеться надо, иначе ты замёрзнешь. — Не хочу. — Не противься, у меня нет в машине пледа или чего-нибудь такого. — Я обниму тебя, и мне станет тепло. — Минхо, — собственное имя звучит до предела грубо, — одевайся, не веди себя как ребёнок. Он смотрит на Джисона пару секунд, не понимая, чем таким он разозлил его. Но всё же садится и начинает одеваться. В груди неприятно стало. Обидно. Минхо почувствовал, как горькие слёзы подступили к горлу, как стало больно их сдерживать, но по-другому никак. Он одевается, копошась с каждой пуговкой. Носки одни только минуты три натягивал, когда дело это секундное. Джисон за спиной тоже одевался, Минхо слышит. Мир, кажется, покатился в дешёвые драмы, возникшие из ниоткуда. — Всё хорошо? — уточняет Джисон, когда понимает, что опустивший голову Минхо не просто так долго одевается. — Да, — собираясь с силами, игнорируя слёзы, которые так постыдно бегут по щекам. Хан просто повысил голос, а И разревелся, будто маленькое дитя. — Где болит? — не отступает Хан. — Нигде, — твердит своё Минхо. — Врёшь ведь, — Хан поворачивает И за плечи, встречаясь с его мокрыми от слёз ресницами. — Ты чего плачешь? Где болит? — беспокоится. — Нигде не болит, мне просто… — Что? — Обидно, что после такого ты повысил на меня голос. — Минхо, ты чего? Я просто сказал тебе одеваться, а ты расплакался? Ох и горе ты моё. Успокаивайся. Иди ко мне, обниму. Хо сбрасывает с щёк скрупулёзные слёзы и падает с последней надеждой в омут объятий Хана. Чувствуя тёплые руки на своей спине, Минхо успокаивается, понимает, что сейчас всё в порядке. Просто Джисон чуть сорвался, хотя, может, это для И слова показались грубыми? А на деле они не были такими? В этот момент ничего не важно. Хан уютно обнимает, шепчет нежности, а Минхо уснуть готов. Он чувствует себя грязным, но игнорирует. Он в объятиях любимого, а значит только лишь то, что плеяды звёзд вновь сошли в творческие мотивы прекрасной жизни, чтобы рассказывать об истинных проблемах роз. Розы болеют любовью, их не вылечить. И Хо тоже заразился, однажды уколовшись об их острые шипы. Такова плачевная правда первой любви. Она всегда трагична. Сколь не описывали поэты, писатели, стихотворцы, режиссёры и сценаристы, сколь не писали текста для песен музыканты, оставленная чёрным маркером черта на человеческой судьбе всегда будет означать только печальную тоску, что будет вырываться стравившими воспоминаниями. Недосказанности не было, они замяли этот неудобный момент, а к шести часам вечера поехали обратно в город.Неделя.
Прошло ровно три недели с того момента, как парни начали свои тихие отношения. Джисон внимателен, покупает вкусные для Минхо сигареты, мармеладки, соки, всякие вкусности, от которых Хо чувствует себя любимым. Джисон не требует многого: ровно то, что желают оба. Видимо, это и вправду играет возраст. Хан водит по разным красивым местам. Океанариум, кафе, кофейни, парк аттракционов, аквапарк, кино, ночные поездки за город. Минхо на седьмом небе от счастья. Единственное, что его смущает и, наверное, даже напрягает, так это только излишнее внимание к сексу со стороны Джисона. Он стал слишком часто просить об интиме. Руки клал, касался, якобы нечаянно, делал слишком много акцентов. А Минхо самому в моменте понравилось, поэтому ежедневный секс для них стал чем-то вполне обычным. Единственно, что было странно — ощущения после. Минхо продолжал чувствовать себя грязным, потому что не каждый раз желал того же, что и Хан. А Джисон говорит об этом слишком много. Но никогда не прямо. Всегда завуалированно, как бы к теме разговора. Во время поцелуя Хан слишком возбуждает Минхо. Его действия, руки. Пару раз из-за таких конкретных облапаваний Минхо даже простонал. Стыдно было настолько сильно, что желание было лишь всё прекратить и исчезнуть с Земли. Только Хан говорил, что ему всё нравится и пусть Хо продолжает. Пусть и нечего было стыдиться, потому что Джисон уже видел и входил в него, почему-то сомнения до сих пор клевали голову, будто стая воронов убитого лося в лесу. Минхо не думал, что то, что практически требует Джисон, является чем-то плохим, потому что