Тортжественно клянусь...

— Привет, принцесса. Как прошёл твой день? Я принёс твои любимые маффины. Коёми не ответила, пряча взгляд. — Что случилось? — Мия присел на краешек кровати рядом с одеяльным коконом. Старшая Кян сидела вся укутанная пледом, обнимая любимую подушку-клубнику, которую Чинён подарил ей на день влюблённых, надувшаяся и грустная. — Болит что-то? Девушка покачала головой. — А что такое? Что-то, что не исправить чаем с кексиками? — Не-а. Кексики… — вздох, — только всё испортят. — Солнце, быть не может, чтоб было что-то, что нельзя исправить вкусным десертом. Ты же сама так говорила. — Говорила! Десертом может и исправишь… свои переживания, а вот фигуру — нет! — протараторила Коёми и спряталась в пледе. «Глупая, глупая, глупая!» — Коёми? — Мия нежно коснулся её спины. Тишина. — Что случилось? Бах. — Я себе пообещала, что не буду больше много сладкого кушать! А сама взяла и скушала! — слёзно выпалила Коёми, мигом выпрямившись и выплёскивая на парня немного своей тревоги. Он немного помолчал, смотря на шмыгающую носом девушку. Потом коснулся её плеча, укрытого тканью пледа и спросил подробности: — Но ты ведь… ела не только сладкое, верно? — Верно. Я поела вкусный рис с мясом и салат. Но потом не удержалась и съела печеньку! — Какая ты молодец. Одну печеньку? — уточнил Мия. — Дв… три. — И тебе было хорошо и вкусно? — Очень. — Так это же здорово. Коёми надула губки. Какая-то невысказанная навязчивая мысль всё ещё крутилась в голове, на языке девушки, и она всё никак не могла высказать прямо. Но Мия знал её как лучшую подругу года три и встречались они уже почти год. Так что старшая Кян чувствовала, как знакомо аккуратными вопросами парень из неё сейчас вытягивал то, что у неё там в мыслях закрутилось, завертелось и запуталось. Коёми была так благодарна парню за эту его способность, что словами и не описать. Но страшно было всё равно. Чинён смотрел на неё решительно, поэтому Коёми снова сдалась довольно быстро: — Если буду много сладкого кушать, то растолстею и ты бросишь меня! — Кто тебе такое сказал? — Никто. — Тогда почему ты так думаешь? Коёми закусила губу, вспоминая, с чего всё началось. — Подружки в колледже обсуждали… — Тебя? — Нет. Ещё чего! Они… обсуждали, что парень Чиори сказал, что ей не мешало бы постройнеть. И что она виновата будет тогда, если они расстанутся. Мия выслушал Коёми. Моргнул — подумал «Ну и дураки». Погладил лёгким касанием свою девушку по щеке и спросил: — Понял. А ты здесь причём? Мы. Нас с тобой это как касается? Коёми задумалась. Плечи её стали расслабляться. — Никак? — осторожно предположила она. — Вообще никак, — подтвердил Мия. — То есть. Если я буду кушать сладости, если стану как огромный шар, ты меня не бросишь? — Этот вопрос звучал жалобно, но дался Коёми с трудом. — Нет. — Обещай мне. — Обещаю. — Давай поклянёмся на мизинчиках, — взволнованно закусив губу, произнесла девушка и выставила вперёд свой аккуратный маленький мизинчик. Мия улыбнулся, оглядывая Коёми мягким, полным любви взглядом. — Конечно, милая. Давай, — ответил он, обнимая сначала обеими ладонями ручку Коёми, чмокая костяшки пальцев, и потом уже цепляясь своим мизинцем за её. После он со всем вниманием взглянул в блестящие глаза девушки, ожидая дальнейших указаний. Старшую Кян от этого пристального взгляда всю согрело изнутри. Она почувствовала, как из груди ко всем конечностям её всю окатило приятной волной доверия, которая смыла собой кусачее чувство тревоги. Она уселась поудобнее и поближе, не расцепляя мизинцев, расправила