Похождения Ахмута и Ивана.

Было холодное, неуютное утро. Двое сталкеров бродили по территории зоны, поскольку один из них напортачил с картой и теперь они чёрт знает где. Виновником такого конфуза был Ахмут Кадыкович- сталкер, чеченец и бывший бандит. Шёл рядом с ним его соратник и друг- опытный сталкер Иван Исралетян, истинный православный русский. Вардан был глубоко взволнован той ситуацией, в которую их обоих погрузил Ахмут своим не очень выдающимся умом. На самом деле Ахмут был выдающимся только в одном- в размере ствола. Ствол его оружия... Нет, орудия. Этот ствол был самой невозможной аномалией на зоне, которую когда либо видел Иван, а он сталкер со стажем. Возможно, Ахмут мутант, но не суть. Эти двоя окончательно заблудились в опасных землях зоны, Иван стал бухтеть громче обычного. - Блядь! Опять икс-мены поднасрали. Суки, каклыыы! Иск-мены были влиятельной фракцией сталкеров на зоне. Они себя назвали икс, потому что любили мультик Люди Икс, но не больше, чем девочку Зраду из хеллдайверс. - В следующий раз я спрячу карту в другой карман. - Но у тебя уже закончились карманы, Иван. — В недоумении возразил Кадыков. Русич уже хотел возразить, сказать, что у него как минимум есть ещё один карман, о котором он узнал от своего отца уголовника, отец даже один раз ему его показал, но Ивана останавливает подозрительных шелест травы за его спиной. Сталкеры долго сверлили высокую траву взглядами, пока не решились последовать в неё: вдруг кто живой, всё равно хуже не станет. Через время скитаний они пришли к захолустной, низкой и откровенно уёбищной хате. Вдруг из хаты выползает какая-то бабка. Она подходит к фасаду своего жилища и начинает сдирать со стен мох, после чего принимается жевать и жадно глотать его. Жёлтые гнилые зубы с трудом справлялись с грязным, пахнущим мокрой землёй мхом. На неказистое тело было натянуто стрёмное советское платье. Как они опознали страну производителя? Они сделали такие выводы исходя из качества советского, Копеечного с большой буквы платья! Оно было хуйнёй. Бабушка так бы и дальше корячилась и пожирала мох, если бы её не откликнули удивлённые сталкера. Их удавление можно понять, ведь на зоне редко встретишь женщина, а эта даже мясная. Двое молча смотрели на это чудо земное и не могли поверить своим голодным глазам. Бабка тоже смотрела на них снизу вверх, у её маленьких глаз был жёлтый, не равномерный окрас белка и шальной взгляд, в котором читалась игривость и аутизм. Бабуля подала голос: - О-о-о, превет-то. Сколь не видела души живой за все гада. Иван проглотил слюну, Ахмет ещё не собирался глотать. Свою слюну. - Здравствуйте, бабуля. Что вы тут забыли? Бабушка застыла на минуту, будто отключилась, но всё же ответила. - О-о-о, внучек, я тут живу-поживаю, во-о-оть. Меня сюда заселили, когда война закончилась, и я вернулося-то с фронта. У меня медаль за отвагу естя, во! — Бабка подняла к сверху палец. Сталкерам было похуй на медали старой, их интересовало другое. Иван невнятно кивнул головой, Ахмут машинально тоже поднял указательный палец. - А как вы тут вообще выживаете!? Вам еды кватает, квора не берёт? Иван был в полном шоке. Бабка лишь спокойной ответила: - Похуй-нахуй, я так живу. Слово за слово, пошли все троя в таху. Сев на скрипучии табуретки, сталкера неуверенно осмотрели внутреннии убранства дома. Бабка была по сей видимости ещё той сучкой, по крайней мере она точно жила в будке ебанной. Советский копеечный холодильник, сырой смрад из не чистых кастрюль и всё по какой-то ужасной, но неведомой причине, было липким. В углу был красный угол с иконой Святого семейства, на которой изображались Дева Мария с младенец Иисусом и её супруг Иосифом Обручником. Над красным углом висел советский флаг. В кухню заваливается бабуля, и теперь вонь её тела была ещё крепче. Она намерилась угостить гостей, нагинается к нижней полке- как вдруг происходит хруст. В зоне поясницы на платье появилось красное пятно прямо возле уродливых цветочков и пятном жира. Каким то чудным образом старуха сделала себе открытый перелом позвоночника. "Старость- не радость" подумал Ахмет и подошёл к старой сзади. - Как показывает мой опыт... — Иван пытался как то прокомментировать