red-black

Тишина в голове, грязный воздух Сеула, орущие цикады. На улице ни души, абсолютно никого — даже бродячих животных или алкоголиков, орущих на всю округу от нехватки денег на очередную попойку. Так выглядит вечер воскресенья в час ночи в мелком районе. Оно и понятно, завтра людям вставать на нелюбимую работу или напрягающую учёбу, а кому-то в детский сад, или куда там ещё можно подняться в самую рань понедельника, проклиная весь мир, что выходные так быстро закончились. Желательно бы никуда. Вообще. Желательно бы просто послать нахуй весь мир и остаться в своей тёплой широкой кровати, не открывая глаз, чувствительных к свету. Потому что дискомфортно. Поэтому Уён предпочитает вечно закрывать окна плотными чёрными шторами, купленными сразу, как только он снял однокомнатную квартирку, чтобы было проще добираться до университета. Все стены были обклеены постерами с любимыми группами в первый час заезда, а стол весь завален косметикой. Спасибо родителям, которые предоставили ему эту возможность, пообещав оплачивать скромное жильё, пока он не найдёт работу, которую можно будет совмещать с учёбой. А работу он так найти и не смог, каким-то волшебным образом отучившись почти год. Сейчас как раз наступило время сессии, на которую был забит огромный и толстый хуй. Без угрызений совести. Куратор уже успел позвонить родителям, позже оравших на Уёна около часа. Он как раз тогда только вернулся с клуба, где включают близкий сердцу рок, выхлебав половину бара и опьянев в первые двадцать минут. Помада на губах размазалась, подводка потекла, а кроссовки New Rock полетели куда-то в неизвестном направлении, но точно в прихожую, звякнув цепями при приземлении. Чёрная косуха тоже полетела на пол. Криков была уйма — он думал, что оглохнет. А когда мама начала плакать, то почти протрезвел. Даже отец затих по ту сторону телефона. Уён любит своих родителей всем сердцем, они всегда давали ему кучу заботы и внимания, но он вырос раздолбаем, который прожигает жизнь и курит как не в себя. В свои девятнадцать Уён ничем не отличается от своих придурков-одногодок. Тусовки, алкоголь, секс, истерики, разочарование и мысли о том, что места в жизни найти не получится. Быть переводчиком оказалось не мечтой Уёна, как он думал лет с четырнадцати, а настоящим кошмаром, который он не смог выносить каждый день, приезжая в университет, в котором даже пахло отвратительно. Чем-то мерзким — сломанными надеждами, да. Недовольства одногруппников и преподавателей раздражали. То одежда, то поведение, то пирсинг брови и языка, с штангой в котором он вечно игрался от скуки на нудных парах. Людям вечно надо сунуть свой нос в чужую жизнь, от отсутствия удовольствия в своей собственной. После всего этого он окончательно передумал заниматься языками, загоревшись мыслями о музыке, в которой души не чает ещё с детства. Музыкальное образование есть, к счастью, а мозгов раньше не нашлось, чтобы пойти сразу куда-то в эту сферу. Игра на барабанах нравится Уёну больше всего. И с этим делом ему поможет тот, с кем он познакомился в самом начале учёбы в любимом рок клубе — Чон Юнхо, который является барабанщиком в небольшой музыкальной группе и полностью кайфует от своего дела. Их всего пять человек, но они довольно популярны в некоторых местах. Это мотивирует и заставляет коленки дрожать. Уён в восторге каждый раз, когда видит парня, а точнее мужчину, за ударной установкой. Чону двадцать четыре, и их общение с самого начала пошло не с того места — постели. Хотя, как посудить. А потом это продолжилось ещё и ещё много раз. И всё ещё не закончилось. Уён чиркает зажигалкой, поджигая сигарету с вишнёвым фильтром. Ну и денёк. Он никуда не пошёл, передумав, как только вышел на улицу и сел на бордюр. А должен был уже танцевать и орать под музыку вместе с Ёсаном, которого сам же надоумил пойти в клубешник. Лучшим другом, который в отличие от Уёна усердно учится без пропусков, с удовольствием болтая на разных языках с искрящимися глазами. К счастью, звонок был сделан в тот момент, когда чужая нога только переступила порог квартиры. Никаких недовольств не было, только