плечи, откашлялась в кулачок другой руки и, как могла, твёрдо сказала: — Повторяй за мной. — Мия с готовностью кивнул. — Тортжественно клянусь… — Тортжественно клянусь, — повторил Мия. — …что не оставлю бесконечно волнующуюся по пустякам Коёми Кян… — …что никогда не оставлю бесконечно волнующуюся по пустякам Коёми Кян… — девушка на мгновение сбитая с мысли зависла с приоткрытым ртом, осознавая, что парень ссамовольничал в формулировке, но ничего по этому поводу говорить не стала, только улыбнулась и хихикнула смущённо, похлопав ресничками, прогоняя вновь навернувшиеся слёзки. — …даже если она превратится… — …даже если она превратится… — …из-за сладостей в шар размером с Солнечную систему! — Коёми шумно вдохнула воздух, быстро протараторила окончание клятвы и зажмурилась. — …из-за сладостей в шар размером с Солнечную систему, — спокойно договорил Мия. Коёми ожидала, что парень фыркнет под конец или засмеётся над ней. Ей в моменте и самой захотелось засмеяться. Скрыть за этим смехом то, какой же она на самом деле несерьёзной совсем и пугливо-ранимой перед совершенно разными мелочами являлась. Но в ответ была тишина. Девушка открыла один глаз, затем второй. Мия смотрел на неё всё так же: внимательно, решительно, медленно моргая и мягко улыбаясь уголками губ. А самое главное — не расцепляя их соединённых мизинчиков. От его тела исходили и окутывали её невидимые горячие лучи уверенности. Она смотрела в глаза своего парня, и они как никогда раньше казались ей драгоценными изумрудами. Коёми понимала: как бы текст этой клятвы ни звучал смешно и абсурдно, для Мии это важно. Всё важно. Всё, что связано с ней, такой маленькой по сравнению с большим миром сплетен, Коёми, важно. И сама Коёми тоже очень, очень, очень важна! — Клянусь, — прошептала Коёми, качнув их ладонями вверх и вниз. — Клянусь, — прошептал Мия, повторив движение старшей Кян. А потом тело прошибло мурашками, когда Чинён перехватил кисти её рук в свои, поднёс их к своим губам и по очереди осыпал ласковыми поцелуями. Мозг стал плавиться, по телу расползлась приятная щекотка удовольствия. Снова захотелось плакать, да что же такое! Мия, одной рукой тоже не отпуская ладошки Коёми, поудобнее сел на свою сторону кровати, второй рукой раскрыл объятие и произнёс: — Иди сюда. Коёми как кошка мигом скрутилась в клубочек под боком своего парня, окружённая теплом его рук и окончательно расслабилась. Сразу стало хорошо. Старшую Кян часто мелкой дразнили, ей это так не нравилось. И то, что она маленькой была, до верхних полок не доставала, тоже часто злило. Но в такие моменты, как сейчас, лёжа в объятиях Мии и смотря на него такого уверенного снизу вверх, она была счастлива тому, что была такой, какая есть. Насытившись ощущением полной защиты своей маленькости, Коёми выбралась из клубочка, подобралась к Мие повыше, поближе к лицу и сказала, заглядывая в его глаза: — Я тебя люблю очень сильно. Ты лучший человек в моей жизни. Чинён улыбнулся, погладил Коёми по волосам, заправляя за ушко взлохматившиеся волосы и ответил: — И я тебя люблю, милая. Ты тоже лучший человек для меня. Девушка улыбнулась. Мия приподнял лицо Коёми, чмокнул её сначала в один уголок рта, затем в другой. Только потом, как она любит, последовательно и неторопливо, поцеловал в губы. От навязчивых плохих размышлений не осталось и следа. — Кексики хочешь попробовать? — Нет. Давай лучше завтра, — довольная Коёми обняла Мию всеми конечностями, укрыла их обоих пледом и улыбнулась, — сейчас давай обниматься очень много часов!