Дневник Софи

      Неделя ознаменовалась напряженнейшей подготовкой к конкурсу. Каждый день я приходила на репетицию и пыталась отточить свое выступление до идеала, придирчиво рассматривая все, на мой взгляд, неровные углы, и пыталась сгладить их. Я решаю аккомпанировать себе на гитаре, чтобы получилось полностью живое выступление. В итоге в четверг, на последней репетиции, и я, и мисс Далтон остаемся довольны.       Я пару раз зареклась остаться и посмотреть, хотя бы исподтишка, на репетицию Ханны, но так и не смогла пересилить себя. Всю неделю я старательно пыталась избегать ее, и у меня это получилось. К моей величайшей радости, Ханна больше ни разу не напала на меня, как и ее служанки, покорно сопровождавшие ее изо дня в день. Сначала я обрадовалась, ведь она решила отступить от своего плана и оставить меня в покое, но потом, лежа в одну из ночей без сна, я с ужасом задумалась о том, что главная сокрушительная гадость ждет меня впереди, на конкурсе.       Если она испортит мое выступление, я действительно не смогу это спокойно пережить. Это похоже на затишье перед бурей, а Ханна выглядит как зверь, набирающийся сил для последнего смертельного прыжка.       Лили рассталась со Стэном, и, как бы я ни была рада этому, я всеми силами поддерживала ее. Каждый день я видела ее опухшее от слез лицо, лишенное всяких эмоций, кроме грусти и боли. Она торжественно поклялась, что скоро оправится и сможет жить дальше, а также, что больше ни на шаг не подойдет к этому придурку. Я поверила ей, ведь в ее печальном дрожащем голосе действительно отчетливо ощущались нотки решимости и твердости.       Я и сама знаю, каково это – смириться с тем, что ты не нужен любимому человеку. Я испытала это дважды. Первый раз с Эмбер, второй – с Келси. Но вот она я, живая и невредимая, пережила целых два болезненных удара по сердцу, но не потеряла себя.       К слову о Келси. Она посвящает мне все свободное время и бежит ко мне со всех ног, стоит мне только намекнуть, что я хотела бы видеть ее. Удивительно, но факт. Мое сердце начинает медленно оттаивать по отношению к ней, и я серьезно вижу неплохие перспективы развития наших отношений. В один вечер ее рука поползла в мои трусики, но я остановила ее. Келси с тяжелым вздохом остановилась и продолжила нежно меня обнимать. Я была потрясена. Раньше каждый мой отказ и попытка выяснить отношения заканчивались тем, что она психовала и уходила, либо говорила неизменную фразу «Не нравится – вали».       Один вопрос все же не дает мне покоя. Надолго ли ее хватит? Я не до конца верю в ее искренние намерения. Но время, проведенное с ней, несомненно помогает мне отвлечься и забыть об испепеляющем взгляде черных глаз.       Однако, как только я остаюсь одна, Ханна и ее хитрая соблазнительная улыбка заполняют мое сознание.       А что потом?       Ее вопрос, заданный в тот вечер не дает мне покоя. Она серьезно верит в то, что я не отстану от нее? Хах. Конечно же, нет. Все будет иначе. Я убеждена в том, что, как только конкурс покажет, кто есть кто, мы разойдемся по разным углам и заживем каждый своей жизнью.       Правда, Софи? Ты так легко сможешь выкинуть ее из головы? Ее губы, ее касания, ее сильные, но нежные руки, ее взгляд, полный желания и восхищения, ее глубокий голос, в конце концов, ее стихи.       Моя Софи.       Интересно, каково было бы быть ее девушкой? Я задумываюсь, мои мысли приводят меня в страну несбыточных мечтаний о том, что мы могли бы быть идеальной парой, такой же как Эмбер и Элла.       Но кого я обманываю? Быть с Ханной это, наверняка, сущий кошмар. Это жизнь на пороховой бочке. Я более чем уверена, что это еще хуже, чем бороться с Келси. А я устала бороться за отношения. Так что я пас. Да и кто вообще меня спрашивает? Наши с Ханной прямые настолько параллельны и далеки друг от друга, что не встретятся даже в моих мечтах.       