just one day

Их квартира расположена в самом центре Сиднея. Она небольшая, но двухэтажная, а потому в ней большие панорамные окна и много света. Чи А любит эту квартиру, потому что они с Чаном вкладывали в нее последние деньги вот уже как седьмой месяц. Конечно, мебель не была самой дорогой, но зато она соответствовала их темпераментам, и несла в себе истории. Например, напольное зеркало, рама которого была выполнена с кристальной мозаикой, было получено на городском аукционе, который устраивал местный ломбард. Оно стоило чуть больше, чем Чи А могла себе позволить, но Бан, увидев нетерпение в ее позе, помог выкупить это чудо. Теперь зеркало хранит и их личные воспоминания в виде полароидов, воткнутых под красивейшую раму. У них не много растений, но зато есть много ваз. Они никогда не стоят пустыми, потому что Чан не дает им и шанса. Лилии, розы, ромашки, любые другие цветы, названия которых парень и не знает, украшают их дом почти круглогодично. Чи А жмурится и обязательно фотографируется с каждым из них, чтобы после коллекционировать восхищения в инстаграме. Чану только в радость, потому что его счастье напрямую зависит от счастья его девушки. Это их маленькое гнездышко, где Бан Чан и Нам Чи А обретают спокойствие после тяжелых рабочих дней, могут расслабиться и получить друг от друга любовь и поддержку, чтобы восполнить силы для новых свершений. И хоть эту квартиру они делали только под себя, это не мешает быть в этих пятидесяти пяти квадратах огромной компанией. Стук в дверь — это первое, что слышит Чи А, просыпаясь. Она нащупывает горячий бок тела около себя и прижимается, так как открытое окно на первом этаже приносит проблемы в виде мурашек на теле. Чан — ее личная печка, и он не любит одежду, что всегда дает ей доступ к бесплатному обогревателю. — Чанни… Он тоже мычит, все еще так и не открыв глаза. Он просыпается тяжело и долго, и Чи А всегда, всегда, будит его. И сейчас ей тоже приходится встать самой, потому что Чану плевать с высокой колокольни на стук в дверь (который он даже не слышит), что уже сильно беспокоит их утреннее спокойствие. Спустившись на первый этаж, она надевает поверх пижамы халат, вечно лежащий на кресле у столика, и подходит к двери, все еще раздражаясь от стука. На экране она видит недовольного Хана, поэтому включает микрофон. — Вы кто такой, молодой человек? На секунду лицо Джисона отражает нерешительность, но он быстро смекает, что любимая сладкая парочка просто напросто спала. — Чи А, доброе утро! Открывай, я принес круассаны. Он светит пакетом перед камерой, и волей-неволей ей приходится открыть дверь, потому что круассаны в этом доме — святое. Она открывает дверь почти, почти, с недовольным лицом, но Хан улыбается искренне и подмазывается ее любимым флэт-уайтом, так что мимолетное раздражение отливом уплывает из ее души тела. Джисон одет в свою привычную мешковатую одежду, но такой кофты она точно не видела, поэтому спешит разобраться. — Я в глаза долблюсь или у тебя и правда новая кофта? — Она отпивает кофе из стаканчика, не заботясь о том, что в данный момент Джисон разбрасывает свои кеды. — Это одна из частей моего рассказа. Дорогая, — он снимает с себя толстовку, оставаясь в огромнейшей для его комплекции футболки. — У меня есть новости. Чи А, падкая на сплетни и разговорчики шепотом, оживляется, спеша забрать еще и крафтовый пакет с выпечкой, чтобы отнести его на кухню, пока Джисон будет возиться в ванной. Они садятся за четырехместный стол (из которого можно сделать восемь мест, спасибо дизайнерской ноу-хау мебели), не заботясь о том, что на втором этаже тихо ворочается Чан, видимо уловивший обонянием круассаны. — Пожалуйста, скажи, что это касается Минхо. Минхо — танцор из студии, где 3racha, в которую