Ромашковый чай, тихий вечер с любимым и теплый кот

Темная ночь. Легкий, слегка прохладный, весенний ветерок обдувает два лица, два тела. Пара парней, болтали то ни о чем, то обо всем, сидя на крыше. Две макушки, одна принадлежит белобрысому парню, обладающему ярко-небесными голубыми глазами, а другая - длинноволосому брюнету с маленькими тоннелями в ушах, чьи глаза абсолютно черны, словно сама тьма, но в этой тихой, спокойной тьме, всегда видна хоть одна звезда, блик, свет, в этих глазах прекрасный покой, в них яркая безконечность, идеально граничащая с невероятно пустой бездной. - Луна сегодня просто ахуенна, не так ли? - резко поменяв тон с шуточного, саркастичного и весёлого на смущённо-серьезный, слегка блеснув глазами, спросил белокурый. Не те слова, что должны были сорваться с уст голубоглазого, точно не те, но Гето поймет, в следующий же миг, без всяких раздумий, беря того за подбородок, притягивая к себе, нежно целуя, он скажет. - - Ахуеннее, чем когда либо. - краснея, немного сбивчиво, произнес обладатель темных, прекрасных волос. В следующий же миг с сердца Сатору, будто камень с плеч, спадет тот груз, что лежал на нем с того дня. Дня, в который он осознал, что больше не думает о Сугуро, как о друге, ведь друзей, как правило, нет желания целовать, пока кислород не кончится в легких, нет желания буквально заковать в обьятиях навеки, не отпуская уже до самой смерти, нет желания жить с ними, готовить для них еду, каждое утро просыпаться от его нежных поцелуев, от прикосновений друзей, по идее, по телу не проходит табун мурашек и румянец не начинает обжигать щеки, это был тот груз, что зовется боязнью быть отвергнутым, боязнью, что он потеряет лучшего и единственного своего друга, самого близкого, что тот начнет считать его мерзким педиком, что навсегда покинет его, а этого Годжо, естественно, боялся больше смерти, но этого всего не произошло, более того, ему ответили взаимностью. Этот момент он, вероятно, не забудет никогда, ведь стоило Сугуро прикоснуться своими прекрасными, слегка пухлыми, приятно мягкими губами к его, разум затмила эйфория, что не была видома им ранее, щеки вспыхнули алым пламенем, а сердце забилось, как умалишенное, так, что казалось, его удары сейчас слышит весь мир. Немного замявшись Сатору глянул на Гето, а тот, видимо, сам безумно хотевший этого ещё давно, притянул голубоглазого к себе и, заглянув в его глаза так, будто это послелний раз, в который он в целом может их видеть, начал целовать его, не как в прошлый раз: довольно быстро и отрывисто, наоборот, он целовал долго, лишь ненадолго отрывая губы, что бы немного передохнуть. Сатору, что всё ещё не до конца осознал происходящее, еле поспевал отвечать на поцелуи. Руки Гето бродили по спине и голове блондина, забираясь под футболку и прижимая к себе, проводя пальцами по волосам, зарываясь в них, он продолжал целовать, а тот, в свою очередь начавший, потихоньку, приходить в себя, закинул руки на сугоровкие плечи, целуя уже не только в ответ, но и самовольничая, пока брюнет отрывался от его губ, тот сам подтягивался, целуя не только в губы, нос, щеки, скулы, ни единый кусочек лицо Гето не останется без поцелуя. Небо уже потихоньку начинало светлеть, приближался рассвет, а парни всё никак не отрывались друг от друга, нежно, протяжно прижимаясь своими губами к чужим, обнимая, бродя руками по телам, гладя по волосам, зарываясь, проходясь теплыми полосками легких поцелуев по лицам и шеям. Наконец придя в себя, выдохнув и отстранившись друг от друга они обнаружили, что уже рассвет. Славно, что сейчас каникулы и торопиться никуда не нужно, можно просто остаться тут, на этой крыше, посидеть немного, понаблюдать за всодящим солнцем, светлеющим небом, а затем обнаружить то, что Суругу, оканчательно уставший, уснул прямо на плече у Сатору, заставив его вновь