Rowena's Prophecy

Гарри осознал, что впервые за… — он даже не знал сколько времени, — чувствовал себя настолько отдохнувшим, впервые за очень долгое время у него ничего не болело. Воспоминания о произошедшем, о сделанном выборе и о результате этого выбора всплыли в его голове, как только он начал просыпаться, и он решил бы, что все это было каким-то странным сновидением, если бы не тот факт, что он лежал на роскошном и уютном ложе, укрытый удивительно мягким одеялом, кем-то заботливо подоткнутым. — Не спишь? — Прозвучал глубокий голос Основателя, а затем матрас возле Гарри прогнулся, и рука Слизерина нежно провела по его волосам, снова и снова, и снова, пока Поттер вновь не начал засыпать. Но, все же, любопытство взяло верх, и юноша приоткрыл глаза, моргая при виде очень даже живого мужчины, сидящего рядом. — Мм-хм. Ничего не болит, — тихо произнес Гарри. — Пока ты спал, я исцелил все раны, что тебе недавно нанесли. Большая часть головных болей была вызвана тем, что в твоих очках неподходящие линзы, — недовольно поджал губы Слизерин, но его прикосновения оставались нежными, когда он перебирал волосы Гарри. — Ты вылечил мои глаза? — Спросил Поттер, лениво поднеся руку к лицу и понимая, что на нем нет очков, хоть он прекрасно видит Слизерина. — Да, как и твою руку. Также, мне удалось исправить тот ущерб, что нанес Снейп своими вторжениями в твой разум на занятиях по Окклюменции. С тем же успехом он мог бы оставить тебя абсолютно беззащитным один на один с моим кретинским потомком, — фыркнул Основатель. Гарри удалось сесть, и он прислонился к изголовью кровати, внимательно изучая мага, расположившегося рядом. Слизерин был таким же красивым, как и на портрете. Он был выше, чем юноша мог себе представить, а с его широкими мускулистыми плечами, казалось, что он занимает огромное пространство. Но Гарри не чувствовал, что его подавляет эта мощь, исходящая от мужчины. Вместо этого, ему казалось, что он может укрыться за этой силой, чтобы впервые за последние годы взять паузу в бесконечных битвах и отдышаться. Поттер поднял руку и взглянул на нее, — на тыльной стороне ладони были слабые розовые линии, ничего похожего на ранее кровоточащую рану. Он больше не ощущал никакой боли и даже не предполагал, какое облегчение испытает, увидев, что его рука зажила после многих недель пыток. Длинные пальцы Слизерина сомкнулись вокруг его кисти, большой палец потер отметины, и маг крепко обхватил руку Гарри, притягивая юношу ближе и заставляя заглянуть в смотрящие на него сапфирово-голубые глаза, которые больше не казались такими холодными и проницательными, теперь они были теплыми и ласковыми. — Спасибо, что исцелил меня, — сказал Гарри, и рука слизеринца сжала его руку крепче, не настолько, чтобы причинить боль, но достаточно ощутимо. — Тебе не нужно благодарить, ты освободил меня, теперь ты — мой, и я буду тебя защищать, — ответил Слизерин, и Гарри только пораженно посмотрел в ответ. — А? — Услышал он свой вопрос. — Теперь мы связаны друг с другом, я говорил тебе, что это произойдет, если ты решишь освободить меня. — Отметил мужчина, выглядя при этом необычайно довольным. — Чувствую, что должен был расспросить об этом подробнее до того, как это произошло, — вздохнул Гарри, откидываясь на подушки. — Хоть в тебе много качеств моего факультета, но также много и качеств факультета Годрика, — Основатель весело усмехнулся. — Да, тебе следовало разузнать о нашей связи больше. — Ты мог бы сказать мне, — прищурился Поттер. — И что в этом было бы забавного? Я наблюдаю за тобой уже больше года, Гарри, открыться тебе и воспользоваться своим единственным шансом на возрождение не было поспешным решением, — Слизерин улыбнулся, и юноша поймал себя на том, что снова тонет в его теплом взгляде. Гарри понимал, что может легко пристраститься к этому. — Ты действительно не сможешь провернуть этот же трюк снова? — Поинтересовался Гарри. — Нет, это была Темная магия, но не Черная, только благодаря сильной воле и чистому желанию я смог освободиться, но магия ритуала, сотворенного много веков назад, больше не подействует, — Слизерин откинулся на спинку кровати, опираясь на одну руку и держа руку Гарри в другой. — Больше не подействует? — нахмурился Поттер, услышав эту фразу. — Сила и связь, если быть более точным. Я действительно должен объяснить тебе, почему