входят Чан, Чанбин и Хан, арендуют помещение. Этот парень чуть старше Хана, выглядит как настоящий факбой, имеет чудовищную растяжку и острые скулы. Чи А бы поддержала весь восторг своего друга на счет того, какая же круглая задница у этого Минхо, но она знает, что задница Чана намного лучше. Между тем Хан кивает, и Чи А хочется запищать от восторга. Их отношения развиваются очень медленно, но достаточно насыщенно, потому что Джисон — магнит для любого одинокого человека, а Минхо — настоящая королева драмы. — Мы договаривались пойти в кино вместе с Минхо и Феликсом. Ну, знаешь, у всех был свободный вечер. Так вот, — Хан слышит копошение сверху и на секунду замолкает, — Потом Ликс просто слился, и мы остались вдвоем. — И как он оправдался? — Сказал, что траванулся чем-то, не знаю. В общем, мы все равно пошли в кино. Много говорили и все такое, было круто. И потом он увидел новый поп-ап, который открылся на Чапел-роуд. Он сказал, что ему нужна новая одежда, но в итоге оттуда с покупкой вышел только я. И он сам приложил карточку, даже ничего не сказав. Чи А улыбается, одновременно с этим пытаясь прожевать круассан. Джисон заметно волнуется, так как события произошли недавно, и он действительно вкрашнулся по самое небалуй. Ему не удавалось найти хорошую партию слишком долго, несмотря на его очевидный хорни-вайб, который он поддерживал своими бини, плохо завязанными кедами и кудрями, полученными химической завивкой после хорошо проведенного вечера в баре. Но сам он по себе просто булка с корицей, тревожный ребенок и глупый малыш (если честно, Чи А думает, что в нем уживаются две личности, потому что свои рэп-партии он раскалывает, как орехи). Что и говорить о том, что Минхо не избежал участи пасть под натиском такой детки, как Джисон? Ну, у него не было шансов на спасение. Для Хана не особо очевидны намеки на любое сближение, потому что тот привык быть невидимкой со школы (о чем он как-то рассказывал сам), но для всех остальных — у Ли случилась любовь с чертового первого взгляда. Но они два затупыша, и куда же без драмы? Чи А любит их вайбы, воспринимая все это как сериал с нетфликса (остальные из 3racha придерживались того же мнения). Пока Джисон пускается в рассказы о том, что же Ли ему втирал всю их прогулку на счет того, как он «случайно» оплачивал все его покупки, Чи А открывает какао, чтобы написать Ликсу. «Доброе, цыпленок) Ханни говорит, ты отравился?» Ответа можно не ждать так быстро (да и тут очевидно, почему Ликс слился), поэтому Чи А снова вгрызается в круассан, запивая кофе. — …И ты понимаешь, это же просто случайность, да? Какой-то парень подошел ко мне познакомиться, а в итоге ушел с больной ногой. Так могло же совпасть? — Да-да… — Чи А хихикает, — Минхо, наверное, случайно наступил ему на ногу пяткой и- о, детка, доброе утро! Если бы кто-то спросил Джисона, какое любимое выражение лица у его хена, он бы назвал именно утреннее лицо Чана. Он весь был словно помятая наволочка: разбитый, припухший, со следами от подушки. Его губы, которые и так были достаточно большими, сейчас были похожи на бантик, и Чи А не удерживается от того, чтобы позвать парня для утренних поцелуев. Ее не смущает то, что рядом сидит Джисон и наблюдает за ними с щенячей нежностью во взгляде, потому что этот парень любил раньше входить в комнату Чана без стука, когда они жили вместе, так что он видел их обоих и не при таких невинных обстоятельствах. Чан шаркает в одних шортах к своей девушке и оставляет чмок у нее на губах, удостаиваясь почесыванием за ухом. Только после этого он замечает Хана, который слабо улыбался, глядя на их взаимодействие. — У меня глюки или ты реально здесь? — Он трет глаза в надежде рассеять мираж, но ничего не получается. Затем Чан переводит