покраснеть от того, насколько брюнет прекрасен, а затем он решит последовать примеру Гето и тоже заснуть, положив голову на голову уже спящего. С того момента прошла неделя, каникулы, что эти двое проводили, всё так же, вместе, к сожалению всех, кого только можно, подошли к концу. Хоть голову блондина уже оставила одна тяжесть, её через чур быстро настигла другая - кто они с Сугуру теперь? Да, они целуются, да, ведут себя как пара, да, флиртуют, но они не обговаривали начало отношений, оба, считай, всё ещё свободны, ведь факта отношений нет. Вдруг Гето тогда ничего такого ввиду не имел? Вдруг тогда он просто почувствовал некую атмосферу, а затем ему просто начали нравится губы Сатору? Вдруг он в скором времени найдет девушку? Вдруг он таки не любит? Вдруг не относится к этому в серьёз? Вдруг? Вдруг? Вдруг? Все эти ‘’вдруг’’ безумно волновали Сатору, но обсудить это вот так просто с Сугуру он не мог. Странно, стыдно, неудобно. «Маленький, неблагодарный мальчишка, ты и так уже имеешь всё, что только можно, а ещё и о любви просишь, ты думаешь, что у меня есть на тебя время? Я с отцом работаю, что б обеспечить тебе, гаду, нормальную жизнь, а ты что? Правильно, ничего! Какого же идиота я родила!» - в голове так и повторялись слова матери. Сатору из хорошо обеспеченной семьи, родители дали ему все возможные материальные блага, свой дом, машина, права, частные, хорошие, дорогие детские сады и школы, большие суммы на карманные расходы, брендовый шмот, дорогая техника, но единственное, чего Сатору с самого детсва не имел - родители рядом, их тепло, любовь, забота, а стоило было заикнуться о чем то типа совместного с родителями времяпрепровождения, он получал в ответ нечто подобное, что безумно неприятно слышать, а особенно маленькому ребенку, что ни в чем ещё не повинен, это нанесло ему травму, что выливалась рекой кошмаров, что льется по сей день. В младенчестве Сатору сидел с нянями, а когда вырос и вовсе стал жить самостоятельно, видя родителей только в новый год и на день рождения, и то не всегда, из за этого он всегда пытался всё больше и больше контактировать с людьми из вне, благо прекрасная внешность, харизма и ум у парнишки имелись, из за этого люди сами тянулись к нему, а он лишь принимал их. Но вскоре ему стало скучно, он не находил того самого, с которым он действительно мог бы быть собой, которому он мог бы полностью открыться, довериться. … Двери новой, старшей, школы отворились пред новым учеником - Сатору. Войдя в класс он тут же покорил сердца чуть ли ни всех одним махом, но сам Годжо обратил полноценное внимание лишь на одного - это парнишка, сидевший за третьей партой, он не подошел знакомиться, а стоило ему поднять лицо с рук, лежавших на парте, как подушка, наикоторой он, кажется, только что дремал, блондин смог заметить, что внешне он чертовски, нет, даже дьявольски хорош, темные глаза блестали красными, словно огоньки, искрами, тот парень - брюнет, чьи длинные волосы, восхитительно лежавшие на плечах, выглядели безумно качественно, в одежде вкус тоже имелся, а тоннели в аккуратных ушах словно дополняли его. красивые скулы, подтянутое лицо, опрятные ресницы, ровный, острый нос, не человек, а произведение искусства. Сесть блондин решил именно с ним. - Тут свободно? - Мгу - одобрительно буркнул брюнет, подпирая щеку кулаком. Блондина и такой ответ устроил, он, плюхнувшись рядом, с блеском в глазах глянул на Гето. «В близи ещё лучше, а запах одиколона выбран явно со вкусом» - подумал он, а затем начал развивать диалог с Гето, спрашивая, в начале, какие то базовые вещи, а затем переходя в конкретные темы и мнения, тот, в свою очередь, подхватывал тему на лету, активно её развивая. Так и завязалось начало общение, а затем и дружба этих двоих, в конце концов переросшая в нечто, зовущееся симпатией или, даже, любовью. Совсем