методом проб и ошибок ч.2

блитц чертовски нагло врал физзу, пытаясь вывести друга на эмоции, когда предполагал, что асмодею с ним скучно и что физз целуется по-детски. и ещё сильнее он пиздел самому себе, невольно убеждая в том, что тот лёгкий, заземляющий, прощающий поцелуй не являлся именно таким, в каком блитц нуждался тогда. стоя в кругу языков неонового пламени, вновь распущенных его промахом, но только на этот раз не в оскорблённом одиночестве, а в объятиях лучшего друга. вот так, с ним вместе. с его тёплым телом и механическими руками, уже тоже волшебным образом согревшимися и обернувшими спину и талию. физз, на самом деле, охуительно целуется. и блитц прекрасно знает и помнит это ещё с детства. и целуется он так вовсе не потому, что какой-нибудь там гуру ебли и ходячий символ секса. бред всё это. он так целуется, потому что это именно, чёрт побери, физзаролли. не рандомно выдернутый из толпы бес, прикосновения которого блитц не вспомнит никогда в жизни. спасибо тонне алкоголя, которой он себя исправно заправляет, лишь бы забыть абсолютно всё. нет, это физз. из всех бесов и суккубов, в которых блитц успешно запихивал свой язык, он, кажется, отчётливо помнит только его поцелуи. и, справедливости ради, веросики. хоть иногда он, на удивление, бывает не обдолбанным до посинения, да. рука физза забирается под футболку, игриво проводит по животу до ощущения щекотки, очерчивает линии напрягшегося пресса и поднимается до самой шеи, несильно сжимая. и блитц плохо старается, когда пытается не думать о том, как всё-таки сексуально звучат роботические конечности, выдвигаясь, распрямляясь, втягиваясь обратно. эта хуйня ведь полностью на его ответственности. даже если физз и здравый голос продолжают усиленно это отрицать. потому лучше сосредоточиться на отдалённой мысли, что если асмодей не ценит это как кинк, то у блитца к нему однозначно будет серьёзный разговор однажды. эти звуки внушают лёгкий страх, будоражащее волнение, желание быть подчинённым. окунают в тонкий, сладострастный момент, когда уязвимость ощущается до пожирающего стыда горячей, унизительно похотливой. желание убежать, не потерять себя, сохранить целым. даже если под чужим контролем и властью на самом деле гораздо спокойнее. ведь так не придётся оставаться с самим собой наедине. вот только блитцу стоит начинать работать как раз над этим: над пониманием, изучением себя. кажется, что ничего не изменилось с детства: видимо, он только с физзом может позволять себе идти на риск во имя, по сути, собственного блага и самоосознания. но до чего же тяжело... — физз, стоп, попридержи-ка коней, — на сбившемся дыхании нехотя выплёвывает имп, упираясь в нависшую над ним грудь. — я... я типо не хочу, если что, вот так уебански рушить ваши эти, как они там? здоровые отношения? в общем эту херню, которая у вас с лучшим-папиком-в-мире. мне достаточно проблем с одним голубым аристократом, я не хочу получать по рогам ещё и от твоего королевского петуха за совращение тебя и самоудовлетворение. — ой, так это не проблема вовсе, — беззаботно машет рукой физз, глуповато улыбаясь. немного смущает, ведь он ни с кем не делится тем, что происходит между ним и оззи на самом деле. не с кем этим делиться. — у нас свободные отношения. ебёмся с кем хотим, можем себе позволить, знаешь ли. как я и говорил, мы порой устаём друг от друга. просто... просто знаем, что всегда можем вернуться друг к другу, — на губах нежится мягкая, отдающая любовью улыбка, от которой блитцу становится не по себе. — к тому же оззи даже был бы в восторге, имей он сейчас возможность посмотреть на наши "совращения". — ебануться, я теперь даже чувствую себя не таким одиноким в своём куколдинге, — фыркает блитц, искренне поражаясь всему услышанному. впрочем, чего он ещё ожидал? короля похоти нет смысла недооценивать. в голове и вовсе уже намечается мысль, как можно охуенно скрасить вечер вместе с этим пернатым извращенцем. куколдить в такой по-царски любострастной компании ему определённо ещё не приходилось. о дьявол... — даже не думай, — неодобряюще складывает губки физз, притопывая хвостом по полу. — я насквозь все твои развратные мыслишки вижу, блитц! — о-о, так нехуй соблазнять меня такой ебанутостью!! — ну какой же ты одуревший, — качает головой физз, нервно посмеиваясь. он, кажется, начинает понимать, о каком "зерне истины" с таким терпким нажимом в голосе ворковал оззи. вот довелось же ему ебаться именно с этими двумя... и смех и грех, как говорится. — тебя только это заставило прерваться, верно? — деловито вопрошает физз, и блитцу становится забавно с некоторой секретарской нотки в поведении друга. и если отвечать на вопрос, то нет, не только. и, говоря откровенно, вообще не это. но делиться личными страхами теперь уже как-то беспредельно глупо. — не волнуйся, арлекино, я полностью готов к шоу, — убегающий ответ, и голос проходится скрежетом по стенкам горла блитца, остаётся дрожью в теле физза. заставляя бесёнка вязко сглотнуть. неизбежность приближается с отчаянной скоростью и решимостью, когда физз наклоняется обратно, прижимаясь быстро ко рту, чтобы заглушить всю неловкость и страх. ненасытно, бешено, размашисто. сталкиваясь зубами и проползая языком внутрь, чтобы спиралькой скользко обвязаться вокруг другого. как же, сука, давно они этого не делали. непонятное, пугающее трепетом ощущение наполняет до краёв, разрывая тела на части. это неправильно. это не должно происходить. они ведь похоронили все чувства. похоронили друг друга. забыли, стёрли, спрятали за злостью, виной и обидой. они ведь так нихуя и не приняли, так и не проработали, не смирились. и теперь целовались снова, как можно ближе стараясь вмазаться бёдрами в друг друга. всё вокруг меркнет, погружая комнату в сдавливающую грудную клетку и виски темноту, когда физз соскальзывает пальцами на края футболки, задирая до подбородка. что-то там внутри гулко отпадает, и становится нечем дышать. блитц задыхается пожаром, разрешая приподнять себя и стянуть эту тряпку нахуй. быстрее, резче, порывистее. так ведь гораздо легче будет оставить всё это дерьмо незамеченным и никогда больше к нему не возвращаться. но физз притягивается к груди, замирая