Просто выдумка?..

Морозный воздух колол лицо. Снег накрывал собой словно опустевший город. Хэнк стоял, скрестив руки на груди, возле уже привычного места. Лавка с самыми вкусными бургерами в городе пустовала. Были закрыты ставни, вывеска, в сумерках привлекательно светившаяся синим и красным цветом, безучастно висела над прилавком. Теперь это место было заброшено, как и половина города. Это не могло не накрывать липкой безнадёжностью, тоской. Угнетение как будто так и сочилось отовсюду, захватывая в свои объятия присасывающими щупальцами. Лейтенант огляделся, инстинктивно поёжившись и поглубже спрятав бородатый подбородок в воротник старого пальто. Тихо. Очень тихо. Никого вокруг нет. Обычно в такие моменты Андерсон как будто чуял, что сейчас кто-нибудь выскочит из-за угла и набросится. Что сейчас из-за подворотни выскочит, хихикая, сладкая парочка, которая пряталась от своих родителей, которые запрещали встречаться, за углом заброшки. Что сейчас подойдёт сзади и дружественно стукнет по плечу, приветствуя, какой-то очень старый знакомый, лицо которого едва промелькивало в паутине воспоминаний. Но не сейчас. Сейчас Хэнк был уверен, что никто не выйдет. Все, у кого была возможность, уехали, за исключением тех, кто погиб, сражаясь за город. В этом городе Андерсон жил столько, сколько себя помнил. Помнил все изменения Детройта, его развитие, даже не заметил, как его малая родина превратилась в продвинутый мегаполис, где находился главный завод Киберлайф. До этого, проезжая по какому-нибудь мосту, лейтенант, видя издалека вышку башни Киберлайф, не задумывался, что когда-нибудь вообще попадёт туда. Что когда-нибудь его туда обманом затащит копия его андроида-напарника. Что там он будет рисковать жизнью ради спасения своего одного куска пластика, который в свою очередь спасал вообще весь человекоподобный пластик в городе. Но Коннора Хэнк не мог назвать обычным куском пластика. Он мог назвать его кем угодно: своим напарником, своим андроидом, своим другом, своим собутыльником, своим спасителем во всех смыслах, своей причиной многих тёплых чувств, которые впали в спячку в почти что мёртвом сердце лейтенанта. Но назвать его обычным пластиковым говнюком, которым бы с радостью обозвал Хэнк его при первой встрече, язык не поворачивался. Андерсон не мог поверить, что это чудо и техники, и в перьях, не человек. Сначала и правда Коннор выдавал себя поведением. Он был машиной, выполняющей приказы. Но позже стало происходить что-то, во что лейтенант сначала отказывался верить. Решения андроида стали более гуманными, по-человечески добрыми. Мимика, жесты при разговоре, поведение - всё в нём всё больше стало походить на человека. Так как Хэнк сомневался, он решил проверить Коннора на девиантность. Тесты были положительными. Действительно, андроид мило отнекивался от нелогичности своих поступков, начинал нервничать, как только речь заходила об этом, но это только ещё больше выдавало его и подтверждало все подозрения, догадки и надежды Хэнка. Когда в башне лейтенант был под дулом пистолета засранца-двойника, тот точно убедился: его напарник очеловечился. - Я был таким же, как ты. Значение имела только задача. Но однажды я понял... - Это очень трогательно, - безэмоционально ответил лже-Коннор, - но я не девиант. После этого не оставалось сомнений: Коннор - девиант. Охотник на девиантов, единственная надежда на спасение человечества сама обрела волю. Камски был прав. Какая ирония. Но для Хэнка андроид был чем-то большим... Как будто сыном. Андерсон очень долго шёл к принятию этого факта, но Коннор стал ему сыном. Как будто компенсация за моральный ущерб, за все запои, которые пережил лейтенант, целых три года не в состоянии заглушить боль от потери сына. Он пытался утопить их в бутылке, а нашёл спасение там, где его не искал. В неживом организме. В ненастоящем человеке. В роботе-детективе, который если идёт к своей задаче, лучше посторониться, иначе не поздоровится тому, кто встанет у него на пути. Только Андерсону открывался тот Коннор, который улыбался, который иронизировал, но не затем, чтобы обидеть, который