Переселенцы

Душа. Душа, знаете ли, это нечто, что не укладывается в рамки научных определений. Нечто, не поддающиеся терминологии и типологии. Она больше похожа на мелодию, которая играет внутри нас, неповторимую и личную. Бог вдохнул в человека дыхание жизни, и человек стал живой душой. Это искра, которая делает нас живыми. Читали ли Вы хоть раз псалмы, восхваляющие создателя? Каким бы не был ответ — я продиктую один из них: «Как олень ищет потоков воды, так душа моя ищет тебя, Бог». Это говорит о том, что душа — это не просто совокупность наших мыслей и чувств, но и наше стремление к чему-то большему, к связи с вечным, к поиску смысла жизни и истины. Так что, когда мы говорим о душе, не просто анализируем абстрактные концепции, мы говорим о самой сути человеческого бытия, о том, что делает нас людьми. И этот разговор может продолжаться бесконечно поскольку каждый из нас вносит в него что-то свое, уникальное, такое, что невозможно взвесить или измерить, но что можно почувствовать глубоко в сердце. Вот почему Бог считал людей самыми особенными созданиями, среди всех живущих, их душа самая бессмертная в тленном теле. Их душа подвержена волнению, их душа может быть как самой наичистейшей, так и тёмной, грязной. Все души были абсолютно разными, как снежинки или отпечатки пальцев. Бог любил людей так сильно, что поселил их вдали от ангелов, демонов, драконов и прочих существ. Это был особенный мир только для их бессмертных душ. Но в какой-то момент Создатель устал от своего творения, лицезрение множества миров полных существ которые влачили наискучнейшее существование. Войны, чума, трагедии поначалу забавляли Его, но в какой-то момент и это надоело, ведь сила человеческой души несоизмерима, это даёт способность пережить всё и стать сильнее. И тогда Бог ушёл, Он решил, что больше не хочет мучать кого-либо, оставив мир плыть по течению. Это принесло куда больше трагедий, ведь преданные ангелы не смогли вынести молчаливого ухода и начали искать ответы, истину такого поступка своего Создателя. И для себя они её нашли — Соломон, во всём виноват этот мудрый король и его потомство. Возможно, одно его существование заставило Бога усомниться во всех своих творениях. Потому, Соломон пропал, а его потомство было уничтожено. Да, прекрасная Соломонова дочь была разорвана жестоким серафимом Рафаилом, который действовал под чётким руководством справедливого Михаила. Дитя Соломона была единственным и последним шансом для ада на спасение и завершение войны, так что, с её смертью, небеса обрушились на ад со всей своей силой и мощью, победив в этой войне. Множество демонов были убиты, множество ранены, но дворянство и королей нельзя было сломить так просто. Жадный король Маммон укрыл всех выживших в Тартаросе в своём бункере, сделанном из самых прочных алмазов. Гневливый король Сатана был не готов к подобному, но с поддержкой своего сердечного друга и помощника Ситри, он смог спрятать оставшихся демонов Геенны в катакомбах. Все прожорливые клоны короля Вельзевула пали, защищая жителей Ависоса. Сластолюбивый король похоти — Асмодей всегда имел пару тройку хитростей в рукаве. Наиболее подготовленными оказались короли зависти и лени, их страны пострадали меньше всего, а жители пали в наименьшем количестве. Единственное, что осталось нетронутым — земли греха гордости и сам их король — Люцифер. Падший ангел, ныне демон, обладает колоссальной силой, способной запретить любому входить на его земли без разрешения, так что ангелы не смогли обрушить свой гнев на «потерянный рай». Но кажется, это мало помогало демонам, которые теперь питали не просто неприязнь, а искреннюю ненависть к Люциферу. Причин для этого придумалось много, но это уже не так важно, ведь ни одна из них не является полностью правдивой. Что было намного важнее — земли стали непригодны для жизни. Больше не росли фрукты и овощи, дьявольские животные были убиты, моря высушены. Подобное в духе ангелов — выплеснуть гнев и оставить на произвол судьбы. Голодные и обезумевшие демоны стали молить своих королей о помощи. Тогда- то они все экстренно собрались в бункере Маммона. Все присутствующие короли потеряли счастливую искру в глазах, пройдя через апокалипсис. Обстановка была напряжённой, Сатана гневно косился в сторону Люцифера, готовый взорваться в любую минуту. Сама жадность, Маммон, поднялся и три раза постучал костяшками пальцев об столешницу. в абсолютной тишине это лёгкий стук был