дыханием над сердцем. он даёт себе (им) время привыкнуть и осознать происходящее, но всё просто никак не складывается в голове. блитц дышит часто и прерывисто, не контролируя ни шумные, бьющие по чужому расплывающемуся рассудку удары сердца, ни нервно оплетающий бедро хвост. внутри снова что-то ломается, когда под кожей бегает такая разная температура: жар живой кожи за слоем одежды болезненно противоречит холодному искусственному протезу. — физз... — привкус вины, сожаления и неуверенности растекается раздражением по бесу. — не пытайся остановить это. я и сам прекрасно всё понимаю. пресекая страх, физз, подстёгнутый порывом злости, прикусывает ключицу, сжимая прохладными ладонями отреагировавшие бока. не убегай, блитц, умоляю тебя, если подашь такой знак — я и сам не смогу остаться. хочется сказать так, но вырывается только: — ёбаный пиздец, твою ж сатану... блитц мысленно кивает и соглашается, сжимая плечи. губы физза обжигают поцелуями кожу, обходя почему-то белые шрамы. к ним страшно прикасаться. их нет. безопаснее представить, что их просто нет. руки тянутся к краям яркой одежды, блитц не хочет отставать и подтягивается, принимая вертикальное положение. голова кружится — от смены положения, от выпитого, от ни к селу ни к городу флешбеков, от физза. от, чёрт его возьми, физза, конечно же более чего-либо и кого-либо от него. он подцепляет пуговички на аккуратно застёгнутой блузе, отодвигает воздушный воротничок и осторожно целует низко в шею, выбивая сладкое, тихое удовольствие. пальцы продолжают срывать с застёжек пуговицы, добираясь до пояса и застывая. хочется просто просунуть руки внутрь, обхватить за пылающую и наверняка тянущуюся навстречу талию, но физический ступор ошеломляет. блитц, не опуская глаз вниз, сталкивается с обеспокоенным взглядом. — кто зарёкся, что всё, нахуй, понимает? это — поражение. демонстративное, но храбрящее. физз молча позволяет стащить с себя верхнюю одежду, отстегнуть кружевной, дымящийся воротничок, но что делать с этим дальше — не представляет, надеется обнаружить ответ в алых глазах. но блитц смотрит потерянно и застывше, с несвойственной бережностью (на самом деле заторможенностью) откладывая одежду на пол. они молчат, уставившись друг на друга обнажёнными телами. и ведь это только сраная половина. физзаролли решается первым. — ну вот ты и видишь меня... таким, — голос пропадает ближе к концу фразы, последнее слово произносится с какой-то стыдливостью. ну, он хотя бы постарался держать на лице невесёлую улыбку, возлагая всю надежду именно на её кривизну и отчаянность. и ненамеренно он задевает за живое, надавливая на рану. — я... п-прости. — нет. не надо, — быстро поправляется, беспокоясь, что извинение окажется будто бы воспринятым в штыки. — на самом деле, так стало даже удобнее. оба понимают, что суть вообще не в этом. далеко, далеко не в этом. она кроется где-то в глубине, известной и без слов понятной только им двоим. но все эти разговоры позволяют облегчить ёбаный груз, тяжестью свешивающий на дно самобичеваний и нисколько не щадящей вины, оборачивающейся лютой психологической катастрофой. свешивает и не отпускает, несмотря ни на что. он никуда не денется. никогда. что бы они ни сделали, что бы ни сказали, сколько бы слёз ни пролили. им необходимо смирение, но полноценно добиться его от самих себя — непосильно трудно. — удобнее? — обречённо спрашивает блитц. — ну конечно. можно растягивать их, как пожелаешь, быстрее передвигаться, доставать вещи с верхних полок и дальних мест, если лень подниматься и брать по-человечески. и обнимать так удобнее. оззи, сам знаешь, может быть большим, прям гигантским. а так обхватываешь сразу всего, хоть в несколько оборотов. что ж, физз научился жить с этим. блитц корчится и морщится, невольно рассматривая стыки протезов и плечей. не замечает, как пальцы неожиданно оказываются прямо там. они замирают, умирая от неописуемых вообще никакими словами новых ощущений. физз затаивает дыхание, пока блитц мечется глазами, не в силах оторвать руку. он всё-таки сжимает пальцы крепче, проводя по соединяющей до-и-после линии. и вот он снова изучает тело физзаролли, словно в первый раз видит его голым перед собой. словно первый раз они собираются зайти куда-то дальше поцелуев и вдвоём сойти с ума в порыве страсти. это всё как-то слишком дико теперь. блитц поднимает глаза к смущённому лицу, и физз отводит свои, краснея сильнее. — пиздец просто, как же сложно с тобой потрахаться. физз прыскает смехом, граничащим с истерическим. — как и с тобой, блитц. это даёт возможность вдохнуть свободнее и немного расслабиться. блитц нерешительно опускает обе ладони на талию, притягиваясь ближе. хрупко и осмотрительно, словно одно лишнее движение — и физз развалится на кусочки. словно всё это очередной кошмар, по пробуждении от которого блитц вновь не сможет ничего собрать в цельную картину. они целуются. теперь спокойнее и мягче, просто переминая губы, чувствуя тепло друг друга, ощущая более твёрдую опору — в друг друге. руки физза проскальзывают по спине, пальцы поглаживают между каждым шипом, разнося до одурения приятные мурашки и тихое урчание. почему-то столас никогда не уделял его телу настолько много внимания. впрочем, он сам не делал ничего подобного. они взаимно друг другу практически ничего не позволяли, всегда были какие-то ограничения, когда блитц просто и резко говорил "прекрати эту хуйню и дай жёстко тебя оттрахать", и всё заканчивалось быстро. лишь бы не вызвать подозрений, не перейти мысленно обозначенные границы, не дать узнать. — вот это реакция. тебя там словно никто никогда и не трогал. — меня там никто и не трогал особо. вот уже последние, эм, пятнадцать лет. физз смотрит удивлённо, а затем прячет дрожащие трепетом губы в плече друга. подсознательно он всегда понимал, но ни разу не осознавал столь чётко и ясно, насколько ценными являются все их общие воспоминания. каждое прикосновение, каждое слово, ссора и поцелуй — всё это для них единственное, сакральное, принадлежащее только им. он не совсем осознанно от всех прятал свою шею за воротниками и украшениями, чтобы не возбудить старые касания. оззи не так уж и часто целовал его в шею, если честно. пока