шутил, может, иногда неумело, но так, как умел, который любил собак. С остальными андроид обращался как с неодушевлённым предметом, как с пешкой, которая помогала приблизиться на шаг к выполнению миссии. Это доставляло одинокому лейтенанту те тёплые отцовские чувства, которые смылись алкоголем и серыми буднями, где не было ничего, кроме ненавистной работы, дома, единственного друга Сумо и бутылки виски или пива. Солнце красиво выглядывало из-за моста, как будто напоминая о существовании чего-то светлого. Снег на асфальте красиво переливался перламутром на едва тёплых лучах света. Хэнк смотрел себе под ноги, утопая в собственных мрачных размышлениях, как неподалёку послышался тихий хруст снега. Повернувшись в сторону звука, Андерсон опустил руки, которые всё время до этого покоились у него на груди. Он увидел его. Коннор. В своём костюме. Стоит и просто смотрит на своего напарника. Последний, не сдержавшись, улыбается уголком губ, пока андроид неуверенно идёт навстречу лейтенанту. Тот видит на лице Коннора такую же улыбку, как у него самого, сделал шаг навстречу и за плечо притянул к себе андроида. Коннор, как будто только этого и ждал, сразу же обхватывает руками тело Андерсона, уткнувшись носом в левое плечо Хэнка. Так прошло минуты две. Или целая вечность. Пока напарники грелись в теплоте объятий друг друга, старший из них вспомнил все совместные моменты с Коннором. В баре, на первом задании, на допросе, в полицейском участке, в мотеле, у этой самой закусочной, в квартире странного девианта, любящего голубей, у Андерсона дома, в клубе, на мосту, в телевизионной башне, в башне Киберлайф... и вот куда это привело. Из-за мелькавших перед глазами картинок начали подступать слёзы, но Хэнк привычно приглушил их. Раньше точно такие же слёзы вызывали только воспоминания о Коуле, о его очень коротенькой шестилетней жизни, а сейчас проведённая с андроидом неделя была способна растормошить стальное сердце лейтенанта. После долгой, но понятной паузы, Хэнк все-таки тихо произнёс немного охрипшим голосом: - Всё хорошо... Всё будет хорошо... Коннор и Хэнк медленно отошли друг от друга, но на небольшое расстояние. Андроид растерянно хлопал глазами и всё ещё улыбался, лейтенант тоже. Это лицо, сплошь покрытое родинками, стало очень ценно Андерсону. Его очень раздражало, когда Коннор лез под пули, буквально срывался с места, как разыгравшийся пёсик, если выдавался хоть какой-то шанс, даже очень рискованный, выполнить задачу. Каждый раз, когда попытки андроида не венчались успехом, тот умирал у своего напарника на руках, а перед глазами последнего промелькал момент, когда он также в последний раз держал еле живого Коула на руках. И вот снова надежда обрести хоть какого-то объекта опеки, заботы, любви, истекает голубой кровью на руках Хэнка, с остекленелыми глазами и не светившимся диодом, а это означало самое ужасное. Но они прошли все испытания. Они всё смогли преодолеть. - Знаете, лейтенант... Вы мне стали другом, - незнакомым тоном тихо начал Коннор. Этот тон делал его по-настоящему человеком, он ему шёл гораздо больше по мнению Андерсона. - Ты мне тоже, - ещё тише с улыбкой признался Хэнк. Наступила пауза, в течении которой андроид с грустью и какой-то скорбью вглядывался в лицо напарника. - Простите, если я вас когда-нибудь обижал... Задевал чувства... - Я уже такого и не помню. И снова какое-то обеспокоенное и неимоверно печальное лицо. Хэнк чуял что-то неладное, но отбрасывал все плохие мысли, ведь с его андроидом весь мир становился как будто ярче, уютнее. - Знаете... Это довольно красивое место для конца. Не успел Андерсон спросить, какого чёрта несёт Коннор, как вдруг в глазах помутнело. Хэнк схватился за голову, зашатался, но ноги уже не держали на земле устойчиво. Он начал падать, но Коннор очень ловко и молниеносно, как будто ожидал этого, подхватил на руки своего напарника и осторожно, даже ласково опустил себе на колени, а сам присел на припорошенный снегом асфальт. - Столько раз я умирал у вас на руках... Но каждый раз я знал, что вернусь. Мы оба знали. А теперь наоборот. Только вы не вернётесь. Андроид, поникнув, как