Берег, что хранит покой

      Свежий морской бриз бьёт в лицо. Полы плаща цвета льна неспешно развиваются на ветру.       Дадзай бесцельно смотрит вдаль — за линию горизонта. Он слышит позади шаги, но никак не реагирует — и так знает, кто к нему приближается. Опасности нет… В этот раз лишь покой и уют. Тишина, разбавляемая мирным покачиванием волн.       — Ты всё-таки пришёл, Чуя, — Осаму облегчённо вздыхает, всё же поворачивая голову вбок.       — Конечно пришёл, дубина, — в своей привычной манере огрызается тот, подходя ближе и становясь на одной линии с собеседником.       — Я думал вам, мафиозникам, трудно находить время на таких простаков, как я, — он жмёт плечами, усмехаясь.       — Тц, не неси чушь… — Чуя недовольно вздыхает, сначала кидая взгляд на Дадзая, а после оглядываясь вокруг. — Ты ничего не брал с собой в этот раз?       Осаму жмёт плечами:       — А смысл? Каждый раз одно и то же. Тебе не надоедает?       Чуя молчит, внезапно задумавшись над ответом.       — Не знаю. Сидеть на пледе, смотря на море, тоже не худший вариант.       — Будет тебе плед в следующий раз, значит, — Дадзай усмехается и резко разворачивается, — а сегодня мы просто пройдёмся. Или у нашего мистера-занятого ноги болят быть постоянно прибитым к земле?       Чуя возмущается с уже не первого подобного прозвища в свою сторону и недовольно сжимает челюсть, только издавая неразборчивое ворчание. Осаму явно нравилось припоминать ему о их последней встрече здесь. Тогда Накахара чуть ли не тонул в пристальном взгляде Мори, который не отпускал его от себя ни на шаг, а как только подвернётся случай — давал очередное никому не нужное дело, с которым мог справиться даже обычный стажёр. Но нет! Такое нужно поручить именно Чуе, и именно в тот единственный день в году, когда они с Осаму могут мирно поговорить. Только поэтому в тот раз он опоздал на целый час, если не на больше, а в отместку начал неоднократно слышать стёб по этому поводу.       Но несмотря на своё раздражение, мафиози всё-таки подавляет желание особенно больно ткнуть Дадзая в плечо и начинает следовать за ним.       — Как дела на работе? Как поживает наш уважаемый Мори Огай? — не давая устояться тишине, спрашивает детектив.       Затянутые, но приятные разговоры всегда начинаются с самых банальных и скучных тем. Так почему бы и нет?       — Да всё как обычно, ничего интересного. Убийства, покушения, даже не важно — на нас или с нашей стороны. Всегда одно и тоже. — Чуя неохотно отвечает. Наверное, работа — это последнее, о чём ему хочется говорить в подобный момент.       Йокогама — город у моря. Портовый город, где всегда будет властвовать Портовая мафия. И несмотря на весь тот ужас, что творится, когда эти бродячие псы выходят на охоту, сама Йокогама поистине прекрасна своими видами, а особенно — побережьем.       — А у вас как? — после небольшой паузы решает поинтересоваться Накахара.       — Совру, если скажу, что интереснее. Агентство всё ещё невероятным образом держится на Рампо. За последнюю неделю он раскрыл около пяти дел. Довольно способный парень.       — Раскрыть пять дел за неделю звучит не так уж и просто. Я начинаю сомневаться в правильности твоего восприятия слова «интересно», — Чуя приподнимает уголки губ, то ли подтрунивая, то ли наслаждаясь очередным своим замечанием.       — Каждому своё. — Дадзай жмёт плечами, не воспринимая чужие слова всерьёз. — Но вот закат сегодня просто волшебный, — он останавливается, переводя внимание с песка под ногами на небо. — Совсем скоро дневной бриз сменится на ночной, ветер начнёт дуть в сторону моря.       