они же пара. Они должны спать, тем более прошёл уже практически месяц. Их отношения закрутились настолько быстро, что порой Минхо задумывается над тем, а правильно ли это? Он до сих пор никому не рассказал о том, что Джисон его парень. Даже на посиделках с друзьями со двора — молчит. Хан сказал никому не говорить, значит, это правильно. Тем более Минхо несовершеннолетний. Да, возраста согласия он достиг и имеет полное право на то, чтобы спать с тем, с кем он хочет. Но общество осудит, узнав об этих отношениях. Восемь лет разницы — большой промежуток времени. Это означает, что Хан уже во втором классе был, когда Хо только родился. Сомнения гложут. Минхо думает, что поступает неправильно. Хо валяется на кровати после школы. Он сделал все уроки, помог маме на кухне, теперь отдыхает. Он знает, что она тоже знает про них. Она старалась завести разговор про Джисона, но, поняв, что ничего из этого не выйдет, сын ей не расскажет, она подняла тему предохранения. Рассказала про презервативы, смазки, игрушки, пока нарезала кимчи для подачи на стол. Минхо ланиты в яркие цвета смущения раскрасил, пока женщина рассказывала не только про секс с девушками, но и с парнями. Минхо говорил, что ему это не нужно, но мама лишь слабо улыбнулась, убрав со лба прядку волос и сказала: — Я твоя мама, и узнать такие вещи ты должен от меня, а не от своего первого партнёра, который сделает тебе больно. Минхо ещё сильнее засмущался. Он резал зелень и чувствовал, как уши щиплет от стыда. Ему было стыдно признаться, что первый раз у него уже был. Мать Минхо — Пак Джихё не была плохой. Наоборот, она всегда старалась поддерживать сына, пусть и поддержка основывалась только на школе. Порой ей и не нравилось то, чем он занимался. Джихё давно знала, что Минхо курит, ещё с класса седьмого. Она случайно увидела, как сын её однажды с сигаретой за ухом пришёл и, видимо, даже не почувствовал. Женщина тогда лишь рассмеялась звонко, но ничего не сказала. Она знала, что если запретит, то Минхо назло начнёт курить больше. Поэтому она так же вечером завела разговор о вреде курения. Только отец не знал, что сын его курит, Сынмину это знать было вовсе не обязательно. Он был предельно серьёзен к таким темам и скуп на эмоции. Холодный отец и тёплая мать — тяжёлая семья. Джихё поняла, что Минхо и Хана связывают не простые дружеские отношения, от дружбы здесь была только видимость. Сначала ей было противно от представлений о них. Мужчина целует парня, разве это норма? А если они спят? Матери не нравилось осознание того, что её сын является геем, но повлиять на это она никак не могла. Она не вправе диктовать Минхо, кого ему любить и кого целовать. Даже увидев однажды на кухне на незаблокированном телефоне Минхо сообщение от Джисона «Люблю тебя», она заблокировала экран и пошла дальше доготавливать ужин, пусть и боль где-то кольнула в сердце. Её смущал и продолжает смущать возраст Джисона, потому что она прекрасно понимает, что такому взрослому парню от её сына нужно лишь одно. Сверстницы не дают, вот и приходится идти на крайние меры. Она бы поверила в их любовь, если бы Минхо было двадцать лет, но ему шестнадцать. Он ещё достаточно глуп, да и ко всему прочему, это его первые отношения, которые станут такими травмирующими, Джихё осознаёт это. Она хотела обсудить это всё с Сынмином, но понимая, что муж, скорее всего, просто закроет Минхо дома и, может быть, руку поднимет на гея в семье, она решила ждать, когда сын сам всё расскажет. Мама рассказала абсолютно про всё, теперь Минхо был чуть более уверен в своих знаниях. После того разговора на кухне за приготовлением ужина, он обнял маму, сказал, что она лучшая и поблагодарил. Джихё по голове потрепала и сказала звать отца за стол. А сейчас Минхо валяется на кровати, ждёт пока Хан ответит на сообщение, чтобы знать, пойдут они гулять или нет. И Хан отвечает, заезжает за ним, они едут погулять в парк, хотя Минхо хотел бы раз просто походить по улицам, но нет. Сначала парни едут на место, где будут гулять, оттуда уже идут. В машине молчат. Джисон напряжён. Минхо старался завести диалог, но ничего не выходило. Уже