будто всхлипнул, но не показал этого. Вновь начал смотреть на Хэнка печальным-печальным взглядом. - Эй, какого чёрта происходит? Мне просто что-то не хорошо... - слабоватым голосом постарался успокоить и Коннора, и себя, Андерсон. - Вы меня так много чему научили... Хэнк, я... я... вы мне дороги. Он как будто хотел сказать что-то другое, но не осмелился. Глаза прикрылись так, будто Коннор прямо сейчас заплачет, но этого же не может быть, подумал лейтенант. Но не тут-то было. По светлым щекам андроида потекли струйки прозрачной жидкости. Были ли это слёзы и можно было ли их называть таковыми, непонятно. Но сейчас Хэнка это ввело в какой-то шок и ступор. Какого чёрта несёт этот андроид? - Мне жаль, лейтенант... мне очень жаль. Прощайте... - смотря своими карие глазами прямо в металлические глаза напарника, тихо произнёс Коннор. И перед тем, как провалиться в безграничную темноту, Андерсон услышал, как андроид заплакал по-настоящему. Уже всхлипывая. Ему страшно захотелось встать во что бы то ни стало, обнять, прижать к себе Коннора, лишь бы тот не грустил, но веки закрылись сами собой и тело начало медленно, как в слоу-мо, падать в чёрную бездну. *** Невозможно измерить, сколько времени Хэнк провёл в абсолютной темноте. Потом что-то начало как будто проясняться, послышались какие-то шорохи. Какое-то размеренное пиканье. Какого?.. Через силу лейтенант разлепил глаза. Больничная палата. Сам он лежит на койке, а к нему подключены капельница и какая-то штука, через которую он дышал. Видимо, он потерял сознание, там, возле закусочной, от стресса. Но что за чушь нёс Коннор? Видимо, это последствия девиации. Нужно срочно с ним поговорить, пока он дел не натворил. Так как встать и что-то прокричать Андерсон был не в состоянии, он просто лежал и ждал, пока кто-нибудь придёт. Так он пролежал очень долго, проклиная врачей-лодырей, которым было лень просто зайти и проверить, жив ли вообще их пациент. Уже стемнело. Из-за жалюзи на окне начал пробиваться белый свет уличных фонарей. Какая-то медсестра всё-таки открыла дверь и зашла, видимо, проверить капельницу. Подошла к Хэнку, но дёрнулась, когда тот сказал: - Ну наконец-то! Я тут валяюсь уже битый час, какого чёрта меня никто не навещает? Он хотел сказать это с наездом, но почему-то получилось очень хрипло и слабо. Медсестра ошарашенно смотрела на него, как будто он тут только что появился из воздуха, медленно попятилась к двери. Потом резко развернулась и выбежала, даже не закрыв за собой дверь. Лейтенант немного растерялся от этой реакции и насторожился. На стене висел календарь. В сумерках было плохо видно, но Андерсон отчётливо разглядел большие красные цифры: "2040". Наверно, просто кто-то перевернул от скуки. Каждое число было обведено красным маркером, везде что-то было помечено. Странновато, ну ладно. В палату буквально влетели несколько врачей, включили свет, отчего Хэнк прищурился, и начали осматривать его. Один из них расспрашивал о самочувствии, те, которые уже осмотрели лейтенанта и теперь стояли в стороне, о чём-то шептались, взволнованно глядя на ничего не понимающего Андерсона. - Где мой андроид? Что происходит? Все проигнорировали этот вопрос, лишь шептаться начали жарче и поглядывать с ещё большей опаской. Вскоре многие ушли, остался только тот, кто спрашивал Хэнка о самочувствии и та медсестра, которая первая пришла к нему. Они просто стояли рядом и с небольшим интересом разглядывали пациента, пока последний просто наблюдал за происходящим и ничего не спрашивал, потому что все вопросы оставались без ответа. Врачи как будто ждали кого-то? Но кого? Не главного же? Он же просто в обморок упал, чего так таращиться то? Только сейчас Хэнк вдруг подумал: откуда столько людей? Больше половины населения поскорее уехали из Детройта подальше, подальше от новых хозяев города. И почему Коннор сам вместо того, чтобы помочь ему, нёс какой-то бред и ничего не делал? Да, может это признаки девиации, но почему он потом ничего не сделал? Почему Андерсон лежит в больнице? Даже если произошло что-то плохое со здоровьем лейтенанта, почему он не сидит возле его