Дневник Софи

      Нужно найти Алекса и сказать ему, что я больше не намерена здесь присутствовать. Нужно просто найти Алекса. Скорее.       Я бегу к месту, где стоял стол для этой дурацкой игры. Ведь если Ханна была в толпе и слушала, как я пою, и, скорее всего, снова насмехалась надо мной, а иначе, откуда эта горечь в ее взгляде, то игра уже закончилась, и Алекс, возможно, тоже ищет меня. Похоже, он будет вне себя от того, что я все-таки ушла, несмотря на данное мной обещание.       Я подлетаю к столу, но там уже другие ребята, во всю увлеченные игрой. Они устремляют на меня удивленные взгляды. - Эй, красотка, не хочешь присоединиться? Мне как раз нужен напарник, - прежде чем я успеваю впитать смысл сказанных слов, я чувствую, как мерзкая рука обхватывает мою талию и настойчиво притягивает к себе.       Я поднимаю глаза и вижу перед собой нахально ухмыляющегося придурка с длинными, спадающими до плеч, засаленными волосами и маленькими, хитрыми глазками. Меня передергивает от отвращения. Но когда я пытаюсь вырваться из его отвратительных объятий, он лишь крепче прижимает меня к себе. Всем телом я ощущаю, что он довольно крепкий, физически развитый парень. Мне становится не по себе. - Да ладно тебе, сыграй со мной, - он приближается ко мне, и я ощущаю запах пива из его пасти, от чего меня снова передергивает.       Я быстро озираюсь по сторонам. У меня просто в голове не укладывается, что нас окружает столько парней, и, мало того, что никто из них даже не пытается меня защитить, так они еще и смеются и с интересом наблюдают за происходящим. - Я не пью, - отрывисто произношу я. - Все когда-то случается впервые, кисонька, - выговаривает он каждое свое мерзкое слово.       Я снова предпринимаю попытку вырваться, но тело как будто оцепенело. Я кидаю отчаянный взгляд на окружающую нас толпу. Вы что, черт возьми, прикалываетесь все? Домогательства посреди вечеринки при куче свидетелей это нормально?!Но нет. Я не получаю никакой реакции, кроме сдавленных смешков и любопытных взглядов. - Я тут с парнем, - как можно строже и увереннее говорю я.       Гад пару секунд смотрит на меня тупым, мутным взглядом, а потом разражается смехом, от которого по моей спине пробегает целый рой колких мурашек. - И где он? - он наигранно щурит глаза, как бы пытаясь разглядеть кого-то в толпе, - Нет. Не вижу никого. Давай-ка ты сегодня побудешь моей подружкой.       Его рука перемещается на мою пятую точку, возмущение восстает во мне стеной, но я все равно ничего не предпринимаю. Не знаю, на кого я злюсь сейчас больше – на этого урода или на себя. - Прекрати, - молю я его, снова стараясь вырваться. - Да тебе же нравится, - он ближе склоняется к моему лицу, и меня уже почти тошнит от запаха алкоголя в его дыхании.       Его рука сжимает мой зад. Мысли об Эмбер и о том, что произошло, точнее почти произошло с ней, заволакивают мой разум, и от этого становится настолько жутко, что я чувствую, как мне начинает не хватать воздуха. Мне уже плевать, что мы в людном месте. В моем сознании мы сейчас вдвоем, и он может в любой момент сделать все что угодно. - Эй, Арон! - грозный крик, раздавшийся как будто над самым моим ухом, вытягивает меня из пучины жуткого, липкого страха и отчаянной беспомощности, - Кажется, девушка не хочет даже в радиусе ста километров видеть твою противную задницу.       Я поднимаю глаза, которые все это время прятала, чтобы не видеть лица этого гада, и вижу нечто невероятное.       