И баран может блеять как овечка

Шрам всегда был, мягко говоря, странным человеком. Безумным и жестоким с одной стороны, но терпеливым, вдумчивым и аккуратным с другой. Он был таким при вашем знакомстве, и он определённо сохранил свой характер даже спустя несколько лет ваших близких отношений. Какие бы события не происходили, какие бы слова не были сказаны, эмоциональная реакция Шрама оставалась стабильной и предсказуемой (но не его действия). Иногда ты могла прочитать его легко, как открытую книгу, а иногда совсем не понимала, что творится у него в голове. Ты коснулась носком обуви небольшого камня, подталкивая его ближе к краю утёса. Камешек без сопротивления перекатился за острый выступ и стремительно полетел вниз, глухо ударясь о неровную поверхность, а затем приземлился на крышу горящего дома. Это становилось немного скучным. Ты повернулась к Шраму, рассматривая его изменённую форму (несколько солдат из деревни решили оказать ему сопротивление, и Шрам то ли захотел разрушить все их надежды на спасение, то ли решил покрасоваться перед тобой). В этом облике он был огромным и должен был вселять ужас, но рядом с ним ты совсем не чувствовала страха. Это потому, что ты знала, какой человек скрывается за этой чудовищной мордой? (Знала ли ты, каким он был человеком? Был ли он человеком вообще?) — Шрам. Ты обратилась к нему тихо, но он услышал и понял тебя даже без конкретной просьбы. Шрам присел рядом с тобой, и земля содрогнулась, когда его колени коснулись грунта. Одну руку он опустил на траву, чтобы найти опору, другой же схватил тебя. Его большие когтистые пальцы крепко обернулись вокруг твоего тела, и он мог бы легко убить тебя вот так, просто сдавив твои рёбра, но вместо каких-либо жестоких действий он оторвал тебя от земли и посадил на своё широкое костлявое плечо. Ты поблагодарила его и обхватила руками его закрученный рог, цепляясь за своего любовника всеми возможными способами и в то же время просто используя его как подставку. — Отсюда видно лучше. Тебе не нужно было говорить о своих причинах, Шрама это не волновало. Он лишь тихо угукнул себе под нос, но ничем внятным не ответил. Но ты, по крайней мере, не соврала ему. С возвышенности гораздо удобнее рассматривать полыхающую деревню: горящие дома, выжженную траву и обугленные тела. У тебя не нашлось ответа на вопрос о том, зачем это было сделано, но если Шрам сжёг деревню, значит, так было нужно (потому что он яростно утверждает, что совершенно точно сделал это не ради веселья). — Тебе нравится вид, ягнёнок? Ты повернулась к Шраму, заметив как он наклонил голову и странно скосил глаза в твою сторону. Его искривлённая челюсть неестественно двигалась, когда он говорил, но это по-прежнему не казалось тебе страшным. Ты удобнее облокотилась на его толстый рог, положила подбородок на сжатый кулак и улыбнулась. — Ты спрашиваешь о деревне или о себе? Он весело захихикал. — Ты знаешь меня лучше всех. Скажи мне сама, о чём я спрашиваю? — вопрос звучал серьёзно, но в прищуре жёлтых глаз Шрама читалось веселье. — Даже не знаю, — ты прикрыла глаза, делая вид, что задумалась. — Наверное всё же о... деревне? — ты ухмылялась, передразнивая его. Кажется, твоя маленькая шутка смогла немного раззадорить Шрама, всё ещё возбуждённого после небольшой битвы: он рассмеялся, его голос звучал глубоким грохотом, а плечи ходили ходуном, раскачивая тебя, и если бы ты не вцепилась в его рог крепче, то вполне могла бы упасть. Впрочем, ты сомневалась, что он на самом деле позволил бы тебе упасть. — Да, конечно... Деревня. Его голос был непривычно высоким и наигранно печальным, но любовь к театральности и разыгрыванию сцен всегда была одной из черт его характера, которые тебе, бесспорно, очень нравились. — Не расстраивайся, я же просто шучу, — ты улыбнулась ему более нежно, потому что Шрам, очевидно, просто напрашивался на лишнюю ласку. — Мне не нужна никакая деревня, когда я могу вместо этого любоваться тобой, — ты напевала свои слова медовым голосом, просто чтобы немного потешить его раздутое эго. Шрам совсем не был против. Его громоздкое тело снова покачнулось, когда он сменил точку опоры, и ты услышала тихий топчущий звук за своей спиной (едва заметный, если не прислушиваться) — Шрам взволнованно приминал траву копытцем. Какой очаровательный барашек. Ты наклонилась, и тебе пришлось неудобно прогнуться под его рогом, чтобы достать до его лица и посмотреть ему прямо в глаза. Когда-то это было неловко для тебя: вот так смотреть в эти пустые глаза с горизонтальными зрачками и продолжать нежничать. Но сейчас? О, сейчас это стало обыденностью. От неловкости, как и от первоначального страха, не осталось ничего. Ты положила одну ладонь под его челюсть, чтобы заставить его поднять голову выше. Шрам неотрывно смотрел на тебя, но не сопротивлялся. Сейчас он был похож скорее на влюблённого щенка, чем на озлобленного монстра. Твоя свободная рука легла на его шершавый лоб, чтобы погладить, как это делают с животными, а затем устремилась к его затылку, чтобы аккуратно почесать. Если бы он был щенком, то уже активно вилял бы хвостом (однако его довольный взгляд и лёгкое покачивание головой говорили о том, что он готов наяву отрастить хвост и помахать им для тебя). — Тебе не нужно сжигать деревни или даже весь мир, чтобы привлечь моё внимание. Ты знаешь, что оно всегда у тебя, — и ты нагнулась, прижимая крепкий поцелуй к тёмному пятну, которое растянулось над впадинами его глазниц. Шрам тихо рассмеялся, более добро и даже как-то по-детски, просто потому, что ему понравилось чувствовать себя любимым. — Но я всё ещё могу это сделать. Может, не для того, чтобы заинтересовать тебя, но чтобы развеселить. — И кому из нас от этого будет весело, а? — ты усмехнулась и поцеловала его ещё раз, легко и быстро, но Шрам повернулся к тебе, будто пытаясь поцеловать в ответ. Ты вскрикнула и оттолкнула от себя его морду. — Фу! Нет! Не сейчас! — но он продолжал давить, приближаясь к тебе. С протестующим криком ты отвернулась от него, а затем навалилась сбоку, перенеся большую часть своего веса на его голову, когда уткнулась лицом в длинную шерсть на его затылке, чтобы спрятаться. Она пахла пеплом, немного отдавала потом и чем-то кислым. Не самое приятное сочетание, но Шрам, по крайней мере, не пах как настоящий баран, что уже было благословением. — Ты всегда такой надоедливый... но хотя бы мягкий, — это тоже не было ложью. Запах есть запах, но эта шерсть, с виду напоминающая солому, на самом деле была мягкой. Не шёлковой, конечно, но достаточно приятной. Она ощущалась ухоженной и, к общему счастью, совсем не была сальной, хотя этого как раз можно было ожидать. Ты потёрлась лицом о его шерсть, не задумываясь о грязи, которая могла скопиться на ней за последние полчаса. Её мягкость почему-то казалась тебе утешительной. Повисла короткая тишина, спокойная и уютная, нарушаемая только потрескиванием горящих деревьев. — Я всё равно люблю тебя. Даже если ты прилипчивый, наглый и грубый... — ты вздохнула и прижалась к нему совсем немного крепче, осторожно обнимая. Из-за его размеров это оказалось неудобным, но ты терпела дискомфорт ради редкого момента человечной заботы. Вы двое почти никогда не обменивались словами любви, поэтому для Шрама эта ситуация стала скорее неловкой, чем интимной. Как-никак, вы оба считали действия более искренним и честным способом выражения себя, нежели слова. Шрам ничего не ответил, но ты знала, что твои чувства взаимны. Может быть, не полностью (потому что у Шрама определённо свои представления о любви), но тебе хватит и половины. Коммуникативное устройство на твоём поясе издало чирикающий звук, оповещая о входящем звонке. Ты игнорировала его, насвистывая какую-то мелодию и отвлечённо закатывая глаза, до тех пор, пока звук не стих. Только тогда ты взяла устройство в руку и прочитала имя контакта. Прежде чем ты успела открыть рот, Шрам уже положил одну руку поверх твоих ног, придерживая тебя, когда поднялся с земли и встал на ноги. Ты иногда удивлялась тому, как легко он мог сохранять равновесие, стоя на этих кривых копытах, однако он, впрочем, чувствовал себя прекрасно и двигался вполне естественно. — Пора уходить. У нас ещё много дел, — в его голосе слышалась тихая радость, он был действительно взволнован всем, что подготовила для него судьба, предвкушал бойню и новый конец света. И ты ждала этого будущего вместе с ним.