Through Me (The Flood)

Ты поражен. Он может это сказать только по тому, как твои глаза щурятся в углах, твои плечи высоко подняты и плотно поджаты под ушами. Ты взволнована, в стрессе, потираете маленькие кружочки по спине ребенка, играете с краем его шапки. Твой дискомфорт, тревога, исходящая от твоего тела, в сочетании с пильным полотном, пронзающим его мозг, почти вызывают у него головокружение. Тем не менее, даже в этот момент ты заставляешь его затаить дыхание. Он чувствует тот же зуд, тот же прилив эмоций, когда смотрит на тебя, впитывая каждую деталь, как голодный человек. Он пытается, и снова пытается восстановить с тобой связь. Я не знала, как с тобой связаться. Что это значит? Это кажется монументальным, такое ощущение, будто в его животе открывается чёрная дыра, высасывающая его сердце во вселенную, чтобы быть уничтоженной. Оно просто находится на пороге, балансируя на краю. Я не знал, как с тобой связаться. - Я, э-э... - крошечная ручка ребенка протягивает маленький кулачок к твоей груди и просовывает твой палец в его хватку, разглаживая большим пальцем то, что, как он представляет, представляет собой очень мягкую кожу. "У тебя есть минутка?" Он молча кивает. В кафе тихо. Саймон не видит лица ребенка. У них ваш цвет лица, ваши волосы.. но он не знает, как они выглядят. Не совсем. Он даже не знает, мальчик это или девочка. Он ничего не знает, и внутри этой неконтролируемой ситуации он жаждет этого. Плана. Знания, способности планировать и противодействовать следующему шагу. Эта... нестабильность, этот затянувшийся вопрос в воздухе - наполняет его страхом. Перед вами стоит Эрл Грей, спиралью клубится пар в воздухе над столом, где ты немного покачиваешься из стороны в сторону, как моряк. Ты беспокоишь свою губу между зубами. "Я знаю, это своего рода.. шок". Он моргает. "Я пыталась найди тебя, я прочесывала социальные сети, вернулась в паб и спросила, знает ли тебя кто-нибудь, я заставила их просмотреть все их кредитные квитанции с того вечера, но.. все было в тупике. Ты был как будто призраком". Его губы дрожат. "Почему?" Он думает, что знает, думает, что понимает сейчас, но ему нужно услышать как ты это говоришь, нужно увидеть, как твои губы формируют слова. Ты смотришь на стол, прежде чем сделать долгий, глубокий вдох, прижимая руку к затылку ребенка, чтобы защитить его. "Это твой сын, Саймон" И вот оно. Он отец. Теперь в этом мире есть крошечная жизнь, крошечная частичка его. Он отец. Отец сына, как и его брат. Отец сына, как и его собственный отец, а до него - его отец. Порочный, бесконечный цикл. Тот, который его брат поклялся разорвать и разорвал. Тот, который сейчас пугает Саймона. Первые слова, вылетающие из его уст, непреднамеренны и жестоки. "Ты уверена?". Он морщится, как только это вырывается в тишине, и ты погружаешься в тень смущения. "Я, э-э, да. Я уверена. Таблетка была не надежной, и мы были не совсем.. осторожны. Я.. эм.. у меня больше никого нет". Ты гримасничаешь, отводя глаза, и его живот сжимается. "Я не имел в виду...". "Все в порядке". Ты отмахиваешься, удерживая его на расстояние вытянутой руки. Ты отпускаешь взгляд, и он проклинает себя. Уже все портит. Он очень хорошо умеет разделять. Это входит в его работу, всегда было, но в этот момент он изо всех сил пытается остановить поток сознания, который кажется, с каждой минутой сливается воедино. Беспокойство, паника, страх - все это ревёт на переднем плане, но под ними, похоронены под горами тьмы, сияет что-то неожиданное. Счастье. Надежда. Ребенок. Что-то собственническое гудит внутри него, бьется в венах его сердце. Это благоговейно, точь-в-точь как он чувствовал в первую ночь, когда вы двое создали его. Вместе. У тебя был его ребенок. Ты родила. Девушка, которая была всем. Милая девушка, которая приняла его так, будто ты была создана для него. Чтобы не случилось, куда бы ты ни пошла, он всегда будет мужчиной, который подарил тебе ребенка. Который подарил тебе своего сына. Это больно, как он радуется. Как удовлетворен. Что-то, давно похороненное в генетике человека, теперь поднимает голову внутри его собственной. Ты бала всем, и теперь - ты всегда будешь. Его горло внезапно сжимается, нос щиплет жжение от попыток успокоить свои эмоции. "Как его зовут?" "Орион". Ты робко улыбаешься, но в твоих глазах блестят слёзы "Мне очень нравятся звёзды. Я рассказывала ему все о созвездиях, когда была беременна. Для краткости я зову его Рай". Орион. "Мне нравится". Он говорит тебе мягко, и ты снова улыбаешься, более уверенно. "Я рада". Он изучает тебя. Ты прекрасна, возможно, даже больше сейчас, но по твоему лицу тянется нить усталости, как будто ты не спала целый год. Новое осознание пронзает в его кости, как озноб, и у него сводит желудок. Он думает, что его может стошнить. Ты сказала, что никого не было, значит, ты была одна? Ты сделала это сама? У тебя есть семья, друзья? Кто-нибудь, кто поможет тебе? Он не дурак. Он видел, как Бет, прошла через всё это, с трудом переносила все это, даже когда у нее была поддержка. И он был тем придурком, который ушёл из твоей жизни тем утром, не заботясь о последствиях. Не заботясь о тебе. Он это пропустил. Он пропустил все это. "Мне жаль, что я ушёл тем утром, ничего не сказав. Мне жаль, что меня не было рядом. Я бы забрал это обратно, если бы мог". Твои губы удивленно приоткрываются, а затем киваешь. "Я... спасибо". Ребенок ерзает, из вашей груди доносится тихий плач, и ты ерзаешь в переноске, вытаскивая его. "Хочешь подержать его?". Орион идеально сидит на его груди. Как будто он всегда должен был быть там, устроившись на его предплечье, глядя на своего отца. Саймон с болью и тревогой осознает небольшую активность в кафе, людей, приходящих и уходящих, но это не помогает ему остановить слёзы, омывающие его щеки. "Ты естественный", - шепчешь ты со своего нового места рядом с ним, гладя рукой затылок ребенка. "Я знала, что у него твои глаза, я так ясно их вспомнила. Когда он родился, мне показалось, что я снова смотрю в них". Есть миллион вещей, которые ему нужно сказать, объяснить, и миллион вопросов, которые ему нужно задать. Время уже приближается к тому моменту, когда ему нужно будет возвращаться на базу. Занавес уже закрывается над этим крошечным кусочком рая, внутри которого он оказался. Ему нужно рассказать тебе, откровенно поговорить с тобой о своей работе, своей жизни, обо всем. Но когда он смотрит на Ориона, медленно засыпающего у него на руках, а затем поднимает взгляд на тебя, он решает, что все может подождать. Мир теперь выглядит по-другому, и он никогда не был более благодарен - и ужаснулся.