Возможно, воспаленное сознание так отреагировало. Но это совершенно точно была не Ханна Джордан. Это была воинственная валькирия с грозным взглядом. Каждая мышца ее тела была напряжена словно перед смертельным броском кобры, а глаза… Боже. Ее глаза горели таким яростным огнем, который просто затмевал все источники света в комнате, что еще удивительнее, ведь у нее черные глаза. Я готова поклясться, что в этот момент ветер ворвался в комнату и эффектно разметал ее волосы по плечам. - Отпусти ее. Ты же знаешь, я не повторяю дважды, - отчетливо выговаривает она, напряженно глядя на урода, который все еще сжимает меня в своих потных ручонках. - Поищи другую сучку, Ханна, - усмехается он и снова обращает на меня свой похотливый взгляд.       Я не успеваю даже отреагировать, лишь приглушенный писк вылетает из моих уст, когда парень падает на колени и корчится от боли. Ханна хватает его за волосы и поднимает его голову так, чтобы он смотрел на нее. - Я, мать твою, не повторяю дважды, сучок, - цедит она сквозь зубы и отталкивает его.       Ханна, не удостоив меня и взглядом, разворачивается и направляется прочь, как вдруг придурок, корчившийся на полу от боли, издает громкий смех и нахально произносит: - Решила побороться за киску, так борись как мужик, Ханна.       Под всеобщее оханье и аханье Ханна резко останавливается и медленно поворачивает лишь лицо, словно не желая развернуться к такому ничтожеству полностью. Мой взгляд приковывает хищная улыбка, появившаяся лишь на пару секунд на ее сочных губах, перед тем как ее лицо снова принимает ожесточенное выражение. - На улицу, сопляк. Живо! – спокойно говорит она, резко выкрикнув лишь последнее слово.       Меня охватывает ужас. А затем мои глаза и вовсе лезут на лоб, когда я осознаю, что эта сволочь встает и направляется следом за Ханной. Он не шутил?! Вся толпа с азартом спешит за ними. Я пытаюсь прорваться сквозь это стадо тупоголовых пьяных придурков и догоняю Ханну уже на улице. - Стой, что ты делаешь? – скороговоркой выпаливаю я, во все глаза смотря на нее.       Эта пылающая ярость делает ее прекрасной, ее воинственный взгляд выдает ее силу и решимость. Ханна, изогнув бровь, смотрит на меня, но, ничего не ответив, лишь завязывает волосы в пучок. - Даю право первого удара, сопляк, - эта резкость в ее голосе пронзает меня насквозь.       Я снова срываюсь с места и подлетаю к ней. - Стой! Нет! Не надо, Ханна, - я с мольбой заглядываю в ее пылающие яростью глаза, и моя жалкая мольба за считанные секунды сгорает в этом огне. - Софи, - с жесткой ухмылкой начинает она, и я уже понимаю, что это не сулит мне ничего хорошего, - Иди-ка лучше и дальше развлекай толпу своей бездарностью, ладно?       Вот же… Ее слова больно ударяют по моему эго, я сжимаю кулаки, бросаю на нее злобный взгляд (уверена, что в этот момент мы выглядели как грациозная пантера на охоте и взъерошенный воробушек, у которого отобрали последнюю крошку, причем, пантера не я) и против своей воли выкрикиваю: - Сдохни!       Переполненная диким непониманием того, почему я это сказала, и как я вообще могла сказать такое живому человеку, я со всех ног бросаюсь обратно в дом. Последнее, что я слышу, перед тем как закрываю за собой дверь, это взрыв рева толпы, собравшейся поглазеть на то, как коренастый мужлан побьет девушку. И куда катится наше общество?       Она не видит. Она просто не видит. Я еле сдерживаю нервный смех от того, насколько комичной, несмотря на болезненность, смотрится вся ситуация.       