решился на это, что само по себе является объяснением того, как это стало возможным, — задумчиво проговорил Слизерин, глядя в потолок. — Тебе не обязательно рассказывать мне, ведь на самом деле это не имеет ко мне никакого отношения, — покачал головой Поттер, осознав, о чем просит. Взгляд, который он получил в ответ, заставил его слегка отшатнуться, — это был чистый гнев. — Я сержусь не на тебя, Львенок, — быстро сказал Слизерин и сделал то, от чего сердце Гарри учащенно забилось, — мужчина поднес его руку к своему лицу, и запечатлел поцелуй на тыльной стороне ладони. Такой старомодный жест, но, тем не менее, такой ласковый, и это… так отличалось от того, как с ним обращались все остальные. — На кого ты злишься? — Поинтересовался Гарри. — На людей, которые скрывали от тебя все. На людей, которые заставили тебя поверить, что ты не должен задавать вопросы. Вношу ясность, это имеет прямое отношение к тебе, мы связаны друг с другом, и ты — одна из причин, по которой я здесь, поэтому ты имеешь полное право знать, что привело к этому моменту. Также, чтобы внести ясность, ты можешь задавать мне столько вопросов, сколько захочешь, независимо от того, касаются они тебя или нет. Я скажу, если это будет чем-то, о чем я не хочу рассказывать, надеюсь, что ты отнесешься к этому с уважением. Гарри обнаружил, что согласно кивает, глядя на мужчину перед собой в полном недоумении. Это было тем, чего он абсолютно не ожидал, никто так к нему не относился, никто не был с ним настолько откровенен. Он чуть крепче сжал руку Слизерина, притягивая к своей груди. — На самом деле все началось с другого пророчества, — сообщил Слизерин и вопросительно склонил голову, когда Поттер фыркнул. — Я узнал о пророчестве, касающемся меня, только… как долго я был без сознания? — Два дня. — Хм, прошло еще два дня, и мне уже они не нравятся, — вздохнул Гарри. — Надеюсь, что это тебе понравится, — мягко улыбнулся Слизерин и поудобнее устроился на кровати. — Пророчество было сказано мне той, кому я доверял и уважал. Ровена была настоящей провидицей, не то что эта мошенница, что преподает в замке. — Ровена Равенкло? — Растерянно пролепетал юноша. — Да. Однажды она изрекла Пророчество для меня. Мы обсудили все возможные варианты его толкования с Годриком и Хеленой. Согласно ему мне предоставлялся выбор. Первым вариантом было остаться в Хогвартсе вместе с остальными, продолжать делать Школу великой и гарантировать, что мое имя войдет в историю как одного из самых могущественных и благородных волшебников моего времени и многих последующих поколений наравне с тремя другими Основателями. Вторым — мне нужно было каким-то образом войти в состояние стазиса и дождаться подходящего времени. Мое имя было бы очернено к тому времени, когда я снова смог бы жить; о том, чего я достиг, забыли бы. Мне пришлось бы встретиться лицом к лицу с покойным и помочь избавить от него мир, но только так я смог бы встретить свое счастье. — Твое счастье? — Переспросил Гарри, и что-то сжалось у него в груди. — Да, мое счастье. Только предначертанный мне человек смог бы освободить меня от стазиса, и при этом выжить. Пророчество Ровены гласило, что мы будем принадлежать друг другу, что мы станем наградой друг для друга за все страдания, что мы пережили. Слизерин протянул руку и снова запустил пальцы в волосы Гарри, глядя на него так, как никто никогда раньше на него не смотрел; так, что он почувствовал… все — столько чувств и эмоций пронеслось через него от этого взгляда, от близости другого человека, от слов, которые только что были произнесены. — Я? — Прошептал он, затаив дыхание. — Да, у меня появились подозрения с тех самых пор, как ты попал сюда впервые, но ты был слишком юн, а мне нужно было убедиться, ведь если бы ты не являлся моим Истинным, то попытка освободить меня, убила бы тебя. Но да, это ты, ты — моя награда за мое заточение. Моя судьба. Мое счастье. — Но из-за этого… тебе пришлось покинуть своих друзей, свое время, пожертвовать именем своего Рода, — пробормотал Гарри. — В этом и состоял выбор. Пророчество Ровены гласило, что я смогу прожить счастливую жизнь в другом времени. Думаю, что о моей дружбе с другими Основателями никто не знал, никто и поверить не мог, что мы были семьей, братьями и сестрами, мы доверяли друг другу и любили друг друга больше всего на свете. Гарри