Расписание тренировок для Исаковского не писаны

-Исаковский, ты охренел? Фраза капитана команды была и без того оглушительной, но тот факт, что подсобка была, как говорят, 2 на 2, заставлял Юру невольно закрывать уши ленивым жестом рук. Блондин юмора явно не оценил, ведь он хотел достучаться, быть услышанным, а в итоге… В итоге этот опять успешно косит под дурака, только вот такой трюк на Илье не сработает, уж слишком тот хорошо его знает. Он схватил Юру за руку и нагло убрал её от уха, как бы говоря без слов «надо поговорить, прекрати корчить идиота». -Хватит меня игнорировать -Не нравится? -Да он ещё спрашивает! Конечно, не нравится. -Слушать других сначала научись, а потом ори, блондинка. -Сказал четырёхклашка -Рад, что мы распределили роли, но я тебе заранее говорил, что меня на тренировке не будет. -Погоди, ты серьёзно думаешь, что душной отписки «я на работе, занят» для меня достаточно? -Не думаю, а знаю -Плохо знаешь. На заметочку: фразы «твоего бойфренда из Сочинских» не спасут тебя от персональной тренировки. По твоему лицу видно, что сейчас ты захочешь возразить, мол, у меня работа, но я специально взял у Ромы твоё расписание, не благодари… А хотя лучше поблагодари. Помолчишь и сходишь на тренировку, как миленький, и мы в расчёте. -Размечтался ты конечно. Ну ладно, нашёл проблему, схожу я на твою тренировку. Для справки: твои шутки про Немико не смешные, ибо в них ни доли правды и ты прекрасно об этом знаешь. Лицо Ильи скривилось так, будто он ощутил на своём своём языке самый горький цитрус из всех или ошпарился любимым чаем — настолько он не любил быть неправым. В таких случаях, в душе застаивалась маленькая обида, которая поджигала самообладание, а оно, словно динамит, действовало и разрывало барабанные перепонки всех аппонентов спора. Но этот раз отличался: Тихонов просто нахмурился и задумчиво посмотрел в окно, будто в данном случае то, что он оказался неправ и точно знал правду, приносило ему двоякое утешение (всё-таки горечь поражения была, хоть и незначительна) Небывалую тишину прервал Юра, его голос звучал с некой усмешкой: -Охренел из нас ты, а не я. Запястье теперь болеть будет. Или нет. Слабеешь видимо. Так нам никого не одолеть. Проиграем. -Синоптик хренов.Бессмертный что ли или что? Нарываешься. -Когда это правда стала смертельной? -Бляяять-протянул раздражённо Илья и в донельзя грубой манере сжал запястье правой руки Юры. -Уже лучше-сказал тот, встречаясь взглядом с блондином. -Закрой глаза. Или взгляд отведи. -Что не так? -Прекрати улыбаться, Юра блин. -Я не хочу. -Индюк тоже не хотел. -Там другой смысл, Иль. -Плевать как-то. -Ты меня целовать собираешься или как? -…ты просто слишком красивый. -Хорошая попытка, чтобы затащить меня на тренировку, Тихонов. -Пф, а у самого щёчки покраснели. Ты и так на неё пойдёшь. -Верно. Их губы соприкоснулись. Волнение, словно они впервые целуют друг друга, осадок ссоры и великое множество несказанных нежностей, вместо ругани, стали привкусом поцелуя, неким оригинальным подсластителем, от которого которого кругом голова и хочется ещё, ещё, и ещё. Илья любил своего парня и спорить с ним любил. Юра любил тишину с голосом любимого пшеничноволосого. Странная, но такая уж их, любовь