Как только я попадаю внутрь, я дважды оббегаю весь дом, но Алекса так и не нахожу. В итоге, чтобы вновь не попасть в лапы извращенцу, я просто останавливаюсь в укромном уголке под лестницей. Темное, скрытое от глаз остальных пространство, в котором даже музыка звучит немного более приглушенной. На свое счастье я отыскиваю под лестницей маленькое уютное креслице и забираюсь в него с ногами, словно пытаясь сжаться в комочек, чтобы никто не смог меня найти.       Не знаю, сколько я так просидела, но мои ноги затекли трижды, и трижды мне приходилось менять положение. Было тихо и спокойно, пока я не поняла, что рядом совершенно точно кто-то есть. Мое убежище так выгодно скрыто от глаз, что со стороны кажется, будто тут просто стена, а на самом деле небольшая «пещерка», так что я не боялась, что меня кто-то заметит.       Я быстро распознаю, что голоса принадлежат двум девушкам. Я тихонько подбираюсь как можно ближе и сразу узнаю один из голосов. Я бы не спутала его ни с каким другим – столько сладкой лжи было сказано мне этим голосом. Как только я пытаюсь прислушаться к сути разговора, они вдруг замолкают. Кажется, меня заметили.       Я осторожно выглядываю из своего укрытия и вижу то, о чем знала, но чему никогда не была свидетелем. До сегодняшнего вечера.       Перед моими глазами предстает Келси, страстно целующая ту тощую блондинку, которая открыла мне дверь, когда я мчалась к моей Келси, как кораблик к спасительному маяку во время ужасного шторма.       Я прирастаю к стене, не в силах пошевелиться, и просто пялюсь на то, как они жадно целуются. Я не могу, просто не могу поверить в то, что происходит прямо передо мной.       Грязная потаскуха. В тот же самый вечер, когда она попыталась вернуть меня, она просто идет и сует свой язык в рот этой блондинке, находящейся на грани истощения?       Я была уверена, что разрыдаюсь, как и тысячу раз до этого, но нет. Это жаркое зрелище отразилось в моем сердце острой болью, но лишь на несколько секунд. А потом мне просто стало интересно, что же будет дальше.       Я смело выхожу из своего укрытия и прислоняюсь к стене, со скучающим видом наблюдая за тем, как Келси атакует рот своей пассии, в то время как ее рука уверенно проникает под непозволительно короткую юбку девушки.       Я бы посмотрела, что будет дальше, но мой мочевой пузырь вдруг дает мне понять, что есть дела гораздо важнее того, чтобы стоять и пялиться на то, как твоя бывшая любовь в очередной раз придает вашим отношениям значения не больше, чем пылинке.       Я громко вздыхаю и делаю шаг вперед. Страстная парочка расцепляет свои жаркие объятия. Я ловлю взгляд Келси, который тут же наполняется виной и сожалением. Тот самый взгляд, который я видела сотню раз, и за который прощала все, теперь вызывает во мне лишь отвращение.       В голове промелькивает образ Ханны Джордан. Ее надменный взгляд, ее презрительная улыбка, ее поведение хищника, победителя, которое уже унижает тебя. Поразмыслив лишь миг, я вдруг изо всех сил стараюсь скопировать ее поведение. И…       Кажется, это начинает работать. Ведь Келси в одночасье бледнеет и смотрит на меня в ужасе, словно видит перед собой сумасшедшую. Выражение ее лица сейчас полностью отражает мои ощущения от нашей первой встречи с Ханной. - Прошу прощения, - все мое нутро содрогается перед коронной фишкой – кривоватой презрительной ухмылкой, которую я кидаю им напоследок, как кость бездомным блохастым псам, прежде чем оставить их наедине.       Как только я оказываюсь на втором этаже, меня тут же захлестывает злость на саму себя. Я должна быть лучше, чем Ханна Джордан, а не стараться быть ее жалкой копией. Конкурентов не копируют, над ними одерживают победу.       