достаточно громким и привлёк к себе внимание всех присутствующих. — Спасибо за то, что почтили Тартарос своим присутствием, — начал свою речь Маммон, — Я собрал вас всех для того, чтобы решить проблему отсутствия ресурсов для закрытия базовых потребностей наших жителей. Еды совсем нет, а запас воды кончается. — Мои земли пострадали меньше всего, я всё ещё могу вырастить овощи и передать в другие страны, — сказал Люцифер с холодным спокойствием в голосе. — Спасибо за оказанную помощь, но этого недостаточно, одна страна не может прокормить ещё шесть нуждающихся, — возразил Бельфегор, который был задумчиво отвёрнут от всех в помещении. В зале повисло молчание, все были тихо согласны со сказанным и совершенно не понимали, что делать дальше. Взгляд Люцифера немного поник, кажется, гордость короля была задета. Сатана поднялся с места и уставился на Маммона, затем, собрав всю свою тихую агрессию, он сквозь зубы прошипел: «Маммон, ты трусливая дешёвка, ты же так кичился своими технологиями и развитостью, почему сейчас не продолжаешь? Где же твои хвалённые технологии? А? Я кого спрашиваю?!» — Успокойся, Сатана, для выращивания самых простейших овощей, даже самых неприхотливых, нужна хоть какая-то почва, — сказал Вельзевул, положив руку на плечо гневливого короля. Тот в ответ дёрнул плечом и и грозно посмотрел на властителя мух, — Ты давно на улице бывал? Вся земля горела, теперь там только зола и камни. — Успокойся? Да как я могу быть спокоен? Вы сами всё разрушили! Я говорил вам, что не стоит играться с дочерью Соломона, отбирать её у меня когда вздумается и вывозить из Геенны! Она была нашей надеждой, ключом к победе! А вы просто всё испортили своим м*дацким желанием поиграться! — воскликнул Сатана, начиная потихоньку переходить на крик. — Мммм, какая жалость, а ведь мне так и не удалось наиграться с Соломоновой дочерью, — тихо и гаденько шепнул себе под ухо Асмодей, но острый демонический слух не подвёл гневливого короля и тот моментальной набросился с кулаками в ответ на сказанное. Асмодей совсем не сопротивлялся, спокойно подставляясь под все удары, кажется, ему от этого становилось только легче, как и самому Сатане. — Простите его, — тихо обратился ко всем Маммон, — Он очень любил потомка Соломона. — Да и Асмодею стоило воздержаться от комментариев, уже со многими людьми успел «наиграться», — поддержал тему Левиафан, который до этого весь вечер хранил молчание. «Людьми? " — тихо задумался Бельфегор. Это правда, что король похоти практически не бывал в своей стране, так как совращал невинные души в человеческом мире. Один из немногих, он имел доступ к выходу в другие миры. — А что, если вырастить еду в другом мире? — предложил Бельфегор. — Другие миры, как и виды, уже уничтожены ангелами. — ответил Люцифер на предложение. — А люди? — Люди? Все короли вопросительно посмотрели в сторону Бельфегора, но по прошествию пары секунд всё стало яснее, у людей огромный мир, который ангелы не трогали уже несколько тысячелетий. — Что ты предлагаешь, Бельфегор? Переносить людскую еду к нам? — обратился Асмодей с вопросом к ленивому демону. — Совсем нет, я предлагаю постепенно переселять в людской мир демонов.-- уверенно ответил Бельфегор. — Как ты себе это представляешь? — подтянулся Сатана с вопросом, — Ты ждёшь, что люди, для которых мы страшные монстры — встретят нас с распростёртыми объятиями?! Такому не бывать. — А что тогда делать? — прервал гневные изречения своего друга Маммон, — У нас буквально нет другого выбора. Да и, это будет честно, ведь очень многое люди переняли у нас. — Вы дураки, нам там не рады, никто не ждёт нас там. — А мы не будем никого спрашивать, — твёрдо сказал Левиафан, грозно посмотрев в сторону греха гнева. — Сатана, скажи мне, ты хочешь жить? — спросил Вельзевул, на что получил неуверенный кивок от короля гнева. Этот вопрос максимально внезапный для крайне депрессивной личности. Вероятно, он не хотел жить, совсем, особенно после потери любимого человека, но продолжал ради своей страны и подданных. — Тогда, Сатана, ты должен согласиться с нами. — Я согласен, — сквозь зубы прошипел король гнева, окидывая взглядом всех присутствующих. Лицо Маммона хищно вытянулось, все наконец пришли к какому-то решению. Сладко улыбнувшись, впервые за долгое время, Маммон объявил: — Спасибо за ваше присутствие, мы наконец пришли к разрешению главной проблемы. Мы встретимся позже, для обсуждения всех деталей «переселения» наших поданных.

