Камни

« Может быть, мы никогда больше и не встретимся, но давайте разойдёмся друзьями » Верхоянский Солль Верхоянский Солль сидит за столом, сгорбатившись над очередным конспектом. Ему ещё писать и писать, учить и учить. Рядом, справа развалился Эрик, которому бы тоже следовало что-то повторить, но тот согласился лишь посидеть рядом пару минут. Прямо под носом у Эрика его чашка с прозрачной, вскипяченной пару минут ранее водой. Нет, ему надо взять бергамотовый чай Солля, просто так. Потому, что почему нет? —Ты будешь повторять? – спрашивает сглотнув Солль. —Нет, - второй глоток тут же летит в горло. —Тогда может поможешь Ане? – не отрываясь от конспектов, говорит Солль. —Чем? – действительно не понимает Эрик. Несколькими часами ранее эти двое вели задушевные разговоры об их совместном бытие. Сплетники хреновы. Анна ушла, уснула, и Соллю срочно потребовался Эрик, теперь его зовут чем-то помочь уснувшей давно Анне, —У тебя от недосыпа крыша не едет, красный? —Это терракотовый, - в очередной раз поправляет Солль. —Да один хрен. —Нет, это разные вещи. Оба приходят к тому, что им лучше помолчать. Эрик зевает и смотрит за Солля в окно. На звёзды. Далёкие, белые точки, вблизи пожравшие бы его сразу же, за милу душу. А небо чёрное. Наверно завтра будет дождь, значит они втроём либо, снова сидят дома, либо разочек кто-то выйдет в магазин. Последнее бы чего хотел Эрик это, чтобы несчастным стал он сам. Последний раз была Анна. Посмотрит кто на этот раз. Обои комнаты по-прежнему бежевые, блевотные, давно мозолящие глаза, но переделать нельзя, как и поменять розовую, грязную плитку, на какую-нибудь другую. Солль зачитывает какие-то умные предложения, но Эрик уже пропускает их мимо. Нет, полуночничать это явно не для его слабой душеньки и уязвимого иммунитета. Эрик допивает чай из кружки Солля, последний смотрит, как на врага народа, но для Эрика уже не особо важно герой ли он, злодей. Поспать бы, завтра трудный день. Эрик опрокидывает чашку с кипятком себе в рот, чтобы взбодриться. Получилось хуёво. Жжётся, блять и болит, но спать уже так не хочется. Можно почитать книгу. Можно потупить в телефон, а Соллю сказать, что повторяю решение сложных логарифмов. Солль ведь никак не докажет обратное. Анна, спящая в соседней комнате, и подавно. —Почему вы с Анной, так не любите друг друга? – внезапно выдаёт Солль. —А с чего должны любить? – смотря на отвратную, бежевую стену спрашивает Эрик в ответ. —Не знаю. Меня вы не грызёте, как друг друга. —Хочешь начнём? —Нет. Не в этом смысл. Просто почему? —Спроси у Ани. —Я спросил. Она сказала, спросить у тебя. —Отлично, спроси ещё раз. —Блять. Солль опускает глаза в конспекты. Ещё хоть раз он попробует понять этих двоих. Эрик спокойно упускает глаза вновь в телефон. Им незачем с Анной быть врагами и незачем быть союзниками. Потому Анна выплёскивает всё на Эрика, а Эрик пытается не придушить её за это выплёскивание. И Анна точно бы не пришла к Эрику за душевным разговором, как к Соллю, и Эрик точно бы не остался с Анной сейчас, даже если бы та была на пороге смерти. Просто бывают такие люди. Это всё, что нужно понять Соллю. Один другого не убьёт это точно, лучше как и раньше просто не вмешиваться и всё будет хорошо. У Солля пустые, серые пугающие глаза, которых боятся все, но не боялась Анна. У Солля странное имя, возможно из-за страха, никто не смел его коверкать, а Эрик не побоялся. Солля сторонились все, а эти двое не сразу, но хотя бы оставались рядом. Солль уже не мог представить своих стихов без трёх главных образов: Грустного человека, случайно пошедшего за ним и врага случайно пошедшего. Если бы не подработка флористом, встретил бы Солль Анну? Если бы не дрожащая Люси и лёд встретил бы Солль Эрика? Возможно это судьба. А возможно Бог второй раз посылает ему ответ, что у каждого своя дорога и своя судьба. Судьба Осмотрицкой Леры, его вожатой в детском лагере, третьего человека не побоявшегося его глаз, складывалась уже в другой стране. Удивительная четырнадцатилетняя девушка, поражала Солля до сих пор. Они не встретятся. Даже если в конце лагеря, дали обещание встретиться обязательно. Солль думает, что и здесь будет также. Если попросить Анну и Эрика встретиться, когда студенческая жизнь закончится, они просто не смогут. Непонятно почему Солль в этом уверен. Потому если появится возможность хоть как-то помирить этих двоих, он попытается. Эрик думает, что Солль слишком много думает и хочет от жизни. Как и все они. Может быть, их совместная жизнь и взбодрила его в некотором смысле, после очевидного отказа от сферы, которой тот хотел заниматься изначально, то ли духу не хватило, то ли Солль слишком для него сложный для понимания в этом мире. Проходит час и уже шесть утра. Солль что-то бормочет по конспектам, Эрик что-то мычит в ответ. Анна всё также спит. Единственный нормальный здесь человек, как думает Смирнов впервые за долгое время. —Тебе всё неймётся? – спрашивает Эрик, устало потирая глаза. Как Солль не хочет спать? Как? —Нет, ты устал.. —Правда? —Сам в шоке. Не хочешь спать там, не? —Ты спишь вообще или ты вампир? —Я с детства мало сплю. —Страшно спросить: почему? —В любой момент можно было чем-то получить по голове. Даже пока ты спишь. —Так пока спишь же, не почувствуешь? —Когда проснёшься. К сожалению после сна нужно проснуться. —К сожалению, - повторяет Эрик, смотря в посветлевшее небо. Вообще посветлевшее. Видимо прошёл не час, но сейчас точно шесть, —Но это же не повод не спать. —Не повод. Но и не особо хочется вообще лишать себя возможности увернуться. —Ещё хоть раз я что-то спрошу о тебе. —Вот и не спрашивай. Тёте Оле понравился лавандовый чай? – от имени мамы Эрик чуть дёрнулся. —Да, она передавала привет и спасибо. А и она всучила мне.. Щас принесу, - Эрик встал из-за стола оставив телефон с игрой на нём и помчался в прихожую. Солль лишь ничего не понял и продолжил корпеть над констпектами. Эрик прилетел, держа в руках три коробки, одна белая с чёрной лентой, вторая чёрная с белой лентой и третья абсолютно серая. На лице Солля читалось недоумение, и слегка изогнулись брови. Эрик, поняв этот взгляд, открыл белую коробку. В ней оказалась цепочка с ярким изумрудом, за счёт того, что Эрик стоял лицом к свету блеск стал ещё более ослепляющим. В чёрной коробке оказался аквамарин в той же круглой оправе, что и изумруд и в серой коробке оказался изумительно яркий серый турмалин. —Твоя мама знает, как благодарить, - смотря на украшения, произнёс Солль. —Да. Если ты спать не собираешься, может, наденешь? —А ты? А Аня? —Я надену, а на Аню мы наденем. Проснётся ахуеет. —Вот уж точно.