блитц ни от кого не получал столько внимания к собственным же чувствительным местам, чисто внешне вызывающим у любого отторжение. о шипы можно пораниться — на кой чёрт к ним лезть, верно? но это просто защита, чтобы выжить. чтобы сберечь всю нежность и тонкость, спрятав за остротой и болью. никто не предполагал, что нужно всего лишь поискать обходы. в объятиях физза легко утонуть и успокоиться. у блитца переворачивается мир, когда он чувствует оставленный на сожжённом плече поцелуй. — в шрамы он тебя хоть целует? — с привкусом недовольства ухмыляется физз. блитца пробирает дрожь от этого вопроса. бес берёт его за руку, поднося ко рту. глядит прямиком в глаза, пока зацеловывает белую кожу запястья, несильно прокусывая и присасываясь. отстраняется, открывая вид на чуть покрасневшие на одно мгновение следы. — охуенная попытка скрыть ожоги, — с весельем оценивает блитц, но голос предательски дребезжит. слишком хорошо. смотреть на укусы, чувствовать себя настолько окружённым принятием и вниманием, ощущать рядом с собой до щемящего в груди родное и близкое тело. — нет, серьёзно, чем вы вообще занимались в эти свои порнолуния? — ровно тем, что было утверждено, блять, контрактом. просто ебля взамен на пользование книгой. коротко и чётко по делу. — эти слова вырываются со злости. столас в какой-то момент понял, что они больше и выше этого договора, и вот решил, наконец, разрешить ситуацию. но мог бы и проявить чуть больше заинтересованности в мнении самого блитца, чёрт подери, а не бросать с этим дерьмом наедине. намекая на уничтожающее их навсегда. — иногда он в меня дилдо пихал, когда разнообразия хотелось. но не то чтобы это резко включало какие-то долгие и особенные прелюдии. хотя именно их и хотелось. чтобы продолжал бесконечно поглаживать, медленно, любяще ласкать и вставлять осторожно, давая каждому миллиметру прочувствовать каждое мизерное движение, постепенно увлекая в безумие. — а ты их вообще позволял? — а он достаточно сильно настаивал, чтобы я позволил? м-да. физз кривится, выдыхая в сторону. долбоёбы. но это он слишком привык к заботе со стороны оззи. при том, что сам всегда был весьма аккуратным и поддерживающим партнёром в любом сексе, старался считывать красные и зелёные сигналы, устанавливать стоп-слова. если необходимо — стоп-слова для стоп-слов. врождённые бережность и доброта смешались с полученным от асмодея навыком выжимать из похоти все соки, но так, чтобы не уничтожить и не травмировать, не напугать и не допустить разочарования. чтобы вызвать желание вновь со всеохватывающей глубиной окунуться в мир страсти. — так я, выходит, достаточно настаиваю? физз проводит ладонью по бедру, чуть раздвигая ноги, перехватывая дыхание этой своей сладкой, исподлобья блестящей улыбочкой. — блядь... ты, нахуй, другое, — полоска рта разрезается ответной несдержанной улыбкой. если физз не сделает сейчас в срочном порядке чего-нибудь по-настоящему пиздатого, он себе клянётся, он достанет пушку. физз проходится по белёсым костяшкам, спускаясь губами к дрогнувшим пальцам. и блитц заинтересованно и желанно проскальзывает ими внутрь, заставляя язычок провалиться поочерёдно в ямочки между ними, облизать вдоль всей погруженной в рот длины и, пососав кончики, выпустить на свободу, охлаждая воздухом приятно потревоженные нервные окончания. пальцы физза сжимаются сильнее на бедре. — охуе-еенно, бля, фи-изз... не хочешь повторить данный номер в том же исполнении, но-о чуть другом месте? — блитц обольстительно играет бровью, откидываясь назад и упираясь на локти. — разуме-еется, — с озорством тянет физз, — это была лишь репетиция. сам номер находится по программе ниже, — как-то зловеще хихикает он, вновь оказываясь в позиции над блитцем. и это настраивает на нужный лад, наконец сбивая к чертям приличную часть неловкости. поцелуи осыпаются от белого пятнышка у плеча и между ключицами и продвигаются ниже, оттеняя красную кожу бордовыми лепестками. дыхание и прикосновения распыляют жар внизу живота, и физз только усиливает его, когда опускается к поясу шорт и смело лижет поперёк, вдоль резинки. это вызывает щекотку, но сейчас — блитцу не до смеха, он дёргается и несдержанно выстанывает тихое, но яркое "блядство". а физз, ухмыляясь, цепляется зубами за тазовую косточку сквозь ткань, оставляя мокрый след. ладонь успокаивающе поглаживает под рёбрами, чувствуя каждое колебание в подрывающейся груди. — не уверен, что выдержу такую скорость, ты медленнее этих тупых сук за регистратурой в больничках, — ворчит блитц, потому что эти долгие ласки и правда невыносимы. столас делал так иногда, вернее, он реально помешан на том, чтобы делать именно так, когда блитц находится в принимающей позиции. со смаком пожирать его, ограничивая свободу действий, пресекая попытки сбежать, доводя до неистового наслаждения. но во-первых, это была редкость. во-вторых, слишком сложная для того, чтобы терпеть, редкость. она допускала незваную мысль о том, что у них может быть нечто большее. и тогда блитц начинал влюбляться. а он себе этого не мог позволить, он был уверен, что не мог. м-да, а теперь это всё вообще никакого значения не имеет. и всё решил какой-то обоссанный кристалл. и в-третьих, блитц всегда находил силы остановить это, не давая себе взорваться в поглаживаниях принца. — брось, ты не мне это затирай. ты скучал по нежнятинке со мной. как не пытайся скрыть, — кисть скользит по впадинке посередине пресса и накрывает спрятавшийся в клоаке стояк, — я всё вижу. палец надавливает на промежность, срывая с губ кривую усмешку-стон. — пиздец, снимай. будто физзаролли не знает, что нужно снимать. он прекрасно знает и потому плотно прижимается губами прямо туда, через шорты. определённо есть что-то обалденное в том, чтобы наблюдать за реакцией блитца. такой растерянной, довольной, возбуждённой. физз скучал по этому взгляду, по этому положению, по этому идеально подходящему ему телу. по попыткам блитца не быть оглушительно громким, не привлекать лишнее внимание, по его страху открываться и расслабляться на весь свой максимум, хотя оба знали, как он умел. — ты — сука, — блитц шипит, неловко дёргая руками в сторону головы беса, но всё же не решаясь пока что