в парке, идя по каменной дорожке, Хан наконец-то начал говорить: — Прости, что молчал всю дорогу. На работе проблемы. — Хочешь, обсудим? — Нечего обсуждать, один идиот лезет ко мне и всё. У тебя день как прошёл? — Ну, сначала в школе всё было нормально, но потом Феликсу приспичило покидать с крыши шарики с водой. Нас в конечном итоге отчитали и заставили собирать мусор. Хёнджину повезло, он успел смотаться, поэтому ему и не влетело. Потом я домой пришёл, уроки сделал. Маме на кухне помог и ещё я теперь точно уверен, что она всё знает про нас. — Ого, с чего такие заявления? — удивился Джисон, тут же отпуская руку И. Почувствовав резкий холод, Хо посмотрел глазами, полных непонимания, вот только Хан не обратил внимания, продолжил смотреть прямо, словно всё нормально и так надо. — Ну, она, — заикнулся Минхо, — завела разговор о сексе, рассказала про девушек и парней. — Ты ей что-нибудь говорил? — словно с некой агрессией спросил Джисон. — Нет, нет, конечно, нет, — Минхо испугался. Сам не понял почему. — Тогда какого чёрта она говорит о гейском сексе? — Я н-не знаю. Почему ты злишься, Джисон? — Минхо искал в тех глазах, в которых раньше были искры, редкие звёзды, теперь же там кромешная тьма и пустота. Что происходит? — Потому что ты не умеешь держать язык за зубами, поэтому. — Но… Я ведь ей ничего не говорил! — Всё не оправдывайся, я очень устал, — Джисон остановился. — Поехали домой. — Мы же минут десять только гуляем. — Я устал, Минхо. Если поможешь снять стресс, то я подумаю над тем, чтобы прогуляться с тобой подольше. — Я не совсем готов сегодня… — Хо опускает голову к ногам, чувствуя смятения. — Минет никто не отменял, — Джисон подходит ближе, приобнимает за плечи. А Минхо, чувствуя необходимую ему ласку, головой кивает и говорит: — Пошли. Минхо чувствует себя грязным, когда, сидя на коленях, отсасывает Джисону на заднем сиденье его машины. Он старается делать всё правильно, так, как учил Хан, но этот отвратный вкус во рту ни сколь не возбуждает самого Минхо. Он и ртом, и пальцами, но приятно только Джисону. Тот пальцы в его волосы запустил, оттягивал их больно и на голову давил, чтобы Хо насаживался сильнее. Чувствуя некую боль в глотке и рвотный рефлекс, И продолжал доставлять удовольствие Джисону. Хлюпанья, стоны Хана, никак не возбуждали Минхо. Лишь отвращение росло к этому человеку и к себе. Хо всего лишь один раз коснулся его зубами, а Джисон тут же крикнул «Осторожнее блять!» Минхо плохо и ему не нравится то, что сейчас происходит. Джисон не сказал о том, что скоро кончит, а Минхо этого не почувствовал, поэтому вся сперма оказалась во рту неподготовленного И. Хо выплюнул всё на коврик резиновый и кашлять сильно начал. Ему казалось, что ещё мгновение — и он лёгкие выплюнет. Сперма попала даже в нос, отчего омерзительнее стало вдвойне. — Ты что творишь, Джисон! — продолжал кашлять Минхо. Он достал салфетки из кармана на спинке сиденья, стал вытирать лицо, руки. Замарать одежду очень не хотелось, потому что отстирывалась сперма проблематично. — Бля, Минхо, ты был мега хорош. — Я спрашиваю, какого хуя, Джисон? — Что не так? — натягивая штаны, будто не понимает, о чём речь, спрашивает Хан. — Какого чёрта ты кончил мне в рот? — Захотел. — Ты совсем что ли? А меня спросить об этом не надо? — Зачем? Ты мой парень, ты должен это делать. — Пиздатая логика, Хан, ничего не скажешь. Минхо высмаркивается, Джисон ждёт, пока тот успокоится. Но только И в это время хватает телефон и прочь выходит из машины. Слыша только себе вслед: — Успокоишься — поговорим! А Минхо не хочет с ним говорить. Теперь нет желания находиться с Джисоном в одном пространстве, в одной машине. Он чувствует себя грязным. Во рту противно, ещё и слёзы потекли. В носу жгло неимоверно. Минхо, шагая по оживлённой улице, быстро забежал в магазин, купил негазированную воду, промыл нос и рот. Жвачкой заживал все прежние ощущения. До чего же противно было. На улице солнце светит, люди счастливые идут, а в голове у Минхо сомнения множатся. Разве Хан всегда был таким? Какого чёрта с ним происходит? Всегда всё было хорошо, а сейчас Минхо