На службе Человечеству

      098.М42.       — Ты расскажешь мне все, что я хочу, — спокойно произнес Вайс, игнорируя вопли, непрерывно оглашавшие потемневшие от времени каменные стены камеры, — вопрос лишь в том, сколько времени это займет. Час, день, месяц — мне плевать, так или иначе, но ты, мразь, расскажешь мне все, что я хочу, и даже не надейся, что смерть не будет для тебя спасением, ибо такой злобный выродок, как ты, ее не заслужил. Ты умрешь лишь тогда, когда я решу, а перед мной стоит пребогатейший выбор, как с тобой поступить.       Бруно Кауэр с непрерывном интересом наблюдал за своим коллегой, задаваясь вопросом о том, что оказывает на допрашиваемого наибольший эффект: пытки, которым его подвергли, или же спокойный тон инквизитора Ордо Еретикус? Облаченный в черно-красные зловещие одеяния с высоким воротником, украшенные золотым декором и символами власти, Рето Вайс неспешно, словно бы находясь на светском рауте, а не в допросной, ходил кругами вокруг трижды проклятого еретика, с рук и ног которого снимали кожу два палача, дюйм за дюймом. Они служили Вайсу уже много лет и свои обязанности знали превосходно, в чем можно было наглядно убедиться: веки арестанта давно уже были срезаны, как и мочки ушей; ноздри вырваны; к обнаженным участкам плоти на его руках были аккуратно подсоединены стальные зажимы, по тонким иглы которых в тело еретика поступали различного рода химикаты, их цель была довольно проста — причинять заключенному невероятные страдания и при этом не дать ему умереть. На его голове был закреплен толстый металлический обруч, от которого к потолку тянулись два толстых кабеля, увитых темно-красными полосами металла. В само кресло, к которому был прикован еретик, были встроены пластины, с помощью которых можно были регулировать температуру в любую сторону, от лютого холода до нестерпимого жара, и в данное момент сервитор, подключенный к пульту, каждые несколько минут понижал температуру на пару градусов. Кауэр ничуть не удивился бы, если бы узнал, что тучное тело еретика уже примерзло к стулу.       — Я хочу знать, кто из адептов Администратума на этой планете замешан в заговоре против Империума и Бога-Императора? — продолжал говорить Вайс. Его голос был ровным, ни как не выражающим те эмоции, что он ощущал на самом деле. — Я хочу знать, кого еще они вовлекли в свой культ, насколько глубоко их щупальца проникли в местные органы управления, в ряды СПО и во дворец губернатора? Ты, конечно, можешь мне сказать, что являешься всего лишь мелкой сошкой и ничего особенного не знаешь, но это всего лишь ложь, так что сделай одолжение и избавь меня от нее, я слышал подобное очень и очень часто. Так что давай перейдем сразу к тому, что ты знаешь.       — К-к-катись нахер, имперская ш-шавка! Т-ты и т-твой лж-живый труп-п! — прохрипел еретик, бешено вращая глазами. Слюна текла по его подбородку на обнажённую грудь, на которой красовались метки Губительных сил, которым он продал душу, и покрытую тонкими красными линиями порезов, из которых сочилась темная, почти что черная кровь, еще одно доказательство его падения. Ничто в этом искалеченном человеке уже не указывало на то, что совсем недавно он был одним из многочисленных дьяконов Экклезиархии, который вот-вот должен был получить более высокий пост, благодаря которому он смог бы увлечь еще большее количество людей в лапы Архиврага, искажая суть проповедей так, как ему было нужно. Теперь этому уже не бывать, с того момента, как отвернувшийся от света Императора дьякон попал в цепкие руки Инквизиции, его дальнейшая судьба была очевидна.       Вайс, рослый мужчина с широким красным лицом и квадратной челюстью, покрытой густой черной бородой, в которой появилась первая седина, взмахом руки велел палачам остановиться, после чего встал за спиной еретика и слегка подался вперед, нависая над ним, подобно скале. Грива его густых чёрных волос спадала на спину, оставляя открытым высокий лоб, настоящий глаз грязно-зеленого цвета словно бы светился в полумраке, в то время как бионический протез, красовавшийся в левой глазнице Вайса, словно бы не функционировал вовсе, но Кауэр знал, что это не более чем напускная видимость. Аугментический имплант фиксировал все, что происходило в камере, и позже, оставшись в одиночестве, инквизитор будет просматривать записи допроса, отмечая все детали, что могли от него ускользнуть по какой-то нелепой причине, ни с кем при этом не делясь полученной информацией. Бруно Кауэр, следивший за происходящим в допросной через камеры наблюдения, был наслышан о методах работы Вайса от тех, кому доводилось иметь с ним дело.       — Если ты полагаешь, — голос Рето, искаженный сейчас динамиками, упал до почти что ласкового шёпота, — что твои слова выведут меня из себя, и я совершу ошибку, позволив тебе быстро умереть, то ты глубоко заблуждаешься. Они лишь послужат дополнительними обвинениями на суде, что положит конец твоему ничтожному существованию, но не раньше, чем я выжму тебя досуха. Даже не сомневайся в этом, клянусь Бессмертным Императором. Продолжайте, — велел он палачам, и крики возобновились вновь. — Позовите меня, когда он захочет покаяться в своих грехах, и помните, что он не должен умереть раньше, чем заговорит, иначе вы сами займёте его место.       В последней угрозе попусту не было никакой нужды, палачи и так прекрасно знали, что с ними сделают, если еретик умрет до того, как выложит все, что ему было известно. Вайс неспешно направился к выходу, а Бруно Кауэр отвернулся от мониторов и обратил свой взор к распахнувшейся массивной двери, через которую прошел охотник на ведьм. Тот, в свою очередь, едва завидев инквизитора Ордо Ксенос, сперва замер на месте, после чего вошел внутрь:       — Не знал, что вы здесь, Кауэр, — вместо приветствия сказал Вайс, что, в общем-то, было для него вполне обычным поведением. По целому ряду причин, Рето не доверял другим инквизиторам, особенно если те были из других Ордосов. Некоторых из них он самолично отправил на костер, уличив их в служении Губительным силам. — Что вас сюда привело?       — Я здесь по той же причине, что и вы, — Бруно сложил аквилу на груди в качестве приветствия и кивнул на один из мониторов. — У меня есть ряд вопросов к этому недоноску, и мне хотелось бы задать их до того, как ваши палачи окончательно превратят его в бессловесный кусок мяса. В их мастерстве я нисколько не сомневаюсь.       Услышав это, Вайс рассвирепел, словно дикий грокс, настоящий глаз буквально вспыхнул от гнева, его и без того красное лицо стало совсем багровым, и Бруно даже испугался, что охотника на ведьм сейчас хватит удар, но тот все же сумел взять себя в руки. Сделав глубокий вдох, Рето успокоился, но продолжал недоверчиво смотреть на Кауэра исподлобья, а между ними повисло столь явно ощутимое напряжение, что его почувствовали и остальные. Ладонь Ирмы Хилфгот легла на рукоять лазпистолета, который не раз выручал ее в бою, а Безымянный, ассасин Культа Смерти, начал как бы невзначай поигрывать длинным ножом с узким матовым лезвием, глядя при этом куда-то в сторону. Вайс не удостоил их даже взглядом, а Бруно мог только порадоваться тому, что сейчас здесь не было других членов как его свиты, так и окружения самого Рето: среди них хватало матёрых душегубов, которых от кровопролития обычно сдерживала только воля самих инквизиторов. Последним же сейчас была совершенно ни к чему резня в крепости Адептус Арбитрес, из-за которой потом придется долго объясняться. В теории, они могли учинить что-то подобное без особых последствий, но им были ни к чему портить отношения с местными арбитрами, которые уже включились в расследование, инициированное Ордо Еретикус, и они, без сомнений, доведут это дело до конца.       — Это мое расследование, Кауэр, — холодным тоном произнёс Вайс. — Не лезь в него.       — Мы все служим Бессмертному Богу-Императору и Империуму Человечества, — с улыбкой заметил Бруно. — Так что нет ничего удивительного в том, что иногда наши пути пересекаются, и наши склоки в таких случаях лишь играют на руку нашим врагам, разве нет? Или вы со мной не согласны?       Вайс тяжело вздохнул и нехотя признал очевидное:       — Воистину так, — сложив руки на груди, инквизитор поинтересовался: — Что вы хотите у него узнать? Я много чего ему сейчас наговорил, но он на самом деле всего лишь мелкая сошка, и пусть я выжму из него все, что можно, все же не думаю, что эта тварь может многое рассказать. Ему мало что известно.       — Ничуть в этом не сомневаюсь, но я веду собственное расследование, — признался Кауэр, — которое лишь по чистой случайности пересеклось с вашим. Я шел по одному интересующему меня следу, который в итоге вывел нас на этого дьякона, но когда мои люди добрались до храма, где он служил, им сообщили, что его уже арестовали арбитры по обвинению в ереси. И вот я здесь.       — Бывшему дьякону, — поправил его Вайс, полные губы инквизитора скривились в недовольной гримасе. — Его отлучили.       — Разумеется, к бывшему, — согласился с ним Бруно, поправляя мантию, стараясь таким образом скрыть собственную нервозность. Увы, но в присутствии Рето ему всякий раз становилось не по себе, хотя он пересекался с ним всего лишь трижды за последние лет десять. — С вашего разрешения, я бы хотел задать этому предателю всего пару вопросов, после чего удалюсь и не буду вам больше мешать.       