Отношения с Алексом разладились из-за того, что через пару дней после того, как я застала Ханну у нас дома, я застукала его за телефонным разговором с ней. Они договорились встретиться и потусить вместе. И о чем он вообще думает? На что надеется? Мне стало обидно. Алекс всегда был отличным другом. А теперь берет и переходит в лагерь врага. Кто так делает? Но я стараюсь не злиться на него. Мои отношения с Ханной это мое личное дело, я не имею права запрещать общаться с ней ему.       День икс, а именно пятница, начался с того, что я проспала. Я так волновалась накануне, что уснула лишь в три часа ночи. Я понимала, насколько это плохо, ведь по-хорошему я должна была хорошенько выспаться и отдохнуть перед выступлением, но волнение взяло свое.       На занятие по истории злюки мисс Соул я, увы, не успела. А после занятия, когда я подошла к ней, она бросила в мой адрес фразу о том, что я лентяйка, и что никакой глупый конкурс не заменит хороших знаний. Однако, в конце концов, она смягчилась и все же пожелала мне удачи, сказав, что прощает мне этот пропуск ради моего таланта.       Я с улыбкой выхожу из аудитории и спешу найти Лили, чтобы сообщить о том, что скоро, кажется, начнут таять ледники и начнется глобальное потепление, ведь я впервые за все время услышала от Соул приятные слова. - Привет, - серьезный, до боли знакомый голос заставляет меня вздрогнуть.       Я поворачиваю голову в сторону. Ханна стоит, прислонившись к стене, и с мягким интересом смотрит на меня. - Привет, - сдержанно отвечаю я и отвожу взгляд в сторону, пытаясь показать ей, что мне не интересен ни этот разговор, ни она сама, хотя внутренне я с замиранием сердца жду ее дальнейших действий. - Сегодня конкурс, - произносит она и делает ко мне маленький шажок. - О. Правда? – я устремляю на нее наигранно восторженный и удивленный взгляд, на что она закатывает глаза, но все же выдает легкую полуулыбку. - Софи, - выражение ее лица становится серьезным, и я сосредоточиваю на ней все свое внимание, боясь ее очередного удара, - Я хотела пожелать тебе удачи. Надеюсь, ты круто выступишь. Я видела пару твоих репетиций. Это очень сильно.       Что? Она видела мои репетиции? Мое сердце радостно подпрыгивает, но я быстро осекаю его. Она моя соперница, если она видела мои репетиционные выступления, то у нее неплохой козырь в руках. - Спасибо, - смутившись, отвечаю я, - Тебе… Тебе тоже удачи, Ханна. Пусть победит сильнейший. - Да. Спасибо, - отвечает она.       Между нами повисает пауза, и я чувствую, что она отчаянно пытается придумать, что бы еще сказать. Это наш первый нормальный разговор за полтора месяца нашего знакомства. Без криков, без ругани, без попыток унизить друг друга. Мое тело наполняется теплом, возникает внезапное желание обнять ее, но я в ужасе прогоняю его. - Ладно, увидимся вечером. У меня сейчас математика, нужно спешить, - говорит она, печально вздохнув. - Математика? Ты посещаешь математику? Ненавижу ее. Я ее не выбрала, - отвечаю я, - У меня всегда были с ней проблемы. - Ну, на самом деле, из всего списка моих предметов, это мой самый нелюбимый. Я и сама не знаю, зачем мне математика. Но я стараюсь, - поджав губы, говорит Ханна. - Я была счастлива, когда закончила школу. Наконец-то смогу выбирать то, что мне по душе, так что я бы не вытерпела, если бы пришлось проходить через этот алгебро-геометрический ад снова.       Ханна посмеивается. Я натыкаюсь на ее теплый и немного растерянный взгляд, и он обезоруживает меня. Я замолкаю, ловя каждый ее вздох. Ханна еле заметно вздрагивает, переводит мимолетный взгляд за мою спину. - Ну, мне пора. До встречи на конкурсе, - она разворачивается и уходит, не дав мне возможности ответить. - О чем вы говорили? – Лили становится рядом со мной, провожая Ханну презрительным взглядом. - Да так. Ни о чем. Пожелали друг другу удачи, - рассеяно отвечаю я, в то время как мое сердце жалостно поскуливает в грудной клетке с каждым шагом Ханны, отдаляющим нас друг от друга. - Ты ее уделаешь, - уверенно произносит подруга, - Ты станешь тем самым героем, который поставит эту дрянь на место. - Ага, - нехотя отвечаю я и двигаюсь с места, пытаясь заглушить желание врезать Лили.

