i wanna be yours

Разделяя одну тёплую постель, они пристально глядели друг на друга, пока из уст Криса неожиданно не вырвалось: — Я люблю тебя. Цветичанин застыл на мгновение. — Что? — тихо переспросил он. — Боян, я люблю тебя, — во второй раз эти громкие слова говорить было проще. Крис произнёс их шёпотом, всë ещё сохраняя нежность в голосе, на что Боян приподнялся на локти и с улыбкой возразил: — Шутишь сейчас, да? — Господи… — Крис уткнулся лицом в подушку. — Нет, Боян. Чёрт… — простонал он. — Господи… — взывал он то ли к аду, то ли к небесам от стыда. — Не заставляй меня повторять эти слова снова. — он сел, облокотившись на спинку кровати, когда Боян спокойно выдохнул, желая что-то произнести, но враз перебил его. — Послушай, Боян. Я люблю тебя, — он посмотрел в его прекрасные, словно две спелые, налитые соком вишни глаза и продолжил. — Я люблю твоё имя. Люблю твои мягкие, шелковистые волосы. Люблю, как они пахнут тобой, когда ты проходишь мимо. Люблю эту чёртову седую прядь твоих волос. Люблю эти маленькие шрамы на твоём носу и лбу. Люблю твои карие, наивные глаза, которые, да, пусть и так, я скажу это, но напоминают мне щенячьи. И это я тоже люблю в тебе. Я люблю в тебе всё. Люблю даже то, что ты ниже меня. Люблю, когда ты становишься на носочки, чтобы достать до микрофона после меня. Люблю, когда ты зарываешься пальцами в моих волосах. Люблю твой запах, твою небритость, твой голос. Тебя… Боян, я люблю тебя, — по слогам проговорил Крис последнюю фразу и с облегчением выдохнул. Боян на секунду замер, приоткрыв рот. Казалось, что сейчас он вот-вот что-то скажет, а затем встанет и уйдёт. И Гуштин не сомневался. Если так, он покинет группу. Он уедет из города, да что там, из города — из страны! Убежит подальше от того, в кого так влюблён. Ведь знает фразу «Любишь — отпусти». Но хриплым голосом Боян вдруг произнёс: — Твою мать… — он протянул руку и ладонью нежно коснулся щеки Криса. — Какой же ты красивый, — напором он вмиг притянул Криса к себе. Боян прижался к нежным, сладким на вкус губам своими и глубоко вдохнул. Тут же свело его низ живота до приятных маленьких покалываний. Таких прекрасных, вкусных губ, как у Криса не было ни у одной из его прошлых партнёрш. Комната быстро залилась громкими звуками страстных поцелуев и кратких, но робких стонов Криса, которые он никак не мог сдержать. Они так больно застревали жёстким комом в горле каждый раз, когда Гуштин пытался быть тихим. Цветичанин нежно провёл рукой по мягким волосам своего друга, зарываясь пальцами в его золотые пряди, и слегка оттягивая их назад. От сильных засосов у обоих сводило скулы, губы начинали пульсировать, и до боли теснило в штанах от налившегося возбуждения. Не прерываясь, Крис приподнялся на четвереньки. Рука Бояна нежно провела по плечам Гуштина, а затем ласково спустилась по его спине и талии, остановившись на внутренней стороне бедра. Цветичанин схватился за упругую плоть и перекинул ногу Криса через себя. Теперь тот мог легко сесть ему на бёдра. От уверенных движений Гуштин возбудился ещё больше. Тело неконтролируемо дрожало, особенно в те моменты, когда Боян нежно сжимал его талию, оставляя багровые следы. Он никак не мог перестать восхищаться нежностью кожи Криса и тем, как сексуально тот пытается заглушить свои стоны. Они невольно прорезались в рот Цветичанина, заставляя теплой крови ещё больше приливать к его паху. Боян не мог понять, почему ему так сильно хотелось мять, кусать, царапать и слушать Криса? Столь безумного желания обладать кем-то у него ещё никогда не было. От нетерпения лёгким напором он заставил Гуштина сесть на свои бёдра. И тот не стал сопротивляться. Крис только больше прогнулся в пояснице и, неспеша разрывая поцелуй, тихо выдохнул в лицо Бойчи. Наконец, ему выдался момент, когда он может отдышаться. Облизывая свои губы, Крис спросил: — Чëрт, Боян, что это значит? — Это значит, что ты слишком много говоришь. Мне пришлось тебя поцеловать, чтобы ты наконец заткнулся и не нëс ерунду. — Ерунду? — возражая, спросил