Вайс молчал, обдумывая слова Кауэра, и решал, что ему делать дальше. Тот факт, что он находился в кабинете один, а его коллегу из Ордо Ксенос сопровождают два опытных воина, совершенно не волновал инквизитора, он прекрасно знал, что легко убьет их обоих без особых проблем. В случае же острой необходимости к нему быстро присоединятся члены его собственной свиты, да и офицеры Адептус Арбитрес совершенно точно не будут молча стоять в стороне и спокойно наблюдать за кровопролитием в стенах их же крепости. Бруно буквально видел те мысли, что сейчас роились в голове охотника на ведьм, и терпеливо ждал, каковым будет его решение. Если Вайс откажется допустить его к еретику, то Кауэру придется убраться ни с чем, жаловаться он все равно не будет, ибо в данный момент ему полагалось быть в другом субсекторе, расследовать деятельность культа ксенопоклонников, и если же кто-то в окружении Вертулия или же он сам узнает о том, где Бруно пребывает в данный миг, избежать проблем уже не удастся. Лорд-инквизитор Конрад Вертулий, Истребитель Араманской ереси, Бич Неправедных, был не тем человеком, указаниями которого стоило пренебрегать. Цена будет слишком велика.       — У вас есть десять минут на то, чтобы задать вопросы этому еретику, — наконец-то произнес Вайс, и Кауэр мысленно поблагодарил Бога-Императора за то, что упрямый инквизитор Ордо Еретикус всё-таки пошел ему навстречу. — В моем присутствии, и вы удалитесь сразу же, если я решу закончить ваш допрос досрочно. И это не обсуждается. Все ясно?       — Разумеется, — согласился Бруно. — Если вы не против, Ирма будет нас сопровождать.       — Хорошо. Но ваш ассасин останется здесь!       — Он с места не шелохнется, клянусь вам в этом.       — Тогда следуйте за мной — Вайс снова направился к дверям камеры, а в это время, в сопровождении арбитра с крайне суровым лицом, в кабинет вошли еще три человека. Двое рослых мужчины с каменными лицами явно когда-то служили в Имперской Гвардии и, судя по скупости их движений и выучке, в ротах штурмовиков. Третий был среднего роста и лишь на первый взгляд походил на человека, так как был столь сильно напичкан аугметикой, что больше походил на машину, чем на существо из плоти и крови. Над ним явно потрудились магосы Адептус Механикус, и судя по тому, что Бруно не смог распознать назначение доброй половины имплантов, этого человека явно готовили для чего-то крайне серьезного. Его узкое лицо больше походило на туго натянутую маску из белой кожи, бледно-синие губы еле-еле прикрывали зубы. На этом сходство с живым человеком заканчивалось. В какой именно момент Рето успел вызвать этих троих, Кауэр мог только гадать.       Безымянный обратил на вошедших людей пристальный взгляд своих бледных глаз и, судя по тому, что ассасин подобрался, словно бы готовясь к прыжку, он высоко оценил всю их опасность для человека, которому принес клятву верности и чью жизнь обязан был защищать. Ирма так же смотрела на людей Вайса с явным напряжением, что не укрылось ни от Бруно, ни, тем более, от самого охотника на ведьм, замершего в дверях:       — Так вы идете или нет? Или уже успели передумать?       — Нет, конечно, мы идем, — Кауэр поспешил за ним, напоследок коротко бросив Безымянному: — Ветер гуляет по траве, идет дождь.       Тот даже не шелохнулся, за то Вайс наградил своего коллегу задумчивым взглядом, очевидно пытаясь понять, что кроется за этим словесным кодом, но еще никому, Кауэр знал это совершенно точно, не удалось этого осуществить. Смысл сказанного был ясен только инквизитору и самому ассасину, а он скорее откусит себе язык, чем станет болтать. Даже Ирма, являясь ученицей Кауэр, могла лишь догадываться о том, что скрывалось за словами ее наставника.       К тому моменту, когда оба инквизитора и дознаватель вошли в допросную, один из палачей полностью снял кожу с правой ноги еретика, а его коллега заканчивал с левой рукой. Заключённый уже даже не кричал, а бессильно хрипел. В его глазах читались нестерпимая мука и желание умереть, в чем ему было отказано, а так же запредельная ненависть ко всем тем, кто удерживал его здесь.       Бруно Кауэр не испытывал к нему и толики жалости — эти муки были меньшим, что заслуживал скатившийся в ересь дьякон, презревший свой долг: наставлять паству на путь истинный в любви и верном служении Богу-Императору Человечества. Вместо этого он решил, что будет куда лучше отвернуться от света Императора, предавшись силам Хаоса и увлечь к ним на службу тех, кто шел путем правденых. Эта тварь заслуживала только самого сурового наказания.       — Прекратите пока что, — велел Вайс, и палачи тут же отступили, сложив свои инструменты на небольшом столике. Отойдя к стене, они замерли, ожидая дальнейших указаний. После этого Рето кивком предложил Бруно приступать.       