***

- Классный дом, - с неподдельным восторгом в глазах произносит отец, когда они с Глорией заходят к нам домой, - Я даже и не знал, что ты тут живешь. Я думал, вы снимаете квартиру. - Эм. Ну, сначала мы оба жили в общежитиях, а потом решили съехаться, - отвечаю я, провожая гостей на кухню. - Это здорово, Софи, - с искренней улыбкой говорит Глория, присаживаясь за стол.       В дом заходит Алекс. Он снимает как всегда полностью распахнутую куртку. Дурачок. Никогда не надевает шапку и не застегивает куртку. И самое удивительное, он ведь ни разу не простудился. - Может быть, чаю? Кофе? – спрашивает он, переводя взгляд то на отца, то на Глорию. - Я бы не отказался от виски, - посмеиваясь, отвечает отец, но тут же замолкает, пораженный сердитым взглядом Глории.       Я улыбаюсь. Они ужасно милая пара. - Кофе, пожалуйста, - коротко говорит отец, - Я сегодня почти не спал. - Ага, волновался так, будто идет в первый класс, - с мягким укором говорит Глория.       Я смотрю на часы и спохватываюсь. - Боже, нам выходить через сорок минут, а я еще не готова. - Но разве, - Алекс смеряет меня растерянным взглядом, - Разве ты не накрашена и не одета? Я думал, мы посидим, поболтаем и пойдем в кампус. - Эх, мальчик мой, - Глория кладет руку на его плечо, - Многого ты не знаешь о женщинах.       Я не удостаиваю его ответом и спешу в комнату. Словно вихрь залетев в комнату, я стараюсь разложить по полочкам план действий. Все должно быть идеально. Я должна выглядеть потрясающе.       Я быстро принимаю душ, выбираю купленное пару дней назад нежно-розовое платье, раскладываю его на кровати и спешу к зеркалу, когда раздается осторожный стук в дверь. - Можно? – слышу я за дверью голос Глории. - Да, да, - отвечаю я и продолжаю наносить макияж.       Глория сразу же подходит к платью. - Ого. Оно просто замечательное. Ты будешь в нем несравненна. - Спасибо, - коротко, но мило отвечаю я.       Глория становится за моей спиной и с нежностью наблюдает за мной. - Знаешь, Софи. Это покажется тебе чем-то глупым, но я полюбила тебя после первой же встречи, - мягко произносит она. Я откладываю косметику и поворачиваюсь к ней лицом, - Я люблю твоего отца и чувствую, что готова подарить ему каждый день своей жизни. Я еще никогда и никого так не любила, как его. И ты… Ты поразила меня в самое сердце.       На ее глазах появляются слезы, и я спешу обнять ее. - Мы с мужем давно развелись. Мы наделали друг другу кучу гадостей, о чем я ужасно сожалею. Я когда-то… Боже, мне так стыдно говорить об этом сейчас, но ты должна знать. Я хорошо понимаю твоего отца, ведь когда-то я и сама была зависима от алкоголя. И это разрушило всю мою жизнь. Моя дочь знать меня не хочет, - ее голос дрожит, - А ты так напоминаешь мне ее. Такая же красивая, умная, веселая и целеустремленная.       Мое сердце сжимается, и я снова обнимаю ее. - Я изменилась. Я стала совершенно другим человеком. Но это ничего уже не значит. Я причинила столько боли своим близким, - она вытирает слезы, - Прости, прости меня, Софи. Я не хотела портить тебе настроение своим нытьем. - Глория, все хорошо! – я спешу успокоить ее, - Я… Мне жаль, что все так вышло. Мы с отцом очень любим тебя. Правда. Ты просто потрясающая. Ты привела его в чувства. Я реально думаю, что ты ангел, спустившийся с небес, чтобы спасти его… и нашу семью. И я надеюсь, что тебе все же удастся наладить отношения с дочерью. Нет. Я верю в это. А мы тебя поддержим. - Милая, - Глория снова обнимает меня, - Мы с отцом решили сделать тебе небольшой подарок, чтобы поддержать тебя.       Она протягивает мне небольшую коробочку, обвязанную ленточкой. Я спешу открыть ее и вижу нежный кулон в виде цветочка с маленьким желтым камешком в центре. Глория вытаскивает цепочку с кулоном и спешит надеть его мне на шею. - Боже, он просто потрясающий, - говорю я, еле дыша от восторга, - Спасибо, - я крепко сжимаю ее в объятьях, и в этот момент мне искренне хочется, чтобы у нее все наладилось. - А теперь давай поторопимся, - боевым тоном провозглашает она, - Я займусь волосами.       Благодаря Глории мы быстро управляемся со сборами. Она закрутила мои волосы в легкие волны, придав им объема, все повторяя, что новая стрижка ужасно идет мне. Я заканчиваю с макияжем и надеваю платье. - Послушай, а вы с Алексом…, - вдруг начинает Глория, когда я надеваю пальто и беру в руки футляр с гитарой, - Вместе? - Что? Нет! – я едва не роняю футляр на пол от неожиданности, - Мы просто друзья. Со школы. - Ну просто вы живете вместе. - Как друзья, - снова повторяю я. - Да и он так смотрит на тебя. - Что? Как? – я вцепляюсь в Глорию непонимающим взглядом. - Как по уши влюбленный мальчишка, - Глория подмигивает мне. - У меня есть…, - я торможу, - Есть кое-кто. И это не Алекс. - Оу. Ну ясно.       Мы спускаемся вниз. Алекс и папа уже ждут нас, сидя на диване и мирно беседуя о чем-то. Они быстро вскакивают с места, и мы отправляемся в путь.

