Спасти любящих

      — Что ты хочешь сделать, любовь моя? — очень нежно спросил Не Хуайсан, наблюдая, как Сычжуй изучает записи, касающиеся магии, позволяющей безопасно путешествовать во времени и, кроме этого, вдвойне тщательно изучает всё, что успел узнать от Вэнь Цин о создании живого начала из духовной энергии. — Ты хочешь преодолеть время, чтобы… — Не Хуайсан неожиданно осознал намерение своего возлюбленного и порывисто прижал к себе. — Мой А-Сан понял правильно, — кивнул Сычжуй. — Я хотел бы преодолеть время, чтобы помочь наставникам Сяо Синчэню, Сун Ланю и А-Цин. Меня глубоко ранит их судьба — всех троих. А я уверен, что уже знаю достаточно, чтобы это предприятие было безопасным. — Да, но что если это слишком сильно изменит историю, мой А-Юань? — очень осторожно спросил Не Хуайсан. — Что, если мы не встретимся, не полюбим или не сможем завести детей? Или Вэй-сюн с Ванцзи-сюном не смогут быть вместе? Или Сюэ Ян избежит возмездия — убереги Небо! С путешествиями во времени нужно быть крайне осторожным. У нас ведь двое детей, А-Юань, подумай о них. О если бы я знал заранее… — Но я не собираюсь менять прошлое слишком сильно, мой А-Сан, — улыбнулся Сычжуй так легко и нежно, что Не Хуайсан не мог не поверить ему. — Всё, чего я хотел бы — это вернуть зрение Сяо-даочжану, помочь ему и Сун Ланю остаться вместе и убедить их найти юную А-Цин и оберечь ее. Да, события в городе И в результате наверняка пойдут иначе, но едва ли история изменится так, чтобы произошло нечто непоправимое… — Полагаешь, если к Сяо Синчэню вернётся зрение, а Сун Лань будет с ним рядом и А-Цин будет спасена, это убережёт их троих от будущих промахов? — спросил Не Хуайсан задумчиво. — Всё это поможет им основать совместный орден, как оба мечтали? — Даже если и не орден, мой А-Сан, — улыбнулся Сычжуй. — Пусть оба странствуют вместе, втроём с А-Цин. Не может быть, чтобы от этого история изменилась к худшему или нам либо нашим близким был бы нанесен ущерб… Не Хуайсан вздохнул: — Хорошо, любовь моя. Но что если ты преодолеешь время и не сможешь вернуться? — Я вернусь, мой А-Сан, — нежно ответил Сычжуй, взяв в ладони лицо любимого. — Обещаю. Как я оставлю здесь всё? Неужели из-за того, что я верну зрение Сяо-даочжану и спасу всего три жизни, папа Лань с папой Вэем или мы не будем вместе? Да, я понимаю, что даже спасение одной жизни может сильно изменить историю, но всё же… — Возьми с собой мой веер, любовь моя, — посоветовал Не Хуайсан. — Самый лучший из тех, что у меня есть, он послужит тебе защитой. Как бы я хотел отправиться вместе с тобой… — Ты не можешь, мой А-Сан, — мягко ответил Сычжуй. — Ты ведь должен заботиться о детях и о клане. К тому же, то, что я хочу сделать, должно быть только между мною, Сяо-даочжаном и Сун-даочжаном. — Я понимаю, А-Юань, но… Возможно, есть некий иной способ преодолеть время? — осторожно спросил Не Хуайсан. — К примеру, через транс — так ведь будет легче вернуться. Возможно, некий артефакт ещё больше обезопасил бы такое путешествие? — Талисман? — предположил Сычжуй. — Нечто сильнее талисмана, мой А-Юань, — улыбнулся Не Хуайсан, вкладывая в руку любимого редкой красоты жемчужину в серебряной оправе. — Носи это на груди — я вложил и в жемчужину, и в оправу столько духовной энергии и оберегающих заклятий, сколько было возможно — наставник Лань в своё время многому меня научил.       