***

Лучи нежного солнца мягко касаются оконного стекла, пробуждая от сна. Легкий ветерок колышет занавески, наполняя комнату свежестью и ароматами утра. За окном порхают бабочки, а птицы радостно щебечут, приветствуя новый день. Тепло проникает в каждый уголок, согревая душу. Хочется глубоко вдохнуть этот воздух, наполненный ароматами цветов и травы. Мягкие солнечные блики играют на стенах, создавая уютную и умиротворенную атмосферу. Этот момент кажется таким легким и воздушным, будто время замерло. Хочется растянуть его, наслаждаясь каждым мгновением этого прекрасного утра. Но ничто не длится вечность, с кровати придётся встать и с этим ничего не поделать. Мэттью Сэинт успокаивал себя той мыслью, что хорошее утро готовит более хороший день, так что стоит поторопиться и приступить к своим обязанностям. Мэтт работает дьяконом в католической церкви своего тихого и маленького городка Сансэт-Уэлли. Здесь он родился и пошёл в воскресную школу, но был вынужден переехать на семинарию в другой город. Разлука с малой родиной не продлилась долго и сразу по завершению семинарии Мэттью приехал в родной город. Здесь ему очень нравилась семейная атмосфера и общинность местных. Все ходили в церковь каждое воскресенье, все ходили на одну работу — масштабный городской завод по производству кухонной утвари, каждый месяц все ездили на фермерские ярмарки и закупали свежее мясо и овощи прямо с рук. Все друг друга знали и жили максимально просто. В этом потоке однообразия ты не ощущаешь себя одиноким, ведь как и все, ты тоже соблюдаешь эти ритуалы. Мэттью встал и поспешил облачиться в подобающую одежду, а после, перекусив парочкой жареных сосисок, парень отправился на работу в церковь. Массивное здание находилось в шаговой доступности. Величественные шпили католической церкви Святого Михаила возвышаются над тихими улицами Сансэт-Уэлли, отбрасывая тени. Массивные каменные стены, потемневшие от времени, источают ощущение древности и таинственности. Узкие витражные окна, словно глаза, пристально наблюдают за каждым, кто приближается к этому внушительному зданию. Внутри ярко переливается солнце, бегающее по каменным полам яркими цветными пятнами. Тяжелые деревянные скамьи выстроились рядами, словно готовясь принять прихожан, но в воздухе витает ощущение спокойствия и духовности. Статуи святых с застывшими взглядами наблюдают за каждым движением, а резные алтари, стоят в ожидании предстоящих служений. Но что-то было не так, что-то точно не вписывалось в привычную картину дня Мэттью, было какое-то маленькое предчувствие, которое засело в груди мужчины. Это создавало лёгкую тревогу и было максимально неуместно в церкви — обители духовности. — Отец, доброе утро! — поприветствовал священника Мэтт. — Доброе утро, Мэттью, — поприветствовал дьякона святой отец, — Что-то не так? Выглядишь хмуро… тебя что-то терзает? — Нет, отец, просто встал не с той ноги, — ответил Мэтт и поспешил скрыться в помещении для служителей. Да, врать святому отцу нехорошо, но это маленькая ложь во благо, ведь Мэттью не мог конкретно объяснить, что было не так. Мэттью не задержался слишком долго, подготовившись, он вышел буквально через несколько минут, кивнув святому отцу. Сегодня воскресенье и это пора для утренней молитвы Богу не только служителей, но и прихожан. Святой отец зачитает проповедь, а Мэтт будет исполнять его приказания в процессе. Мужчина любил воскресенья за их оживлённость, ведь придёт детский хор и их родители. При виде близких семейных отношений — сердце Мэттью обливалось кровью. Он такого не испытывал, отец был с ним строг и холоден, воспитывал его и мать. Ласки не было, но мужчине это уже и не нужно, слишком поздно. — Здравствуйте, святой отец! — поприветствовала священника женщина средних лет. Она первая вошла в храм, проводя за собой всю остальную семью из мужа и пары детишек. — Аманда, здравствуйте! — ответил святой отец и дружелюбно улыбнулся женщине, — Я вижу Салли уже поправилась. — Да, чёрт бы побрал этот грипп, мы столько всего пропустили по болезни, — воскликнула Аманда, прижимая к себе упомянутую девочку. — Аманда, имейте совесть! Что за выражения в доме божьем?! — возмутился священник, грозно нахмурив брови. — Простите, святой отец, просто я сильно перенервничала, — произнесла