***
Шёл уже второй день фестиваля. Через пару минут должны были начаться скачки, и Укё был в восторге от того, что сможет увидеть это вживую. Он не только любил историю, но и до безумия обожал лошадей. Из-за этого дружба с Рюсуем была немного выгодной: у него было несколько коней, и Укё мог приехать в любой момент и покататься. Но обычные прогулки на лошадях не захватывали дух, не позволяли трястись от восторга и жалеть о том, что на секунду закрыл глаза. На улице было жарко, и даже светлая одежда и охлаждающие пластыри не спасали. Бутылка ледяной воды тоже. Укё радовало, что даже ворчливый Сенку втянулся, проникся общей атмосферой и с энтузиазмом обсуждал фестиваль с Геном. А вот поведение Рюсуя его беспокоило: он с самого их приезда был довольно молчалив, много спал, практически не ел. И было заметно, что он его избегает. В месте скачек уже собралась огромная толпа. Повезло, что они успели занять места в первых рядах. Вчерашний этап фестиваля убедил Укё, что хотя бы раз в жизни необходимо увидеть нечто подобное своими глазами. Торжественность, боевой дух и вся эта самурайская эстетика захватывали. И вот послышался восторженные вскрики, и на дороге появился первый всадник. Укё с восторгом смотрел на него, попутно снимая видео на телефон. Цокот копыт был заглушен гулом толпы, но это было неважно. Самое главное — само зрелище. Один за другим пробегали лошади, везущие на своих спинах всадников, облачённых в доспехи. На ветру развевались знамёна кланов, и Укё едва поспевал взглядом за ними. Краски смешались перед глазами, его немного мутило от жары, руки уже отнимались держать телефон повыше, но он усилием воли заставлял себя терпеть. Восторг пульсировал у него в голове, а в животе появилось необычайное чувство лёгкости. Пальцы отнимались, а руки дрожали. Видимо, Рюсуй заметил это, так как забрал у Укё телефон и начал снимать сам. Он наклонился к его уху и сказал: — Не переживай, я ничего не упущу. Я же знаю, как для тебя это важно. Он держал телефон одной рукой, а другой нащупал ладонь Укё. Их пальцы переплелись. Укё почувствовал прилив сил и радости. Впереди ещё полноценные скачки на стадионе, начинающиеся со звука барабанов. Он смотрел много роликов на ютубе, даже просто на видео было видно, что это невероятное зрелище. Каждый раз, когда он видел это, его распирало изнутри. Величественность и необычайная красота в одном флаконе. И сейчас он является непосредственным свидетелем этого события, рядом с ним его друзья и человек, значивший слишком много. Без золотых красок, мелькающих в глазах, этот фестиваль не был бы таким особенным для него. Золотых красок волос Рюсуя, который сейчас держал его за руку. И теперь было понятно, почему он вёл себя так странно. Укё усмехнулся. Это было не похоже на Рюсуя, но поводов для беспокойства больше не было. Завтра их ждёт заключительный этап торжества, и Укё с восторгом подумал о том, что последний день фестиваля он посетит не просто в компании приятелей, а с двумя близкими друзьями и своим парнем, которого он очень сильно любит.Часть 1
7 июня 2024 г. в 00:29
Кондиционер в автобусе не спасал от невыносимой духоты. Сенку, облившийся уже невесть каким литром пота, мысленно проклял Гена, который предложил им съездить на фестиваль. Было непонятно, что интересного вообще можно там увидеть. Скачки, военные костюмы — полная чепуха. Можно было бы просидеть весь день в прохладной лаборатории университета, только вот в планы Гена входила внезапная смерть Сенку от жары. Хоть они и должны были ехать всего пятнадцать минут, но даже это время его просто убивало.
Виновник торжества мирно посапывал у него на плече. Сенку сдержал позыв придушить его, пока этот гадёныш ещё не проснулся.
Сзади раздался смех. Пришлось держать себя в руках ещё тщательнее, дабы не повернуться и не накричать на своих друзей. Укё вёл себя тихо, но вот Рюсуй почти от каждого слова гоготал как лошадь. Им уже делали замечания другие пассажиры, но надолго тишина не задерживалась. В конце концов, можно было попросить Франсуа отвезти их на фестиваль.