Жемчужина была поистине хороша — не слишком правильной формы, но так переливалась всеми оттенками золотистого и розового, что невозможно было оторвать глаз, а узорчатая серебряная оправа дополняла совершенство украшения. Не Хуайсан надел его на шею любимого и принялся целовать медленно и нежно. Сычжуй уже давно носил одежды ордена Не — серые с золотыми узорами — но Не Хуайсан с огромной радостью заказал для возлюбленного серо-золотую лобную ленту, и теперь Хуайсан особенно долгим поцелуем приник ко лбу возлюбленного. — Мой А-Сан… — прошептал Сычжуй, наконец, отстраняясь. — Позволь всё же помочь тебе, — произнес Не Хуайсан, и, пока Сычжуй чертил в воздухе надпись, позволяющую путешествовать в пространстве и времени, положил руку ему на плечо, делясь духовной энергией и шепча уже не только оберегающие заклятия, а буддийские сутры, которые успел запомнить в детстве от матери. *       Пока Сычжуй преодолевал время и пространство в мягком жемчужно переливающемся тумане, он не переставал думать, как будет лучше поступить: предупредить ли о коварстве Сюэ Яна, пока Сун Лань ещё не был им отравлен, не лишился глаз и не разлучился с Сяо Синчэнем? Обезвредить ли Сюэ Яна? Но это изменило бы историю слишком сильно. Конечно, Сычжуя мучила совесть, когда он представлял себе, сколько жизней погубит Сюэ Ян, если его не обезвредить, да и изменять прошлое — само по себе небезопасно. Но представлял себе счастливых, живых и здоровых Сяо Синчэня, Сун Ланя и А-Цин, и устремлялся вперед с новой силой, при том, что преодолевать время было сложнее, чем пользоваться талисманом перемещения — это требовало двойных усилий даже от заклинателя высокого уровня, каким к этому времени смог стать Сычжуй. В конце концов, тот решил, как поступит. Вернет Сяо Синчэню глаза, сделав их неуязвимыми для ядов, недугов и времени — собственно говоря, иными глаза, созданные из духовной энергии, быть и не могут. Почему бы нет, если ему уже удалось создать в своем золотом ядре дитя, причем, дважды? Далее же пусть всё идёт своим чередом, а он вернется домой, к А-Сану. Если Сяо Синчэню и Сун Ланю не удастся создать такой орден, о каком оба мечтали, что ж, оба будут просто странствовать вместе. Главное, что Сяо Синчэнь снова обретёт зрение, Сун Лань избежит участи живого мертвеца, а А-Цин будет спасена. С этой мыслью Сычжуй завершил переход, оказавшись у подножия горы, где обитала Баошань-санжэнь. Он увидел, как изящный заклинатель в темных одеждах — несомненно, это был Сун Лань — поддерживает своего товарища — вдвойне утончённого заклинателя, чьи глаза, которых больше не было, были прикрыты шелковой тканью. Сердце Сычжуя стиснула такая жалость и столь сильное желание помочь и предотвратить непоправимое, что он поспешил к ним навстречу. — Сяо-даочжан, Сун-даочжан… — Хоть Сычжуй и отвесил им обоим положенный приветственный поклон со всем свойственным ему изяществом, но и голос, и руки его едва заметно подрагивали. — Кто ты, милый юноша? — спросил Сяо Синчэнь, касаясь щеки Сычжуя. — У тебя доброе лицо и, я чувствую, ты пришел издалека, от тебя исходит запах сосны и мяты… — Судя по одеждам, А-Чэнь, этот юноша — из клана Не, — подсказал Сун Лань. — Но при этом носит ленту, подобную ланьской. Любопытно.       