Тихо и пусто

Ночами очень сильно холодно, когда он больше не в ее кровати. Невероятная дрожь по телу, неприятность отныне грубой ткани постельного белья сейчас стала ощутимой, намного более ощутимой, ведь больше на этом белье он не спал. И никогда больше спать не будет, он ушел. Навсегда бросил ее, предпочтя другую, ту, с которой проще, и какова же ирония, что самый тревожный стих, проникающий в частички души, описывающий то, что она теперь переживала, называется ее именем. Лилит. Так звали ту самую, с которой ему было проще, легче, спокойнее, лучше. От общих друзей она узнавала, что Лилит - отдушина для него, настоящий клад, сокровище, что с ней он абсолютно другой человек, способный покорять всевозможные вершины, что ради нее он готов на все, и она готова на то же ради него. Их любовь неутолима, в ней нет конца или глубины, их любовь не делает пауз при каждой ссоре, да и вообще, эта Лилит - идеал. Вообще, он имел максимально привычные людям идеалы людей, но как же прискорбно, что в этих идеалах никогда не было места для нее. Пока его жизнь расцветает вместе с новой любовью, Ульяна растворялась в стенах собственной квартиры с потертыми обоями годов так 2000-х, не находя в себе сил покинуть эти стены. Уже столько времени прошло с того момента, как ей сказали «прощай», но она так и не отпустила. На стене, у изголовья ее кровати не особо заметные, если их не искать, но все же ощутимые при проведении пальцами полосы от ногтей, которые были беспощадно сломаны в ходе непрерывной многочасовой истерики с элементами самобичевания. Не удивительно. В тот день было еще холоднее, нежели сейчас. Сильная метель бушевала за окном, стрелки стареньких часов в деревянной оправе с стеклянной защитой показывали треть двенадцатого часа ночи, когда дверь в когда-то их квартиру открылась с помощью ключа - вошел мужчина. Сделал это тихо, будто бы по привычке, небрежно снял обувь, что было не свойственно данной персоне, и даже не сняв куртку он пошел на кухню. Знал наверняка, что Ульяна сидит там. Ждет его, может, чтобы закатить очередной скандал. Перед девушкой на стол положили связку ключей от этой же квартиры, и она подняла свой уставший взгляд с содержимого своей любимой кружки на парня. Своего парня. — что случилось? — вопрос был задан спустя несколько секунд, а вот ответа пришлось ждать больше минуты - то ли собеседник обдумывал слова, то ли сама Ульяна смотрела так, что не давало ему дать ответ. — я переезжаю. Ульяна, нам давно пора расстаться, ты же это прекрасно понимала. И этот момент наконец наступил. Не надо мне истерик и переубеждений, я сейчас же забираю свои вещи. Не переживай, это займет не больше пяти минут. — мужчина перед ней слабо улыбнулся и вышел из кухни, ожидаемо, направляясь в их общую спальню, открывая шкаф, которому не меньше лет, чем и самому его владельцу. На его полке вещи всегда были в аккуратной стопке, в отличие от полки сожительницы - полнейший хаос. Это не было неожиданным, он привык к подобному беспорядку абсолютно везде за годы их отношений. Но сейчас он нашел ту, которую в самом деле любит. Лилит. Эта прекрасная женщина не выходила из его головы даже тогда, когда он собирал свои вещи. А Ульяна сидела на кухне, все так же прижав левую ногу к себе, держа в руке все ту же чашку с голубым узором, смотря ровно так же в то место, на котором стоял ее партнер несколько минут назад. Она думала. Она не до конца осознавала. Будто бы система зависла и она ничего не могла с этим сделать, вынужденная перезагрузка. Может это шутка такая? Она даже не двинулась с места, даже не моргнула, будто бы превратилась в фарфоровую куклу. Но как только в коридоре послышался скрип досок советских времен, по которым котились колесики чемодана, она будто бы и не специально, но швырнула кружку прямиком в столешницу, даже не удостоив взглядом разлетающиеся по кухне осколки, с низкого старта срываясь к своему парню, цепляясь ему в руку, что было ожидаемо, зная темперамент и нрав Ульяны, но неожиданно именно в этот момент, после громкого разбития посуды. — НЕТ! Нет, ты не уйдешь никуда! Лео, нет! Ты не можешь, тебе не нужна другая! Забери свои ключи! Ты не можешь оставить меня одну, я сойду с ума! Я же убью себя рано или поздно, если останусь одна! — жалобный взгляд со стороны мужчины. Чистая правда. Безумие этой женщины достигнет своего пика, как только он выйдет за пределы этого помещения. И он не хочет, чтобы она вредила себе. Но сколько же можно жертвовать собой ради нее? Сколько он терпел? 