немного пообщаться с Сугуру было достаточно для Сатору, что бы понять, что брюнет вполне может стать лучшим, первым и единственным человеком, которому можно доверить всего себя, он не ошибся и ни разу не пожалел об этом мнении. … Проходили долгие три месяца весны, а наступившее, наконец, лето, обозначало, что они завершили все 12 классов обучения в школе и могут вкусить вкус свободы, пусть и временной. Сатору всё ещё гадал по поводу их отношений с Гето, но он уже поставил себе точку - он предложит Сугуру встречаться. Сегодня. Уже вечереет. Парни вновь что то эмоционально обсуждают на крыше, она - их любимое место. - Сугуру, да- -он не смог закончить предложение, телефон Гето завибрировал. Звонок. Подняв трубку Сугуру резко стал бледнее, а затем, словно узнал что то смертельное, повернулся к Сатору. - Мама умерла, отец сказал, что я должен переехать к нему - да, он действительно узнал что то смертельное, за все время, что блондин знает брюнета, он не видел его слез, а закончив это предложение он начал буквально выть как, мать его, белуга. В том дело, что для Гето его мама была буквально всем, нет, он не был маменькиным сынком, он просто безумно ею дорожил, он любил её, ценил, она растила его сама, отец ушел от них когда она забеременела, точнее не ушел, его буквально выгнали путем суда, он всегда пил, курил, принимал наркотоки, бил беременную жену, пропадал, терялся, а ей приходилось искать его и, пьяного в стельку, тащить на спине домой, тот никогда не работал, после того как его выперли он ещё долго являлся к ним, приходилось звонить в полицию, но он отлынивал от сроков, лишь платил мизерные штрафы, он мог спокойно продолжать разгуливать по улицам. Когда родился Сугуру он, пьяный, вломился в дом и пытался задушить младенца, а затем зарезать его мать, что пыталась помешать ему, благо соседи успели тогда вызвать полицию и всё обошлось, вообщем его даже человеком назвать сложно, выродок поганый, но, какого то черта, его всё ещё не лишили родительских прав, а из за этого, видимо, обязали, в следствии событий, забрать к себе сына, который, к сожалению, ещё не достиг совершеннолетия, ему семнадцать, а до восемнадцати ещё, примерно, десять месяцев, а с таким папашей он буквально не выживет, ибо тот, вероятно, ненавидит его больше всего на всете. - О Господи.. - только и смог прошептать Сатору, который полностью осознавал ситуацию, тут же обнял Сугуру, прижал к себе, начал бормотать что то, похожее на поддержку, Сугуру не слышал, он просто ревел навзрыд, как младенец, он просто не мог представить что такое может случиться и никогда не хотел представлять. - С..са..то..ру.. - сквозь слезы пытался выговорить что то, прижимаясь к Годжо, положив голову на его плече - чч..то.. мне.. дел..лать..? М..ам..а… о.н-на.. а.. отец.. он в..ведь.. убь..ет.. и.. ме..н..я.. - Тшш.. Сугуру, переезжай лучше ко мне? Он не знает моего места жительства, да и меня в целом не знает, ты будешь в безопасности, обещаю. - П..правла?? С..спаси..бо.. - после этих слов Сугуру, взвыв, просто лег уже на плече Годжо, всхлипывая и подрагивая. Несколько часов истерики Гето и тот уснул прямо в обьятиях голубоглазого, ночевать тут явно не лучшая идея, ведь мало ли, что Сугуру может учудить, если блондин уснет, крыша, как никак, ещё и многоэтажка, подумав об этом, Сатору, вызвав такси, взял спящего брюнета на руки и понес вниз, затем, не выпуская его из собственных обьятий, залез с ним в такси, а после всего этого разложил его на кровати, закутал в одеяло, поставил на прикроватную полочку графин воды и стакан, а затем улегся рядом, загребая, так и не проснувшегося в дороге Гето, в объятия, начал дремать. Стоило только рассвету пробиваться в окна Сугуру тут же пробудился и, вспомнив всё, о чем он вчера узнал, повернулся лицом к Сатору, что тут же поднялся, и обнял его