вопрос о самочувствии — Ёсан не любитель подобного рода вещей, и предпочитает в свободное время сидеть дома, читая книги и смотря сериалы с Чонхо — парнем, которого Уён долго не принимал и боялся, что он может навредить его лучшему другу. Но нет, уже полгода как всё хорошо. А у самого Уёна на личном очень сложно и неоднозначно. Он вытаскивает телефон из кармана чёрных джоггеров, красные ленты от которых уже собрали всю пыль с асфальта — придётся стирать. Он быстро находит контакт «Порево» и нажимает на иконку трубки, вслушиваясь в продолжительные гудки. Спустя секунд пять на том конце раздаются чужие смех и выкрики нескольких человек, вероятно, группы Юнхо, который кидает им смешок и несколько фраз, прежде чем обратить своё внимание на абонента. — М? — Юнхо уходит в другую комнату, чтобы было тише и без лишних ушей. Не любит повышенное внимание к своей личной жизни, а Хонджун точно ляпнет что-нибудь если хоть раз услышит разговор с Уёном. — Где зависаешь? — Уён выдыхает дым, наблюдая, как он растворяется в воздухе. Тело расслабляется, получая свою дозу никотина. Нервозность уменьшается. — У Сонхва на квартире. Что-то хочешь? — Юнхо знает, зачем парень звонит ему, но каждый раз задаёт один и тот же вопрос. Ради приличия. — Тебя. Приедешь? — Вот так просто и прямолинейно. Если чего-то хочется, то надо это брать. — Мы работает над текстом и аранжировкой новой песни, я не могу просто свалить и бросить ребят. — Юнхо щёлкает языком, раздумывая о сложившейся ситуации. Ему не сложно приехать, оставив парней одних — они всё равно начали налегать на пиво, больше переходя на темы бытовухи и любовных дел. Всё то, что мужчина не любит вообще. — Скажи, что едешь к бэд бою и малолетке-альтушке, с которым кувыркаешься время от времени. Какая разница? — Уён бросает смешок, снова затягиваясь, и с озорством высовывает кончик языка после того, как выдыхает. Забавно. Временами он ощущает себя просто чужой игрушкой, но в то же время понимает, что это не совсем так. Точнее, вообще не так. У них с Юнхо точно что-то есть, но никто не говорит об этом вслух. Они временами зависают друг у друга на квартирах по несколько дней подряд. Уён таскает чужую одежду, любуется метками на своём теле, тестирует новую косметику на Юнхо, чувствуя чужие горячие ладони под футболкой на своей талии, готовит лёгкий завтрак по утрам, а после него стонет на столешнице. Вечерами они часто выходят гулять и курят одну на двоих, выдыхая дым друг другу в губы, пока кто-то из них не выдерживает, склоняясь ближе. Уён знает, что мужчина ненавидит солёный попкорн, предпочитая сладкий, по утрам долго заставляет себя принять начало нового дня, любит человека-паука и поцелуи за ухом, моется почти в кипятке и покрывается мурашками от переизбытка эмоций. Только эти знания ничего не афишируют. — Приеду через сорок минут, идёт? — Да, код знаешь, — Уён сбрасывает и тяжело вздыхает, поднимаясь с насиженного места. Он разминает шею, шагая к двери, и поднимается на третий этаж. Сняв одежду, направляется в душ на тридцать минут. Растяжка быстрая, но нужная, даже если утром он подготавливался. Планирование — очень нужная вещь, как и надетая свободная чёрная футболка, в которой хочется утонуть и не вылазить никогда. Уён только выходит из ванной комнаты после всех манипуляций и слышит короткую мелодию, а за ней и щелчок двери. Высокая фигура очень уместно смотрится в небольшой прихожей. Приятный запах чужого одеколона щекочет нос, но щекочет приятно — хочется вдохнуть всей грудью, прижавшись к пульсирующей вене на шее, которую украшает серебряная подвеска с буквой R, что означает Rhyme.