От немой злости на саму себя я крепко ударяю кулаком в стену, в чем сразу же раскаиваюсь, ведь боль полностью пронзает мое тело. - Черт! – тихонько выругиваюсь я, зажимаю ушибленную руку второй рукой и следую дальше по коридору.       Бинго! А вот и туалет. Я спешу к заветной двери и уже хватаюсь за ручку, как вдруг вижу знакомые сиреневые пряди.       Боже мой, да она что, везде будет меня преследовать? Она мое личное наказание? Какие такие грехи я совершила, чтобы заслужить это?       Дверь в туалет не закрыта настолько, что, приблизившись, я могу сквозь щель рассмотреть все, что там происходит.       О нет, не подумайте! Я не извращенка, и я в жизни не стала бы подглядывать за писающей Ханной Джордан. Я уже хочу развернуться и отойти в сторонку, чтобы спокойно дождаться своей очереди, когда слышу это - сдавленный стон и тяжелое частое дыхание. А затем и вижу то, что там происходит.       На банном столике сидит эффектная брюнетка, сжимающая ногами талию Ханны, которая в свою очередь неотрывно покрывает шею девушки частыми поцелуями.       Меня словно клеем приклеили к двери. Злость на саму себя уже достигает неимоверных масштабов, но я почему-то ничего не могу поделать с собой.       Девушка, запрокинув голову, жадно втягивает воздух. Ловким движением пальцев Ханна сбрасывает бретельку платья с плеча девушки, а затем и оголяет ее небольшую грудь и тут же сжимает ее. Вторая бретелька также скользит с плеча девушки, отчего платье слетает, полностью обнажив торс девушки, покрытый цветными татуировками. Ханна спускается между грудей девушки, ее рука ласкает стройную ногу брюнетки от самой щиколотки и до края задравшегося платья. Ханна останавливается над соском девушки. Она медлит. А брюнетка умоляюще смотрит на нее, отчаянно сжимая ее талию между своих ног. Ханна хищно улыбается ей, а затем медленно и так вальяжно проводит языком по соску девушки. Затем еще раз. И еще. А потом замирает над ним. Она словно испытывает девчонку на прочность. Ханна легонько дует на влажный сосок брюнетки, а та выгибается ей навстречу. Их лица встречаются. Ханна жадно хватает ее губы, их языки соприкасаются. Я отчетливо вижу каждое движение, каждый жест.       Мое тело охватывает огонь, от каждого действия Ханны я содрогаюсь. Она вдруг становится такой близкой. Словно она целует и касается меня, но через стеклянную стену. Я почти чувствую ее прикосновения. Мозг отключается, а вместе с ним пропадает и вся ненависть. Остается лишь огонь. Разрушительный огонь, обжигающий мои нервные окончания. - Скажи-ка, - вдруг начинает Ханна хриплым голосом, - ты ведь хочешь, чтобы я трахнула тебя?       Девушка тянет к ней руки в попытке обнять ее, но Ханна резко, и даже слишком жестко убирает руки девчонки ей за спину, туда, где они все это время и были. - Скажи мне. Трахни меня, Ханна, - снова мурлычет она и проводит языком по нижней губе брюнетки. Я почти вижу, как она дрожит, как она изнемогает. - Трахни… меня… Ханна, - отрывисто произносит девушка дрожащими губами.       Ядовитые губы Ханны расплываются в победной улыбке, и она вновь припадает к шее девушки.       Я делаю судорожный вдох, и в этот момент попадаю в плен резко устремившихся на меня опасных черных пучин глаз Ханны. Она проводит языком по шее брюнетки, впившись в меня голодным взглядом. Ее рука решительным жестом задирает платье девушки, а затем стягивает с нее трусики.       «Трахни меня, Ханна» - ее фраза, произнесенная хриплым сексуальным тоном, словно на повторе крутится в моей голове, заставляя меня изнывать еще больше.       Словно ушат ледяной воды, обрушившейся на мою горячую голову, на мое плечо ложится чья-то твердая рука.