для него простая секс-игрушка? Разве это норма? Внутри тревожно, холодно от прикосновений и больно во рту. Хан всегда груб во время интима. Минхо начинает бояться его. От прежней заботы, которая была ещё буквально пару дней назад, не осталось и следа. Минхо начинает злиться, он шмыгает носом из-за слёз, идёт в сторону дома, а в голове слово «ошибка» бьётся. Буквально разбивая все те моменты, все красивые слова и прикосновения ласковые. А вдруг Джисон просто хотел воспользоваться им? Чтобы просто переспать и занести его в список. Нет, Хан не мог! Он же хороший. Тогда почему Минхо противно от всей этой ситуации и грубости к нему? Проходя в комнату, Хо радуется, что родители отдыхают в гостиной. Он крикнул быстрое «я дома» и закрылся. Упав обессиленный на кровать, Минхо проплакал полчаса от обиды. Обида на Джисона. Он за это время так и не позвонил, даже не написал. Через час Хо принял ванну и лёг в постель, чтобы отдохнуть от насыщенного денька. Он до сих пор в обиде на Джисона, ему до сих пор противно от себя. Примерно в десять часов вечера позвонил Хан. Минхо выдохнул сомнения. Всё-таки чувства сильнее. — Алло? — отвечает Минхо. — Успокоился? — И что с того? — Чего истеришь так, Хо-я? — Потому что ты ведёшь себя как урод последний. — Поссориться хочешь? — Тебе от меня только секс нужен и всё? — Это ты так сказал. — Джисон, прекрати ломать комедию. — Я-то вот не ломаю, а ты? — Обязательно каждый день этим заниматься? — Не веди себя, как баба. — Во-первых, не баба, а девушка, а во-вторых, не тебе решать, как мне себя вести, понял? — Ладно, прости. — Так просто? — Да, я провинился, что принудил тебя к интиму, прости. А Минхо ведь простит, потому что влюблённость начала перерастать в любовь. — Я тебя прощу, но только давай без постоянных потрахушек, ладно? Мне это надоедает. — Хорошо. Сходим завтра погулять? Обещаю, что ничего не будет. — Сходим! — Хорошо, тогда спокойной ночи, Хо-я. — Тёплых снов. Минхо улыбается искренне, понимает, что он снова готов всё простить.День.
И в один момент всё идёт не по плану. Кажется, их отношения рушатся быстрее, чем умирают звёзды. Вчера Минхо отказал в близости, потому что понимал, что не сможет. Он начинает заболевать. Лёгкая простуда, ничего более. Но Джисон, услышав отказ, разозлился, отвёз И домой и показательно уехал куда подальше. Минхо не понял совершенно ничего. Что к чему? Хан вечером написал огромное гневное сообщение, из-за которого Минхо почувствовал себя ещё более отвратительным. И разговор на прошлой неделе не помог им решить проблему. На самом деле, Минхо уже давно заметил, что после первой близости Хан предельно сильно изменился. Он стал грубее. Минхо даже не понимает, что происходит, его внимательного близкого человека, который так искренне любил, словно подменили. Минхо выходит из школы, чувствуя, как голова его начинает невыносимо болеть. Его бросает то в жар, то в холод, явно температура. Он чувствует, как в кармане начинает вибрировать телефон. Достав смартфон, на экране которого светилось имя Джисона, Минхо улыбнулся, чувствуя, словно боль вся резко прошла. Раз вчера они поссорились, то сейчас Хан звонит, чтобы помириться. Он с энтузиазмом отвечает на звонок, говоря: — Привет, Джисон! — Минхо улыбается, пусть и на сердце до сих пор лежит грусть. — Минхо, — а голос странный, грубый, печальный, это голос не Джисона. Голос совершенно другого человека. Но И игнорирует. — Сходим погулять? Сегодня погода прекрасная, солнце светит. — Нет, не сходим. — Почему? — Потому что нам с тобой теперь лучше вообще никуда не ходить, — лёгкая пауза. — Давай расстанемся? — Ч-что? — слова застряли в глотке. Минхо не может говорить, ему страшно. — Ты мне не нравишься, а говорить «не люблю» слишком громко, — словно тысячи ножей в секунду вонзились ему в сердце. — Я наигрался. Мне хватило. — Наигрался?.. — Не разводи истерик. Ты был крут в постели, но мне надоело. Пора заканчивать. Прости и не вспоминай меня. Пока. Минхо слышит телефонный гудок и полную пустоту внутри. Слёз нет, истерики тоже. Хо не чувствует ничего. Сплошное ничто, и этим сказаны моменты. Он