женщина с пристыженной улыбкой, потупив взгляд куда-то в пол. — Ну ничего, все мы бываем грешны! Проходите, садитесь — скоро начнём. Женщина прошла на свой любимый третий ряд, детишки поспешили сесть поближе к витражным окнам, явно для того, чтобы отвлекаться на проповеди. Муж устало облокотился на женщину и прикрыл глаза, было заметно, что вчера у него был рабочий день. За этой семейкой постепенно приходили следующие, занимали места и смиренно ждали. Мэттью взглянул на время и понял — пора. Дьякон кивнул священнику и вышел из храма. Погода стояла приятная, солнце светило, но не пекло. Лёгкий ветерок нагонял свежести. Мужчина чувствовал себя всё хуже, непонятное чувство колупалось внутри него, не давая нормально дышать и проводить службу. Вдали показался школьный автобус, Мэттью выдохнул и подошёл ближе к дороге, сейчас уже надо всё отбросить и провести службу. Выдохнув, мужчина приготовился встречать хоровиков. Маленькие дети хлынули из автобуса навстречу дьякону. Мэттью выдавил из себя улыбку и начала активно «давать пять» всем ребятам, что тянули к нему руки. Дети его любят и он их тоже, это факт. Несмотря на поведение своего отца Мэтт вырос очень чутким и внимательным к людям. — Мэттью, а мама приехала? — спросил мальчик из толпы. Мэтт обернулся и взглядом нашёл спрашивающего ребёнка, затем ответил, улыбнувшись: — Да, все приехали. Мальчик, обрадованный ответом, быстренькими шажками поспешил к храму. За его примером последовали остальные дети. Мэттью ещё немного постоял на улице, наслаждаясь свежим воздухом. Зайдя в храм, Мэттью поспешил к святому отцу, что уже приветствовал прихожан. Мужчина встал в дальний угол, поближе к хору. Он окидывал взглядом прихожан, параллельно слушая речи святого отца. — Дорогие братья и сестры, не знаю, выспались вы или сейчас надо немножко… Я скажу «Аминь» в конце проповеди, знаете, да? Но, может быть, и во время проповеди получится прислушиваться, — начал священник, — Сегодня, мы с вами поговорим о семье, семейном счастье и идолах возведённых людьми. Лёгкая шуточка разрядила атмосферу, прихожане заулыбались и сосредоточили внимание на святом отце. Внимание Мэттью наоборот начало гулять, в конце концов, эту проповедь он выучил уже наизусть и может даже сам зачитать. Что его сейчас волновало — дикое беспокойство, растущее в груди, оно становилось всё больше и больше. Что могло так терзать его? Всё хорошо, нет никаких проблем и не будет. В городке даже уровень преступности низкий, что уж говорить о социальном положении… Почему он не может быть сейчас так же счастлив, как и все остальные? У него есть всё — еда, вода, дом, работа, которой он отдаёт большую часть своей жизни. Неужели, в его душу могло закрасться зерно сомнения к Богу? Любой адекватный человек скажет, что сомнения — это естественно и даже правильно, но никак не для служителя Господа Бога. Возможно, Мэттью стоит помолиться после этого, научиться смирению и верности своему Создателю, ведь, вероятно, это очередное испытание данное свыше. Но даже после такого правильного решения беспокойство не уходило. — «Иисус увидел братьев: Петра и Андрея, Якова и Иоанна — и призвал их, и они последовали за Ним. Христос призывает нас быть с Ним. Призывает нас идти с Ним и жить с Ним, как жили апостолы. Во Втором чтении мы слышали другие слова. Слова предостережения, или даже наставления, исправления, Апостола Павла к Коринфянам: «…сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов». Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?» Разногласия, которые возникли между христианами, в данном случае, разногласия относительно того, через кого они получили Евангелие, Благую весть: через Павла, через Аполлоса, через Петра или прямо от Христа., " — кусочек проповеди дошёл до ушей Мэттью, неужели святой отец уже дошёл до части с идолами. Как долго дьякон размышлял над своим состоянием? — «Мы видим, что даже во времена апостолов христиане падали в искушения. Эти искушения — это следовать за чем-то более конкретным или более осязаемым, чем Христос. Один из видов этого искушения — это следование за определенными людьми, простыми или не очень простыми, часто за людьми хорошими. Следование за теми, кого можно видеть, слышать и кого можно потрогать, к кому можно