происходящее. - Знаешь, бабуля, мой друг своего рода птица. — Сквозь хриплое скуление бабки громогласно заявляет чеченец. — Хоть он и русский, но уже не такой узкий... Хищник поднимает платье бедной бабушки, оголяя испачканные панталоны. Они жутко воняли старостью и испражнениями, и точно так же выглядели. Ахмет мог разглядеть через ткань, как внутри перекатываются клочья кала, смоченные уриной, текстурой позволяющей на бульон. Задыхаясь от жадность, он цепкими лапами сорвал копеечные советские панталоны. На пол свалились куски говна, которые блестели, будто в масле. Не теряя времени, Ахмет всунул во влагалище старухи большой палец. По обвившим, похожим на кадык индюка, половым губам хлестнула струйка зеленоватой жижи, тут же прозвучал пердёжный звук выходящих вагинальных газов. Походу вареник ветерана Великой Отечественной Войны был долгое время закупорен. Бабка завыла: - Чаго ты тваришь, суки сын!? - Уээ, сука проклятая. — Стоически отрезает Ахмет, ударяя бабку прикладом лучшего в мире автомата Калашникова прямо по её хрупкой черепушке. Старая притихла, пока её насильник уже готовил свой могучий чеченский хер. Твердый, но не ровный, меч со свистом входит в старческие ножны. Звучит мягкий хруст рвущегося мяса, из морщинистой манды потекла кровь, но Ахмеда это не волновало. Он яростно впивался в бабку своим членом, пользовался ею будто с Наташкой. Зверь яростно рычал с каждой фрикции, а бабка жалобно крехтела. Мясо с её жопы ублюдски свисало с тазобедренной кости, будто мяса никакого и не было. Ахмет фактически трахал стелет, обтянутый кожей. Это его злило, он бьёт по хребту бабки, а потом ещё и ещё, и ещё. Тело выгнулось, как у дорогой шлюхи, даже слишком. Позвоночник был превращён в пыль под натиском этого монстра. - Извиняйся, блядь! Кричи: "Чечня круто!" Кричи, скотина! Из уст несчастной вырывался только последний вздох. Жаль, что Ахмет не мог услышать те заветные слова, но такого ёбыря у неё никогда не было... Мертвая туша валиться на пол с грохотом костей. Иван притаился и молча наблюдал за всей душераздирающей картиной. Ахмут повернул к нему голову и хитро улыбнулся... Вдруг из его измазанного вагинальными соками, больше подходящими на трупную жидкость во всех смыслах, члена вырывается тугая струя семени. Наконец орудие совершило свой выстрел спустя столько лет. Не свежая сперма летит прямо в красный угол, окропляя главную икону. Преимущественно от чеченской малафьи пострадал младенец Иисус. Его силуэт было еле видно за такой густой жидкостью, он был весь в ней. Иван в ответ на такое оскорбление чётко и уверенно затерпел. - Знаешь, Иван. — Ахмет задрал подбородок и прищурился. — Сколько бы мужчины не искали себе жён, похожих на их мам, жопа всегда будет смотреть на хуй отца. Иван впал в ступор и этого хватило, что бы неожиданным ударов Ахмут вырубил его. Проснулся он скоро, но не достаточно. Ахмут отрезал мёртвой и осквернённой бабке одну из грудей, которая проходила на угря, которого надули и тут же сдули. Он всовывает в мясо член и тут же наполняет обрезанную часть старухи спелой, горячей спермой. - И так, Иван, либо ты ешь бабкину булку, либо я расправлюсь с тобой. - Ахмет, что с тобой случилось!? Почему ты такой ёбнутый? - Извини, друг, но я с недавнего времени играю в Геншин Инпакт. Я собираюсь прикончить тебя и забрать твои артефакты, что бы всё продать и выбить себе новую ЖЕНСКИЙАНИМЕПЕРСОНАЖ269. Подружки с флуда позеленеют от зависти. - Ты мудак, чёрт. Ты больной ублюдок. Иван планировал ещё что-то сказать, как вдруг ему в член входит вилка. Он откидывает голову и благодарит господа, что вилка не зашла зубьями вперёд. Его поднимают с пола и подносят к розетке. Мужчина кричит и бьётся, просит не убивать его таким варварским способом. Но фарш не провернуть назад, и по всему телу Ивана от члена проходит электричество, превращая его в безжизненных кусок мяса, дымящийся в зоне паха. Вилка раскалилась и от члена Ивана исходил приятных запах. Ахмет, изрядно проголодавшийся, нечеловеческой силой вырывает половой член друга и начинает его смаковать, держась за вилку. Вкус члена во рту навевал на Ахмета ностальгические воспоминания о советском копеечном морожене.