3 года? 5? Отдавал ей всю свою любовь до последней капли, а она ни грамма не изменилась. Все такая же. Истеричка, эгоистка, даже немного идиотка. Ну что за бред. Ей нужен был не Лео, нет. Разве что психиатр, ведь то, какие сцены устраивала эта актриса погорелого театра были достойны лучших специалистов своего дела. Не особо грубо, но все же настойчиво отцепив от себя руку Ульяны, Лео произнес спокойно, держа себя в руках. — успокойся. Ничего ты не умрешь. Все хорошо будет. Удачи. Прощай. — он даже не обулся, забрал обувь с собой на лестничную клетку, прислонившись к двери, по которой вдруг начали стучать и из-за которой начали доноситься крики, пока парень завязывались шнурки своих кроссовок. Это тяжело. В самом деле тяжело, когда в жизни что-то меняется, пусть и в лучшую сторону, но сложно отпускать что-то подобное. Точнее, кого-то, как она. Привычки, выработанные и отточенные на ура только благодаря совместной жизни с неуравновешенной девушкой с детскими травмами были совершенно не тем, что он хочет показывать перед своей новой возлюбленной. Но как же удивительно то, что эта девушка лишь с нежной улыбкой гладит его по голове, когда он делает что-то, что является отголоском нездоровых отношений. Лилит абсолютно принимает его таким, какой он есть здесь и сейчас, чего не делала Ульяна. Выйдя из подъезда и тяжело вздыхая, он достал телефон из кармана. Поздно уже конечно. В мессенджере висело прочитанное собеседником пол часа назад сообщение, именно для Лилит, с кратким содержанием «я еду забирать вещи от Ульяны.» и ничего более, только скромный стикер радостного котика. Из другого кармана Лео достал пачку сигарет, очередная вредная привычка, которой до Ульяны у него не было. Рядом послышались шаги, но парень не спешил поворачивать свою голову. Чья-то теплая рука легла на его заледенелую ладонь, в пальцах которой была еще не зажженная сигарета. — ты не ждал меня, милый?) — нежный, как самое ласковое свечение солнца, голос, принадлежавший Лилит. Последовал поцелуй в щеку и краткий разговор о переезде к ней. Честно, Лео даже не особо вникал, наслаждаясь тем, что находится так рядом с женщиной, которая заставляет его чувствовать себя полноценным, живым, энергичным. В квартире Ульяны же теперь стало совсем пусто. Осознав, что Лео уже даже не за дверью, она не стала выбегать на лестничную площадку, что обычно делала во время их ссор после того, как сначала выгоняла Лео, а после требовала вернуться. Прижав к себе колени, она так и сидела в темном коридоре, в котором теперь висело на одну куртку меньше, устремив взгляд на обувную полку. Отныне там только ее кроватки и зимние сапожки. Всю свою обувь Лео забрал сразу. Наверняка, чтоб больше точно не возвращаться. Слезы сначала совсем не лились. Будто она не могла заставить себя заплакать. Просто сидела, чувствуя, как из нее сейчас вырвали огромный кусок чего-то, что делало ее живой. Да, она далеко не идеальна, скорее даже деспотична, эгоистична и несколько неуравновешенна после всего того, что с ней случилось, но все всегда говорили «это не твоя вина», так почему Ульяна должна винить себя в том, что она такая?? Никогда ее не упрекали в таком поведении, а значит, что людей вокруг все устраивало. И никогда даже в голову ей прийти не могло, что люди просто пытаются быть снисходительными к брошенке-сироте из приюта. Таким же был и Лео. Ему было по настоящему, искренне жаль ту самую 18-ти летнюю девчушку в дешевой одежде, всегда с небрежными прическами и грустным взглядом. Никогда он не думал, что сочувствие и эмпатия к такой как она приведет к подобному исходу в виде полностью разрушенных отношений. Которые