вздрогнул при этих словах. — Я рассказываю это не для того, чтобы вызвать в тебе чувство вины. Я лишь хочу, чтобы ты понял тот выбор, который мне пришлось сделать. Но это был мой выбор. Если бы я остался жить в том времени, имя моего Рода, которое на тот момент было одним из самых уважемых в мире, осталось бы нетронутым, нас бы по-прежнему уважали. Но я бы никогда не встретил тебя, — улыбнулся Слизерин, не отрывая взгляд от Гарри. — Мне потребовался год, чтобы принять решение, осознание того, что один из моих потомков будет сеять хаос и попытается уничтожить Магическую Британию, уничтожить Хогвартс, сводило меня с ума, но мысль о тебе, — о том, что я никогда не встречу тебя, кем бы ты ни был; о том, что я никогда не узнаю тебя, — убивала. В конце концов, я сделал выбор, — я решил остановить своего потомка, ведь я хотел встретить человека, который был предназначен мне. — Я… Я не такой, каким ты меня себе представлял, — Гарри опустил взгляд на их соединенные руки. — Посмотри на меня, — Слизерин… нет, Салазар ответил в таком резком тоне, что Гарри послушно поднял взгляд, чтобы вновь встретиться с его ярко-голубыми глазами. — Ты не такой, каким я тебя представлял, ты намного лучше, — твердо заявил Салазар, прежде чем наклониться вперед и приникнуть к губам юноши. Это было настолько неожиданно, что Гарри на секунду замешкался, его свободная рука слегка взмахнула в воздухе, прежде чем он все же положил ее на широкое плечо Слизерина, его пальцы вцепились в ткань, когда он ощутил, как теплая искра прошла сквозь него от того места, где соприкасались их губы, и, казалось, распространилась по всему телу. Он закрыл глаза и отдался поцелую, охотно отвечая Салазару, который свободной рукой обнял Гарри за талию, прижимая еще ближе и углубляя поцелуй. Раньше Гарри не понимал всего этого ажиотажа относительно поцелуев и тому подобных вещей, он был слишком занят попытками выжить, чтобы всерьез задумываться об этом, а поцелуй с Чжоу лишь подтвердил его мнение. Но теперь все было иначе — это было именно тем, как поцелуй описывали другие, и даже лучше, — Салазар завладел его ртом, нежно лаская его, и все, о чем Гарри мог думать, — это приятный жар, что распространялся по всему телу от этого контакта между ними. Когда они в конце концов смогли оторваться друг от друга, — Гарри не был уверен, как долго они целовались, — губы Салазара были припухшими и искусанными, и юноша чувствовал, что его губы также распухли. Они просто полежали немного в тишине, глядя друг другу в глаза, и наслаждаясь ощущением связи между ними. — Я более чем доволен своей частью сделки, — мягко произнес Салазар, выражение его глаз подсказывало, что он говорит правду. — Как? — Начал было юноша, а затем слова вырвались сами собой, — Как тебе удалось сделать это ради меня? — Мне помогли друзья, — улыбнулся мужчина, — Когда я сделал выбор, они приняли его и помогли мне найти способ осуществить это. Мы нашли ритуал для помещения меня в портрет, где я смог бы взаимодействовать с другими и освободиться, когда придет время. Следующие шесть месяцев мы провели вместе, готовясь к ритуалу, и, по сути, прощаясь. Мы были самыми могущественными ведьмами и волшебниками нашего времени. И чтобы провести ритуал, мы объединили нашу магию вместе с магией Хогвартса, благодаря решимости и той любови, что мы питали друг к другу, у нас появился шанс на успех, который выпадает раз в жизни и который определенно нельзя повторить. Профессора были в ярости, из-за нас замок практически перестал функционировать на неделю, — всю эту неделю действовала остаточная магия из-за силы ритуала, но, к счастью, только Годрику, Хелене и Ровене пришлось иметь с ними дело, — озорно ухмыльнулся маг, заставив Гарри рассмеяться. — Они не давали тебе скучать? — Обеспокоенно спросил Гарри, рассеянно поглаживая большим пальцем руку Салазара. — Конечно, все было по-другому, не так, как раньше, но они часто проводили со мной время, а потом их дети и внуки. — Твое заточение было таким долгим, — пробормотал юноша, представив, сколько времени Салазар провел в ожидании. — И да, и нет. Время текло иначе, я осознавал, как сменяются года, иногда мне казалось, что я никогда тебя не встречу, а иногда — поколения сменялись в мгновение ока, — Салазар покачал головой. — И так до тех пор, пока я не увидел тебя в первый раз. — Ты