останавливается, смотрит на контакт «любимый хани!», солнце светит в затылок, намереваясь ожог нанести. Минхо тыкает по экрану, переименовывая Джисона в «брат жизель», как он до этого и был забит у него. Минхо убирает телефон в карман школьных штанов, достаёт пачку вишнёвого чапмана, идёт до круглосуточного магазина, покупая себе лимонной воды только для вида, чтобы там выбросить пачку. Зажигалку оставляет на столе около микроволновки, вдруг кому-нибудь ещё понадобится. Она ведь полная. Он купил её пару дней назад. Солнце и вправду пытается спалить его. У Минхо в голове плывёт. Буквы путаются, слова не произнести. С открытой пустотой внутри И топает домой, где упадёт в объятия кровати и проспит до тех пор, пока не побежит мороз по коже. Он перешагивает порог квартиры, кидает рюкзак здесь же и идёт в свою комнату. Голос матери он слышит, но не может понять, что она ему говорит. Минхо хочет спать. Безумно хочет спать. Джисон и вправду бросил его? Теперь всё кончено? Он слышит звук открывающейся двери, в комнату входит мама. Она глядит на сына, точно понимая, что что-то случилось. — Минхо, тебе плохо? — Он меня бросил, мам. Женщина сразу всё поняла, она села на кровать к сыну, что был повёрнут к ней спиной. Тёплые руки мамы стали гладит плечи Хо, отчего, почувствовав неимоверную заботу, он зарыдал, как маленький парнишка. Эмоции настигли его, сдерживать их не было сил. — Мы поссорились вчера, потому что я не захотел с ним спать. Он сказал, что ему такой парень не нужен. Мы стали часто ссориться, но я искренне верил, что это просто такой период и всё пройдёт, но почему-то не прошло. Я только вышел и-и-из школы, а тут он звонит и говорит, что я ему не нужен, что он наигрался. Я что был просто игрушкой? Мной так легко можно воспользоваться? Так просто, да? Я настолько никчёмный? Я же делал всё, что он мне говорил, даже если больно и неприятно, почему я стал ему не нужен, мам? Джихё, слушая рассказ сына, расплакалась. Она осознала, что недостаточно дала любви своему единственному ребёнку. Недостаточно заботы и ласки. Она чувствовала, как её сердце разрывалось от больной печали, которая твердила о том, что она плохая мать. Джихё тоже была в таких отношениях, а теперь её сын вынужден был это всё повторить из-за того, что она недостаточно правильно воспитала его. — Ты ни в чём не виноват, Минхо, — заикалась она. — Тогда почему… почему? — Потому что, — глотая слёзы, — Джисон пользовался тобой. У него не было к тебе чувств. Он воспользовался тобой, потому что ты любил его. Но ты не виноват в этом. — Мной так легко было воспользоваться? — Минхо поднялся, посмотрел в такие же заплаканные глаза мамы, какие были и у него. Водопад нескончаемых грёз лился тяжёлыми мотивами. В руках дрожь от боли душевной. Мама обняла сына, разрешила ему снова стать маленьким ребёнком, который наблюдал за ссорами своих родителей. Женщина гладила по спине, чувствуя дрожь тела Минхо, чувствуя его неимоверную боль, которая проклинала сейчас все моменты прожитые. Минхо шмыгал носом и лишь сильнее прижимался к матери, ощущая безопасность и колючих чувств становится меньше. В одинокой комнате, где света было мало, а жаркое солнце за окном скрылось за грозовыми тучами в одно мгновение, душа сломанного подростка рыдала навзрыд, доверившись самому близкому человеку. Который точно так же глотал слёзы из-за вины, что недостаточно любили. Недостаточно дали заботы, которая так была нужна. Если бы Джихё обратила внимание на сына, то, может, и не было всех этих пьяных посиделок до утра, не было бы сигарет, которые курил Минхо, не было бы того проклятого Хан Джисона, который оставил тяжёлую рану на сердце. Глубиной точно пару сантиметров. Джихё чувствует излишнюю температуру у Хо. Он точно заболел. Позже, когда Минхо чуть успокоится, они измерят температуру, мама даст лекарства, чтобы её сбить, а позже поговорит с сыном по-взрослому. Спустя два часа истерик Минхо, успокоившийся, сидит на кровати, укутавшийся в плед из-за холода. Мама ушла на кухню сделать вкусный чай с лимоном, а И, глядя в тоскливое окно, наблюдает за каплями дождя, что с ласковой надеждой