***
Совместное времяпрепровождение сближает людей. Это абсолютная правда. Я вызвалась помогать отцу с приготовлением ужина, а он не то что не был против, а даже как будто облегченно вздохнул, когда я взялась за дело. Честно говоря, не помню, чтобы папа когда-то блистал кулинарным талантом, но и наша кухня никогда не полыхала огнем. Тем не менее заботливая женская рука в приготовлении ужина ведь не помешает. Я решаю идти по пути наименьшего сопротивления, поэтому предлагаю запечь в духовке курицу с картофелем и приготовить пару легких салатов. Отец с довольным видом утверждает мой план, и пока я берусь за курицу, едет в магазин за десертом. Тут уж извините, если мы возьмемся за приготовление пирога самостоятельно, беды не миновать. В ожидании отца я берусь за телефон и с удивлением обнаруживаю там сообщение от Эмбер, в котором говорится, что она приедет домой завтра утром. Я теряю дар речи от радости. Наши с ней отношения претерпели не самые лучшие времена. И я не отказываюсь от того, что в этом по большей части виновата я. Эмбер очень обижалась на меня и обвиняла в том, что я отталкиваю ее. Для меня очень важна наша дружба. Но я думаю, что нам был необходим небольшой перерыв в отношениях. Я за это время окончательно остыла по отношению к ней, а она сполна насладилась своей СтервЭллой. Летом нам с ней так и не удалось встретиться. Я все лето провела здесь, ну а Эмбер ныряла из одного путешествия в другое – сначала она ездила на курорт с семьей, а затем в тур по Европе с Эллой. Я не стала ей досаждать. Однако почти каждый день лета меня одолевала ностальгия. Раньше мы с Эмбер ловили каждый удобный момент, чтобы побыть вместе. Мы ведь были не разлей вода. Я спешу ответить ей, что я уже дома. Очень скоро мне приходит ответное восторженное сообщение, приправленное смайликами и восклицательными знаками о том, что мы просто обязаны завтра встретиться. Не раздумывая ни минуты, я даю положительный ответ. Кажется, в моей жизни наступил этап, когда я пытаюсь наладить отношения со всеми, от кого когда-либо отдалилась. Я пролистываю ленту в соцсетях и, не найдя там ничего примечательного, возвращаюсь к готовке. Вскоре в дом врывается отец. Боже. Я никогда еще не видела его таким восторженным. Я смеюсь себе под нос и никак не могу отвязаться от ощущения праздника. Словно он сейчас принесет из гаража елку, поставит ее в гостиной, и мы примемся вместе наряжать ее, а затем удобно устроимся на диване с кружечкой горячего шоколада и будем вместе смотреть рождественские фильмы. Удивительно, ведь до нового года еще очень далеко, и все же в воздухе витает та самая теплая, семейная атмосфера, которая заставляет меня погрузиться в легкое предновогоднее чудо. Я вздрагиваю, когда дом заполняется звуками музыки. - Так веселее. Что скажешь? – отец появляется на кухне с пакетом продуктов в руке. Я не сразу нахожу, что сказать. Моя мать была талантливой скрипачкой. Она играла в оркестре и, наверняка, достигла бы еще больших высот, если бы не умерла так рано. После ее смерти отец возненавидел любое проявление музыки. В школьные годы я пела и играла на гитаре только тогда, когда его не было дома, либо когда он крепко спал, напившись вусмерть. Я помню, как он выкинул мой магнитофон и все мои кассеты, сказав, что в нашем доме отныне всегда должна быть тишина. Я тогда проплакала всю ночь. Меня передергивает он неприятных воспоминаний, но я спешу одарить его улыбкой. Теперь я уверена на все сто, что он изменился. Знать бы еще причину этих изменений. Отец Эллы кардинально изменился только тогда, когда узнал, что смертельно болен. Сердце болезненно сжимается. Какие бы отношения ни были у меня с отцом, я все равно не хотела бы, чтобы с ним что-то случилось. Ведь по факту он - это все, что у меня есть в этом мире. Мы быстро справляемся с приготовлением салатов, и я спешу накрыть стол. Получилось довольно мило. - Пап, у нас все готово, так что я пойду переоденусь и сразу спущусь. - Хорошо, - он с довольной улыбкой разглядывает стол. Я наношу легкий макияж, собираю волосы в красивый пучок и выбираю простое, но довольно милое платье приятного лимонного оттенка. Пока я собираюсь, меня все больше поглощает ощущение того, что этот вечер уже особенный. Что же будет дальше? Можно считать это отправной точкой в наших с папой обновленных отношениях? Я бросаю на свое