прикасаться. — тебе нравится, — физз таки пользуется самым клишированным клише из всех, что создавали, ведь он подцепляет зубами резинку шорт и тянет вниз. было бы лучше, раздень он его чуть адекватнее. потому что да, это клишированное клише крайне клишированно доводит до приторного безумия. — ооо, ты даже представить себе не можешь наско-олько. блитц видит, как стаскиваются шорты, и соблазнительно-неторопливо приподнимает по очереди ноги, пока физз наконец-то решает помочь себе и воспользоваться руками. но долго он не продерживается. он обхватывает одну из ног, впиваясь в бедро зубами. рисует узоры языком вдоль шрамов, щекочет поцелуем под коленом и целует в голень. — оззи тоже по дому предпочитает ходить без трусов, — вдруг подмечает физзаролли, поглядывая, но тщательно стараясь не засмотреться, на то, как легонько сжимается и расслабляется клоака, уже пропитавшаяся смазкой. и как слегка высовывается головка из этого влажного, мягкого творения искусства, к которому не терпится прикоснуться. — предпочитаем быть всегда готовым-ммм, — блитц не сдерживается, когда палец дразняще поглаживает головку. — вытащи-ка его. — а ты заста-авь, — воркует блитц, с удовольствием сжимаясь вокруг проникающего внутрь пальца. — блять, ты такой потрясающий внутри, — срывается физз на почти-шёпот, вытаскивая и мгновенно проскальзывая обратно уже двумя. может себе позволить, потому что блитц принимает его с отчаянным желанием, выгибаясь в пояснице и вздымая грудь. блитц горячий, скользкий, такой податливый и безбожно мягкий, просто незаконно, он до грехопадения охуительный. жаль только, что в детстве так и не решился побыть шлюхой и не позволил всунуть в себя что-либо. зато теперь физз сможет воплотить те детские фантазии. пальцы изнутри ласкают член, надавливают на стенки киски, щекочут основание, и блитц плавится от нарастающего внутри жара, тянущегося румянцем наслаждения к щекам. он жалобно извивается в стоне, когда чувствует большой палец на кончике, снова растирающий головку. мысль-понимание того, что дальше будет только лучше-хуже, лишает рассудка, побуждая даже начать уходить в некоторую сентиментальность. — пиздец, как хорошо... — таким же надломленным полушёпотом произносит он, поднося руку к лицу и вгрызаясь в запястье, чтобы помочь себе справиться с этим. — хочешь ещё? хочешь глубже? — физз издевательски улыбается, продолжая осыпать колено поцелуями. — будто сам-ммм... — физз сгибает ногу в колене сильнее, щекоча ступню всем, что находит в своём наглом рту, — не хочешь... — ладно. посмотрим, как долго ты сможешь держать его в себе. физзаролли предельно серьёзен в своих словах и намерениях, он отпускает дрожащую в судороге ногу и наклоняется к груди. пальцы полностью выходят, оставляя с неприятным, сжимающим пустоту одиночеством. взгляда блитца хватает, чтобы понять степень его неодобрения. и желая пресечь недовольные комментарии, физз скорее уносит его в поцелуй, плотно налегая на грудь. блитц порывисто давит пяткой на спину. ближе. ладони притягивают к себе за щёки, стирая всю пудру. ещё ближе. он оплетает их тела хвостами, задыхаясь не от поцелуя, от переизбытка эмоций. так близко, чтобы можно было стать с ним одним общим сгорающим комком возбуждения. голова кружится, в мыслях остаётся только физз. он тает в руках, вжимается в рёбра и бёдра, кусает подбородок, обводит языком черты лица, зацеловывает искусанные им же губы и переплетает языки, играясь пальцами с чувствительными бусинками на груди. физз, физз, физз, физз... — физз, блядь, не хочешь трахать — дай я, — когда бесёнок наконец даёт возможность немного выдохнуть, пока исследует языком шею, блитц огрызается, не зная, как иначе реагировать на поглощающую его бурю телесных издевательств. — какой недовольный, с таким поведением можешь и не рассчитывать на мою милость, — с этими словами физз как-то манерно вгрызается в шею, упоительно проводит пальцами по чуть кровоточащим следам и театрально приподнимается с растаявшего тела. именно этого он и добивался. — какого ХУЯ?! блитц крикливо ругается, но стоит физзу встать на ноги — он подрывается сам, хватая за руку. по физзу проходится волна удовольствия и трепета: как же отчаянно сильно блитц в нём нуждается! по венам блитца проносится коктейль из сожаления, вины и тревоги: что я опять сделал не так? всё ведь было хорошо! почему?! — остынь, — холодно бросает физз, едва справляясь с желанием обнять и успокоить. но он играет роль и потому демонстративно откидывает от себя вцепившуюся кисть. главное не оборачиваться сейчас, думает он и оборачивается. блитц смотрит растерянно и непонимающе. как маленький котёнок, внезапно лишившийся мамы. а, упс. в груди перемешиваются разные чувства. от вкуса странного наслаждения: довёл, пробудил эмоции, хорошо сыграл. до вины и горечи: навредил, испугал, обманул. не показывая смешанных эмоций, физз отворачивается, подбирая вытянувшейся рукой брошенную у входа сумочку. что-то из неё извлекает и, о боги всевышние, возвращается к блитцу, опускаясь рядом на коленки. — я разве сказал, что мы закончили? — мягко спрашивает он, цепляя за мордочку и проводя коготком вниз по шее, пересекая выступ-ключицу и живот, в итоге пропадая лёгким касанием в клоаке и вновь отстраняясь. — с-сука, ты говоришь раздвоенным языком, — блитц шипит и почти плюётся, обиженно складывая руки на груди. приятная дрожь после тоненького прикосновения оставляет слишком много обиды от очередной прерванности. ладно, отмена совести. всё же сменяющиеся на лице блитца эмоции определённо стоили этого маленького представления. — я много чего могу со своим раздвоенным языком, — искренне смеётся физзаролли от этих нелепых каламбуров. — а теперь, — он оказывается за спиной блитца, и не успевает тот моргнуть, как глаза погружаются в темноту. — раз уж так вышло, что ты не повеселился с новыми игрушками, почему бы нам немного не развлечься с некоторыми? повязка затягивается за рогами, и блитц взволнованно выдыхает, разваливаясь в кривой улыбке. — не представляю, что ты ещё с собой притащил, но давай остановимся только на этой хуйне. — это подозрительно, что ты не хочешь большего, — физз склоняет голову набок в лёгком удивлении, и бубенцы