В качестве запрещенки не чипсы, а речка

Дрим проснулся 20 минут назад и всё это время просто пялился на спящего Джорджа. Он выглядит… мило. Растрепавшиеся, не без помощи Дрима, вьющиеся локоны чёрным вороном покоились на льняной подушке. Нос смешно морщится во сне, напоминая ёжика. Над пушистыми ресницами было видно, как под веками быстро-быстро бегают глаза. Возможно, Джордж скоро проснётся, а это значит, что у Дрима осталось не так много времени, чтобы насладиться этим моментом. Дрим натягивает на голое тело одеяло повыше, когда замечает, что кожа Джорджа покрылась мурашками от гуляющего по комнате сквозняка. Задерживает дыхание, когда парень рядом начинает ворочаться. Дрим смиряется с неизбежным пробуждением и просто облокачивается на свою руку, ожидая, когда там его спящая красавица наконец откроет свои прекрасные очи. Дрим хихикает, а Джордж недовольно хмурится, потирая заспанные глаза. — Почему ты не разбудил меня на завтрак? — Я забрал наш завтрак к нам в домик. Ребята передают привет. Джордж удовлетворенно хмыкает и снова зарывается в подушки, чтобы поспать ещё хотя бы полчасика. — Даже не думай, родной, — Дрим несильно тормошит невыспавшеюся тушку и смеётся, слуша ругательства от маленького британца. — Джордж, уже 2 часа дня. — Вот именно, что только 2 часа дня. Некоторые в это время ещё ложатся. Дрим закатывает глаза и тыкает парня куда-то под ребра, из-за чего по всей комнате раздаётся громкий визг. — Тэйкен, а ты не охамел? Дрим уворачивается от кинутой в него подушки и спешно ретируется куда-то в сторону кухни, сказав, что разогреет завтрак. Джордж ещё немного валяется: тянет то одну конечность в сторону, то другую, где-то между этим успеваю зевать. Вчера ему показалось романтичным пойти к кострам смотреть на звезды. Но синяки под глазами в зеркале не очень довольны прогулкой. Джордж показывает своему отражению язык, умывается, взлохмачивает волосы и слишком нерасторопно плетется на маленькую кухню. — Если успеешь доесть побыстрее, то мы даже успеем пробраться на речку за территорией лагеря. Джордж тут же оживляется, счастливо потирая ручки, словно муха. На возможную поимку их наглых поп ему как-то все равно, надо глядеть дальше — на такую желанную сейчас речку. Черт, Джордж успел уже и соскучиться по подобному. Завтрак как-то запоминается не едой, а тихими утренними (для Джорджа) переговорами, запахом гречки, поскрипыванием половых досок и тёплым поцелуем у виска. Любое утро может быть прекрасным — если это утро вы встречаете с Дримом. Джорджа всегда говорил и будет это говорить всем. Сумка с полотенцами, плавки под шортами, тапки и ключи в замочной скважине двери. На улице пассивно-агрессивно напевают птички, которых, кажется, пытается перекричать шелест листьев. Джордж хихикает со своих мыслей, ловя недоуменный взгляд Дрима подмигивает тому и, поймав руку, ведёт того через лес быстрее. Сумка падает ещё до подхода к берегу, тапки слетают у кромки реки, а бомбочкой парни падают прямо в воду. Смеются, кажется, на всю округу, плеская в друг друга либо воду, либо водоросли. Одна из них забавно попадает к Джорджу на голову, от чего тот начинает верещать от испуга и носится по воде от Дрима который, вообще-то, пытается ему помочь. Пара часов беготни утомляет их обоих и заставляет вернуться подсыхать на берег. Полотенца в итоге остаются сиротливо лежать в сумке, зато запас бутербродов спешно редеет. Джордж буквально мычит от удовольствия и окружающей атмосферы. — Так хорошо тут. Как ты нашёл это место? Дрим вытягивает ноги и загадочно