Крис. — Думаешь, я всë это время не догадывался, что ты по уши влюблён в меня? Твой стояк всегда говорил сам за себя, — следом за Бояном Гуштин опустил взгляд на свои штаны и опомнился. Ещё с самого начала, как только они оказались под одним одеялом, у него образовалась твëрдая эрекция, которая с новыми прелюдиями только уплотнилась. Сидя в таком положении, Цветичанину было несложно увидеть чёткие очертания выпуклости сквозь тонкую ткань одежды. — Когда любовь стали определять по стояку? — с иронией в голосе произнёс Гуштин и снял с себя футболку, выбросив её куда-то за пределы кровати. Его обнажённое тело тут же окутал лунный свет, а его взъерошенные от пальцев Бояна волосы небрежно спадали ему на лоб. Он выглядел так, словно он та самая небесная богиня из греческих мифов, которой можно было только любоваться. Не хватало лишь лавровых листиков у висков. Бояну казалось, что если он сейчас коснётся бесподобного тела, тот враз растворится. Настолько неземным был образ Криса в тот момент. Но он тут же ответил: — Лично я определил ещё, когда нам впервые пришлось спать в одном номере. Тебе стоило потише мастурбировать в ванной. — Какой бред, Боян… — Крис зажмурился и от стыда стал потирать свой лоб. — Ты не думал, что мне могло что-то присниться? Цветичанин протянул руку к обнажённому телу и коснулся выразительных ключиц. Затем, проводя рукой вниз по груди Криса он спросил: — Все пять раз, сколько нам доводилось делить комнату?! И это не считая те дни, когда ты ночевал у меня дома, — следом Боян прошёлся указательным пальцем от солнечного сплетения Гуштина до низа его живота, якобы что-то прорисовывая. Щекочущие прикосновения и прилив приятных ощущений заставили Криса глубоко и слышно вдохнуть. Тут же на его теле показались мурашки и он с удовольствием выдохнул: — Чëрт… Вторую руку Боян уложил на талию друга, поглаживая большим пальцем те самые бордовые следы, что он оставил пять минут назад, и продолжил: — Нет, конечно, сначала я подумал, что у тебя началось позднее половое созревание и у тебя просто спермотоксикоз… — Не смешно. Цветичанин любовался выпирающей большой, и на вид упругой выпуклостью Криса, но всë никак не решался прикоснуться. — Ладно, что ты можешь сказать по моему стояку? — спросил Боян, и Гуштин тут же обратил внимание на то, как что-то плотное и теплое упирается между его ног. Он ответил: — Что ты придурок. — Тут ты тоже прав, но не совсем… — Боян, заткнись, — в секунду Крис заставил Цветичанина замолчать. — Просто возьми его, — он схватил Бояна за руку и плавно переместил её ниже, прижав тёплую ладонь к своему напряжённому возбуждению. От прикосновения эрекция Криса начала непроизвольно подрагивать, увеличиваясь в размере, что тут же ощутил и Цветичанин. Дрожащими пальцами Боян стал тянуться к резинке штанов. Неуверенно взявшись за неё, он потянул вниз, и, помогая второй рукой, приспустил вместе с нижним бельём. Из-под резинки сначала показалась розовая, пульсирующая головка, приспустив дальше, Боян увидел весь уверенно стоящий ствол, из конца которого обильно сочилась смазка. Сердцебиение обоих участилось. Крис снова глубоко вдохнул. Он ждал, что Боян продолжит и наконец обхватит ладонью его пылающий изнутри член, но тот лишь пялился, как завороженный, и поглаживал большими пальцами бедренные костяшки. Крис вновь помог Бояну и взял в руку своё налитое кровью возбуждение. Начиная плавно и неспеша массировать его, он стал осторожно переставлять колени и двигаться вперёд. Параллельно со сбитым дыханием обоих парней стал слышаться скользкий и липкий звук. Он звучал каждый раз, когда Крис опускал крайнюю плоть вниз и за счёт предэякулята увлажнял поверхность головки. Приблизившись вплотную к пухлым, алым губам Бояна, он аккуратно провёл по ним влажным концом, не пропуская ни сантиметра. Цветичанин закрыл свои глаза и приоткрыл рот. Головка плавно прошлась сначала по нижней, а затем по верхней его губе. Тут же уста Бойчи заблестели в лунном свете от вязкой, прозрачной жидкости. Второй