на кончиках шляпы тихо позванивают. блитц сглатывает, прежде чем ответить. но, пожалуй, они мало что могут потерять теперь. — хочу чувствовать тебя, а не ёбаные игрушки твоего грехочества. ладони физза, расположившиеся на плечах, крайне ощутимо вздрагивают. имп чувствует, как его голова падает назад, а затем — тёплые губы физзаролли падают на его. он целует особенно нежно и трепетно, и это невозможно не заметить. ладони блитца сжимают запястья, и его дыхание сбивается, когда в поцелуе неожиданно появляется солёный привкус. — ты знаешь, я... — физз отстраняется, слизывая слёзы с губ и поспешно стирая влагу с щёк. только голос остаётся предателем, выдающим его волнение. — я любил тебя, блитц. я так невероятно сильно любил тебя. и эта вся процедура по стиранию следов оказывается лишённой смысла, ведь новые слёзы вырываются наружу под тихий всхлип, который не выходит поглотить. — ха, ч-что?.. почему ты вдруг- блитц осекается. это было неожиданно, но... это не та реакция, которую стоит сейчас показывать. но вот же ж блять... я любил, любил тебя, любил, я так невероятно сильно любил тебя. кулак прилетает в сердце: блитц не терпит того, как сильно оно стучит от этих слов, продолжающих отдаваться то нарастающим, то отдаляющимся эхом в голове. — я... я тоже. я тоже тебя любил. блять! я так ужасно любил тебя, что в итоге было бы лучше, если бы не любил вовсе, никогда, сука, не мне тебе говорить, чем всё это обернулось! — хвост оплетает тело, неконтролируемо сворачивающееся в клубок. блитц просто в ужасе, но рад, что физзаролли хотя бы не увидит его глаз. и что сам не может видеть лица физза сейчас. спасибо за инвестиции в секс индустрию, оззи. — блитц... рука то стремится опуститься на плечо беса, то неуверенно отстраняется под трясущуюся полоску губ. физз более или менее справляется с волнением, аккуратно обнимая всё тело друга со спины и притираясь взмокшей щекой к плечу. — это не так. ты ничего не испортил. мы оба молчали и не договаривали, но я безумно счастлив, что мы смогли открыть всю правду сейчас. — физз, мы могли бы... этого всего могло бы вообще... — блитц. физз мгновенно перемещается на колени и натягивает повязку на лоб. — не могли бы. и не могло бы. роботические руки размазывают слёзы по лицу, блитц зажмуривает глаза, чтобы выдавить из себя последние капли с надеждой больше не показывать никогда. физз слабо улыбается, смущённо приподняв бровки, проводит пальцами под глазками и целует в область носа. — мама так делала... — едва слышно шепчет блитц, держась за руки друга как за последнюю опору в этом мире. собственно, он этой единственной опорой и является. — прости, — виновато отзывается физзаролли, соприкасаясь лбами и закрывая глаза. — бессмысленно. я всё равно никогда не забуду. физз поднимает взгляд, полный такой надежды, освобождённой и обессиленно радостной, что блитцу становится не по себе. катастрофически душно. — блять, физз... мы вроде ебаться собирались, а не рыдать и проходить сеанс психотерапии. бесёнок прыскает смехом, падая ему на плечо. — всё потому, что я расчувствовался из-за твоих слов. — ага, теперь время тебе достать из своей волшебной бездонной сумочки кляп и заставить уже меня заткнуться, — ворчит блитц, закатывая глаза и постукивая хвостом. — ты просил оставить только повязку, — физз опускает ту обратно на глаза, глупо хихикая и поднимаясь. — какой же ты чёрт приставучий!! — ой, настолько пристаю? мне перестать? — заострённый носок ступни упирается в грудь так властно, словно от ответа будет зависеть сама жизнь. — не-а, нихуяшечки ещё недостаточно и придётся тебе повозиться. — как же я это переживу-уу? — физзаролли драматично завывает и сразу посмеивается, надавливает на грудь с силой, опуская весьма послушное тело на пол. хвост расправляется и проводит от шеи до кончика ноги, а затем возвращается, оборачиваясь вокруг шеи и несильно сдавливая. блитц не тот, кто будет доволен одними нежностями. хотя на самом деле он любит, пиздит, что нет, но просто обожает, когда его всего ласкают, любяще и осторожно, так, словно он самая драгоценная вещь на свете. физз опускается, целуя вновь в лицо, в лоб над маской, делает маленький лизь у рога и оставляет поцелуи сбоку, игнорируя жадно хватающие воздух губы. — поможешь снять? физз дышит прямиком в них и поддразнивающе виляет бёдрами, давая понять, куда блитцу стоит припахать руки. молния дребезжит, как дребезжит и теряющее контроль желание физза вновь оказаться внутри. но он совсем не ожидает того, что блитц так крепко возьмётся за талию, обхватив ногами, и подвернёт под себя. — сука, я обожаю тебя раздевать, я так скучал по этой хуйне. ты всегда так смущённо смотрел, я влюблялся всё сильнее с каждой ёбаной секундой, не понимаю, как ты мог не понять тогда. над глазами мелькает свет от верхней лампы и коварная улыбка блитца, скатывающаяся вниз. физз на мгновение чувствует себя на сцене, но сразу осознаёт: на него направлено внимание только одного зрителя. и этот зритель заряжает его тело вспышками даже одним лишь невидимым взглядом через грёбаную маску. он готов кончить от этой мысли в ту же секунду, как блитц срывает с бёдер радужные штаны, приподнимая одной ладонью бёдра и стягивая с обеих сразу. наличие трусов он собирается проверить тем же способом, каким физз снимал с него шорты. — ты тоже не замечал, что я-аах, б-блитц, боже! — в одно мгновение киска становится мокрой: от слюней присосавшегося блитца и от естественной реакции никак не ожидавшего физза. он хватается за его лицо и чисто по воспоминаниям чувствует, знает, какой хищный взгляд мог бы там обнаружить. сатана, эта повязка точно была хорошей идеей. иначе физз бы не выдержал. — не жадничай, дай побаловаться, я реально дико скучал. блитц с каким-то пугающим упоением снимает труселя и раздвигает ноги ладонями, приятно сжимая пальцами и чуть впиваясь коготками. а затем на пробу осторожно облизывает, заставляя физза выгнуться и промычать куда-то в себя. он зацеловывает головку и проникает языком внутрь. блять, физзаролли слишком медленный. он бы так никогда и не дополз до куни. минета? бля, куни-минета? короче до этой потрясающей, всеохватывающей, убийственно вкусной хуйни. потому что это