стекают по пыльным стёклам. — Минхо! Ты зачем запутался в плед? У тебя и так температура, — отдаёт она ему чашку с лимонным чаем. — Я так немного посижу, ладно? — Хорошо, — выдыхает обречённо мама. — Нам надо поговорить, Минхо. — Я устал. — Я понимаю, но я должна тебе рассказать. — Хорошо. — Мне жаль это говорить, но пойми, такова истина. Взрослый парень никогда не начнёт встречаться с шестнадцатилетним парнем. Хан не любил тебя, я уверена в этом… — Хо перебил её. — Но он говорил такие слова… — Он делал это специально, чтобы ты повёлся на его красивые речи. Чтобы ты стал зависимым от него. Пойми, взрослый человек никогда не начнёт встречаться с несовершеннолетним. У вас большая разница в возрасте. Интересы разные, окружение разное, вкусы разные. Противоположности притягиваются только для негативного опыта. Если у вас общего больше, чем противоположностей, то вы бы могли быть вместе, но я уверена, что вы с Ханом были совершенно разными. Я права? — Права. — Ты не виноват в том, что произошло. Видимо, он плох в общении со своими сверстниками или просто не хочет с ними возиться, потому что они взрослые и понимают всё. У них есть ценности и цели, есть определённые границы, которые они никогда не переступят. А у Джисона ветер в голове, он глуп. Когда человеку двадцать четыре года, он никогда не будет думать, как бы ему присунуть несовершеннолетнему, пойми меня. Это не нормально, когда к тебе подкатывает парень, с которым у тебя такая большая разница в возрасте. — Я глупый и удобный. — Ты был таким. Сейчас ты не такой. Уже как три часа не такой. Ты получил этот трагичный опыт, из которого ты должен вынести урок и больше никогда так не поступать. Люди в нашем мире все странные. Есть хорошие, плохие, обычные, отвратительные. Джисон последний кусок дерьма, который не заслуживал твоей любви. — Мама, ты ругаться умеешь? — засмеялся Хо. — Иногда умею. Ты понимаешь то, что я говорю? — Он воспользовался, потому что я девственник и доверчивый. Ему не нужны были отношения со мной. Ему нужна была только близость, которую он не получает от людей своего возраста. — Правильно, мальчик мой. Мама взяла Минхо за руку, начала гладить её и сказала: — Мы с тобой вместе справимся, да? Любовь, Минхо, это ни просто, ни быстро. Любовь — это годы, в которых вы узнаёте друг друга, привыкаете друг к другу. Любовь — это не боль, а искренние чистые чувства. Ты не должен страдать в отношениях с тем человеком, который решился стать твоей второй половинкой. Любовь — это труд, для которого должны работать оба. А не один. Не бросайся в омут с головой из-за одиночества. У тебя есть я. Рассказывай мне всё, что гложет, я от тебя никогда не отвернусь. Но! — улыбнулась мама. — Отцу мы ничего не скажем. Это будет наш маленький секретик, хорошо? Минхо улыбнулся искренне, часто моргая, а после обнял маму, чувствуя необходимое тепло, которое он искал у бесчувственного Джисона. Отношения с большой разницей в возрасте, когда один из партнёров несовершеннолетний, никогда не будут нормальными. И данные отношения не просто так находятся в осуждении у общества. Взрослый умный человек и вправду никогда не станет вступать в отношения с несовершеннолетним, потому что осознаёт весь груз ответственности, который упадёт на его плечи. Из-за большой разницы зачастую у влюблённых разные интересы, которые редко когда принимают партнёры. Красивая сказка, приятные слова, нежные объятия, а после заветный секс — станет одной большой ошибкой и разочарованным опытом. Нужно беречь себя от отвратительного отношения к себе, нужно уметь отстаивать личные границы и принимать своё одиночество, как одну из основных частей своей жизни. Минхо боялся, что в свои шестнадцать лет до конца жизни будет один, хотя это всего лишь окружение давило на него. Нужно правильно выбирать друзей и знакомых, а Минхо этого не сделал. Поэтому это имело последствия. Ему предстоит разобраться с проблемой, прожить чувства и отпустить Хан Джисона, но после слов мамы, с которой они были не особо близки, он уверен, что справится, а Хан Джисон останется лишь негативным опытом в его подростковой жизни.