рукой Крис заботливо зачесал спадающие, каштановые пряди волос со лба друга назад и стал гладить его, снова ожидая, что тот возьмёт его влажный член в рот. Боян облизал свои губы. Что бы он ни говорил, как бы ни вëл себя уверенно, но такого опыта в его жизни ещё никогда не было. Он попросту не знал, что делать. Но, на удивление был уверен: вкус Криса ему понравился так же, как и вкус его сладких губ. Гуштин внимательно наблюдал за каждым движением Бояна, глядя на него сверху вниз. И вот руки Цветичанина потянулись к округлым ягодицам Криса. Он впервые попытался лизнуть его тёплую головку, проводя кончиком языка от уздечки до самой уретры. Это до узлов в животе приятное прикосновение заставило Криса выпустить тихий, но томный стон: «Ааах…» Он в последний раз погладил Бояна по голове, мысленно проговаривая «Хороший мальчик», и снова вернул свою руку ему на волосы. Собрав слюну у себя во рту, Боян обхватил головку губами и, услышав стон сверху, начал посасывать её, зная, как чувствительно это место. Тут же Крис невольно толкнулся бёдрами вперёд. Он снова глубоко вдохнул: «Ссс…». Ему показалось, что больше он не чувствует ни рук, ни ног, ничего, кроме своего пульсирующего члена во влажных губах Бойчи. Крис запрокинул голову и был готов раствориться от удовольствия. Он придвинулся ещё немного вперёд, чтобы тот взял глубже и в этот момент Боян остановился. Держа Криса за бëдра, он слегка оттолкнул его. — Блять… Крис, стой. — Что такое? — волнующе переспросил Гуштин, всё ещё держа свой член в руке. — Я так не могу, — сказал Боян. — Наверное, я ещё не готов, — как только Крис услышал эти слова, он со стыдом слез с Бояна и натянул штаны. — Прости, — Крис сел на другую сторону кровати и продолжил. — Я поторопился. Просто мне показалось, что… — но Боян вовремя перебил. — Нет, я тоже хочу этого, но только не сейчас, не так быстро… — Может, тебе просто не понравилось? Если не понравилось, скажи, — но в глубине души Крис знал: если тот сейчас ответит положительно, за этот момент он будет корить себя ещё очень долго. Возможно, даже всю жизнь. — Нет, Криско… — Боян повернулся к другу и уложил свою голову ему на грудь, ласково поглаживая его. От чего тот выдохнул с облегчением и расслабился. — Мне всё понравилось… Бля, да ты же видел мой стояк, — Крис на секунду задумался. Он нежно приобнял Бойчи и с любовью поцеловал его в макушку, чувствуя приятный аромат шампуня. — Хочешь, я сделаю всё сам? — от удивления Цветичанин приподнял голову и снизу вверх посмотрел в серые, словно две луны, глаза. — Крис, ты не должен делать этого, если не хочешь. — Я хочу. Уже давно хочу. Если бы ты только знал, сколько раз я представлял это в своих мечтах, — приподнявшись, он ловко схватил Бояна за запястья, перевернул на спину и прижал его руки к верху кровати. Он приблизился к его губам, как вдруг Боян шёпотом сказал: — Говорил ли я в твоих мечтах, что безумно люблю тебя перед тем, как ты возьмёшь мой член в рот? — Никогда… — тихо выдохнул Гуштин. И в ответ услышал чуткое: — Я люблю тебя, Крис, — от бушующих чувств Крис был готов заплакать. Он ещё пару секунд полюбовался блестящими глазами Цветичанина, а затем медленно потянулся к его тёплой шее, обжигая кожу горячим дыханием. Боян закрыл глаза и выдохнул. Выдохнул так, как если бы его об этом попросили. «Просто успокойся и выдохни». И он это сделал. Тяжело, грубо и кому-то назло. Он постарался полностью расслабиться и прочувствовать каждую мышцу, каждый миллиметр, каждую клеточку до самых кончиков пальцев. И пока Крис старался доставить ему удовольствие, медленно оставляя влажные засосы на его шее, где пульсировала артерия, словно вскипающее молоко, сосредоточиться ему мешали эти столь навязчивые мысли: «Неужели я сказал люблю кому-то?», «Он первый, для кого я вымолвил эти три чёртовых слова». «Может, я зашёл слишком далеко?», «А что, если я однажды обижу его?», «Что, если это всё сейчас просто всплеск эмоций?», «Может, я ошибся, и на самом деле не люблю его? Или люблю так сильно, что