круче, чем минет. это круче, чем куни. это всё вместе и сразу, так ещё и именно с физзом. — я даже во снах представить себе не мог, что мы когда-нибудь, мн-хаа, твою ж срань!! — физз извивается, притягивая за голову ещё плотнее, и ногами с хвостом обвивает тело блитца. тот отрывается на секунду, чтобы выкинуть: — а я будто реально в чёртовом сне! ущипни меня нахуй. физз не даёт ему вернуться к мягкой влажности: притягивает за щёки к лицу и целует, улыбаясь. щиплет за кожу, потискивая, как ребёнка. — не сон, — хохочет физз с глазами, полными слёз, и блитц не удерживается, чтобы поцеловать его ещё раз. такой милашка. — я себя так хорошо уже сто лет не чувствовал. блитц по тропинке из поцелуев на пятнистом, развратно красивом теле возвращается к киске. — ты когда успел ещё намокнуть? всё-то он, сукин сын, замечает. и когда физз краснеет ещё сильнее, сгорая от жара, мышцы стягиваются и разжимаются обратно, производя ещё, и ещё, и ещё больше смазки. — заткнись, — коротко шлёт он, толкаясь бёдрами в жадно поедающий рот. язык блитца проникает так глубоко, так обжигающе, так славно. будто бы он создан был для ласканий этой прелести, слава богу уцелевшей после катастрофы. он скользко и словно профессионально надавливает на самое основание члена, и физз стонет, ужаленный невероятным кайфом, невольно выталкивая его наружу. в рот блитцу, который словно только того и ждал. промычав от удовольствия и разнеся вибрацию по стеночкам тела, блитц чуть отодвигается, обвивая языком. спиралькой движет вверх-вниз, а потом втягивает язык обратно, кружа на дёргающемся в агонии члене. — блять, не могу так больше, ты слишком долго тянул с вот этим всем, я так пиздецки хочу тебя. физз, отвратительно хорошо понимая, берёт его за бока, перекидывая бедро через себя, и с синхронным стоном, больше не томя, помогает насадиться. — надеюсь, слухи от веросики — неправда, и ты не кончаешь за три секунды, — физз теряет себя в пространстве, крепче цепляясь за талию партнёра. — во-первых, — блитц переводит дыхание, пытаясь усидеть без шаткости в коленях, — нашёл, кого, нахер, слушать. во-вторых, сам не кончи сразу, как начну двигаться, маленькая робо-сучка. физз закусывает губу, и его терпко потряхивает. ёбаный пиздец, почему блитц в позе наездника так прелестен и развратен? даже малоприятное прозвище, слетающее не иначе как от потери контроля ака привычка-блитца-во-время-хорошего-секса, не особо огорчает, а напротив до странности заводит. — главное не вытаскивай, — практически умоляет физз, — с ним так охуенно, просто улёт. — как же ты любишь мой хуй, похотливая ты шлюшка. — между прочим, это твоя повязка гласит "baby slut". — у тебя это на лбу по жизни написано, детка, не пытайся оправдаться, мне даже сейчас специально смотреть на тебя не надо. — бля, иди нахуй, блитц. — ооо, с радостью, крошка, я весь поскачу на нём! блитц чуть тянет за чокер с металлическим кольцом в виде сердца и качает бёдрами, довольно наблюдая, как физз извивается под ним. в этой позе будет тяжелее держать себя в узде. но он не должен проиграть и разъебаться до состояния грязной шлюхи. насколько бы приятно не было. потому что с физзом сейчас до одурения приятно. блитц не настолько часто даёт кому-либо себя трахать. это сложно. это слишком уязвимо. ему не нравится это ощущение, когда ты словно на открытом блюде, такой голый, беззащитный, текущий, как омежная сучка, и тебя вот-вот наколют на вилку и поглотят огромным, зубастым, вонючим ртом. но с физзом... как минимум, он может поддерживать некую доминантность даже так. как максимум, физз так бесподобно заполняет его, что жаловаться не хочется уже вообще ни на что — просто это само по себе выходит по привычке. из-за редкости подобных случаев мышцы не успевают привыкнуть к тому, чтобы быть более или менее прилично растянутыми. а давление от одновременно двух членов внутри просто сносит крышу. безотказно. блитц скачет на физзаролли, откидывая голову назад. царапает грудь, иногда шаловливо подёргивает соски и всё выкрикивает что-то глупое наподобие: "о да, сучка!", "бля-я, ну как же наполненно, вау", "я щас ёбнусь от твоей пиздатости, серьёзно" и прочий матерящийся кошмар, демонстрирующий, как же ему, сука, хорошо. физз время от времени толкается навстречу, но, откровенно, это не так удобно, как просто лежать и кайфовать от воистину дьявольского вида. боже, оззи был бы в восторге. физз вытягивает руки, чтобы провести по макушке блитца, огладить основания рогов и каждого шипа, спуститься трепетно к спине и ловить ладонями движения лопаток. — ты волшебный, — блитца коротко схватывает дрожь, и он припадает к груди, целуя между рёбрами и позволяя физзу поуправлять движением. бесёнок чуть похлопывает по заднице, сжимающейся на нём клоакой и адски пульсирующим членом. — хороший мальчик, — физз едва ли не краснеет от похотливого мычания в грудь в ответ на это и толкается глубже. и это всё ещё не настолько удобно, чтобы выжать все соки друг из друга, почему он резко подтягивает их тела в сидячее положение и тут же опрокидывает блитца. — ох, опять ёбаный государственный переворот, — блитца затыкают поцелуем. ноги раздвигаются шире, физз прижимает одну из них нежно когтями, чтобы можно было проникнуть ещё свободнее, ещё громче, ещё сочнее. сдвинувшийся угол проникновения заставляет нервно простонать и вцепиться руками в плечи, роняя физза как можно ближе к себе. его вновь целуют, и он, честно, готов разрыдаться от восхищения. — бля, бля, бля, физз, ещё-ооо, — он дерёт горло и на секунду вскидывает ноги, пальцами давит на поясницу и проходится вниз-вверх по основанию хвостика. это не оставляет физза без лёгкого рыка и несдержанного грубого толчка. блитца шатает, абсолютно точно шатает, пусть даже не скрывает, и физз собирает его дрожь отрезвляющими прохладой ладонями по всему телу. останавливается внизу живота, упираясь прямо в скользящий по стеночке кончик. — ох, блитц, дай руку, — физз совсем прерывисто дышит, когда укладывает тёплую ладонь на живот. осознание того, что он изнутри блитца толкается ему сейчас в руку распаляется тяжёлым пламенем. — вот это вновь показывает, как же прочно ты засел во мне, физз, — блитц играет грязно, проходясь по