отражение в зеркале последний взгляд, как вдруг из прихожей доносится пронзительный звонок в дверь. Я набираюсь решимости и спешу на встречу с папиным другом. Пока я иду в гостиную, мысленно я закрепляю в душе четкий боевой настрой на то, чтобы сделать все от меня зависящее, чтобы этот вечер прошел идеально. Я замираю посреди гостиной в легкой растерянности. - Ты потрясающе выглядишь, - смущенно бормочет отец в адрес миниатюрной брюнетки, которая подает ему плащ и одаривает самой теплой улыбкой на свете. Она переводит взгляд карих глаз в мою сторону, а я пытаюсь всеми силами отвлечься от разглядывания милых морщинок в уголках ее глаз. Женщина откашливается, пытаясь привлечь внимание моего отца к моему появлению. Папа нехотя отводит от нее влюбленный взгляд и переводит его на меня. Буквально сразу на его лице отражается почти смертельный испуг. Мысленно я пробегаюсь по всем деталям своего образа и не нахожу в нем ничего пугающего. - Софи, - вскрикивает он так, что женщина, на скорую руку поправлявшая и так идеальную прическу у зеркала, подпрыгивает на месте, - Я хочу познакомить тебя кое с кем. Пора бы, черт возьми. Я подхожу ближе. Женщина становится прямо напротив меня. Она легонько улыбается мне и нервно перебирает в руках красивый розовый платок, который только что был на ее шее. - Это Глория. Глория, это Софи, моя дочь, - наконец выдает отец. Женщина молниеносно протягивает мне руку, а я спешу пожать ее. - Я столько слышала о тебе, Софи! – восклицает она, - Я так рада познакомиться наконец. Твой отец много о тебе рассказывал. Да ну? Мой отец? Обо мне? Что он мог рассказывать? - Ага, - киваю я, но потом соображаю, что это крайне бестактно и невежливо с моей стороны, и спешу исправить положение, - Я не слышала о Вас, Глория. Но мне тоже очень приятно с Вами познакомиться. Я всегда мечтала познакомиться с друзьями отца. - Друзьями? – Глория переводит недоумевающий взгляд на папу, а тот мгновенно краснеет. Я замолкаю и внимательно разглядываю их обоих. И прежде чем меня осеняет, отец берет инициативу в свои руки. - Мы с Глорией… встречаемся. Мы пара. Вот, - неуклюжий подбор слов смешит меня, но я не подаю виду. Что ж, вечер обещает быть интересным.***
Боже, он серьезно думал, что я не одобрю его выбор. После пяти минут крайней неловкости, вызванной по большей части молчанием отца, мы с Глорией быстро находим общий язык. Она просто замечательная. Милая, общительная, с тонким чувством юмора. Мы и не замечаем, как начинаем с удовольствием подкалывать друг друга. Вечер становится поистине легким и непринужденным, когда и отец наконец присоединяется к нашему веселью. Глория работает в социальном центре. Она консультант, ее работа заключается в том, что она помогает людям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. Кажется, это небольшой знак судьбы. Ведь по факту обстановку в нашей с отцом семье сложно назвать легкой. Мы, конечно, не нуждаемся в деньгах, доме или элементарно пище, но немного тепла, заботы и любви в наш домашний очаг привнести не помешало бы. После ужина Глория вызывается помочь мне с уборкой, и не принимает никакие мои отговорки. Вместе мы очень быстро расправляемся с грязной посудой, и я, тепло попрощавшись с ней, спешу в свою комнату, чтобы дать им немного побыть наедине. Удобно устроившись на своей кровати, я бросаюсь на поиски какой-нибудь легкой комедии, которая помогла бы скоротать вечер, как вдруг я слышу тихий стук в дверь. - Эм. Да? – отзываюсь я. Дверь открывается, и я вижу на пороге комнаты нервно переминающегося с ноги на ногу отца. - Нужно было предупредить тебя заранее, да? – начинает он и медленно проходит в комнату. - Предупредить о чем? – я с укоризной смотрю на него. - Ну, о том, что мы с Глорией… - Пап, все нормально. Я же уже не маленькая. Я все прекрасно понимаю, - мягко отвечаю я, - Я даже рада, что в твоей жизни произошли такие перемены. Это очень круто, что ты наконец нашел кого-то, кто зажег твое сердце. - Вау, - выдыхает он и присаживается в кресло у моей кровати, - Как ты лихо завернула, - он посмеивается, - На самом деле, нам с Глорией просто хорошо вместе. Комфортно, легко. Поэтому мы решили - почему бы и нет. - Серьезно? – я испытующе смотрю в его лицо, - Ты пытаешь подсластить мне пилюлю, отрицая, что влюблен в эту женщину? Если ты считаешь, что я злюсь или недовольна тем, что