хочу его прямо сейчас?» Боян запутался. В его жизни было столько секса. Грязного, пошлого и несерьёзного секса без капли чувств. Впервые он испытывал что-то к тому, кто собирается «сделать ему приятно». Это чувство, словно что-то тёплое, заботливое и ласковое, как мамин поцелуй в детстве. И Крис… Он такой наивный, такой чуткий… Он кажется девственным и нетронутым. Бояну так не хотелось делать с ним то же, что и с обычными девушками лёгкого поведения. «Боже, грёбаный хаос, чёртов апокалипсис в голове из светлых и в то же время тёмных мыслей», — мучился Боян. Но и Криса было сложно понять. Иногда он вёл себя как самая настоящая шлюха просто потому, что ему так нравилось. А иногда он оставался собой: милым, тихим и застенчивым. Цветичанин всë думал, что значит для Криса признание в любви? Вдруг после главы «Я люблю тебя» следует «И жили они долго и счастливо»? Но так ведь не бывает. Точнее, никогда не было в жизни активного, с бесконечным запалом энергии парня, как Боян Цветичанин. Он будто бы в это не верил. Но тогда зачем ответил тем же? Что-то почувствовал… И этот когда-то вспыхнувший маленький огонёк внутри его души грел больше, чем когда-либо. И так было всегда. Боян часто думал: «Как я хочу сейчас прижать его к себе», когда они засыпали в одном номере, или «Чёрт, мне стоит сейчас поцеловать его в лоб», когда тот расстраивался, что снова плохо получился на групповом фото. Хотя был безумно красив на нём. Боян так восхищался идеальной внешностью Криса. Когда он пристально смотрел на него во время интервью, то раздумывал, как прекрасны его словно окунувшееся небо в океан глаза. Как аристократичны его руки. Как роскошно смотрятся золотые кольца на его изящных пальцах. И как мил его румянец на щеках, когда Боян одаривает того комплиментами. Думал ли Боян о том, что его возбуждает лучший друг? Да, думал. Но то, что он испытывал к Крису, было сильнее простого физического влечения. И в тот момент, когда Гуштин опускался всё ниже, не отрывая губ от горящего тела Цветичанина, он понимал: «Крис единственный, кто заставляет меня мысленно пищать от того, насколько меня тянет к нему». И это осознание ни в коем случае нельзя было назвать развратным. Это чувство, как ему казалось, словно большой сильный магнит тянет его соединиться с душой Криса, и земная плоть тому мешает. В тот же момент Боян раскрыл глаза и наблюдал, как волосы теперь уже возлюбленного нежно щекотали его грудь, что вздымалась каждый раз, когда Крис оставлял на ней новые поцелуи. Такие теплые, ласковые поцелуи вместе с его тёплым и осторожным дыханием. Господи, каким же он был нежным… Просто до боли в животе. Этот тихий выдох на кожу у соска и сразу же мурашки по всему телу. Глубокий вдох, нет, ещё глубже. Боян пытался дышать и не потерять контроль от чудных прикосновений Криско. Хотелось не останавливать милого и наслаждаться его тактильностью, его тонкими пальцами, которые так нежно вырисовывали что-то на животе и на небольшой растительности у лобка, с каждым сантиметром приближаясь к пуговице на штанах. Эти мягкие губы так приятно перемещались по чувствительной коже, и вот уже достигали живота. Именно того места, одной из самых нежных точек на теле Бояна. Он просто растворялся изнутри. Особенно, когда Крис ласково прикасался кончиками пальцев к тому месту. А руки, эти хрупкие женоподобные руки уже ощупывали твёрдую выпуклость. Сдерживать себя Цветичанину было тааак сложно. И когда Крис взялся двумя пальцами за язычок молнии и стал медленно тянуть вниз, Боян невольно запустил пальцы в его волосы. Не останавливаясь, хрупкие, но такие наглые ручёнки стали стягивать штаны с бёдер. Всё постепенно: сначала штаны, а затем боксёры, зубами плотно прикусив резинку и задевая ими костяшки таза. Не торопясь, он спускался вниз, пронзая взглядом Бояна, что всё также крепко держал волосы в хватке и уже невыносимо изнутри скулил. Оголённый, налитый кровью член так и пульсировал, ожидая, когда его возьмут в рот, обхватят тёплыми губами и проведут головкой по гладкому