***

      Когда мы приходим, я вижу, что зал уже почти полон людей. Хорошо, что я выбила для семьи и друзей четыре места в первом ряду рядом с Хайнцем, который уже устроился в зрительском кресле и ждет начала. - Мистер Хайнц, - мы подходим к нему, и он встает с места, - Здравствуйте. Это мой отец, Патрик Майер. И его девушка Глория, - они жмут друг другу руки. - Безумно рад с Вами познакомиться, - с улыбкой произносит преподаватель, - Ваша дочь – настоящий талант. Но Вы это и так знаете. Я благодарен Вам за нее. Правда. Софи, - вдруг произносит Хайнц, - Тебе пора за кулисы. Поспеши.       Я быстро обнимаю папу, Глорию, Алекса и Лили и под их пожелания удачи со всех ног бегу за кулисы.       Волнение бушует во мне настолько сильно, что я ни на секунду не могу присесть. В голове сразу же начинается парад нелепых мыслей. А что если я упаду на сцене, а если голос охрипнет, а если не вытяну ноту, а если забуду слова.       Я разогреваю связки, тысячу раз проверяю гитару, миллион раз проговариваю мысленно слова своей песни, но все равно не могу избавиться от ощущения, что что-то пойдет не так.       Ханна, окруженная своими «друзьями», спокойно сидит на стуле и поддерживает с ними разговор. На ней облегающие черные джинсы, майка винного оттенка и жутко стильная укороченная кожаная куртка с шипами, которая идет ей настолько сильно, что я ахаю от восхищения. Волосы небрежными волнами спадают по ее плечам, придавая ей еще больше игривости и ауры хулиганки, она накрашена чуть ярче, чем обычно, аккуратные черные стрелки и темно-красная, в оттенок топу, помада. На лице ни единого отголоска волнения или напряжения.       О чем она думает? Стоило мне только задать мысленно этот вопрос, как она тут же устремляет на меня свой угольный взгляд, в котором моментально разгорается огонь восхищения. Оно обводит мой силуэт своим хищным взглядом с ног до головы, и я физически ощущаю ее на своей коже.       Мисс Далтон прерывает эту сладкую пытку. - Итак, у нас двадцать конкурсантов. Все знают порядок выступлений? – все неровным хором отвечают «да», - Софи, Ханна, девочки, вы завершаете вечер, - она с еле сдерживаемой радостью и предвкушением смотрит сначала на меня, потом на нее.       Так и есть. Я была удивлена, когда увидела список выступающих. Я предпоследняя, а Ханна после меня, заключительный номер вечера. Я даже немного расстроилась, ведь хотела бы сама быть последним номером, но потом попыталась успокоить себя мыслью о том, что никто уже не станет слушать ее после моего выступления.       Наконец, конкурс стартует. Я вполглаза слежу за каждым выступлением и пытаюсь сравнить каждое из них со своим. Выходит нелегко, потому что кто-то из ребят танцует, кто-то читает стихи, кто-то разыгрывает сценку. Вокал и танец сложно сравнить.       Удивляюсь я, когда слышу выступление новенького Эндрю. То, как он пел в классе, даже в сравнение не идет с тем, как он выступил сегодня. Черт возьми, черная лошадка. - Софи, - мисс Далтон аккуратно касается моего плеча, - Ты следующая, после Карла, - она кивает на вышедшего на сцену старшекурсника, - Подготовься.       Я вздрагиваю, когда Карл, одетый как типичный панк, начинает неразборчиво орать в микрофон. Да, точно, металл.       Я прихожу в себя и спешу к своей гитаре. Я открываю футляр и чувствую, как земля начинает медленно уходить из-под ног, а свет помещения меркнет в моих глазах. Все струны, подаренной отцом гитары, разрезаны. Слезы подступают к глазам, а тело сотрясается от приступов паники. - О нет, - с ужасом произносит мисс Далтон за моей спиной, - Софи, милая… У тебя есть запасные?       