прикоснуться. То есть что-то очень конкретное. Эти христиане в некотором смысле делали себе кумиров — и делали кумиров даже из апостолов. Поэтому Павел, понимая, что дело идет не туда, прямо обращается к Коринфянам, чтобы вразумить их.» — святой отец кашлянул и продолжил, — «Мы делаем себе кумиров. Это могут быть люди Церкви, а могут быть люди мирские, могут быть даже противники Христа, друзья греха и даже сатана, это могут быть люди, известные в своей сфере: ученые, математики, бизнесмены, композиторы, психологи, гуру, которые изрекают интересные мысли, и так далее. Как много вариантов, из которых люди выбирают себе идолов. Идолов, которые потом становятся предметом любви и подражания и которые далеки от Христа. Хорошо, когда это не мирские люди, не люди, далекие от Бога, а люди, приближенные к Нему. Например, Папа Франциск, или Бенедикт, или кто-нибудь из святых: Мать Тереза, Падре Пио, святая Тереза из Лизье, святой Франциск Асизский. А может быть, это кто-то из тех добрых людей, которых мы узнали в своей жизни, кто нам повстречался, кто-то из священников или монахинь. Но мы должны вновь вспоминать, что прежде всего и превыше всех должен находиться в нашей жизни Бог, Христос.» Мэттью смиренно опустил взгляд, молчаливо соглашаясь со святым отцом. В его голове прокрутилась мысль, чёткая и ясная: «я вынесу всё, что бы ни случилось со мной, ради Бога и моей веры к нему». — «Поэтому попросим сегодня благодати от Христа Иисуса, через Христа Иисуса у Бога-Отца, по заступничеству нашей нежнейшей Матери Пресвятой Богородицы и всех святых наших братьев и сестер, чтобы нам тоже идти по этому пути, по которому шли апостолы, по которому шли все святые, чтобы нам тоже познавать Бога, познавать Христа, познавать эту удивительную семью. И чтобы начинать жить в ней и любить той любовью, которая в ней царит. Аминь.» — святой отец завершил проповедь, прихожане повторили «аминь» вслед за ним. Настала самая приятная пора — хор. Мэттью достал небольшой магнитофон, всё ещё работающий на дисках. Выбрав нужную запись, дьякон нажал на кнопочку и включил музыку. Дети запели: «Господь, открой небес врата, Приди жалея и любя, Надежда наша и мечта, Мы так страдаем без Тебя. Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя. Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя. Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя. Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя. Росой небесной снизойди Сквозь мрак ночной и клубы туч, Приди, Спаситель наш, приди, Развей ненастье, светлый луч. Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя. Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя. Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя. Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя. Как долго Ты скрывал Свой Лик, Тебя с надеждой ждет народ: Спустись на землю хоть на миг, В долину слез сойди с высот… Люцифер» — Что? Выключайте! — моментально воскликнул святой отец, подорвавшись к хору. дьякон был быстрее и моментально выключил музыку. — Чья это была идея? Вы думаете это смешно? Признавайтесь, кто это пропел? — воскликнул святой отец, окидывая взглядом хор и дьякона. — Не серчайте, святой отец, но я думаю, что это был Джимми. — ответил на немой вопрос Мэттью, не планирующий защищать юнца. — Это не я, честно! — испуганно ответил мальчик, совсем не ожидавший такой подставы. — Не стыдно тебе врать святому отцу, Джимми? — спросил Мэтт, словно он не делал тоже самое утром. — Простите, святой отец, — протараторила, подбегающая к алтарю, женщина, — Мальчик недавно узнал о Люцифере и очень впечатлился, не сердитесь! Такого больше не повторится! — Я ожидаю, что вы проведёте с ним беседу и как следует его накажете, мы не прославляем дьявола в божьем доме, это просто непозволительно! — Да, святой отец, — ответил женщина, схватив мальчишку за руку и стыдливо побежала по направлению на выход. Прихожане начали перешёптываться. Можно с уверенностью сказать, что репутация семьи стремительно падала с каждой секундой. — Подумать только… — пробурчал себе под нос священник и распрощался со всеми прихожанами. Люди начали постепенно уходить, толпясь в проходе и смакуя детали этой дерзкой детской выходки. Такое не впервые, но что действительно беспокоило дьякона… Люцифер?