койки? Он же андроид, не устаёт, Хэнку казалось, что он бы сидел с ним хоть неделями напролёт. А тут всего лишь в обморок упал! Да в его возрасте это вообще нормальное дело! Что-то здесь не чисто, и Андерсон решил в этом разобраться прямо сейчас. Он и так тут провалялся просто так половину дня, больше терпеть нет сил. - Сейчас приготовьтесь, - начал врач, который осматривал Хэнка, когда тот не успел и слова вымолвить, - вы попали в аварию, так? - Это было три года назад, - раздражённо сказал лежащий, но это вышло не так, как он хотел. Из-за непонятно откуда возникшей хрипоты все фразы выходили жалкими. - Нет, - выдержав паузу в несколько секунд, сказал врач, мрачно глянув на медсестру, - вы попали в аварию пять лет назад. - Да вы тут что, все с ума посходили?! - Мистер Андерсон, во время аварии вы попали в кому. Это было пять лет назад. Сейчас 2040 год. Повисла шокированная пауза. Было видно, что врач волнуется, говоря всё это. Нет, это не может быть правдой. А что тогда было после? Это всё просто выдумка? Нет, невозможно. - А мой сын? - Ваш сын в приюте. Так как ваша жена мертва, а вы попали в кому, его стало некому воспитывать. Он уже пять лет находится в детском доме. - Но... он же погиб?.. - пролепетал Хэнк. - Нет, он в целости и сохранности. Мы его можем привести к вам попозже. - Но... но... - только и мог повторять лейтенант. В голове сразу родилось взрывом куча вопросов. Они все галдели в голове Андерсона, каждая мысль перебивала другую, сосредоточиться не получалось. Всё это казалось безумным сном. Скоро его разбудит Коннор в постели в его собственном доме, скажет, что он потерял сознание, начнёт оправдывать всю ту чушь, которую нёс, умными терминами и словами... Или нет? В другое верить не получалось. Вдруг дверь в третий раз открылась. Из коридора в палату зашёл угрюмый врач, который сурово посмотрел на стоящего другого доктора и медсестру. И только сейчас Хэнк разглядел его. Это был Коннор. Тёмные, аккуратные, короткие волосы, светлокожее лицо с родинками, нос с горбинкой, тонкие губы, слившиеся в одну линию, и брови, опустившиеся ближе к карие глазам. Только вот диода нет. Он стоял, убрав руки за спину и серьёзно смотря на своих коллег, затем взглянул на лейтенанта. По телу Андерсона три раза пробежали мурашки. Сейчас Коннор очень напоминал машину, которая собирается его убить. Но, мимолётно метнув взор на пациента, он вновь посмотрел на двух стоящих неподалёку и спросил: - Как его самочувствие? - и голос тот же. Только интонации такие же, как у бесчувственного робота Коннора, лишённого какой-либо эмпатии или эмоций. - Коннор?.. - ошарашенно расширив глаза и не в силах оторвать их от пришедшего, выдохнул Хэнк. - Всё просто отлично, - проигнорировав, как и все остальные в этой комнате, больного, отчитался врач. - Вам что-то снилось? - обратился к Андерсону недо-Коннор. Тот лишь открывал и закрывал рот, не находя слов. - К-к-к-кто вы? - всё же что-то получилось выдавить Хэнку. Вылитый Коннор подошёл к койке пациента и осторожно присел на краешек. - Я доктор Коннор Эйтис, - разглядывая капельницу, ответил сидящий рядом, показав пальцем на бейджик, - и судя по вашей реакции, я был у вас во сне. Взглянул по-доброму, так, как это делал Коннор-девиант. Доктор осторожно, едва касаясь, потрогал руку лейтенанта, вглядываясь в кожу. Этот нахмуренный взгляд очень напоминал тот, с которым андроид осматривал улики либо перед тем, как засунуть их в рот, либо уже после этого. - Г-где мой андроид? - бессмысленно поинтересовался Хэнк. - У вас никогда не было андроида, - хмыкнул доктор Коннор. - Но... но... но как же революция? - Нет, революции никакой не происходило, - по-доброму усмехнулся, - вижу, у вас был занимательный сон. - Но нет... Маркус, лидер девиантов... Он же устроил восстание... - Не знаю Маркуса. Отдыхайте, - успокаивающе улыбнулся сидящий на краю кровати и встал, - я позже зайду ещё. Хэнк был в абсолютном шоке. Он не верил. Всё ещё не верил. Дверь медленно, чтобы не нашуметь, закрылась, оставляя Андерсона одного со своими съедающими мыслями. Неужели это всё просто выдумка? Просто выдумка?..