взгляд на круассаны, расслабляясь. — Слава Богу, ты не мираж. — Я заварю тебе кофе. Чи А встает со своего места, направляясь к кухонному гарнитуру. Она выуживает потертую временем турку, чтобы позаботиться о Чане. Он с утра — буквально несмышленыш, которому требуется дополнительно еще около часа или двух, чтобы проснуться. В целом, какой-то большой проблемы это не создавало, потому что у него не было нормированного графика из-за специфики работы. Поэтому они часто прогуливались посередине рабочего дня (Чи А работала во фрилансе дизайнером), никогда не попадали в часпик и вообще были довольны таким положением дел. — Так я к чему в итоге… — Напоминает о себе Джисон. Чан уже сидит напротив него, умывшись и почистив зубы. — Давайте устроим бранч в студии. Скажем, в пятницу? — Это еще зачем? — Спрашивает Чан. — Минхо, ака краш Джисона, задарил его подарками вчера. И Джисонни хочет сделать для него что-то в ответ. Чи А хихикает, когда Джисон начинает ныть, что она ведьма, читающая мысли, и уже снимает турку с плиты, чтобы налить кофе в любимую кружку Чана (пару которых они сделали на мастер-классе по керамике). Он снова целует ее в знак благодарности, когда берет кружку в руку, а потом выуживает круассан с джемом (его любимый). Они — круассановая парочка, не иначе. — Так что? Может тогда лучше к нам? — Тогда посуду будешь мыть ты, — говорит Чи А Чану. Тот кивает сразу же. У них нет четких обязанностей для каждого (кроме того, что кофе варит только Чи А), поэтому они распределяют всякие домашние дела на двоих. Девушка, которая до этого жила почти что в качестве домохозяйки со своим первым молодым человеком, просто вне себя от счастья, что Чан — адекватный человек. — Ладно, тогда с вас вся еда. — Это вообще без вопросов, нунни, — Джисон складывает губы трубочкой, посылая воздушный поцелуй. — Думаю, Чанбин будет только рад такому раскладу. — М-м, да, — тянет Чан, — быть третьим колесом — радость для него. — Чан! — Да ладно, правда, — Чи А выбрасывает стаканчик в секцию для пластика, закрывая столешницу. — Нам нужно, чтобы они были в комфорте и поскорее сошлись. Хочу на свадьбу. — Ты можешь прекрасно погулять на своей свадьбе. Чан — сплошной покерфейс. У них не было серьезных разговоров о свадьбе, да и Чи А никогда не заикалась об этом. Кроме, конечно, одного раза. Они возвращались с тусовки, где было куча народу, много алкоголя, крутой танцпол и, конечно, музыка. Потому что там выступали 3racha, и это было не забываемо. Они встречались тогда только год, но оба чувствовали, что знают друг друга намного дольше. И именно тогда Чи А напилась так сильно, что Чану пришлось нести ее домой на руках (ну, бОльшую часть времени они ехали на такси). Он еле открыл входную дверь, потому что девушка повисла на нем коалой, а затем скинул на кровать, хихикая от бурчания под нос. — Эй, красавчик, один тут отдыхаешь? — Прости, дорогая, но у меня есть девушка. Чан тогда смеялся, потому что ни разу не видел Чи А в таком состоянии. Скорее всего, травка стала решающим компонентом в ее опьянении, так что не ее вина, что тогда девушка давала снять с себя скинни-джинсы на кровати. — Ты такой хороший, — ее пришлось поднять, чтобы стащить кофту. — Я бы вышла за тебя замуж, серьезно. Чан застыл на мгновение, но со слабой улыбкой продолжил снимать с нее верхнюю одежду, чтобы уложить спать. Конечно, он думал о том, чтобы связать их узами брака. Когда-нибудь. Год — это все же слишком мало для такого шага. — Конечно, так и будет. — Договорились. — Она улыбнулась с закрытыми глазами, слегка погладив Чана по руке. Затем ее всю ночь тошнило, а на следующий день она ничего не помнила. Но Чан все еще держал это воспоминание у себя в голове, благодаривший самого себя за то, что не пил в тот день.