ты нашел свою вторую половинку, то это неправда. Отец сосредоточивает на мне взгляд, пару раз моргает, а потом вздыхает. - Я понял. Понял. Да. Я потерял голову. Мы познакомились в магазине. Романтично, я знаю. Я забрал последнюю банку оливок, которая понравилась и ей. Она, не раздумывая, бросилась отвоевывать ее всеми правдами и неправдами. Я отдал ей ту банку. А вместе с банкой, кажется, и свое сердце. - О-у-у-у, - не выдерживаю я, - Это ужасно мило. И я правда рада. - Я просто думал, что ты воспримешь это все в штыки. Ну, знаешь, как это обычно бывает у детей. Ведь твоя мама…, - и тут я понимаю, почему он был так взволнован все это время. - Пап. Моя мама это моя мама. Она была хорошей мамой и женой, - я никогда не считала ее хорошей матерью, но сейчас это не важно, - Но так уж получилось, что ее не стало. А жизнь продолжается. И для меня, и для тебя. Глория никогда не станет для меня матерью, только лишь потому, что я уже слишком взрослая. Но, если вы действительно настроены серьезно в своих отношениях, то я могу тебе пообещать, что мы с ней обязательно подружимся. Она классная. А ты просто расслабься и будь счастлив. Прежде чем я осознаю, что делаю, я хватаю отца за руку и крепко сжимаю ее. Его глаза на секунду расширяются, но потом он сжимает мою руку в ответ и тепло улыбается. Мое сердце екает. Я так долго ждала этого. Так долго ждала момента, который дал бы мне понять, что он на самом деле любит меня. Я борюсь с подступившими слезами, но папа вдруг устремляет на меня полный горечи взгляд. - Софи, теперь все будет совсем по-другому. Я хочу, чтобы все изменилось. Я так много времени потерял, утешаясь бутылкой виски, что даже не заметил, какая у меня потрясающая взрослая дочь. Я спешу обнять его. Мне плевать, что это смутит его. Я просто должна. - Ты что приемная? – выдает он, и я ошарашенно пялюсь на него в ответ, - У нас с твоей матерью не могла родиться такая потрясающая дочь. Когда до меня доходит смысл его слов, я разражаюсь смехом, а затем слышу, как и он хохочет со мной в унисон. Вот оно. Вот чего не хватало этому дому. Музыки. Но не обычной музыки. Этому дому не хватало именно мелодии смеха. Он прав, теперь все будет совсем по-другому. - Так, ну а ты что же? – наигранно обыденным тоном вдруг спрашивает отец, - У тебя как в лично жизни дела обстоят? - Ох, не спрашивай, - с горестным видом отрезаю я. - Понял, - отец утвердительно кивает головой и таким жестом закрывает тему, которую попытался ненароком открыть. А с ним действительно можно иметь дело, если нам так легко удается избежать обсуждения нежеланных вопросов. Вот бы все в жизни было так легко. Не захотел чего-то, и это не происходит. Но, увы. Мы проболтали целый час, прежде чем отец начал поминутно зевать, и мне пришлось отправить его спать. Довольная, с четким ощущением, что это был лучший вечер за долгое время, я плюхаюсь на кровать и прикрываю глаза. Интересно, а какая семья у Ханны? Я делаю предположение и тут же захлопываю черную железную дверь мрачных мыслей. Ханна не сахар. А люди не бывают злыми без причины. Я как никто знаю, что человек не по своей воле становится несчастным и обозленным, когда рядом нет кого-то, кто бы оказал поддержку и согрел своей любовью. Что это? Сочувствие? Но разве Ханна его заслужила? Конечно, нет. Или… Я ведь ее совсем не знаю. Я понятия не имею, что творится у нее в душе, о чем она думает, чем наполнено ее сердце, от чего так ноет ее душа. Я ничего этого не знаю. Но и не узнаю никогда. Ведь больше всего на свете человек охраняет свои раны, чтобы никто не сделал еще больнее. В воображении всплывают ее черные, бездонные глаза. Что кроется там, в этой бездне? Мое сознание быстро добавляет картинке красок, и вот в ее черных омутах появляется знакомая дерзкая искра, испепеляющая мое нутро дотла. Даже в моих мыслях она быстро берет меня в плен, проникает под мою одежду, под мою кожу. Когтистой мягкой лапой она гладит меня, оставляя за собой следы царапин, но мне хочется, чтобы она вонзалась глубже. Мое дыхание сбивается, и это, к счастью, быстро отрезвляет меня и приводит в чувство. Я запуталась. Я ничего не понимаю. Ханна Джордан раздражает меня. Но почему, почему она так распаляет меня? Я силой заставляю себя перевести мысли в другое русло, и когда задумываюсь о завтрашней встрече с Эмбер, быстро расслабляюсь и засыпаю.