Укус

В клубе уже третий раз подряд играла одна и та же песня — прилично надравшаяся девушка всё подходила, шатаясь, к диджею и, что-то крикнув ему в ухо, совала в нагрудный карман смятую купюру. Она танцевала столь отчаянно явно не по весёлому поводу, а потому привлекала не так много мужского внимания: все понимали — свяжись с ней сегодня и проблем не оберёшься. Однако один из присутствующих не сводил пристального, ледяного и острого, как лезвие, взгляда с танцпола, ловя каждое, даже малейшее движение девушки. Артём любил приходить в этот гадюшник, как он сам выражался, чтобы напитаться человеческими слабостями и грехопадением.  Он упивался своим превосходством, глядя свысока на этот жалкий сброд, жаждущий лишь выпивки, жрачки и секса.  Было бы лукавством заявить, что ему были чужды мирские желания, и как бы он ни старался игнорировать «людскую», «смертную» часть себя, она неизменно сопровождала его — этого было не исправить.  Поэтому, раз в несколько недель позволив себе такую слабость, Артём захаживал в подобные места не только за самоутверждением, но и за самоудовлетворением. Девушка в простом синем платье навряд ли могла себе позволить увеселительное заведение уровня выше, но, по всей видимости, её это нисколько не волновало.  Артём не успел сосчитать, сколько рюмок текилы та опрокинула, но судя по её отчаянным танцам — не меньше семи точно.  Он наблюдал за ней снисходительно, как умный, расчётливый хищник за легкодоступной глупой добычей. Ему не нужно прикладывать усилия, чтобы её заполучить, но он оттягивает момент, чтобы раззадорить голод. Желваки на его скулах гуляли туда-сюда, пока он крутил в руках пустой стакан из-под только что выпитого виски. Почти полностью растаявшие кубики льда приятно холодили и без того ледяные пальцы.  Артём жестом попросил бармена повторить заказ, а сам, соскочив с высокого табурета, вышел на улицу, на ходу прикуривая изящную вишнёвую сигарету «Сенатор».  Московский захудалый дворик встретил резким порывом октябрьского ветра. Артём даже не подумал вздрогнуть или укутаться в кожаную куртку, хотя люди на улице переминались с ноги на ногу, спеша докурить, чтобы поскорее вернуться в тёплое помещение. Артём блаженно затянулся, проталкивая сладковатый вишнёвый дым в лёгкие, и по привычке дёрнул уголком рта в едва заметной ухмылке — он достаточно проголодался.  Как по зову, в следующее мгновение на улицу вывалилась та самая девушка. Она еле стояла на ногах и никак не могла поймать огонёк зажигалки зажатой в губах сигаретой. Рядом с её лицом показалась рука со множеством колец и татуировкой в виде солнца.  Краснов молча поделился огнём и потушил свою сигарету, но заходить внутрь не спешил. Прислонился к обшарпанной стене клуба и скрестил на груди руки, смотря куда-то вглубь тёмного двора. У девушки запел в сумочке телефон. Она, пританцовывая на одной ноге от холода, принялась рыться в вещах в поисках мобильника, а когда отыскала и посмотрела на горящий экран, гневно вздохнула и сбросила вызов. — Вот вы верите в вампиров? — вдруг простодушно спросила она Артёма, оставляя на фильтре след тёмно-фиолетовой помады. — Их не существует, — не удостоив её даже взгляда, ответил он.  — А я верю. — Девушка пожала плечами и выпустила облако дыма в морозный воздух. — В энергетических. — Прыснула и пьяно захихикала, забавляясь чересчур серьёзным и сосредоточенным лицом собеседника. Глядя на эту потерянную, но совсем безобидную душу, Артём не заметил, как в уголках его губ слегка задрожала улыбка. Он крепче стиснул зубы и вдохнул поглубже, чтобы ощутить сладкий запах крови, что текла по венам девушки. «Алкоголь всегда портит вкус», — подумал он, в который раз сокрушаясь, что его привлекают именно потерянные, грустные, а таких редко встретишь ночью не под высоким градусом. В его горле собралась густая едкая слюна. Она копилась во рту, вызывая спазмы в желудке. Голод становился сильнее, времени на утоление жажды почти не осталось. Артёму никогда не приходилось строить из себя того, кем он не является, чтобы заполучить чьё-то расположение, тем более когда дело касалось девушек.  Холодный, отстранённый, но в то же время чуткий к проблемам других, услужливый, когда ему выгодно, спокойный, в чём ему проигрывают шумные парни на дорогих тачках, пытающиеся «склеить» девиц возле клубов и баров.  