Её подарил Уён. И факт того, что подарок с Юнхо абсолютно всегда, приводит в необычные чувства. Кажется, волнение. — Я искал её вчера вечером, — Юнхо разувается, уверенно подходит к парню и целует в шею, получая такой же смазанный поцелуй в челюсть. Своеобразное приветствие. — Ты о футболке? Она моя уже как две недели, ты прохлопал момент, — Уён усмехается и слабо прикусывает яремную вену мужчины, руками пробираясь под черную толстовку. Кожа Юнхо горячая и по ощущениям до жути родная. Каждый сантиметр, шрамы, родинки — уже изучены. Пальцы очерчивают бока, пупок, тазовые косточки и поднимаются выше — к лопаткам. Уён прижимается, своеобразно обнимая мужчину, встаёт на носочки, чтобы уложить голову на сильное плечо, скрытое одеждой. Юнхо немного удивлённо вскидывает брови, но обнимает в ответ, чуть подталкивая парня вперёд, чтобы встал на его ноги. Держаться на носочках довольно утомительно. Через пару минут ленивого раскачивания в коридоре приходится отстраниться. — Мне надо в душ, — Юнхо берет Уёна за руку, и они проходят в комнату, где творится привычный бардак, а из освещения только планетка на столе, которая часто разряжается от постоянного использования. И временами работает светодиодная лента. Очень атмосферно. — Окей, — Уён отпускает чужую ладонь и валится на заправленную, к удивлению, кровать — обычно одеяло скомкано несколько раз и частично свисает на пол. Сразу, как Юнхо уходит в ванную, щёлкнув дверью, Уён прикрывает глаза, раздумывая обо всём и ни о чём одновременно. Завтра надо будет съездить в чёртов университет, в который хотелось бы ни ногой, но документы сами себя не заберут. Так будет проще — не мучать себя, изучая то, что нахуй ему не сдалось. Ещё и в здании, где временами есть ощущение, что стены схлопнутся, и от него останется только лепешка. Умереть в унике на ненавистных парах — страшный сон. А дальше можно будет спокойно выдохнуть, найти работу и начать развиваться в сфере музыки. Может быть, взять курсы по готовке, которая нравится ничуть не меньше. Кто знает, как всё будет. Невозможно сидеть и понимать, что жизнь точно идёт куда-то не туда, а ты ничего не делаешь, чтобы это изменить. Уён всегда был ненавистником семей, где ребёнку тычут профессиями, о которых мечтали сами родители, но по какой-то причине не смогли в них преуспеть. Или же людей, которые упорно заканчивают обучение, а потом сидят в слезах и не понимают: а что собственно им в этой единственной жизни нравится? Это же страшный сон — сидеть и реветь от непоняток кто ты и что забыл в этом мире. Лучше Уён получит пиздюлей от жизни, если провалится в своей мечте, но он хотя бы попробует и не будет жалеть. Что толку то, если прошлое не изменишь, даже если очень хочется. Жизнь на то и дана, чтобы набивать шишки, ошибаться, плакать, радоваться, смеяться, терять, приобретать и многое другое. Жить. Просто жить, как вы умеете. Гайда вам не дадут, за вас не проживут и вами не будут. У человека всегда есть он сам — в любой ситуации и в любое время. И Уёну это нравится, ему нравится чувствовать, даже если не хочется. Потому что он чувствует не только плохое, но и хорошее. Тот же рок — отдушина, он готов получать оргазм, когда слушает любимых исполнителей. Кстати, об этом. Уён открывает глаза и хитро улыбается, поднимаясь с мягкой постели. Проигрыватель для виниловых пластинок — самое шикарное, что есть у него дома, помимо него самого. Спасибо Ёсану за такой щедрый подарок, от которого визгов и писков было на всю квартиру. Уён выбирает пластинку, которую они с Юнхо слушают чаще всего, и довольно включает. Прямо за этим загорается красным светодиодная лента, словно погружая пространство в пятно от любимой помады. Да, вот это вайб. Парень начинает кивать головой, лениво танцуя на месте. В такие моменты хочется остаться навечно, но это опять таки жизнь. Значит надо наслаждаться, пока момент происходит. Внезапный горячий пар попадает в комнату, от чего кровь приливает к щекам. А он быстро. Юнхо заинтересованно осматривает обстановку и в одном бордовом полотенце подходит к Уёну со спины, запуская руки под уже не свою футболку, а потом и ниже, цепляя резинку боксеров, которые быстро оказываются на полу, долго на теле не задерживаясь. Он звонко целует в бледное плечо, с которого съехала ткань. Даже видно выглядывающее тату, расползшееся на месте трацепевидной мышцы. Уён поворачивается лицом и притягивает мужчину за загривок, пошло причмокивая в глубокий и мокрый поцелуй, сразу запуская язык в чужой рот. Это похоже на жажду, сушняк, обезвоживание. И они становятся той самой влагой друг для друга. Полотенце, еле держащееся