Төнге кунак

***

      Обычный день весны в Санкт-Петербурге. Время перевалило уже за полночь, за окном во всю по карнизу барабанил дождь, создавая в квартире блогера миллионника умиротворяющую атмосферу. Максим сидел за столом, слушая музыку и монтируя новый ролик с японской хоррор игрой. Пришлось довольно часто использовать сочетания клавиш «cntrl+c», «cntrl+v», запикивая тем самым большую часть нецензурщины, что парень наговорил в ролике. Ролик был почти полностью смонтирован, оставалось пару моментов и обложка, но видимо его планам было не суждено осуществиться. В дверь постучали, довольно сильно и резко.       «Неужели опять какие-то фанаты.. Что на этот раз? »–размышлял Тарасенко, оставляя почти часовой видос и поднимаясь с кресла. Выйдя из комнаты, он немного задержался в дверном проëме, нервно потирая ногой голую икру, топчась на месте.       Вновь раздался стук, ещë более резкий и громкий, что заставил Максима вздрогнуть, чувствуя дискомфорт и нежелание открывать кому-то в полночь. Парень зажмурился, нервно зарываясь пальцами в свои волосы, дëргая за кудрявые локоны, глубоко вдыхая и выдыхая углекислый газ из лëгких. Подойдя осторожно, на цыпочках к двери, кареглазый прислушался к звукам за металлом. За ним слышалось шарканье обуви, тихий кашель и такая-же еле слышная нецензурная брань.       Раздался ещë один стук, уже более лëгкий, чем два предыдущих: человек за дверью либо успокоился, либо устал стучать.       Максим, осторожно повернул верхний замок, отворив дверь. Он наконец увидел своего ночного гостя. Данила, скорее всего пьяный, как думает Брайн, пытался стоять более уверенно на ногах, придерживаясь за стену подъезда. Он смотрел себе под ноги, шаркая вансами по кафелю подъезда.       —Даня? Что ты тут делаешь, ещë и в такой поздний час? –спросил кудрявый, поправив очки.       —А мне интересно: Когда т-ты-ыы собирался мне сказать про то-о-о, что случилось на площадке, а?! –голос парня дрожал от количества алкоголя, но не терял упрëка в нëм.       —О чëм ты? Всë же хорошо, нет? –спросил в ответ Тарасенко, осматривая пьяного Кашина. —Заходи, на улице холодина, а ты промок весь до нитки!       И действительно, по рыжим локонам медленно капали дождевые капли воды. Чëрная тëплая худи была полностью мокрая, как и такие-же чëрные штаны, которые сужались в области голени. Промокший, продрогший, дрожащий и пьяный Даня Кашин сейчас стоит на пороге его квартиры, явно упрекая его в чëм то.       Кашин лишь прошипел:—Нигә син миңа бу турыда әйтмәдең .. Мин синең дустыммы, әллә кутак тауданмы?! –схватив того за воротник белой футболки, притянув к себе и впечатав в стену подъезда. Макс охнул, смотря снизу вверх на широкоплечего рыжего татарина, ощетинившегося на его слова.—Мин бу турыда белергә лаек түгелме?!       —Д-Дань..ты прекрасно осознаëшь, что я абсолютно нихуя не понимаю что ты мне говоришь.. –тихо сказал шатен, вжавшись в холодный бетон, упирающийся ему в лопатки. Зеленоглазый отпустил воротник футболки блогера, медленно проведя ладонью вверх по шее того, заставляя парня покрыться мурашками, а сердце пропустить удар. Он осторожно дотронулся до скулы, надавив и стирая довольно плотный слой тонального крема, открывая вид на небольшое рассечение с синяком.       —Дань..       —Как это произошло. –прямо и грубо, прямо как в стиле Кашина. Он вновь надавил, заставив парня напротив поморщится и схватить его за запястье, пытаясь отодвинуть увесистую руку от своего лица. —Я спросил, как это произошло?       —Случайно! Случайно! –воскликнул брюнет, жмурясь от боли. В уголках глаз становилось влажно и Максим тихо сказал:—Пусти..       Стример вздрогнул, будто придя в себя—отдëргивая руку и укладывая уже обе на плечи младшего. Он сложился по полам перед кареглазым, присев на корточки. Руки медленно спустились по вздымающейся вверх груди Мапса, очерчивая линии преса, талии и тазовой кости, сжимая штанину шорт на бëдрах блогера. Максим задержал дыхание, слыша тихий но вкрадчивый шëпот парня у его ног:       —Гафу итегез..мине гафу итегез! Мин сезне рәнҗетергә теләмәдем, гафу итегез! –парень уткнулся в тëплое бедро, заставив младшего вздрогнуть и покрыться мурашками. Он осторожно потëрся мокрой и холодной щекой о основание штанины, подняв мутный взгляд на Максима. Тот, выйдя из нахлынувшего на него смущения, осторожно положил тëплую ладонь на голову тому, чувствуя, как Данила дрожит от холода и алкоголя в его теле. Нежно проведя подушечками пальцев по мокрым рыжим волосам, Брайн опустил глаза, встретившись с мутным серо-зелёным взглядом рыжика. Он осторожно опустился перед старшим, смотря на того и беря его лицо в свои ладони.       —Так..сейчас мы пойдëм ко мне и я всë-всë расскажу, хорошо? –спросил шатен, неразрывая зрительный контакт с тем. Кашин медленно кивнул, прикрыв веки, его светлые ресницы дрожали, как и сам их обладатель.       Максим осторожно поднялся с колен, поднимая за собой и рыжего, осторожно заводя его в квартиру и закрывая дверь. Данила продрог, это было первое чем решил заняться Тарасенко. Он осторожно стянул с парня мокрую куртку и худи, отнеся их в ванную, развесив их на батарею. Вернувшись к рыжику, тот свернулся калачиком у тумбочки в прихожей, обнимая себя.       —Пошли я найду тебе хоть что-то сменное –сказал Максим, тепло улыбнувшись, когда Даня поднял на него голову. Сейчас он как никогда был похож на котëнка–невдуплëныша, это сравнение заставило Брайна усмехнуться и помочь приятелю подняться на ноги. Он осторожно постелил на диван полотенце, усадив Кашина на него, младший ушëл в свою комнату, в поисках одежды бóльших размеров, чем его.       Вернулся Максим уже с довольно внушительных размеров футболкой и такими же размашистыми штанами. Обе вещицы содержали на себе рисунки котиков разных окрасов.       —У меня есть точно такая-же пижама, но моего размера, не знаю зачем, но мне выслали в подарок и второй такой-же комплект, на два размера больше меня.. В общем надеюсь тебе он подойдёт. –сказал кареглазый, положив комплект пижамы на диван, рядом с рыжим парнем. Тот кивнул, переводя взгляд с вещей на хозяина квартиры.       —Ебать у тебя хоромы.. –тихо сказал Даня, усмехнувшись.       —А вот! Заработал! –воскликнул парень, гордо вскинув подбородок вверх. Стример посмеялся, прошептав на родном:       —Сез моңа лаек, яхшы эшләнгән.. –на последнем слове, парень томно вздохнул, прикрыв глаза. Максим быстро сглотнул слюну, вдруг ставшую вязкой во рту, смущëнно отведя взгляд.       —Т-ты-ы-ы..в общем переодевайся..а-а я за феном схожу, надо же тебе волосы высушить! –воскликнул шатен, убежав вновь в ванную, стараясь сбить краску с щëк.       Вернувшись с феном, Данила уже переоделся и лениво очерчивал полукруги голой ступнëй, на ламинате гостиной. В полотенце были завëрнуты его футболка с штанами и носками, а мокрые вансы стояли рядом у боковушки дивана. Брайн сел рядом, залезая на мягкий диван с ногами и протягивая провод от фена за спину Кашина, подключая и включая, настраивая вещь. Даня наклонил голову вниз, дав младшему высушить его волосы, что после двух минутной сушки стали пушистыми и немного завивались на затылке. Встряхнув головой, стример посмотрел за плечо на Мапса, наклонив голову в бок, давая потрогать и зарыться тëплыми ладоням в свою рыжую макушку. Максим усмехнулся, отмечая для себя, насколько Кашин становится тактильным и податливым к касаниям себя когда пьян.       —Так.. Что-о-о там..с..–язык заплетался, а гласные неуверенно тянулись. Даня вздохнул, указав на место, где всë ещë покоился синяк и царапина.       —После съëмок и бара, ты уставший уехал к себе, а ребята из шпаны предложили проводить меня и заодно прогуляться.. –начал Тарасенко, запнувшись о внимательные глаза напротив. Дк повернулся к младшему всем телом, скрестив ноги и сидя уже в позе лотоса, внимательно слушая. —Ну там.. Мафаня рассказывал что-то, а-а я задумался...       Он неуверенно отвëл карие глаза, смущаясь такого пристального внимания со стороны старшего.       —И что дальше? –нетерпеливо спросил тот, стараясь поймать бегающий взгляд Брайна.       —Ты не подумай! Он не специально замахнулся! Я просто не заметил этого, ведь задумался.. А он видимо показывал что-то, ну и случайно попал по мне. Он извинился буквально в туже секунду, Дань! –объяснялся шатен, видя как парень хмурится с каждым его словом всë сильнее и сильнее. Рыжик молча обрабатывал информацию, сжав челюсть. Максим осторожно прильнул рукой к его неровно вздымающейся груди, успокаивающее погладив, поднимаясь к плечу.       Старший сглотнул подступившую к горлу злобу, взяв руку парня в свою, осторожно сжав и не ровно переплетя их пальцы в подобие замкá, поднял их к своим губам, целомудренно целуя тыльную сторону ладони Брайна, чувствуя, как по коже напротив пробежали сотня, а то тысячи мурашек, вогнав хозяина ладони в краску. Рыжик осторожно продолжил прокладывать путь мокрыми дорожками поцелуем от кисти до локтя, предплечья и самого плеча, до точки пульса на шее ютубера, вырывая из того томный вздох.       —Мин синең турында борчылдым, Сима[1].. –тихий шëпот, в самое ухо, в самое сердце Максима, заставляет задержать дыхание, а сердце вновь пропустить удар. Это было явно не что-то злое и содержащее угрозу безопасности жизни Влада Мафани. Это было что-то нежное, что-то чувственное.. Что-то, что Даня никогда бы не сказал на русском, ведь это больше заставит его покраснеть, чем адресата.       —Д-Дань.. Я.. –ему не дают договорить, накрывая его губы своими, дрожащими. Поцелуй вновь получается целомудренным, что доставляет раздражение Кашину, которое он шипит прямо в губы кудрявому шатену на родном. Кашин придвигается ещë ближе, укладывая ладонью младшего на спину, возвышаясь и нависая над ним, вгоняя в ещë большую краску.       Рыжик вновь, но уже словно голодающий волк, набрасывается на губы младшего, больше терзая и кусая их, чем целуя. Он останавливается, когда чувствует, что его пытаются оттолкнуть от себя.       —О боже..п-прости, Макс... Я.. О господи, мне так жаль!.. –извиняется зеленоглазый, выпрямляясь и давая себе леща, сразу-же прошипев от резкой боли и пульсации в ней. Мапс, шокированный произошедшим, старается унять своë ненормально быстро бьющееся сердце, поднимаясь и садясь на колени. Он тяжело дышит и чувствует привкус металла во рту. Машинально слизывает кровь, придвигаясь к старшему, отнимая ладонь от его щеки, беря в руки лицо рыжика. Тот моргает, не понимая, как и Максим, что тот собирается сделать. Тарасенко смущëнно отводит взгляд, хмурясь и нежно целуя место пощëчины, поглаживая подушечкой большого пальца. Лицо в его ладошках моментально вспыхивает краской до самых ушей, а серо-зелёный взгляд мечется от глаз, до губ блогера.       —Н-не извиняйся, прошу.. Просто..не нужно.. –тихо говорит Макс.       Данила кивает, задумчиво опустив глаза вниз. Он осторожно придвинулся к ютуберу, положив свою ладонь на щеку, татуированными фалангами пальцев очерчивая полукруг вокруг синяка с царапиной. Он осторожно поднимает взгляд и карий встречается с тëплым зелëным—как летняя трава в его дворе, как японские мотти, что он иногда приобретает в магазине, как изумруд в ювелирном.       —Могу я...я..сезнең турында кайгырта аламмы?.. –и это звучит намного интимные любых пошлых словечек на ухо, в разгар секса. Данила вновь берëт его ладонь в свою и теперь пальцы его дарят тепло и нежность, а не холод и угрозу расправой. Он усмехается, ловя себя на том, что вновь сказал что-то важное на татарском. —Я..я имею ввиду-у-у..могу я обработать еë? Болит сильно..наверно..       Голос всë ещë дрожит, но уже не так сильно, недавний поцелуй, кажется отрезвил Кашина. Брайн тихонько кивает, смущëнно поднимая уголки губ, заставив рыжика улыбаться. Тарасенко встал с дивана и под взгляд старшего вышел из комнаты, всë ещë прокручивая момент их поцелуя у себя в голове, краснея как 14-летняя девочка перед крашем всей еë жизни.       Следующий час, Даня уделяет всë внимание раненой скуле блогера. Он остаëтся на всю оставшуюся ночь и Максу это не позволяет вновь сесть за компьютер, продолжить монтировать ролик. Они смотрят какой-то фильм, пока рыжик перебирает кудри Тарасенко, нежно поглаживая и зарываясь татуированной ладонью в них, а потом ложатся спать. Оставшийся алкоголь в Даниле не позволяет ему остаться на диване на долго и спустя пару минут, он уже свернулся калачиком на боку, обнимая шатена со спины. Укрытые тëплым одеялом, он больше согреваются от тепла друг друга, нежели от него.       —Син минем өчен мөһим, Сима..–прошептал рыжик в затылок тому, прикрыв тяжëлые веки.       —Что это значит, Дань? –спросил Мапс, поворачиваясь лицом к гостю.       —Ты важен для меня.. Сима.. –тихо ответил тот, не открывая глаза. Брайн тихонько посмеялся, прильнув к груди напротив, обхватывая руками талию Кашина, позволяя тому, спуститься ниже и уткнуться ему в ключицу.       —Ты тоже важен для меня, Даня.. –прошептал шатен, положив правую ладонь на голову, нежно поглаживая рыжие пушистые волосы. Он осторожно поднял обоими ладонями лицо стримера, нежно целуя парня в его веснушчатый нос, заставив того ухмыльнуться и открыть глаза. Даже в ночи, глаза Дк отливают тëплым зелëным, заставляя кареглазого также тепло улыбаться. Рыжик нежно проводит ребром ладони по скуле, накрывая ей всю щеку парня, чуть притягивая на себя, осторожно целуя, сминая под себя губы младшего, ведя поцелуй.       Отстранившись, тот усмехается:       —Целуешься–как девственник –он засмеялся громче, чувствуя лëгкий удар по лопатке. —Да это пра-а-авда, не обижайся, пэжэ, на правду не обижаются!       Тарасенко фыркнув уткнулся носом в волосы Дани, прикрыв глаза.       —Кашин, спи уже.       —Ләкин мин сине яратам, Сима..       Максим вздрогнул. Он знает. Он понял. Это единственный случай когда знание перевода песни[2] ему пригодилось в жизни по настоящему.       —Ч-что.. –прошептал тот, смотря в глаза Даниле.       Тот лишь усмехается, прижимаясь к груди блогера, успокаиваясь и посапывая, оставляя Максима с размышлениями о сказанном на остаток этой дождливой ночи в Санкт-Петербурге.