так крепко, как он только мог, вкладывая в эти объятия всю свою благодарность за всё, Сатору понял всё и без слов и, обняв Гето в ответ, погладил его по спине, а затем, стоило брюнету отстраниться, спросил: - Ты чувствуешь себя лучше? Таблетка нужна? Что есть будешь? - Наверно? Я ещё, блять, не полностью всё понял, но спасибо, что приютишь меня, не знаю, что бы я без тебя делал - голос Сугуру звучал безумно устало, а затем он уставился ему в глаза блестящими от слез глазами - правда, спасибо.. - сорвался. Вновь заплакал и вновь был прижат к плечу. - Не благодари, Сугуру - блондин улыбнулся ему. Да так улыбнулся, что даже смертельно больной начал бы радоваться, безумно заразительно. Сугуру ещё немного поплакал, но в истерику это не переросло, в этот раз он успокоился куда быстрее и, смахнув слезы, продолжил: - Не-а, таблетка.. - сглотнул ком в горле - не нужна, спасибо. Не знаю.. в целом есть не особо хочу.. можешь заварить кофе с тостами? - Превосходно, - протянул голубоглазый - пойдешь со мной на кухню? - Да, пойду. Придя на кухню Сатору быстренько заварил вкусный, ароматный кофе и сделал несколько аппетитных тостов, которые, хоть немного, да порадовали Сугуру. Недели тянулись медленно, Гето, конечно, не смог отойти быстро, но он держался молодцом, пытался отвлечься, не зацикливался, потихоньку приходил в норму, но, естественно, Сатору тоже играл в его быстром восстановлении огромную роль, выводил его куда либо, успокаивал, давал столько заботы и ласки, сколько можно было, учил его играть на электрогитаре - его любимое хобби и, по совместительству, инструмент, на котором давно хотел научиться играть Гето. Сугуру полюбил читать. Особенно вслух. Особенно для Годжо. Выходя с Сатору в маленький лесок, что находится буквально в двух минутах от их дома, садясь рядом с ручейком, под размашистыми ветвями здоровенного дуба, они стелили плед, садились рядом, Сугуру, доставая книгу ложился на колени голубоглазого и начинал читать. Четко, ровно, с интонацией. А Сатору слушал. Не отрываясь. Уже конец июля, Сугуру, естественно, не полностью, но отошел от смерти матери, а Сатору, поняв это, решил таки поднять вопрос об отношениях. Вино. Свечи. Букет алых, словно кровь, роз. Любимая еда Сугуру. Сатору затеял для них романтический ужин. Гето, вернувшись с прогулки, первым делом увидел следующую картину: Сатору в костюме, с огромным букетом цветов, что ему, Сугуру, безумно понравился, а за блондином целый стол его излюбленных блюд и вино уже разлитое по бокалам. Обменявшись парой слов, Сугуру, приняв букет, пошел усаживаться за стол, спустя буквально двадцать минут, Сатору решил, что время пришло. - Сугуру, - он глянул прям в черные глаза - давай встречаться. - он не спрашивал, уточнял. Без лишних слов Сугуру, приподнявшись, притягул Сатору за галстук и поцеловал, но, не как обычно, нежно, медленно, присланяясь губами к чужим, задерживаясь на мнгновение в таком положении, а иначе, проникая языком в рот блондина, переплетая свой язык с его, посасывая и облизывая губы, всасываясь в чужой рот, поцелуй был настолько ахуенным, что в штанах о обоих резко места стало в четверо меньше, в это время Сатору влился в колею, не отставая от действий Сугуру пользовался языком так, будто это даже не десятый его подобный поцелуй, сплетаяясь языками, посасывая губы, они целовались до тех пор, пока воздух не кончился в легких, Гетто, глядя в небесно голубые глаза, произнес: - Очевидный ответ, да - после этих слов Сатору полностью расслабился, а затем вновь впился в губы брюнета. От поцелуев они перешли к резко зброшеной со стола скатерти, полетевшей вниз посуды, Сугуру на столе и Сатору, что раздевал его, при этом ощущая, как с него буквально срывают одежду, до Сатору на коленях, активно рабоющего ртом у паха Гето, посасывающего и облизывающего, помогающего себе