Девушка в синем платье докурила, потушила окурок носком замшевого сапога на шпильке и, закинув в рот две подушечки мятной жвачки, вернулась внутрь, даже не глянув на Артёма, чем не на шутку его удивила. «Надо же, неужели настолько пьяна?» — принялся размышлять он, чувствуя, как азарт разгоняется по венам, побуждая к решительным действиям. Краснов приземлился у барной стойки и сделал глоток чистого виски. Разум начинал постепенно мутнеть, но жажда не умела отступать так просто, да и рокировка не в характере Артёма. Девушка исчезла из поля зрения, и Краснов начал тревожиться — он-то уже заприметил жертву, на другую нет времени.  Он плавно размял затёкшую шею, прикрыл веки, вслушиваясь в топот танцующих ног и грохот безвкусной музыки.  «Сосредоточься», — сердился он про себя. Сквозь заполоняющий каждый уголок помещения шум он сумел вычленить звонкий стук тонких каблуков и знакомую мелодию телефона — девушка была неподалёку, но от взора хищника её ограждала плотная завеса из людей.  Краснов подложил под опустошённый стакан несколько купюр, накинул куртку и вышел, наверняка зная, что она пойдёт за ним. — Вы на машине? — через несколько метров послышался за спиной голос девушки. Она говорила невнятно но, кажется, мороз её немного отрезвил. — Нет. У меня отель за углом. — Артём не остановился, но сбавил шаг, давая возможность спутнице нагнать себя.  И действительно, спустя какое-то время терпкие женские духи стали ощущаться отчётливее. Артём сморщил нос, но такая мелочь никак не могла вывести его из равновесия. Он смотрел прямо, не отвлекаясь ни на посторонний шум, ни на разговоры. Убрав руки в карманы джинсов, он с прямой спиной шагал целенаправленно за насыщением, ни за чем больше. Ему были неинтересны ни её имя, ни история болезненного расставания, ни что-либо ещё. Только её плоть и кровь. Отель Артём выбрал не самый дорогой, но и не гадюшник — такие места обычно немноголюдны, поскольку толком не рекламируются и потому не пользуются спросом, хоть и соответствуют качеству «нормально». Как ни странно, девушка, время от времени спотыкаясь о разного рода препятствия на дороге, не отставала, будто загипнотизированная и ведомая за поводок, как собачонка. Артём размеренным шагом поднялся на второй этаж, достал из внутреннего кармана ключ и отворил дверь небольшого номера, где помещались лишь кровать, две тумбы и шкаф для верхней одежды. — Полотенце в ванной, — через плечо бросил Краснов вошедшей за ним девушке. — Халата нет. Она замешкалась, точно растерялась, где и с кем она, но в одночасье вернулась в состояние некого транса и, скинув сапоги, проскочила в ванную. Было настоящим наслаждением стянуть с себя надоевшие колготки, испачканное алкоголем и закусками платье, а также наконец подставить лицо со следами потёкшей туши под глазами потоку горячей воды. Девушка с радостью обнаружила два пакетика шампуня, гель для душа и зубной набор, чем незамедлительно воспользовалась, возвращаясь в состояние нормального человека. Она даже позабыла о том, что находится в номере отеля с незнакомцем — так её вымотал минувший день с его идиотскими событиями. Она вышла к Артёму, обёрнутая полотенцем, с сырыми тёмно-рыжими волосами, шлёпая по голому полу мокрыми стопами. Краснов стоял у прикроватной тумбочки и пил из бутылки воду. Скосил глаза на девушку и довольно ухмыльнулся — в таком виде она намного привлекательнее, чем в тех вызывающих сапогах и с рюмкой текилы в руках. Он вдруг почувствовал, как джинсы становятся тесными от нарастающего возбуждения. Девушку вид Артёма зацепил ещё в клубе: обилие татуировок, аксессуаров и продуманный до мелочей образ одновременно бросался в глаза и сливался с остальной массой приглушёнными оттенками. Больше всего её привлёк взгляд парня — не нарочно отрешённый, прямой, режущий насквозь. Он выглядел абсолютно незаинтересованным ни в чём, что происходит вокруг, этим и притягивал. Зачем или за кем ты пришёл? За мыслями об этом она не заметила, что её спутник исчез, а в ванной зажурчала вода. Осознание надвигающегося скрутило живот в тугой узел из наэлектризованных проводов. Она не понимала, хочет этого или нет, но тело будто бы растекалось по кровати при одной только мысли о том, что её ждёт. В этот момент, когда её сердце гулко пропустило несколько ударов, шум воды стих и чуть слышно скрипнула дверь ванной комнаты. Артём появился полностью обнажённый. Местами сверкающий бархатной кожей в отсвете уличных фонарей, он выглядел как нечто внеземное.

Идеальный. 