не был уверен? — Уточнил Гарри. — Я сразу почувствовал связь с тобой, я был уверен, что это ты, но после я испугался, что во мне говорит отчаяние, что это лишь мое страстное желание наконец найти тебя. Но, наблюдая за тобой, я становился все более и более уверенным, — Слизерин снова улыбнулся той самой мягкой и нежной улыбкой, и Гарри вновь почувствовал, как его сердце забилось быстрее в груди. — Ты от многого отказался ради меня, — слегка нахмурился Поттер, когда эта мысль пришла ему в голову. — Нет, — рассмеялся Салазар, наклоняясь вперед, чтобы вновь запечатлеть на его губах поцелуй, — Я от многого отказался ради себя. — Что? — Переспросил Гарри, сбитый с толку поцелуем, теми ощущениями, которые снова вспыхнули в нем, и словами, сказанными Слизерином. — Я стольким пожертвовал ради себя, я жаждал встретиться с тобой и иметь то, что, по словам Ровены, должно быть между нами. Уверяю тебя, это решение было абсолютно эгоистичным, — посмеиваясь, заметил маг. — Почему-то я в этом сомневаюсь, — покачал головой Поттер, но все равно рассмеялся вместе с собеседником. — Ладно, не совсем, на меня также легла ответственность за уничтожение кретина, который является пра-пра-пра-пра-пра- и еще куча пра- внуком моего брата, — пожал плечами Основатель. — Ты знаешь, что он теперь змеелицый? — Заинтересовался Гарри и увидел, как Салазар побледнел. — Змее… лицый? — Медленно повторил он. — Да, он напоминает змею. — Опиши, пожалуйста, подробнее, — Салазар крепко зажмурился. — Лицо в буквальном смысле змеиное, носа нет, только щели, полностью лысый, кожа немного чешуйчатая, о, а еще у него красные глаза, — объяснил Гарри. — Мерлин, мой брат хоть и не блистал умом, но я и подумать не мог, что отсутствие разума так скажется на генофонде нашего Рода. Мерлин, жаль, что я не выбрал панду или галаго в качестве символа Факультета, — Салазар закатил глаза. — Также стоило бы увидеть лицо Годрика, когда я объявил бы об этом выборе, — добавил он вполголоса, и это подействовало на Гарри. Салазар посмотрел на него немного озадаченно, когда тот откинулся на спину и начал хохотать так, как никогда раньше, так сильно, что слезы навернулись на глаза. Он не был уверен, что его насмешило больше — мысль о пресловутом Слизеринце, объявляющем Гриффиндору и другим Основателям, что галаго будет символом его факультета, и их реакции на это, или мысль о многих поколениях слизеринцев, разгуливающих с галаго на груди, или от представления Снейпа главой Дома Галаго, или мысль о Волан-де-Морте с огромными глазами и чертами лица этого животного. — Лучше? — весело спросил Слизерин, когда Гарри наконец успокоился. — Намного, — хихикнул Гарри. — За тем, как ты смеешься, гораздо приятнее наблюдать, — довольно улыбнулся в ответ Салазар, поглаживая пальцем щеку Гарри. — И что теперь будет? — Поинтересовался юноша. — Для начала, пока ты выздоравливаешь, мы проведем немного времени наедине, чтобы узнать друг друга получше, а потом разберемся с внешним миром, — предложил Салазар. — Звучит заманчиво, — кивнул Гарри. — Я разберусь со всеми теми, кто причинил тебе боль, и позабочусь о том, чтобы больше никто не смел тобой манипулировать, — пообещал Слизерин, нежно проводя большим пальцем по шрамам Гарри. — Никто больше не причинит тебе вреда, пока я рядом. — Никто никогда… — Начал было Гарри, но затем резко оборвал себя. — Пожалуйста, закончи фразу, — попросил Салазар, сощурив при этом глаза. — Никто никогда не хотел защитить меня, просто потому что я — это я, — вымолвил Гарри, и ярость на лице Слизерина напугала бы, если бы не было ясно, что она направлена не на него. — Я всегда буду защищать тебя, Гарри, ты всегда будешь самым важным человеком для меня, — поклялся маг, прежде чем снова увлечь Гарри в жаркий и властный поцелуй, но не для того, чтобы продемонстрировать свою силу, а для того, чтобы доставить Гарри удовольствие, чтобы тот и думать забыл обо всем, кроме Салазара, его губ, его рук, его тела, и той связи между ними, настолько сильной, что она стала практически осязаемой. Салазар прижал Гарри к греховно мягкой кровати, его сильное тело накрыло хрупкое тело юноши, словно защищая и ограждая от всего мира. Его густые темные волосы, рассыпавшись мягким водопадом вокруг них, скрыли обоих волшебников в их собственном маленьком мире, который Гарри никогда не хотел покидать.