рукой, до Сугуру, откидывающегося назад, ловя оргазм и снова получая стояк, до зглятывающего Сатору, до брюнета, перевернувшегося и улегшегося животом на стол, в чьей заднице находится язык и два пальца, растягивающие, а затем и член самого Годжо, активно вдалбливающего обладателя темных глаз в стол, хватая за волосы, наматывая их на кулак, входя то быстро и резко, то медленно и нежно, при этом каждый раз попадая в простату, засталяя неразборчиво что то говорить, стонать, царапать стол, здирая ногти, до того, что они, одновременно кончив, обессилино сцепляются в объятиях, до совместного душа, а затем и до кровати, в которой эти двое, помывшись и одевшись уснули, вдыхая запахи друг друга. С этого момента прошел практически месяц, они проводили его вместе, абсолютно не расставаясь, ходили в кино, театры, рестораны, ездили в соседние города и страны, посещали музеи и достопримечательности, ездя на реки и моря, они делали сомесные вылазки в леса, во время одной из них была найдена коробка котят, мертвых котят, точнее целой кучей уже мертвых, среди которых они нашли одного живого, было принято решение забрать его домой, котенок был до ужаса милым, четырех-цветным, бело-серо-черный, с оранжевыми пятнышками, хвост был черно-белым и пушистым, как и сам котенок, которому, по виду, уже около месяца, по крайней мере он уже точно видел и мог спокойно самостоятельно кушать, соответственно, он точно не новорожденный. - Кто вообще, блять, додумался выкинуть котят? Такие ведь хорошенькие были, ещё и почти взрослые, на крайняк раздать можно было, как горячие пирожки бы разлетелись, - вымывая кота гневался Сугуру. - нелюди нахуй. - Вот именно - согласно покивав Сатору продолжил мучаться с пакетиком корма, что был куплен по дороге домой - самих бы их выкинуть, сволочи - наконец то управившись с кормом Годжо аккуратно высыпал корм в тарелочку, а затем налил воды в другую такую же. - Ага, - злостно буркнул Гето - как назовем то? - То, что это черт выглядит безумно пиздато, должно быть учтено. Надо крутое чето. - Мурзик? - Мурзик. Кот отлично дополнил обстановку в доме, ему купили всякие когтеточки, домики и целую кучу кормов, эти двое проводили с Мурзей чрезвычайно много времени. Стали чаще собираться, например, пить прекрасный, успокаивающий, ромашковый чайок, брали конфетки, вафельки, разговаривали, пили, ели, и Мурзик с ними сидел, кушал, пил, лежал, ходил, висел, летал, он оказался просто удивительным котом, ему давали всякие кошачьи вкусности, а тот, на чьих коленях сей Господин лежал, не смел и пошевелиться, пока другой грустил потому, что кот не выбрал его. - Сугууруу, какой же ты бесячиий, ну отдай котаа!! - Тих!! Мой кот и всё тут. - Ты с ним, блять, весь день возишься, я тоже хочу!! - Он меня просто больше любит, всё, брысь, не отдам. - Тогда дай хоть погладить его немножкоо!!! - Я щас тебя как поглажу, гад!! - от шума, издаваемого Сатору, Мурзик решил уйти от Гето, а тот, в свою очередь, имел на него свои планы. Тут же переживающий за свою жизнь Сатору рванулся Сугуру, полный ярости и огромнейшей силой в руках, долгнав его буквально за долю секунды он с максимальной силой вдарил ему по заднице, а пока бедный белокурый парень болезнено скривясь схватится за ноющую от боли ягодицу и, приземлиышись на неё, немного ыхнул. - Айайайа!! Ну дорогой мой, за что?? - За всё хорошее. - Сугуру сел на Сатору и, схвативши его за плечи, начал трясти, - Засранец, с тобой ну просто нереально, что это такое! - безумно обиженым тоном начал отчитывать бедолагу с стняком на жопе. - Простиии.. - начал чуть ли не плакать Сатору - я так больше не буду. - Ладно, так уж и быть, прощу тебя. - Буду помнить твою доброту век, милый мой! - обняв Гето он потерся своей щекой о его. - Тц.. - немного краснея он отвел взгляд, а затем получил ещё несколько поцелуев в обе щеки.