Девушка прищурилась, силясь рассмотреть получше его татуировки на руках и груди, однако её внимание привлёк подтянутый торс Артёма с соблазнительно выступающим прессом и тугим переходом к паху. Он смотрелся чертовски гармонично буквально во всём: не иначе как архитекторы сваяли мраморную статую, и она случайным образом ожила и теперь стоит здесь, посреди простенького номера, завораживающе закуривая сигарету.  — Здесь, наверное, нельзя кур… — начала девушка, но была прервана властным взмахом руки. Каждое его движение имело смысл, будь то улыбка, сведённые к переносице брови или же обычный шаг. Она ощутила странный прилив жара к груди, слабость в локтях и коленях, свинец, наполняющий голову. Захотелось раздеться, и она наспех принялась разворачивать полотенце, даже не задумываясь, что вот-вот предстанет голой перед незнакомцем. Артём казался хладнокровным в своём упоении моментом затягивания сладковатой сигаретой. Он всматривался в узкую щель между шторами с лёгким прищуром, точно размышляя о чём-то очень важном. Когда скомканный фильтр затлел в стеклянной пепельнице, Артём уже крался к кровати хищным, знающим себе цену зверем.  Девушка смотрела на него во все глаза и не могла наглядеться — её любопытный взгляд падал то на одно, то на другое, а сам Краснов уже был совсем близко. Он выверенным движением навис над своей жертвой, вдыхая запах её шеи и волос. Его же ужасно притягательный парфюм окончательно вскружил её хмельную голову, и она вконец обмякла, тонко простонав. Артём, не разрывая зрительного контакта, облизнул два длинных, в татуировках пальца и резко погрузил их в разомлевшую добычу, нащупывая большим пальцем бугорок её клитора и стимулируя его круговыми невесомыми движениями. Девушка упёрлась стопами в матрас, выгнулась, вцепилась красными длинными ногтями в подушку, закусила губу, на которой уже не было той мерзкой фиолетовой помады. Артём возбуждался от того, что её наслаждение теперь в его руках, и она больше никуда от него не денется, как муха, пойманная в липкую паутину. Его острый слух позволял слышать биение её сердца, которое учащалось с каждым новым толчком его наученных пальцев. Когда девушка всхлипнула и заметала головой по постели, Артём резко вынул пальцы, нагло лишив её оргазма. Она ничего не поняла. Распахнула застланные туманом глаза и в замешательстве покрутила головой, но натолкнулась на полное безразличие, с которым, похоже, ей придётся мириться остаток ночи, чтобы получить свою порцию удовольствия на сегодня. Артём упал на спину рядом, развёл ноги в стороны, придерживая основание твёрдого члена пальцами. Несколько раз провёл рукой вверх-вниз, а затем зазывающе похлопал себя по выпирающим косточкам над бёдрами. Девушка, как надрессированная, мгновенно считала сигнал и оказалась сверху, трясь влажной промежностью о ногу под собой. Она, как кошка, медленно водила пальцами по прессу Артёма, выводя каждый контур, в процессе чего становилась всё более разгорячённой. Краснов, утомившись играми, с лёгкостью приподнял девушку за талию и насадил на себя, толкаясь тазом ей навстречу, отчего она вскрикнула, откинув голову. Её длинные рыжие волосы рассыпались по спине, кончиками щекоча ноги Артёма. Белая упругая грудь набухла от возбуждения, незамедлительно оказавшись в ледяной ладони Краснова. Он действительно был не просто статуей, а статуей изо льда — до такой степени обжигающий холодом, даже морозом. Девушка подмахивала бёдрами взад-вперёд, насаживаясь глубже и глубже, пока низ её живота не начал невыносимо ныть, требуя немедленной разрядки. Она сжалась, запульсировала вокруг члена, и Артём это почувствовал — рывком перевернул её, поставив на колени. Пару раз провёл ребром ладони по влажным складкам и порывисто вошёл, выбивая из лёгких девушки весь воздух. Она закатывала глаза от накрывающего её волной удовольствия, хваталась то за простынь, то за изголовье кровати, сдавленно стонала, срываясь на истошный крик, когда толчки Артёма становились особенно настойчивыми. Он постепенно прижимал её к кровати, вбиваясь раз за разом резче, настырнее, вероломнее. Их тела покрылись испариной, ягодицы девушки блестели от пота, и Артём поддался соблазну — обозначил звонким шлепком своё наслаждение этим зрелищем. В последний, кульминационный для обоих момент, он вышел и излился на эти самые ягодицы, которые теперь, по достижении цели, не казались ему такими уж притягательными. Девушка, также получив разрядку, тяжело дышала, уткнувшись румяным лицом в постель. Она чувствовала, как горячая вязкая жидкость стекает по её ляжке, как холодные капли пота бегут по спине и шее, но ей совершенно не хотелось вставать и обозначать конец этой безумной ночи. Шаги и копошения Артёма слышались в ванной. Включалась и выключалась вода, стучали разные предметы, а потом всё разом стихло, и девушка погрузилась в крепкий сон. На утро она, едва придя в себя и открыв глаза, до смерти испугалась, потому как совсем не понимала, где она и как тут оказалась. Чистая, не смятая постель, одно полотенце на изголовье, её синее платье на полу. Она обернулась одеялом и на цыпочках прошла к выходу. Её сапоги вразброс лежали в прихожей. В ванной всё на своих местах, тронуты лишь два пакетика шампуня, гель для душа да щётка с пастой. Ни следа кого-либо ещё. Она схватилась за гудящую голову, стараясь вспомнить, что вчера было, но всё, что она видела — холодный и твёрдый, как сталь, взгляд карих глаз. Внезапно заныло бедро, как от синяка или ссадины. Девушка сбросила одеяло и от ужаса сползла по шершавой стене. Чёткий, как по линейке, красноватый укус красовался на её бледной коже.