на тазовых косточках, быстро падает под натиском юрких пальцев — Уён долго не церемонится. Он обхватывает полувставший член Юнхо, надавливая ногтем на уретру, и слышит шипение, смешанное со слабым стоном. Рука быстро пропадает под воздействием одной мысли, от которой тело Уёна начинает гореть. Как и от всех этих чмоков, участившегося дыхания и поскуливаний. Они так идеально сочетаются с музыкой, что сносит крышу. А стоны — это отдельный рай для ушей. Из-за них член начинает ныть и истекать смазкой. Весь кайф секса в обратной реакции партнёра, и они получают эту отдачу, пытаясь соединиться в один организм. Уён целует во все места, куда может дотянуться, а Юнхо только даёт свободу действиям, аккуратно направляя их двоих к постели. Мягкой кровати с красивой спинкой, которая будет стучать о стену, раздражая соседей. — Юно, хочешь саундинг? — Уён озвучивает свою мысль с горящими глазами и падает на кровать, выглядя при этом так развратно. Футболка сильно задралась, а вставший член красиво лежит на животе, поблескивая смазкой. И вопрос, заданный в моменте, ничуть не ангельский. — Я так и знал, что тебе крышу снесёт от этого. Это который раз за два с половиной месяца, как мы попробовали? — Юнхо разглядывает парня, аккуратно поджавшего ногу, и почти игнорирует касания этой самой ноги к своим бёдрам, а потом и к лобку. — Я хочу ещё, — Уён закусывает нижнюю губу и быстро перестаёт дотрагиваться до мужчины, опомнившись — если Юнхо сильно возбудится, то пропал весь саундинг. Лучше всего вводить зонд в вялый член для безопасности и безболезненности процесса. Или хотя бы в полувставший. Юнхо любит отвечать действиями, что собственно и делает, не сопротивляясь лисе в человеческом обличье. Он подходит к прикроватной тумбе, вытаскивая смазку и специальный антисептик для секс-игрушек, а за всем этим и сам уретральный металлический зонд. Красивый, подобранный не сразу, а только с третьей попытки. На обработку игрушки уходит некоторое время, что является обязательным этапом, но это только подстегивает. Предвкушение давит на мозг, подбрасывая разные картинки. Фантазия у Уёна работает идеально, от чего он ерзает на месте. Юнхо на его блестящие глаза и покусанные губы только усмехается, мотая головой. Нетерпеливый. — Держи, — Юнхо протягивает зонд парню и устраивается на середине кровати, поглядывая за чужими действиями — Уён перебирает коленями, двигаясь ближе, и открывает смазку — а её должно быть много — и распределяет по всему зонду, уделяя внимание наконечнику и не забывая про головку члена. Чтобы всё прошло хорошо. — Скажи, если будет дискомфортно, — Уён склоняется для чмока под головкой и надавливает металлическим наконечником на уретру, ожидая ответ. — Конечно, — Юнхо чуть задерживает дыхание, когда зонд начинает погружаться внутрь. Очень аккуратно и с короткими паузами, так как Уён сосредоточен на реакциях, чтобы в случае чего всё прекратить. Но он очень ценит доверие, которое является невероятно важным везде, а в сексе тем более. И Уён не доверяет так сильно никому, как Юнхо. Во всех сферах жизни. — Не бойся, всё нормально, можешь глубже. Уён слушается и подталкивает зонд пальцем, вставляя дальше. Член быстро встаёт колом, истекая естественной и искусственной смазками, увеличившись в размерах сильнее обычного из-за предмета внутри. Очень красиво и возбуждающе. Юнхо стонет в голос, когда спустя некоторое время игрушка входит до кольца, из-за чего всё тело начинает дрожать. Очень сильная стимуляция, на которой они не остановятся. Уён аккуратно поднимает и опускает зонд, слушая гортанные стоны, и возбуждается от этого ещё сильнее. Он целует под головкой и в мошонку, когда зонд снова входит до конца. Наслаждается чужой реакцией. Юнхо прекрасен в своём удовольствии — он поджимает пальцы на ногах, цепляется руками за одеяло, запрокидывает голову назад, скуля от стимуляции, жмурит глаза и постоянно облизывает пересохшие губы. Уён чуть увеличивает темп, чтобы всё ещё было комфортно, но разрядка накрыла с головой. Из-за сильной стимуляции, которая происходит почти напрямую с простатой, долго продержаться нереально. Скуление