Дьякон неотрывно следил за инквизитором, и Бруно знал, что он видит: среднего роста сухопарый мужчина с вытянутым лицом, которое из-за обритой налысо головы казалось еще более худым, чем оно было. Темно-зелёный камзол с золотыми пуговицами и красным обшлагом плотно облегал его худое тело, под ним виднелась белая рубашка с кружевом. Золотистые нити электросхем красовались на узких ладонях Кауэра, взяв начало у самых кончиков его пальцев и исчезая в рукавах камзола. За его спиной безмолвной тенью следовала Ирма Хилфгот, златокудрая женщина лет тридцати, на красивым лице которой красовались пухлые губы соблазнительницы, на которые некогда чуть было не повелся сам Кауэр, и зелёные глаза хладнокровной убийцы, на ее правой скуле была заметна небольшая родинка. Дознаватель была облачена в красную блузку и коричневые облегающие штаны, туфли на высоком каблуке лишь подчеркивали стройность ее ног, на бедрах покоились лазерный пистолет, рукоять которой Ирма постоянно поглаживала, и сабля в ножнах. Заметив, что пальцы дознавателя нервно барабанят по навершию клинка, Бруно недовольно поморщился: Хилфгот никак не могла избавиться от этой идиотской привычки, выдающей ее в те моменты, когда она ощущала беспокойство, и эта деталь явно не укрылась от Вайса.       А ещё Кауэр заметил, как во взгляде еретика мелькнуло похотливое вожделение, погасить которое не смогла даже боль, которую он испытывал в данный момент. То была вполне обычная реакция каждого человека, которые видели Ирму впервые. Хилфгот прекрасно об этом знала и регулярно использовала собственную красоту как оружие, и его жертвами стали даже члены свиты Кауэра. В этот момент инквизитор понял, что отвлёкся, и быстро велел себе собраться. Времени у него было мало и тратить его на посторонние мысли было глупо.       — Феликс фон Белистанс, уроженец знатного и уважаемого торгового дома Белистансов, чей бизнес раскинулся на добрую половину сектора, — произнес Бруно, глядя в инфопланшет. — До недавнего времени являлся дьяконом Экклезиархии, ныне отлучен. Все верно?       — Катись в задницу, ублюдок, — из-за срезанных губ и всей той боли, что он испытывал в данный миг, фон Белистанс говорил с большим трудом, его речь была довольно невнятной, в связи с чем приходилось вслушиваться в каждое его слово.       — Разряд, — скомандовал Вайс, и еретик тут же забился в кресле, брызгая слюной и закатив глаза. — Довольно, можете продолжать, Кауэр.       — Благодарю, — кивнул ему Бруно, после чего склонился над Феликсом, тот еле дышал, было очевидно, что без препаратов, которыми его непрерывно накачивали, он бы уже давно умер. — Скажу прямо: меня не волнует, кто из местных чиновников погряз в ереси; мне так же не интересно, что вы замышляете. Уверен, что мой уважаемый коллега, — он указал на Вайса, — узнает все, после чего вывернет тебя наизнанку, как ты того и заслуживаешь.       — Тогда чего тебе от меня надо? — на бледном, блестящем от пота лице фон Белистанса застыла гримаса недоумения.       — Я хочу, чтобы ты рассказал мне о Фонде, — сказал Кауэр. — Все, что ты знаешь о нём и о его Директоре.       — Ч-чего? — запинаясь, спросил Феликс. Недоумение на его лице стало еще более явственным. — Что за бред ты несёшь?       — Не надо врать, — в голосе инквизитора зазвучала плохо скрываемая угроза. — Мне стало доподлинно известно, что около двух лет назад ты передал агентам Фонда информацию о передислокации 161-го Тандарского полка Имперской Армии, полк направлялся для обороны одного из имперских миров в секторе Карфаген сегментума Ультима. Полк исчез, как и все население той планеты, которую они защищали. Пропали также Абрахам Ринсин, инквизитор Ордо Еретикус, и множество других людей. И я знаю, что ты, Феликс, несёшь за это прямую ответственность!       — Что за чушь?! — прохрипел бывший дьякон. — Ты спятил?! Я впервые обо всем этом слышу!       — Лжёшь! — голос Бруно теперь больше походил на рычание, инквизитор утратил все свое спокойствие. Он уже не замечал ни обеспокоенного выражения лица Ирмы, ни удивления на лице Рето, тот впервые видел Кауэра в таком состоянии. — Мои агенты отследили весь путь, по которому прошла информация, нашли каждого, кто участвовал в ее передаче, и все они указали на тебя, все они сказали, что именно ты был тем, кто встречался с агентами Фонда и координировал всю их активность в этом субсекторе! Так что хватит лгать!       — Но я…       — Ты контактировал с ними! — Бруно схватил со стола скальпель и двинулся к Феликсу. — Ты передал им сведения, из-за которой пропали множество хороших солдат и жители целой планеты! Так что говори, ублюдок, все, что знаешь, или я выпотрошу тебя, как рыбу!       — Довольно, Кауэр, — суровый голос Вайса разнёсся по камере, неестественный холод сковал Бруно, не позволяя ему пошевелить даже мускулом. — Немедленно покиньте помещение.       