День, когда она узнала

Мисако держала на руках спящего сына и поглядывала на мужа, который сидел за столом и доедал обед. Обычные семейные будни в обычном городе Ниндзяго-сити. Ещё год назад для Мисако новая страничка в жизни казалась чем-то волнующим, а теперь… Она откровенно скучала по своим исследованиям, путешествиям и открытиям. Будучи матерью, она не могла позволить себе рисковать жизнью. В то же время, женщина не собиралась впадать в уныние и отчаянно искала способ вернуть себе тот интерес, энергию и эмоции, которые давала ей работа. Гармадон хотел помочь, но был не в силах сделать много… Его глаза всё чаще перекрашивались в алый, эмоции брали верх, и приходилось уходить из дома порой на пару дней, а иногда на месяцы. Он страдал оттого, что не мог жить со своей семьёй, и будь проклят яд Поглотителя, сложить свою роль защитника Ниндзяго.        Стараясь не думать о том, что ждёт их впереди, они сидели в тишине, чтобы не тревожить беспокойный сон Ллойда. Но наконец, случилось маленькое чудо — новоиспечённой маме вдруг позвонили. Лицо малыша начало недовольно хмуриться, и осторожно передав сына мужу, Мисако на цыпочках подбежала к телефону и быстро сняла трубку.        — Слушаю.        — Мисс… Миссис Монтгомери. Вы уже некоторое время не приезжаете за платой, поэтому я решил позвонить. Не отвлекаю вас?        — Нет, Пит, говори.        — Вы шёпотом разговариваете?        — Просто Ллойд спит… — затем Мисако вспомнила, что ещё не рассказывала приятелю об этом и поспешила исправиться, — это мой сын. Ему пара месяцев.        — Поздравляю! В общем, я хотел раньше позвонить, но немного заработался, извините… Я откладывал каждый месяц, так что, когда приедете в следующий раз, можете забрать всю сумму.        Пит Уэйн был молодым учителем истории, приехавшим в родную деревню Мисако по одной простой причине — туда больше никто не хотел ехать. Детей там хватало, и школа худо-бедно содержалась, держась на энтузиазме убеждённых учителей старой закалки. Когда Пит появился в том глухом уголке, в него вцепились руками и ногами, хвалили и одаривали лаской, только бы он остался. Молодой учитель был скромным, неприхотливым и одиноким. Всё, что ему по-настоящему было нужно — свой угол чтобы поспать и поесть. И в поисках этого самого угла он набрёл на старый дом Монтгомери. Мисако получила его в наследство после смерти родителей, но не собиралась в нём жить — Гармадону было бы неудобно добираться до своего монастыря, да и для будущего сына нужны были условия получше. Пит оказался идеальный кандидатом в жильцы, не понадобилось даже менять планировку или увозить вещи родителей — он сам настоял, что хочет сохранить дом таким, какой он есть. Ко всему прочему, он страстно любил историю, как и Мисако, из-за чего они могли болтать всю ночь напролёт. В общем, они крепко сдружились, и приезжала Мисако скорее чтобы поговорить с ним, чем забрать месячную плату. И даже сейчас, когда она вспомнила о том доме, полном книг и карт, её сердце переполнилось радостью — вот оно! Вот куда ей нужно было съездить!        — Слушай, Пит… А сад? Ты ухаживаешь за ним?        — Простите… — после долгой паузы ответил он, — у меня не хватает на него времени, и он изрядно зарос травой. Но к вашему приезду могу привести в порядок.        — Нет, оставь как есть, мы вместе приберём! Приедем на выходных, ты не против?        — Конечно нет!        — До встречи! Спасибо, что позвонил!        Ллойд не капризничал, поэтому Гармадон положил его на кровать и лёг рядом. Он обернулся на жену и слегка удивился — не ожидал увидеть её такой восторженной. Глаза так и искрились!        — Что-то случилось?        — Мы едем на дачу!        — А?        — В дом родителей. Туда, где мы встретились, помнишь?        Гармадон утвердительно кивнул. Мисако устроилась рядом с ними так, что Ллойд оказался между родителей. Она улыбнулась, провела ладонью по его головке…        — Когда я была маленькой, — вдруг начала она, — отец прятал для меня сокровища. Что бы там ни было, я с радостью показывала ему свои находки… Верила, что наш дом волшебный. А теперь думаю, что он придумал отличный способ заставить меня полоть сорняки! Сейчас просто Пит звонил, напомнил, что пора его навестить, вот я и подумала, что где-то там в саду ещё могли остаться мои «сокровища».        — Но ведь прошло столько лет…        — Даже если ничего не найдётся, мы развеемся и проведём время на свежем воздухе. Для Ллойда это хорошо, правда?        Спящий мальчик не мог ей ответить, но, наверное, согласился бы. Гармадон тоже не стал спорить. Пока Мисако счастлива, счастлив был и он сам.       

***

— Не думала я, что фронт работы будет… Таким.        Внешне казалось, что садом не занимались лет десять, не меньше. Весь дворик порос высокой травой, фруктовые деревья, наоборот, склонились низко к земле, доживая свой век. От дорожек и грядок не осталось и следа… Но Мисако, вооружившаяся всевозможными инструментами, снова почувствовала энтузиазм. Когда археологов пугали подобные трудности? Да они готовы расстаться с обеими ногами, лишь бы пролить свет на загадочную историю из прошлого!        Мужчины совсем не разделяли её энтузиазм, как и Ллойд, который требовал себе внимание всё громче. К сожалению, мысли Мисако уже покинули эту реальность, и обещали вернуться не раньше вечера. К тому моменту, она проделала потрясающую работу — пускай сад не вернулся к изначальному виду, он стал походить на себя хотя бы частично. «Сокровищ» так и не попалось, однако, вспыхивающие как фейверки воспоминания о том, как они с отцом или матерью садили здесь цветы и овощи, были для Мисако лучшей наградой. Гармадон и Пит не успевали за ней, но работали также усердно, отдыхая лишь тогда, когда ходили проверять Ллойда.        И вот солнце склонилось к закату, Мисако осмотрела всё кругом и радостно выдохнула. Честно говоря, ей хотелось остаться… не уезжать в серый город, где она опять будет заперта в четырёх стенах. Да, с любимым сыном, да, с мужем, которому она нужна как никогда… Только вот судьба готовила для неё совсем другое. Под сухой яблоней, давно растерявшей всю жизненную силу, она вдруг увидела осколок стекла. Мисако наклонилось, чтобы поднять его и выбросить, однако он не брался, как будто врос в землю. Она присела на корточки и принялась грести землю руками, пока не обнаружила сосуд, чем-то похожий на бутылку, но толще и короче. Через мутное стекло ещё можно было рассмотреть содержимое. Это был свиток… Мисако без раздумий выдернула пробку и прочла древний текст. В тот же миг жизнь её разделилась на до и после. Она никогда не чувствовала такой ненависти к отцу и их общей профессии. Лучше бы они вообще не приезжали сюда!        Когда Гармадон подошёл к ней и позвал ужинать, она могла лишь криво улыбаться.        Её муж… Её сын…        Мисако не хотела во всё это верить.        Через несколько месяцев Гармадон упал в преисподнюю, а сама она исчезла, оставив Ллойда в этом самом доме с молодым учителем истории, ставшем, в последствии, его опекуном.