Чуя вглядывается в пейзаж, пытаясь понять, зачем Осаму произносит последние слова. Для него нет разницы, в какую сторону будет дуть ветер в следующий раз, но если Дадзай заостряет на этом внимание, то может, это всё-таки что-то значит?       А может, он просто хочет в очередной раз похвастаться своими внеземными знаниями. Такой вариант никогда нельзя исключать.       — Знаешь, ты прав… — детектив с серьёзным лицом оборачивается, устремляя свой взгляд на Накахару. Выдерживает паузу, явно нагоняя жути для того, чтобы… как обычно глупо улыбнуться и наивно развести руки в стороны, включая дурачка. — Без пледа вообще никуда. Я уже стоять не могу…       Чуя сдерживается, чтобы не ударить себя по лбу — настолько сильно порой этот человек выводит его из себя. Но при всём этом он не уделяет словам Дадзая нужного внимания, потому что не видит в этом смысла — его как обычно испытывают на прочность.       — Хотя-я… Упасть на песок тоже не самая плохая идея, — Осаму задумчиво подносит руку к подбородку. Словно сейчас решался вопрос жизни и смерти… Не дав Накахаре и секунды, чтобы как-то на это отреагировать, он просто и бесцеремонно усаживается среди пляжа, начиная тянуть Чую за собой.       — Ц… умалишённый… — ворчит мафиози, но делать ему в общем-то нечего, и при осознании этого факта он лениво присоединяется к внезапным «посиделкам».       Парень оставался спокойным и максимально сдержанным лишь по одной причине — сегодня был единственный день, когда они могли спокойно провести время как в старые времена.       Лишь один день в году. День, когда все обиды забывались, пыл стихал и их звания «детектива» и «мафиози» больше не делили их на чёрное и белое. Совершенно обычный вечер, никогда не именуемый перемирием, но совершенно очевидно являющийся им на ближайшие несколько часов, проведённые лишь в компании друг друга и порой слишком неспокойных волн.       Впервые так они встретились уже после ухода Дадзая из Портовой мафии. Тот был обнаружен здесь, затевая очередной, а по итогу даже не удавшийся, акт самоубийства. И неудавшимся он оказался из-за Чуи, что очутился не в то время и не в том месте, а завидев Осаму, просто не смог не вытащить его из очередной передряги. Чувство долга и воспоминания о совместном прошлом порой всё ещё играли на нервах.       С тех пор в один и тот же день, одно и то же время они встречаются здесь. Могут беседовать так долго и так непринуждённо, словно правда возвращаются в то, казалось бы, давно забытое прошлое, засиживаясь до самой поздней ночи.       — Сегодня море спокойнее, чем обычно, — непонятно отчего подмечает Чуя, смотря вдаль. Возможно, просто чтобы разбавить воцарившуюся между ними тишину.       — Точно. Я помню, как в один из вечеров решил там искупаться, а ты как ненормальный помчался вытаскивать меня из воды, когда волны оказались слишком сильными, — Дадзай самодовольно усмехнулся, вспоминая это.       — О боже, не напоминай, — Накахара всё же ударил себя по лицу, явно не в восторге от такого освежения в памяти. — Это было просто ужасно.       — Ну что поделаешь, я думал вода к тому моменту уже нагрелась, — Осаму всё ещё посмеивался, пожимая плечами.       — С тобой сколько не говори, ты остаёшься всё таким же обалдуем, — раздражённо бормочет его собеседник.       Дадзай ухмыляется.       — А ты из раза в раз остаёшься всё таким же брюзгой. Наверное, в этом и есть прелесть наших встреч. Мы остаёмся такими же, какими всегда были друг для друга, что бы там ни случилось, — он выдерживает паузу, размышляя. — А уже завтра мы снова можем столкнуться в сражении не на жизнь, а на смерть. В этом есть свой шарм, а?       Чуя не отвечает, также обдумывает чужие слова.       — Если тому и быть, то я буду рад раздавить твою тушку в следующем бою.       В ответ он слышит умиротворённый и наивный смешок.