они, к слову, отчаянно все же пытались спасти, и естественно, безуспешно. И что теперь стало с ее жизнью? Пустота, длящаяся минимум сотню световых лет, пустота, заполняющая старую однокомнатную квартиру бесконечными петлями, не оставляя ни единого уголочка без этого холодного ощущения. Но нужно было вставать. В универе оставалось отучиться еще один год и он будет закончен, нельзя было бросать все как есть. Даже если плохо. Даже если очень. На то, чтобы вернуться на учебу и стать на ноги ушло еще месяц или даже два. Странно это все, такие сильные душевные терзания и боль вдруг заменила неутолимая, не заполняемая пустошь, образовав вакуум внутри Ульяны вместо сердца. Восстанавливаться в универе было тяжело, но удивительно, что именно учеба была единственным спасением из этой отвратной ситуации. Когда Рейнбоу впервые увидела ту самую Лилит рядом с ее бывшим парнем, в ее сердце ничего не вздрогнуло. Не проскочила и капля ревности, зависти, ненависти. Даже виноватый взгляд Лео в ту случайную встречу не заставил ее сердце почувствовать хотя бы что-то. Безразличие наверняка намного лучше пустого отчаяния, верно? Намного лучше игнорировать это все, нежели снова и снова изводить себя слезами и истериками, в попытках что-либо исправить. Каждая рана на ее теле осталась белым заметным следом, если не глубоким шрамом, и Ульяна из разу в раз могла пересчитать их с закрытыми глазами, и даже назвать когда и почему они появились. Но теперь и это не имело значения. До выпуска оставалось чуть больше семи месяцев, и надо было просто продержаться среди людей. Ее возвращению в общество была невероятно рада Лана, которая чуть ли не танец станцевала на пару с Сарой, увидев лучшую подругу на пороге университетской аудитории совсем внезапно, еще и среди недели. Ну да, Ульяна была не из тех, кто откладывает все до понедельника, иначе так бы никогда и не сдвинулась с места. Подпускать к себе кого-либо она больше не могла. Не хотела, не стала позволять себе нечто подобное, больше ее не ранят. Смешно, но виноваты были оба. Лео наивно верил в то, что он сможет изменить Ульяну, а она же верила в то, что он - ее судьба, и никто другой. Что весь ее мир - это Лео, и иначе быть не может. И когда эти иллюзии распались, стало совсем уж сложно. Сейчас вспоминать об этом не хотелось. Зарыться в конспектах по самое не хочу и вылазить из них лишь на редкие прогулки с Сарой или Ланой - наилучший вариант. И с таким исходом судьба посмеялась над тем, кто искренне был влюблен в девушку все эти годы. И речь шла именно про двоюродного брата Леонарда Джонсона - Йоши. С ним они были знакомы столько же, сколько и с Лео, но он всегда относился к Ульяне по особенному - любил с первого дня. Без видимой на то причины, но девушка брата приглянулась ему слишком сильно, да так, что он родному человеку лицо готов был разбить из-за ее слез. Оставшись без единого шанса, мужчина старался отвлечься на других женщин, все равно рано или поздно возвращаясь мыслями и мечтами к той самой. И он знал, какая она была на самом деле. Что она неуравновешенная и истеричная натура, что с ней тяжелее некуда, знал каждую деталь и подробность от Лео. Знал, что Ульяна пьет чай с тремя ложками сахара и не переносит рыбу, знал, что она использует дорогой импортный шампунь из Швеции, что ненавидит утюжки для волос, и постоянно крутит что-то в руках. Он знал об Ульяне почти все, никогда не приближаясь к ней достаточно близко. В его комнате на полке лежало три ручки - взятые у Ульяны на общих парах, которые он забыл вернуть. Или изначально собирался оставить их себе. В общем, все это больше было бессмысленно, ведь расставшись с Джонсоном, она окончательно закрыла путь в свое сердце, не дав никакой надежды. Напрямую отвергла Йошислава, сказав все как есть. Она больше никого не любит, и в ближайшие годы любить не собирается. Теперь он бессмысленно тягался за Ульяной везде, куда бы она не шла, соблюдая расстояние, и любя ее будто бы на дистанции вытянутой руки, Мечтая о том, что все же эта женщина станет его. Ну, может так оно и будет.