Тот не смог воспротивиться приказу, который буквально впечатался в его разум, и ноги Кауэра сами понесли его к выходу, как бы тот ни хотел остановиться. Довольно быстро он оказался снаружи, а рядом с ним уже стояла Ирма, оглядываясь назад. Следом за ними из камере вышел и Вайс, чье лицо было искажено гримасой недовольства:       — Какого черта вы творите, Кауэр?       — Прошу меня простить, Рето, — Бруно буквально полыхал от гнева игнорируя все знаки, которые подавали ему Ирма и Безымянный. — Эта скотина располагает нужной мне информацией, которую мы так долго искали, и я не могу допустить, чтобы сейчас она ускользнула от меня! Только не сейчас!       — Он ничего не знает, — спокойно произнес Вайс.       — Бросьте! Белистанс лжет, это очевидно!       — Как ни странно, но сейчас он говорил правду.       — Нет, и клянусь Императором, что я вытрясу из него правду! — Кауэр решительно направился к дверям, когда на его пути выросла стройная фигура Безымянного.       — Господин, — его голос был тихим и вкрадчивым, — остановитесь.       — Прочь с дороги! — велел Бруно, оттолкнув ассасина в сторону, но тот вновь встал у него на пути. Ошалев от такого поведения, инквизитор окончательно разъярился. — Да кем ты себя возомнил?!       Ярость, равною которой он ранее никогда не испытывал, душила его, словно змея, и пусть Бруно понимал, что переходит все возможные границы, он ничего с собой не мог поделать. Ему впервые удалось так близко подобраться к Фонду, а потому он не мог теперь вот так просто взять и отступиться! Только не сейчас! Вот только у Рето было другое мнение:       — Кем вы себя возомнили, черт бы вас побрал?! — пышущий гневом голос Вайса впился в уши Кауэра, раскалёнными иглами вонзился ему в мозг, причиняя боль как ментальную, так и физическую. — Я милостиво разрешил вам поговорить со своим заключенным, а теперь вы вздумали мешать моему расследованию и бьетесь в истерике как мальчишка, которому не купили новую игрушку! Убирайтесь вон!       — Я…       — Вон, я сказал! Арбитры, немедленно выведите его отсюда!       Бруно хотел было воспротивиться, но арбитры обступили его со всех сторон, гнева инквизитора Ордо Еретикус они опасались больше, чем его коллеги из Ордо Ксенос. Ирма смотрела на него полным беспокойства взглядом, не зная, чем может помочь в данной ситуации, сейчас она была абсолютно беспомощная, можно даже сказать, что бесполезна. Хоть как-то воздействовать на Вайса было попросту невозможно, более того, он вполне мог обвинить Кауэра, и всю его свиту за компанию, в том, что тот мешает его расследованию, а то и вовсе в содействии предателям Человечества. На разбирательство уйдет немало времени, и даже если с них снимут все обвинения, избежать последствий все равно не удастся.       — Вы сошли с ума? — первым делом спросила Ирма, стоило им оказаться снаружи. — Что на вас нашло? Я впервые вижу вас в таком состоянии!       — Следи за своим тоном и языком! — бешенно прорычал Бруно, пытаясь успокоиться. Впервые в своей жизни он утратил над собой контроль, вспыхнув, словно сопливый мальчишка, и теперь никак не мог взять себя в руки, чтобы было для него совершенно нехарактерно. Неужели слова еретика действительно настолько сильно его взбесили?       — Но она права, — лишенным эмоций голосом произнес Безымянный. — Я впервые вижу, чтобы вы теряли над собой контроль, да ещё и столь сильно. Вам нужно успокоиться, и желательно как можно скорее.       — Я…       Кауэр запнулся, осознавая, что ассасин абсолютно прав, и ругать его нет никакого смысла.       — Не будь я там и не наблюдай за происходящим, — продолжал Безымянный, — то решил бы, что вам ввели какой-то наркотик. Или же промыли вам мозги.       — А может так оно и было? — внезапно заявила Ирма и оглянулась назад. От массивных ворот крепости к ним направлялась рослая женщина с короткими темными волосами и оливковой кожей. Судя по ширине ее плеч и уверенной походке, можно было предположить, что перед Бруно и его людьми предстала одна из Сестер Битвы, которая в данный момент неудачно пыталась скрыть свою принадлежность к Адепта Сороритас, но этому никак не способствовали ни высокие сапоги, явно армейского образца, ни короткая куртка, которая разве что по швам не трещала на могучих плечах воительницы. Подойдя ближе, она осмотрела стоявших перед ней людей холодным, нарочито равнодушным вжглядом, после чего протянула Кауэру маленький свиток и ушла, так и не сказав ни слова.       Бруно проводил ее взглядом до самых ворот крепости, после чего развернул свиток и принялся изучать его содержимое. Написанно было кратко и по существу:       «Сегодня вечером, шпиль Завен-3. Спросите Вольного Торговца Калеба фон Брайса. Постарайтесь лишний раз не привлекать внимания».       — Занятно, — задумчиво протянул Бруно, скомкав свиток и убрав его в карман. Он полагал, что уже сегодня ему придется покинуть этот мир, но, судя по всему, у него будет шанс добиться хоть каких-то результатов. Или же Вайс просто прикажет вышибить ему мозги. Слова Ирмы не выходили у него из головы.