Я молча, отрицательно качаю головой, понимая, что мое идеальное выступление уже безнадежно испорчено. - Солнышко, - мисс Далтон легонько встряхивает меня за плечи, - Соберись, прошу. Мы поставим минус, как и задумывали вначале, ладно? А потом разберемся и узнаем, кто это сделал. Только прошу тебя, соберись. Все будет хорошо.       Я перебарываю напирающее на меня желание бросить все и уйти, встаю и иду к сцене. Я должна. Я боец. Я все равно выложусь на все сто.       А вот и буря. Вот и та самая буря, грянувшая после недельного затишья. Чертова мерзавка. Она могла сколько угодно унижать меня, оскорблять, смешивать с грязью, но зачем… Зачем она совершила такое?! Я убью ее. Меня пробирает от злости. Я ненавижу ее. Я свожу челюсть и слышу скрип собственных зубов.       Под вялые аплодисменты Карл уходит со сцены, напоследок показав зрительному залу жест-козу. - Давай, милая, твой черед, - говорит мисс Далтон, возвращаясь со сцены после того, как объявила меня.       На ватных ногах я выхожу на сцену. Зал снова взрывается аплодисментами, среди которых я слышу восторженные выкрики Алекса и Лили. Я подхожу к микрофону, начинает звучать музыка, и я всеми силами пытаюсь, как и раньше, раствориться в собственном выступлении. В какой-то момент мне это все же удается, и я всецело отдаюсь музыке. Эмоции начинают играть мне на руку, придавая жара и надрыва моему выступлению. Я покажу тебе. Я надеюсь, ты это слышишь.       Я небрежно окидываю зал взглядом, когда вытягиваю последнюю ноту, и понимаю, что Келси все же не пришла. Как я и думала. - Молодец! Боже, ты просто умничка, - мисс Далтон заключает меня в объятья, - Я невероятно горжусь тобой.       Но ее слова пролетают мимо меня, когда я вижу ее. Злобное исчадие ада, выходящее на сцену. Я наотмашь благодарю мисс Далтон и спешу к выходу на сцену. Ханна под взрыв оваций становится перед микрофоном, поправляет его и с ослепительной улыбкой машет кому-то в зале.       Мой взгляд снова падает на мою изуродованную гитару. Боже. Комок горьких слез подкатывает к горлу, но его быстро сменяет сильнейший приступ ярости. Пульс громогласно колотится в висках, заглушая здравый смысл и вообще хоть какие-нибудь мысли.       Звучит музыка, я слышу бесподобный глубокий голос Ханны, и он становится сигналом. Ноги сами несут меня на сцену. Краем глаза я вижу растерянные взгляды публики, но не останавливаюсь. Ханна обводит меня изумленным взглядом, но продолжает петь. Настоящая артистка. Профессиональная. А как тебе такое?       Сжатый до боли, настолько сильно, что ногти вонзаются в мою ладонь, кулак летит прямо в лицо мерзавки. Ее сиреневые локоны парят прямо перед моим лицом. Я не даю ей развернуться и с яростным рыком налетаю на нее, повалив ее на пол. Я вонзаюсь ногтями в ее шею, второй рукой стараясь ударить ее еще раз, но она проворно уворачивается, пытаясь оттолкнуть меня. Взмах руки, и она срывает с моей шеи подаренный Глорией кулон. А вместе с кулоном срывает замок с двери в моем рассудке, за которой было спрятано настоящее безумие. Я уже не понимаю, куда прилетают мои удары, я вцепляюсь в ее одежду, хватаю ее за волосы, пока не ощущаю, как кто-то рывком отдирает меня от нее, поднимает на руки и уносит прочь со сцены.       Пару минут я еще сопротивляюсь, пока не замечаю на своем платье и на сцене следы крови. Я перевожу испуганный взгляд туда, где еще несколько мгновений назад стояла Ханна и спокойно исполняла песню. Хайнц, поддерживая сестру за локоть, помогает ей встать. Он убирает волосы с измазанного кровью лица, а затем уводит ее со сцены.       Спектакль окончен.