Рюсуй предлагал такой вариант, но Ген его сразу отмёл, сказав, что вся суть романтики летних фестивалей — умереть от усталости от поездок, а потом открыть второе дыхание из-за адреналина, бурлящего в крови.
В конце концов, можно было пойти на какой-нибудь музыкальный фестиваль, коих было полно. Но тут уже вмешался Укё, фанатевший от японской истории. И в итоге они сейчас отсиживали зад до состояния квадрата.
Радовало, что Рюсуй оплатил жильё им на время праздника, так как в планах было посетить все три дня. И всё равно Сенку не понимал, что в этом может быть интересного. Он не был против поездок или встреч с друзьями, просто умирать от жары — такое себе удовольствие. И ему совсем не нравилась перспектива словить солнечный удар во время самого фестиваля. Он плохо переносил жару, солнце и вот этот весь кошмар. Да и в целом не отличался особой выносливостью. Ген, наоборот, прекрасно себя чувствовал летом. Сенку ему завидовал.
Может, он и жаловался слишком много, но всё равно любил Гена. В нём сочеталось многое: он был и ходячим взрывом различных идей, и просто хорошим человеком. А его чуткость и чувство юмора в первую очередь пленили Сенку.
Только вот никакая любовь не давала ему права держать своей потной ладонью руку Сенку.
Рюсуй же в этот момент в очередной раз засмеялся. Ему нравилось проводить время с Укё. Он не выделял его на фоне всей их компании, но определённо питал к нему особые чувства. И последний месяц не знал, как об этом сообщить. Пример Сенку и Гена постоянно маячил перед глазами, давая надежду на взаимность, но разум неустанно повторял, что пара его друзей — исключение из правил, нежели аксиома.
У Укё были светлые волосы и красивые зелёные глаза, которые так нравились Рюсую. А ещё приятный мягкий голос.
Из мыслей Рюсуя вырвал Укё, трясший его за плечо.
— Рюсуй, мы приехали. Вставай, а то Сенку опять будет ругаться. Его потом не заткнёшь.
Рюсуй размял шею и встал. Он порядком устал от этой поездки, хотелось просто завалиться спать, когда он переступит порог номера в отеле.
Но его основной преградой был Ген, который не отпустит никого из друзей, пока они не прошерстят все сувенирные лавки.
И договориться с ним — ну вообще никак. Хоть он и был знаком с Геном дольше всех, лучше остальных знал его и понимал, но всё равно за все эти годы он так и не нашёл той самой формулы счастья, которая затыкает его и заставляет послушать других.
По крайней мере, без серьёзных причин. Рюсуй задумался о симуляции солнечного удара, но быстро отринул эту идею: ему вызовут скорую, а там его ложь вскроется. Ген в отместку может сделать столько гадостей, что до конца жизни не получится разгрести последствия.
До отеля они добрались без происшествий, и Рюсуй свалился без сил на кровать, закрыв дверь в их с Укё комнату. Предварительно он ещё провёл серьёзный разговор с Геном о последствиях, которые его ждут в случае, если он будет шуметь.
Не спасло.
Только он провалился в сон, как его разбудил хохот Гена. Рюсуй взвыл, вяло поднёс руку к лицу и посмотрел на время. Он спал полчаса. Уже прогресс. Обычно Гена хватает на минут десять.
Он прокричал, что если Ген сейчас не заткнётся, то он выбьет ему зубы. За стеной воцарилась тишина, и Рюсуй довольно опустил голову на подушку.
Но уснуть теперь не получалось; Укё, спокойно читавший книгу, с сочувствием посмотрел на него и сказал:
— Думаю, ты уже успел насолить Гену тем, что смеялся в автобусе. Вот и пожинаешь плоды собственной беспечности.
— Но ведь Ген не жаловался.
— А он и не жалуется никогда. Просто всегда есть вероятность, что в твоей еде окажется цианид. Не забывай, с кем встречается Ген.
Они, конечно, немного преувеличивали в своих обсуждениях, но частично это было правдой. Ген запросто мог вытворить что-то такое, от чего кровь в жилах застынет.