***

      Шпиль Завен-3 располагался в одной из лучших частей огромного города-улья, раскинувшегося почти что на весь континент, и предназначался для самых богатых и уважаемых гостей планеты. За невероятно долгую историю Раксус Прайма здесь останавливались лорды-генералы Имперской Гвардии, прославленные адмиралы Флота, певцы и певицы, чьи имена знала добрая половина Империумая а также Вольные Торговцы из самых уважаемых родов, какие только можно было себе представить. И именно сюда, спрятав свою инсигнию и прочие символы власти, явился Бруно Кауэр, приведя с собой, помимо Ирмы, еще трех спутников.       Их остановили еще на входе в шпиль.       Возле массивных гермостворок, толщиной не уступающих аналогам с кораблей Имперского Флота, замерла группа тяжеловооруженных охранников, а намётанный глаз Бруно заметил два люка, за которыми наверняка скрывались боевые сервиторы, способные в один миг превратить любого нарушителя в кровавый фарш. Здесь же, за стойкой с затейливой резьбой, стоял администратор в камзоле, подчёркивающий его значимость, но Кауэр сильно сомневался в том, что этот тщедушный человечек с постным лицом хоть раз видель Завен-3 изнутри.       — Я могу вам чем-то помочь? — спросил администратор, едва завидев посетителей.       — Мы прибыли на встречу с Вольным Торговцем Калебом фон Брайсом, — ответил Кауэр. — Нас уже ждут.       Администратор окинул инквизитора и его свиту скептическим взглядом, даже не подумав связаться с постояльцем шпиля, который по сути являлся огромным отелем для элитных гостей. Судя по всему, облик Кауэра никак не соответствовал столь высокому статусу, а уж его свита и вовсе не внушала никакого доверия. Достойно выглядела одна только Ирма, в то время как остальные походили на кого угодно, но только не на тех, кого можно пускать к дорогим гостям. Натан Тиллз больше походил на головореза с нижних уровней улья, а Горм, по виду сущий ребенок, не мог и пяти минут стоять без дела, он постоянно вертелся на месте и словно бы высматривал, что можно спереть. Нужное доверие, на первый взгляд, внушал один лишь Рю Ис-26, слуга Омнисии, облаченный в красный балахон техноадептов Марса. Взгляд администратора невольно задержался на Ирме, надевший по случаю светло-зеленое платье с золотой вышивкой и смотревшей на всех скучающим взглядом, в котором, однако, начали мелькать первые искры недовольства из-за внезапной задержки. Закончив осмотр, администратор вновь обратился к Кауэру:       — И как вас ему представить? — в его речи не было даже намёка на уважение, что не укрылось от охранников. Они тут же подобрались и теперь смотрели на посетителей с нескрываемым подозрением. Немногочисленные прохожие, почуяв грядущие неприятности, поспешили убраться, чтобы не попасть под горячую руку.       В этот момент створки пришли в движение, привлекая внимание остальных. Они раздвинулись всего на пару метров, и в образовавшийся проем проскользнул человек в дорогом костюме, судя по всему, мажордом. Он тут же обрушился на администратора с яростной критикой, мол, всеми уважаемый Вольный Торговец ждет дорогого гостя, а тот вынужден стоять у дверей из-за одного конкретного болвана! Все прекрасно понимали, что администратор по факту ничего не нарушил и лишь соблюдал установленные протоколы безопасности, но это ни разу не облегчало участи несчастного. Бруно прекрасно знал, что в подобных заведениях вопросы с нерасторопными подчиненными решались довольно быстро, и администратору сильно повезет, если его просто понизят в должности, а не уволят ко всем чертям.       — Приношу вам свои извинения, господин… — мажордом замолчал, очевидно ожидая услышать имя гостя.       — Пьетро Лавара, — Кауэр назвал выдуманное имя, под которым он и прибыл на Раксус Прайм, после чего указал на Ирму. — Позвольте представить вам Карину Тиль фон Гутериан, дочь барон Клауса фон Гутерина.       Услышав это имя, мажордом побледнел, а стоявший за его спиной администратор выглядел так, будто вот-вот грохнется в обморок. Имя барона было хорошо известно в этом субсекторе, как и его плодовитость. У него было столько детей и бастардов, что можно было только позавидовать его выносливости, а также без страха выдавать себя за одного из них. Вряд ли бы нашелся человек, который смог бы в кратчайшие сроки проверить эту информацию, если бы, конечно, вообще осмелился сделать подобный шаг. А ещё барон фон Гутериан, как и его многочисленные отпрыски, были хорошо известны своим крайне взрывным темпераментом. Мажордом с тревогой глянул на Ирму, и увидел ровно то, чего и опасался: нарастающее бешенство, которое вот-вот вспыхнет, словно пламя.       — О, прошу прощения, баронесса, за эту заминку! — засуетился мажордом и жестами приказал остальным убраться с пути сиятельной особы. Холодный пот катился по его спине, ведь одно слово баронессы, и его не просто уволят, а подвергнут сервиторизации за столь вопиющее оскорбление! И всем будет плевать, что он ни в чем не виноват! Ну почему им сразу не сообщили, что Вольного Торговца собирается посетить фон Гутериан?! — Не сомневайтесь, все виновные будут наказаны самым суровым образом.       Ирма прошла нарочито молча, гордо вскинув голову и не обращая внимания на рухнувшего без чувств администратора.       В нужные им апартаменты они добрались на лифте, в котором свободно бы поместился средних размеров челнок, вдоль стен были расставлены мягкие кресла и столики с закусками. Из скрытых динамиков доносилась легкая музыка, которая довольно скоро надоела, и Ирма, продолжавшая отыгрывать роль знатной дамы, жестом велела ее выключить. Остаток в пути провели в тишине, которую нарушал только гул моторов, тянущих лифт вверх, почти что к самой вершине шпиля.       — Не слишком ли высоко наш торговец забрался? — еле слышно спросил Тиллз, подойдя к инквизитору с закуской в руках. — Ему такое не по карману.       — Знаю, — ответил Кауэр, пригубив амасек из бокала. Тот был несколько крепче, чем привык Бруно, но все же очень хорош. — Осталось понять, как ему удалось это провернуть.       — Может всё-таки стоило взять остальных?       — Нет, — Кауэр покачал головой. — В башне столько охраны, что мы все равно останемся в меньшинстве, а от инсигнии также будет мало толку.       — Такая же есть и у Вайса, и он попросту обвинит нас в ереси, — Натан быстро сложил два и два. Хоть его внешний вид и был неказистым, под этой грубой оболочкой скрывался острый ум, особенно когда дело касалась боевых действий. — После этого нас будет преследовать весь улей.       — Именно, так что постараемся избежать лишних телодвижений. Я хочу знать, почему Рето решил с нами встретиться, и если это касается расследования, то буду только рад узнать хоть что-то новое.       — Долго еще?! — громкий, полный раздражения голос Ирмы заставил всех вздрогнуть, всеобщее внимание тут же оказалось приковано к ней.       — Еще три минуты, баронесса, — засуетился мажордом, который и так разве что из кожи не лез, стараясь угодить госпоже.       — Пьетро! — громко позвала Ирма, не удостоив несчастного мажордома даже взглядом.       — Слушаю, Ваша Милость! — Бруно вытянулся во фрунт, внутренне смеясь над этим маскарадом.       — Если в следующий раз нас вновь придется добираться куда-то лифтом, вместо того, чтобы просто воспользоваться челноком, я прикажу тебя высечь.       — Этого больше не повторится, Ваша Милость! — гаркнул Бруно, удостоившись полного сопереживания взгляда мажордома. Поймав взгляд, Кауэр лишь пожал плечами, мол, разве этим зажравшимся аристократам обяьяснишь, что добраться до вершины шпиля на челноке было попросту невозможно из соображений безопасности?       — Надеюсь, что так, иначе ты пожалеешь, — голос Ирмы буквально сочился презрением, а Кауэр с трудом сдерживал смех. Играть зазнавшихся снобов Хилфгот умело просто блестяще, иной раз сложно было поверить, что она была обычной сиротой с улицы, которая лишь милостью самого Императора попала в поле зрения наставников Схолы Прогениум, сумевших опознать в ней дочь полковника Исмаила Хураина, героически погибшего в боях против зеленокожих. Все это Кауэр узнал из личного дела Ирмы, которая забыла свое настоящее имя вскоре после того, как оказалась в казармах Схолы Прогениум.       Лифт начал замедляться и вскоре полностью остановился. Его массивные, богато украшенные двери разъехались в сторону, позволяя выйти наружу, а там их уже поджидала встречающая делегация: юная девушка в белых одеяниях и с сияющей улыбкой на лице, а позади нее замерли четверо глыбоподобных огринов-телохранителей.       — Баронесса Карина Тиль фон Гутериан, приветствую вас, — девушка склонилась в глубоком поклоне. — Я Ирит, личная служанка Вольного Торговца лорда-капитана Калеба фон Брайса. Я провожу вас к нему.       — Веди, — процедила сквозь зубы Ирма.       Процессия двинулась следом за служанкой, а несчастный мажордом, испытавший невероятное облегчение от того, что наконец-то спровадил столь опасных гостей, остался где позади. О нем довольно скоро забыли.       — Они быстро подготовились, — тихо заметил Горм. Его глаза слегка затуманились, и на какой-то миг стал выглядеть на свой реальный возраст.       — У них был почти что час, прежде чем мы добрались до этих уровней, — ответил Натан, разглядывая огринов. Те шли по обеим сторонам от группы, то ли действительно исполняя свои обязанности телохранителей, то ли готовясь напасть на инквизитора и его свиту по первому же приказу. — Ты что-нибудь заметил?       — Что-нибудь помимо сервотурелей через каждые пять метров, десятков камер, ложных зеркал, за которыми расположены комнаты охраны, и встроенных в стены зарядов направленного взрыва? Нет, ничего.       Натан лишь тяжело вздохнул. Если Вайсу по какой-то вздумается избавиться от Кауэра и его людей, то последние обречены. Конечно, мысль о том, что один инквизитор может убить другого, могла показаться кощунственной для обычного обывателя, но Натан много лет провел на службе у Кауэра и не понаслышке знал как о противоречиях в рядах Инквизиции, так и методах, которыми те используют для решения своих проблем. Если Рето Вайсу покажется, что Бруно Кауэр ему мешает, то от него можно будет ожидать чего угодно. Он, конечно, не относился к числу безумных радикалов, но и назвать его снисходительным язык не повернётся. То немногое, что им было известно о Вайсе, вселяло вполне определенное беспокойство, и Тиллз пожалел о том, что убедил инквизитора не брать с собой Безымянного.       — Прошу сюда, — служанка указала на дверь, которая тут же распахнулась перед гостями, и до их слуха донеслась музыка, звучащая где-то в глубине помещения, а также накрыла волна ароматов.       Покои, которые занимал Вайс, были велики и столь прекрасно обставлены, что Кауэр был вынужден задумать об источнике дохода инквизитора Ордо Еретикус. Жил он явно не по карману, в связи с чем в мысли Бруно закрались нехорошие подозрения, которые лишь усились, когда он увидел людей, занимавших те или иные комнаты. Мужчины и женщины, солдаты и слуги, их было слишком много для одного инквизитора, пусть и наделенного кое-какими властными полномочиями.       Их путь завершился в роскошном кабинете, где помимо Вайса присутствовал невероятно рослый мужчина лет сорока, в дорогом камзоле. Его черные волосы спадали на широкие плечи. Лицо с правильными пропорциями наверняка привлекло внимание ни одного десятка женщин, а аура, излучаемая им, практически подавляла всех присутствующих. Всем своим видом он заявлял окружающим о своём невероятном богатстве и той власти, что оно ему давало. Яркие синие глаза впились в инквизитора, едва тот переступил порог кабинета, и на миг Кауэру показалось, что все его самые сокровенные тайны были извлечены наружу и изучены самым тщательным образом.       — Перед вами лорд-капитан Калеб фон Брайс, милостью Императора Вольный Торговец и верховный правитель Мангарского протектора, — объявила служанка, после чего представила своему хозяину гостей, чем порядком удивила Бруно: мало того, что он оказался в присутствии настоящего Вольного Торговца, хотя полагал, что под этим псевдонимом скрывается сам Вайс, так они оказывается поименно знали всех, кто к ним пришел. Добыть эту информацию было довольно непросто, особенно с учётом того, что Рю Ис-26 присоединился к группе Кауэра совсем недавно.       — Добро пожаловать, инквизитор, — фон Брайс встал из-за стола, и оказалось, что своими размерами он почти не уступает благословенным Астартес, с которыми Кауэру доводилось встречаться по долгу службы. Его могучий голос был глубоким и проинкновенным. Самым краем глаза Бруно заметил, как Ирма быстро облизала губы. — Рето, мой старый друг, попросил у меня разрешения организовать для вас встречу, но не стал вдаваться в подробности.       — Нам есть, что обсудить, Бруно, — кивнул Вайс.       — Хотелось бы верить, — ответил ему Кауэр.       — Некогда Рето оказал мне и моему роду неоценимую услугу, — продолжил Вольный Торговец, — и я буду только рад ему помочь, особенно в подобного рода мелочи. Сейчас я вас покидаю, так как думаю, что все, что вы скажете, не предназначено для ушей посторонних. Здесь вас никто не потревожит, кабинет проверили, никаких прослушивающих устройств, так что располагайтесь.       Не дав сказать остальным ни единого слова, фон Брайс удалился, провожаемым горящим взором Хилфгот, после чего закрыл за собой двери.       — Садитесь, Бруно, — Вайс указал на глубокое кресло. — Вы, кажется интересовались Фондом?       — Да, — кивнул инквизитор, осторожно усаживаясь в мягкое кресло, обитое самой дорогой тканью, явно завезенной с другого мира.       — Для начала расскажите, что вы вообще знаете о Фонде? И в особенности мне хотелось бы услышать все, что вам удалось выяснить о Директоре? Простыми словами, расскажите все, что вам удалось узнать.