улыбается, отводя взгляд. — Сапнап. Дрим поперхнулся воздухом — Да как?! — Да в лагере только вы двое шароебетесь туда, куда нельзя. У вожатых уже глаз дергается. Я сам видел. Дрим весело хохочет и ногой задевает сидящего в позе лотоса Джорджа. Тот счастливо прищуривается и наконец прислушивается к природе. Она всегда так чудесно о чем-то рассказывает. Была б возможность, он бы давно свинтил жить куда нибудь лес или в горы. Но только с Тэйкеном, без него никак. Без него плохо. Без него все не так. — Это последний год, когда нам можно ездить в лагерь. Ты ведь помнишь? Жужжание пролетающих рядом насекомых стало ему ответом. Как и тоскливый взгляд его парня. Им обоим не хочется расставаться с этим местом. — Плевать. Сами устроим себе лагерь с парнями. Он будет в сто крат лучше, я тебя уверяю, — Дрим ласково щелкает свое солнце по носу и небрежно плюхается на спину, чтобы немного просто поваляться и попялиться на красивую фигурку Нотфаунда. — А если мы все разъедемся? Если мы не сможем, Дрим? — Его съедает данная тема уже не первый месяц. Каждый раз он боится, что они больше не встретятся. Каждый раз он забивает себя внутри, не позволяя даже Дриму видеть его беспокойство. Джордж боится его потерять. — Ну теперь хотя бы понятно, отчего все время так нервно жужжала моя пчелка, — скривившееся лицо Джорджа заставляет его захохотать и притянуть брюнета поближе к себе. — Джордж, я за тобой хоть на край света. И пацаны туда же. Мы ведь семья, не забывай. Если человек очень захочет — то ему и слепота не помешает увидеть красоту этого мира. Джордж прогоняет слезы прочь и ещё ближе прижимается к почти замурчавшему блондину. Ему стало полегче. Правда стало. Сколько он себя не убеждал, что он сильный мальчик и всегда справится сам, все равно рядом всегда должен быть Дрим, который когда надо и заверит, что все в порядке, и молчаливо рядом посидит, оказывая тихую поддержку, не давя. Дрим — прекрасный парень. Джордж каждому готов доказывать это с пеной у рта, лишь бы его личное святилище никто не посмел обидеть. Этот мир явно не заслуживает Дрима. Ни за какие драгоценности и время не заслужит. Джордж тоже не заслужил, но почему-то сейчас сидит и греется в его объятиях. — Пора возвращаться, Джордж. Джордж недовольно кряхтит и толкает Дрима в плечо, чтобы наконец отпустил. А тот отпускает, хватает сумку и отряхивается. — Чёртовы комары. Тебя кусать имею право только я, — после чего получает за свои слова вытащенным одеялом. В этот раз Джордж идёт и не игнорирует переговоры изредка попадавшихся лиц. В этот раз он позволяет себе прислушаться к зазывающему пению и неспешно направляется в лагерь, кидая счастливые глаза на широкую спину Тэйкена спереди. Джордж будет драться за свое счастье до последнего. Если понадобится — в буквальном смысле. Но все это оказывается бесполезным, когда с утра прямо ему под нос Дрим суёт какие-то ключи. — Дом. Джордж не понимает. — Что? — Говорю, переезжай ко мне, — Дрим привычно вплетает пальцы в чужую шевелюру и чему-то улыбается. — Родители сняли мне квартиру. Я не готов там ночевать в одной постели с бабайками, а не с тобой. В Дрима так же привычно летит подушка, а потом с пассивно-агрессивными объятиями накидывается Джордж. Тому не дают произнести всего три любимых слова и крепко целуют в губы, заглушая в них радостный смех. Черт, это лето и правда оказалось счастливым. Все потому что рядом Дрим — так уверяет себя Джордж. За окном вновь заходятся в многоголосом пении птицы и на душе становится как-то очень хорошо. Да, природа тоже своего рода рай.