нёбу. После чего он наконец сможет томно и громко простонать в потолок, откинув голову назад. Крис взял в свои потные ладошки толстый член Бояна, обхватив всю его ширину, и вот уже влажные его губы скользили вниз до самого основания. Возбуждённая и такая чувствительная головка упёрлась в стенки горла. Слышный вдох сквозь зубы: «Ссс…» — и громкий прерывистый стон на выдохе «А…», последовавший сверху, «Ааах…» — Боян больше не мог сопротивляться своему возбуждению. «Ммм…» — стонал он так, будто минет ему делали впервые. Сжав покрепче русые волосы в своих руках, он управлял головой Криса. Всасывая член, тот покорно слушался: ускорял темп, менял движения на более плавные или вовсе останавливался, потому что то место было особо эрогенным. Крис исполнял всё, что пожелает Боян. Например, как тогда, когда Боян тянул за волосы, чтобы он немного проскользил выше и поработал языком у конца, а внизу так и не переставал стимулировать ладошками ствол. Крис чувствовал, как твёрдый член истекал смазкой у него во рту, подергиваясь от удовольствия. И о, как ему нравился этот вкус. Безумно восхитительный вкус тёплой жидкости. Иногда он сглатывал её, а иногда слизывал, увлажняя весь член сверху вниз. Как приятно было слышать эти стоны сверху, которые только уверяли Криса — он делает всë правильно. Боян горел изнутри, его, казалось, вот-вот перенасытит фонтан ярких ощущений. Он сходил с ума. Такого он ещё никогда не испытывал. Сколько поклонниц брали этот член в рот, и только один сделал это правильно. Крис будто бы заранее знал самые возбудимые зоны на теле Бойчи. А как умело он заглатывал член по самые гланды, не давая себе вдохнуть ни капли воздуха. Это так удивляло. И когда Крис все-таки плавно поднялся вверх, проводя при этом одновременно языком по всей длине, когда он затронул уздечку и под конец стал посасывать пульсирующую головку с предэякулятом, Боян, не удержавшись, выпустил томный стон. Снова глубоко вдыхая, он ещё больше запутывал волосы Криса, поглаживая его по голове. Господи, ради ещё пары таких звуков Крис принёс бы к ногам Бояна весь мир. Сделал бы что угодно, что захотел бы Бойчи. Он бы старался, задыхался, терпел боль в его скулах и горле, но заставил бы Бояна молить не останавливаться. Ускоряя темп, Гуштин двигал головой вверх-вниз, каждый раз плавно заглатывая ловким движением член Цветичанина глубже, да так, чтобы головка непрерывно касалась его миндалин. Не отрываясь ни на секунду, он стал чувствовать горьковатый привкус в горле и на языке. По кратким звукам сверху и давлению руки поверх головы было понятно: Боян вот-вот кончит. Стал выбор, с которым парень ещё никогда в жизни не сталкивался. Что он будет делать дальше? Сглотнёт всё, что Боян сейчас вольет в его горло, или разрешит оставить это на своём лице? Как Бояну понравится больше? И чем чаще Крис ускорялся, тем быстрее ему нужно было принимать решение. Как только рука Бояна ещё крепче сжала волосы любимого, он простонал… — Крис… — Гуштин всё решил. — Крис, Крис, Крис, — всё громче повторял его имя Цветичанин. Крис вытащил член изо рта и продолжил, не останавливаясь, дрочить Бояну, ожидая, когда теплая жидкость заструится в его лицо. — Крис, я сейчас… Ах, я сейчас… — и, не успев договорить, белая густая сперма струёй забрызгала в лицо Гуштина, пачкая при этом и его волосы. Его налившиеся багрянцем щёки украсились белоснежными, словно сироп, каплями семени. На губах осталась стекать вязкая сперма. Живот Бойчи также окрасился липкой жидкостью. Гуштин заботливо поцеловал любимого друга в пару родинок на его животе, а затем облизал свои губы, вновь почувствовав во рту вкус Бойчи. Не задумываясь, он заглотнул остатки. Окутанный чувством экстаза, Цветичанин выпустил громкий и томный стон, который точно слышали в соседнем номере Юре и Наце. Но это его не волновало. Боян был в такой непередаваемой эйфории, что, если бы сейчас прозвучал ядерный взрыв на улице, ему бы было также всё равно. Его душа была где-то на седьмом небе от яркого удовольствия. Его