границам пошлости и эмоциональности. — пиздец, блитц, ты с ума сводишь! — сними эту хуйню с меня сейчас же, — приказывает блитц сорвавшимся голосом, и физз дрожаще дёргает за бархатную ленту сзади. перед глазами всё распыляется, они стараются привыкнуть к свету, и крупный вдох помогает ускорить этот процесс. блитц наконец чётко различает нависшего рядом физза с искривлённым распутным лицом и плывущим взглядом. блитц берёт его лицо, скрепляя рты. терпеть становится всё сложнее, и он сдаётся, освобождая место в своей киске. бешеная идея ударяет в голову, взрываясь фейерверками. физз замирает и простанывает от невероятного чувства опустошения и погружения в полностью мягкую, проваливающуюся, зыбучую влажную теплоту. — физз, бля, а перевернись по-другому. — ты ёбнулся там на последнем дыхании? — да, сука, я такую хуйню невъебенную придумал, обкончаешься! задом ко мне, давай-давай!! и почему я раньше так не делал, это же как два пальца об асфальт и коню под жопу! последнее настораживает, но физз так нетерпелив до скорой разрядки, что, кажется, готов сейчас на любую дичь от блитца (даже если тот резко достанет откуда-то лошадь и начнёт его ею трахать — физз мало удивится). и он уверен, что имп сейчас в том же состоянии. потому он покидает киску, перекидывая ногу и машинально переползая на бёдра, и тут до него всё доходит. физз с голодным любопытством оборачивается, чтобы взглянуть на достоинство блитца. как и в подростковые годы, у него немного загнутая форма: член отклоняется наверху, изгибаясь. и это чувствовалось, конечно, когда физз был внутри, потираясь о скользкий, но всё никак не высовывающийся член. но теперь он осознаёт, что эта пушка найдёт место у него в киске, и от этого становится слишком плохо-хорошо. — блять, ты монстр, — голова кружится, но рот расплывается в совершенно идиотской улыбке. — понял, понял, а?! — блитц там сзади подскакивает и ёрзает на месте, как малое дитя. — ты гото-ооов?? боже, как же он уебански воодушевлён. ему явно вертолёты в голову прилетели, и физз в восторге от этой дикости, физз не готов вовсе, он просто умиляется дурости блитца и капает на пол ранее разработанной и теперь сжимающейся от предвкушения клоакой. впрочем, после слабого одобрительного кивка она оказывается заполненной членом по самое не хочу, и физз вообще не дышит, чувствуя, как блитц направляет его член снова в свою киску. это какая-то ёбаная 69 в позе обратной наездницы, только... это просто гораздо пизже, безумнее и оригинальнее. — ООО, ДА, ДЕТКА, — блитц вопит, как умалишённый. ещё не привыкшие к нужному ритму, они стараются двигаться в одном темпе и одновременно, навстречу друг другу. ощущения от параллельного проникновения в другое тело и чувства собственной наполненности — точно то, что они ни с кем не пробовали. не таким образом, блять, по крайней мере. и это как-то слишком близко, слишком интимно, толчки слишком остро отзываются в голове, разрывая низ живота вспышками. — ох, бля, я могу? — блитц обхватывает его бёдра плотнее, ещё более усиленно помогая в толчках. нетерпеливый, ненасытный. донельзя, сука, соблазнительный. и физз помнит этот вопрос ещё с 18 лет. ноги дрожат и он буквально выстанывает ответ: — давай с-сейча-аааАХА-А, — с крепкой судорогой физз опускается грудью на пол, вытягивая руки над головой. прогибается в пояснице и дрожит от ощущения убийственной заполненности его, блитца, спермой. он и сам кончает внутрь, и жидкость просачивается из них обоих, протекает по напрягшимся бёдрам, лаская кожу в заключение, и пачкает сильнее пол. блитц шумно вздыхает и через дрожь опускает бёдра. физз не держится на своих трясущихся коленях и опадает задом, так и не рассоединяясь с телом блитца. мокро, очень горячо, вязко и скользко. и так лениво вставать, что-то ещё обсуждать, приводить себя в порядок. — охуеть, — тихо выдыхает блитц. у него сил будто бы больше: видимо он на адреналине и в какой-то агонии после случившегося. он поднимает руки вверх по телу физза, сжимает пальцы на боках и отодвигает от себя. тот отползает в этой сраной коленно-локтевой, ужасно сильно течёт клоакой и переворачивается на спину. блитц кусает губы и раскидывает конечности в стороны. — блять, я сдохну, если мы такое когда-то повторим. — приятно знать, что в твоих планах уже новое сексуальное рандеву. и я в этих планах присутствую. — нет тебя в этих планах. господиблять. я определённо должен рассказать об этом оззи. — большой папочка подрочит на двух высших бесят? охохо, у меня сейчас по-новой встанет, — блитц, бешено улыбаясь, даже сгибает руки в локтях и приподнимает таз, толкаясь в воздух. — неугомонный, — физз неодобрительно скидывает смешок. — я думал, в вашей с принцем паре неуёмная сука именно он, но, похоже, я опять был не прав. — для начала, ты в этом прав, абсолютно нахуй. ему дай волю, он в любой момент, в любом месте и любое, сука, количество раз будет подставлять свою мокрую киску. вот что интересно, в чём ты там был не прав? блитц поворачивает к нему голову. физз тормозит первые секунды, его грудь всё размеренно вздымается и расслабляется, восстанавливая дыхание. он всё-таки оборачивается к нему. — оззи сначала не хотел отдавать столасу кристалл, но после нашего с тобой примирения я позволил ему это сделать. до этого-то я тебя ненавидел. по очевидным причинам. блитц чуть морщится. это всё ещё больно, и правда. — и в итоге эта тема с кристаллом обернулась какой-то хуйнёй. — это было решение столаса. не перекладывай на себя ответственность с нихуя. — кто бы говорил, — фыркает физз. блитц хочет сказать, что вообще-то это другое и его роман не имеет такого веса по сравнению с катастрофой, обернувшейся значительными потерями для, сука, всего цирка и нескольких семей, — но он почему-то воздерживается. — подай мне сигареты, плиз, — говорит он вместо этого. — хуй знает правда, где я их бросил. физз измученно вздыхает, но вытягивает руку в сторону подушки на диване. блитц всегда убирает их туда. и почему-то именно он, физз, хорошо помнит об этом, когда сам блитц постоянно забывает. робо-рука натыкается на пачку и коробок, и физз понимает: да, и правда мало что изменилось. он передаёт пачку, выщёлкивая перед этим одну сигарету