Девушка в зеркале

Девушка-в-зеркале смотрит на неё как-то надменно и свысока — и Март тяжело вздыхает. Да-да, приветствуйте — Март 7. Да-да, та самая из ледышки. Да, та самая, которая не помнит, как её звали и звали ли вообще. Да, та самая, у которой нет ничего, кроме лука и потрясающего умения по-идиотски себя вести. Если быть точнее — неумения вести себя нормально. Конечно, никто ей ничего из этого никогда не говорил. Да и надменно и свысока никогда на неё не смотрели — скорее с сочувствием. Ну, не считая тех случаев, когда на неё просто невозможно было не разозлиться — тогда зло и смотрели. Ой, Март сломала иголку раритетного граммофона, пытаясь сменить песню на «менее заунывную», хи-хи. Ой, Март капнула мороженым на длиннющий трактат Вельта о мировом устройстве. Ой, Март опять споткнулась о любимый цветок Пом-Пом, пролив кофе Химеко на диван и на только что отполированное копьё Дань Хэна... Что-то частенько такое происходит. Но, с другой стороны, что с неё взять-то? У неё нет очень-крутого-спутника, как у Химеко. И какого-нибудь очень-таинственного-прошлого, как у Дань Хэна, у неё тоже нет. И способного-постичь-этот-мир ума Вельта нет. Ничего нет. Но это же и хорошо, верно? Она бы этим спутником точно разнесла что-то не то. И по друзьям она, как Вельт, не скучает — не по кому. И убегать ни от какого очень-таинственного-прошлого не надо. Вообще ни от чего не надо. Только от себя. И исчезать внезапно не надо. И вообще, она тут не для этих всех загадочностей. Она тут... Зачем? Разряжать обстановку. Да, это прямо отлично получается. Ещё щиты, как выяснилось, неплохие ставит. И заморозить кого-нибудь может. Иногда. Если повезёт. Март всем довольна. Это вон девушка-в-зеркале вечно чем-то недовольна. А Март не такая. Март всё устраивает. Ну почти. Март не особенная. Она, ну... Нормальная. Неуклюжая немного... Поэтому глаз да глаз за ней нужен ничуть не меньше, чем за аномалией-со-Стеллароном. Но никто же не идеален. Март точно. Март может посмеяться в бою. Выпустить стрелу «куда надо» и «куда не надо» — одно из двух, в общем. Иногда поставить кому-нибудь щит, от которого не так будет не так больно получать по черепушке. Но в целом-то... В целом всё просто — с Март веселее. Март надеется. Правда, валяться на земле практически без сознания, наверное, невесело даже с Март. Март подрагивающими руками сжимает лук; и мощнейшая-аномалия-со-Стеллароном, и вечно-серьёзный-зануда Дань Хэн, и даже очень-крутая-старожила-Экспресса Химеко — все просто лежат. А огромному автоматону и его чуть менее огромному товарищу-бензопильщику по-барабану. Вообще. Стоят себе, как ни в чём ни бывало, к Март вот угрожающе поворачиваются... Март впервые в своей недолгой жизни не знает, что делать. Март впервые в своей недолгой жизни остаётся одна. Бензопила начинает угрожающе жужжать — Март едва успевает вскинуть руку, прикрывая себя щитом, и от того почти сразу летят искры. Ой-ой. А что делать-то?.. Будь с ней ещё хоть кто-то, она бы хорохорилась и дразнилась — вот только некого веселить и подбадривать. Она... Одна. Просто — одна. Март сглатывает, скорее по привычке выпуская в бензопильщика ледяную стрелу — тому настолько всё равно, что она сомневается, что действительно стреляла. А потом её взгляд падает на тонкую руку лежащей Химеко. И невольно скользит дальше — к смертельно-бледному обычно-невозмутимому лицу, к разметавшимся по земле серым волосам... Ну нет. Может, у неё и нет очень крутого копья. Или мощного спутника. Или хотя бы дубинки размером с половину её самой. У неё есть лук. Лук и лёд. Лук, лёд и друзья. Первые в жизни. И Март, поджимая губы, натягивает тетиву. — Ну что, сейчас повеселимся с вами, да? Дрожащий голос звучит по-прежнему весело; стрела звенит в воздухе, будто шепчет: я с тобой. Я не брошу. Я не тот, кто заковал тебя в лёд. Трещит бензопила. Воют сирены. Взрываются роботы. Щиты ломаются один за другим; ледяные бури давно покрыли инеем всё вокруг. Март шутки ради начинала считать призванных автоматоном малявок, но уже давно сбилась. Плохо считать умеет, наверное, дурёха. Март едва не плачет, а на пальцах потихоньку проступает кровь от тетивы. Нет. Нет-нет-нет. Однако робот с бензопилой вдруг падает. И его жирный дружок тоже. И Март... Замирает. Серьёзно?.. Нет. Ну конечно же нет — Март цедит сквозь зубы ругательства, когда проклятые автоматоны поднимаются снова. Они хуже Сварога. Намного хуже. А может, и нет. Может, всё дело в том, что против Сварога сражались её друзья. Но здесь... Но здесь они, вообще-то, уже проиграли. Март вытирает нос почему-то окровавленным рукавом и упрямо накладывает щит. И упрямо стреляет. И упрямо посылает целый град из ледяных стрел, как только хоть немного восстанавливает силы. Искра за искрой. Взрыв за взрывом. Треск за треском. Но Март не может позволить себе проиграть. Кто знает — может, только она мешает автоматонам добить остальных? Добить насовсем?.. Хочется выть; Март чувствует себя запертой в Мгновении Сурка — щит, выстрел, щит, град, выстрел, щит... Но Мгновение Сурка всегда заканчивается. И её Мгновение заканчивается чередой взрывов. Март накладывает очередной щит, пристраивает очередную стрелу — и даже затаивает дыхание. А где?.. — Ты правда это сделала, — раздаётся удивлённый голос; Март резко поворачивается — и едва не визжит: — Дань Хэ-эн! — Должна признать — это было впечатляюще, — Химеко слабо улыбается; Март пытается вытереть слёзы, вот только окровавленные руки ходят ходуном — лук тебе не космический спутник всё-таки. — Да, вот только... — Дань Хэн умолкает. А потом осторожно спрашивает: — Ты же в курсе, что это была симуляция в виртуальной вселенной, правда? ... Март забыла. И ей обидно. Ужасно обидно. И всю эту обиду она вкладывает в возмущённый визг: — Что-о-о?! Но это, в общем-то, неважно. Важно то, как после этого изменился взгляд Дань Хэна. Важно то, как после этого изменился взгляд Химеко. А самое важное... Самое важное то, как изменился взгляд девушки-в-зеркале — взгляд Март.