и стоны становятся выкриками, а нижняя губа кровит от сильного давления зубами. Юнхо обильно кончает, когда игрушка полностью вынимается Уёном из уретры, и чуть выгибается в пояснице. Его потряхивает. Младший обхватывает чужую набухшую головку губами, слизывая сперму, и чуть насаживается ртом, быстро поднимая голову обратно. Он дразнит, целует по всей длине и проводит языком, снова вбирая в рот. Юнхо, кажется, заканчивается в этот момент, наблюдая за каждым действием. — Ты потрясающий. Уён выпускает член изо рта и облизывается от похвалы, довольный быстро поднимающимся членом вновь. Он седлает чужие бедра, наконец снимая ненужную футболку, которая остаётся лежать рядом. Юнхо от восторга целует парня в грудь, сжимает его задницу ладонями, оттягивая ягодицы в стороны. — Дай смазку, — голос у Юнхо низкий, с хрипотцой. От такого только растечься лужицей под ногами. Уён шарит руками по постели, быстро находит нужный бутылек и даёт его мужчине, который сразу выливает нужное количество на пальцы, толкаясь сразу двумя в растянутое колечко мышц. Они входят спокойно, как и три, и четыре — Уён ответственно подошёл к подготовке, чтобы в моменте не терять на это время. Как и на то, чтобы можно было трахаться без презерватива в целях гигиены. Юнхо кусает парня за сосок, пока толкается четырьмя пальцами внутри, сгибая. Уён впивается ногтями в широкие плечи и тихо матерится под нос, зная, что долго не продержится. Он слишком слишком. Всё слишком, как и мужчина, на котором он сидит. Надо, наверное, признаться хотя бы самому себе. — Ты невероятный, — Юнхо шепчет на ухо и чуть прикусывает за потную шею. Уён чувствует чужие мурашки, которые очерчивает пальцами. Он готов расцеловать все. Много эмоций. У Юнхо переизбыток эмоций, и всё, что он говорит — искренне. — Соль-диез – Си – Фа-диез – Ми,— это оказывается неожиданным даже для самого Уёна, который быстро затыкается и смотрит на реакцию, которая не заставляет долго ждать — Юнхо опрокидывает его на спину и внимательно смотрит в глаза. — Ты серьёзно? — Он целует младшего в губы и толкается внутрь, слыша тягучий стон. Довольная улыбка расползается по лицу. Уён утвердительно и часто мотает головой, как болванчик, замечая чужую радость. Он обнимает мужчину за плечи и сцепляет ноги в замок на пояснице. Толчки глубокие, медленные и неторопливые. Уён царапает чужую спину и загривок, за которые держится. Не знает, куда себя деть. Приятное покалывание распространяется по всему телу, от чего член дёргается, шлепаясь о живот. Уён подставляется под поцелуи в виски, лоб, нос и губы. Их стоны звучат в унисон, когда головка проезжается по простате. Уён стонет от стимуляции, Юнхо от давления стенок на член. И это лучшее сочетание звуков во всём мире вне сомнений. — Я тоже, — Юнхо говорит это как тайну и начинает ускорять движения бёдрами, проезжаясь снова и снова по комку нервов. У Уёна перед глазами звёзды. Он совершенно точно счастлив и прокручивает эти два слова в своей голове снова и снова, выгибаясь навстречу движениям. Тело горит, а крики становятся громче, как и стуки кровати о стену. Потом придётся выслушивать от соседей, но пошли они нахуй, откровенно говоря. Юнхо почти рычит и кончает следом за Уёном, когда тот сжимается и содрогается всем телом во время оргазма, переходя на несколько октав выше. Последний толчок по самые яйца добивает окончательно. Они оба устали, дыхание учащенное, а тело находится в состоянии приятной неги. Всё напряжение ушло. Юнхо выходит из Уёна и прижимает его к себе, забирая чёрные волосы за ухо. — Чон Юнхо, ты полный тормоз, — Уён хрипит, прикрывая глаза от недостатка энергии в организме, которую он слил на лучший секс в его жизни. — Я знаю, планировал сказать завтра утром, но ты оказался быстрее. Хочешь съехаться? — Серьёзно? — Уён смотрит прямо в глаза, чтобы убедиться в вопросе. — Да, ты всё равно заберёшь документы, и родители вряд-ли будут оплачивать тебе эту квартиру. — А кольцо на член будет? — Уён смеётся, когда Юнхо шлепаёт его по заднице. Хоть съехаться, хоть замуж, хоть в космос. Без разницы, главное, что с Юнхо рядом и с роком в ушах.