и спичку для себя. — и часто ты куришь? не особо ведь любил. — не твоё дело, — физз проводит спичкой по руке, и та загорается. блитцу нравится этот "фокус", и физзаролли знает, что нравится. он затягивается и изумительно искусно закашливается дымом. — оке-ей, — блитц смеётся, — ты очень хорош в представлениях, но не такого рода. — он подскакивает к другу, выхватывая сигарету, и, зажимая между зубами, затягивается. физз только губы дует и скрещивает руки на груди. блитц поднимается, бросая: — извини, что диван не предложил. на нём не так-то и удобно было бы, да и я подумал... он не договаривает, не понимая, как это озвучить. как будто диван наделён какой-то особой символикой и энергией, которую не хотелось нарушать сексом. даже таким великолепным. даже если диван этот притащен был едва ли не с помойки. направляясь к балкону, блитц становится чуть боком к бесу и демонстративно подбрасывает упаковку, умело ловя. улыбается широко и кивает на друга со словами: "нос не дорос". идиотизм. заговорил вдруг, как старик. или просто вредный старший брат. когда блитц пропадает за стеной, физз не находит себе места. он тянется к сумочке, доставая пудру. в зеркале отражается уставшее, но счастливое лицо с полностью стёртой основой. он вбирает пудру спонжиком, поднося к щеке, и застывает. он... не хочет приводить себя в порядок. не хочет уходить отсюда. не хочет терять блитца из объятий. не так быстро, по крайней мере. можно же остаться подольше, нет? физзаролли хлопает крышкой, откладывая пудру на место. поправляет на всякий случай шляпу на рогах: делиться этим с блитцем он ещё точно не готов и не уверен, будет ли когда-нибудь. он идёт следом на балкон, находя импа чуть свесившимся за ограждение. блитц делает долгую затяжку, отстукивает пепел, выдыхает дым. — нужно поговорить со столасом. мне. — наконец-то понял? медаль выдать? — на самом деле он спокойно улыбается, несмотря на язвительные комментарии. — ага, за тупость, — блитц совсем невесело усмехается. — я реально долбоёб. — ага. совершенный. физз не даёт вставить слова на это и прижимается к спине с объятием. блитц чуть приглаживает шипы, чтобы не задеть, хотя физз и так не планирует на них насильно натыкаться. так хорошо... блитц старается сконцентрироваться именно на том, что ему очень хорошо, а не на желании сбежать, прежде чем он снова неосознанно в чём-то проебётся. сигарета тлеет, дым тает в воздухе по пути к небу. звон и шум в ушах постепенно отдаляются, голова проветривается, освобождаясь от навязчивых мыслей, и блитц вновь чувствует себя относительно спокойно. он докуривает сигарету, и курение ведь, по сути, — единственное время, которое по-настоящему принадлежит одному ему, заземляет и расплавляет мозг, фантомно доказывая хоть какую-то его ценность в этом мире. он тушит мелкий окурок о рог и сбрасывает вниз, наблюдая за коротким полётом. — когда уходишь? физз боялся этого вопроса. он и вовсе не хотел его слышать, но, только всё закончилось, знал: это неминуемая реальность. — наврал ведь про забитый график, ха? "скажи, что да, скажи да." в ответ блитц слышит поцелуй в щёку. а после в шею, в плечо, и понимает, что физз рисует дорожку по его шраму. — когда поговоришь со столасом, надеюсь, он станет ещё больше ценить твоё тело. и уделять внимание каждому пятнышку. они прекрасны. ээ, эм... не знаю, насколько адекватно, что я так считаю, но, мне кажется, это просто машинальная попытка психики проработать принятие, хех? это звучит как искусство. как нежное признание, как любовь. блитц поворачивается к нему, не зная, какую реакцию выдать на это всё, но физз понимает, что на это просто не существует никакой подходящей реакции. они оба любят других сейчас, но отчего-то осыпать друг друга нежностями, заботой и любовью вовсе не ощущается неправильным. и это едва ли возможно доходчиво объяснить. и поэтому блитца снова целуют. мягко, оберегающе, посвящённо. — можно? — физз бросает взгляд вниз, намекая на явное продолжение. блитц прячет пиздец счастливую улыбку за самодовольной и типо-соблазнительной. — ну и кто теперь должен надеть эту повязку? — заигрывающе произносит он и обнимает беса за бёдра. физз нетерпеливо запрыгивает на него, обвивая ногами, и прислоняется к щеке. — я не хочу уходить, — шепчет он очень тихо, чтобы точно только блитц услышал. чтобы это было только для него, только о нём. — тогда хочешь устроить бесплатное представление перед всеми на улице? — как будто бы раньше это было как-то более смущающе, не находишь? — смеётся физзаролли, чувствуя, как крючкообразная головка прикасается ко входу. — мнх, так чудесно. — всё-таки ты безумно обожаешь мой хуй. — извинись?? почему-то из всего ада именно тебе достался такой охуительной формы. — ой, а ты не притворяйся, будто ебал весь ад. время от времени на самом деле встречаются забавной формы. — и блитц не упоминает, что на самом деле добрая часть спрашивает, всё ли ок и не патология ли это. или какой счастливчик сломал ему член в детстве. — ты щас пытаешься чего добиться? не моя проблема, что это ты ведёшь настолько беспорядочную половую жизнь, а я не собираюсь потакать твоим заёбам и говорить, что я гораздо избирательнее в сексе и на данный, блять, момент лучше всех мне было только с тобой и оззи!! — сказал, — блитц дразнится, задорно высовывая язык, и его зрачки становятся уже, а взгляд — умилительнее и хитрее. физз осознаёт это поздно и распахивает глаза и рот, от розовеющей на лице неловкости прячась в плече. — не хочу с тобой разговаривать! просто еби уже!! — так кляп всё-таки нужен, а, а? — тебе!! — кричит физз и накрывает смеющиеся губы своими. пусть просто замолчит. и отдерёт его, как последнюю шлюху. ну, если захочет, конечно. физз уверен, что когда-нибудь пожалеет, но сейчас — он откровенно-отчаянно "за". за всё то время, что они упустили. за все те недосказанные-недопонятые слова и признания. за все страхи, обиды и сожаления. за всё время расставания и желания случайно друг на друга наткнуться-наругаться-наплакаться-натрахаться. за всё то, что не успело случиться и, казалось, уже никогда не произойдёт. за то, что они, пройдя через огонь и воду, всё ещё могут быть рядом и учиться ошибаться без сожалений.