разум затуманился, а тело всё ещё наслаждалось легкой вибрацией мышц. «Ах…» — еле произнес Боян. Щёки покраснели, из глаз проблеском появились слёзки, член всё ещё продолжал подёргиваться в руках Криса. Это был долгий и самый лучший оргазм в жизни Бояна. Как только всё медленно стало перетекать в послевкусие, Цветичанин пришёл в себя. Он расслабил свои руки, выпустил из хватки волосы Криса и пальцами коснулся его щёк, тихо, с хрипотой произнеся: — Мой сладкий… — он ласково растирал пальцами свою сперму по гладкой коже лица Криса, а Гуштин застенчиво улыбался ему в ответ. После всё тело Бояна буквально стало обессиленным. Он не был способным поднять и пальца. Крис протёр свои руки об штаны и вытер уголки рта. Гуштин лишний раз боялся прикоснуться к любимому, чтобы он полностью восстановился и ничего не посмело его тревожить. И когда Боян нашёл в себе силы, он еле произнёс: — Иди сюда, — приглашая своего мальчика лечь ему на грудь. И Крис тут же, как маленький котёнок, подлез к родному Бойчи, уложив голову ему на крепкую грудь. Слушая всё ещё неугомонное сердцебиение, он закинул свою ногу на него, и желание прижаться ещё ближе вдруг усилилось. Боян снова начал размышлять и понял: чувства, что он ощущает рядом с Крисом, можно описать как комфорт. Он рядом, и Цветичанину хорошо. Бойчи просто гладит по голове любимого друга, и больше ничего не нужно. Возможно, это то, что называют любовью? Не до конца понимал Боян… — Хочешь узнать, когда я впервые понял, что люблю тебя? — внезапно спросил Крис. — Хочу, — Бойчи стал заботливо гладить милого по голове. — Помнишь, когда мой папа пригласил тебя к нам на ужин, чтобы отметить мой первый день в группе? — Помню. Я тогда ещё подумал, почему ваш дом не выглядит как чëртов дворец? — посмеялся он. — Ты думал, я живу во дворце?! — Твоя семья знаменита и богата, я думал, у вас как минимум должен быть мраморный пол, — Крис на секунду сделал паузу, а затем воскликнул: — Боже, что ты несёшь?! Ты правда так думал? — Нет, я просто шучу, — ответил Боян, а потом добавил: — Или не шучу… — но Крис никак не отреагировал, он уже привык, вот и продолжил: — Когда ты впервые пришёл к нам домой, мы поужинали, а потом папа попросил меня сыграть одну из моих любимых песен. И я сыграл Arctic Monkeys — I wanna be yours… — Да, я помню, это было ужасно, — снова шутил Боян. И на этот раз Крис тяжело вздохнул, показывая, что его это начинает раздражает. — Тогда мысленно я пел строчки: Secrets I have held in my heart Секреты, что я хранил в своём сердце, Are harder to hide than I thought Спрятать тяжелее, чем я думал. Maybe I just wanna be yours Может, я просто хочу быть твоим, I wanna be yours, I wanna be yours Я хочу быть твоим, я хочу быть твоим, Wanna be yours, wanna be yours, wanna be yours. И потом мы всю ночь говорили с тобой, выкуривая сигарету одну за другой. Тогда я, кажется, рассказал тебе всю свою жизнь. Рассказал всё до единого момента, даже то, с чем всегда боялся поделиться. И после понял, что те строчки играл для тебя. Я до сих пор время от времени слушаю эту песню в наушниках, когда ты рядом: в автобусе, самолёте или в одной комнате. Я каждый раз шёпотом пропеваю эти строки и вспоминаю, как смотрел на тебя восемь лет назад, играя на гитаре. — Чёрт, Крис, это так сентиментально. Но знаешь… — остановился Боян. — Знаешь, никто никогда не признавался мне в таком, но… — он вновь выдержал паузу. — Но тогда я думал лишь о том, как ужасно ты играешь, — и засмеялся. Крис локтём небольно толкнул Цветичанина в бок и сказал: — Ты придурок, Боян. Почему ты всегда всё портишь? — Ладно, ладно, извини. Но ты серьёзно готов стать моим кофейником*? — продолжал шутить он и всё громче заливался смехом, который так или иначе, но любил Крис. — Да пошёл ты… — не со зла произнёс Гуштин и отсел от Бойчи, обиженно сложив руки на груди. Тогда тот не задумываясь потянулся к парню и одним движением руки прижал его к себе. Прежде чем крепко чмокнуть Криса в щёку Боян сказал: — Ах, Криско, как же я тебя люблю…