У Сычжуя ещё сильнее сжалось сердце — если сейчас не предупредить обоих о коварстве Сюэ Яна, Сун Ланя постигнет участь Вэнь Нина, а Сяо Синчэня и А-Цин и вовсе не станет. Что ж, он расскажет им обоим всё, а далее — пусть всё будет, как будет. — Выслушайте меня, наставник Сяо, наставник Сун… — прошептал он и начал: с самого начала, без спешки, так убедительно, как только было в его силах. — Вот как… — задумчиво произнес Сяо Синчэнь, выслушав Сычжуя. — И как, по-твоему, нам с Сун-сюном следовало бы поступить, милый юноша? Вернуться к Баошань-санжэнь на гору, основать ли собственный орден, о котором мы мечтали? — Это решать только вам двоим, — ответил Сычжуй. — Я здесь не для того, чтобы давать советы подобного рода, поскольку сам люблю, и любим, Сяо-даочжан, — признался он. — Я здесь лишь для того, чтобы вернуть Сяо-даочжану глаза и предостеречь вас обоих о Сюэ Яне… — Я буду беречь А-Чэня, — пообещал Сун Лань. — Этот монстр к нам даже не приблизится. Но ведь ты хотел сказать нам не только об этом, верно? — Сун-даочжан угадал, — подтвердил Сычжуй. — Я хотел попросить вас двоих позаботиться о юной А-Цин, если вы встретите ее однажды. Не знаю, почему, но я чувствую, что ее потенциал огромен и А-Цин могла бы стать выдающейся заклинательницей, если бы Сяо-даочжан и Сун-даочжан позаботились о ее образовании. — Светлые глаза и бамбуковый шест… — повторил Сун Лань задумчиво. — Что ж, пусть так. Если ты вернешь А-Чэню глаза, я — твой должник. И ради тебя позабочусь о юной А-Цин, раз ты за нее просишь. — Я хочу вернуть глаза Сяо-даочжану не для того, чтобы обязать наставника Суна, — кротко ответил Сычжуй. Сяо Синчэнь мягко улыбнулся Сычжую. — Не тревожься о том, что история изменится слишком сильно, А-Юань. А-Цин будет в безопасности, а мы станем присматривать за тобой и твоим любимым сквозь время. У тебя будет всё — я это чувствую. — Доверьтесь мне, наставник Сяо, — вполголоса произнес Сычжуй, беря в ладони лицо Сяо Синчэня. — Я сделаю всё, что в моих силах. — Приступай, — вполголоса произнес Сяо Синчэнь, а Сун Лань мягко добавил: — Позаботься об А-Чэне, милый юноша. Я доверяю тебе всецело.       Сычжуй погрузился в подобие транса, бережно прощупывая с помощью духовной энергии тело Сяо Синчэня, лицо и голову в том месте, где больше не было глаз. Он вспомнил, как в медитации формировал новую жизнь из собственной духовной энергии, и теперь вливал свою ци, соединив ее с ци Сяо Синчэня, бережно и тщательно создавая новые глаза — неуязвимые для болезней, ядов и старческой слабости. Зрение, которое подарят Сяо Синчэню эти глаза, будет, к тому же, более совершенным. Сердце Сычжуя забилось от радости, когда сияющая ци потемнела, окончательно преобразовываясь в тёмно-карие глаза божественной красоты. Теперь можно было безбоязненно снять повязку с лица Сяо Синчэня, что он и сделал — осторожно, не торопясь, со счастливым трепетом, и в то же время совершенно спокойно — яркий солнечный свет не повредил бы новым глазам Сяо Синчэня. — Как тепло, А-Юань… — прошептал Сяо Синчэнь. — Так тепло и сладко…       Сердце Сун Ланя, который всё это время стоял чуть в стороне, крепко сжав руки и безмолвно возносил молитвы духам милосердия, подскочило от надежды, когда Сычжуй мягко сказал: — Откройте глаза, Сяо-даочжан. Сяо Синчэнь медленно открыл глаза. — Вам больно, Сяо-даочжан? — спросил Сычжуй осторожно. — Нисколько. — Сяо Синчэнь моргнул и огляделся вокруг. — Не больно и глаза совершенно не слезятся, более того, я вижу лучше, чем прежде. Тебе удалось, А-Юань. Кто бы ни был твоим наставником, и его, и твоё искусство совершенно. Благодарю тебя. — Ты спас глаза моего А-Чэня, А-Юань, — произнес Сун Лань, сдержав желание взять в ладони лицо Сяо Синчэня и приникнуть поцелуем. — Что бы ты ни говорил, но всё же я у тебя в долгу. — Не будем о долгах, Сун-даочжан, — улыбнулся Сычжуй, и Сун Лань согласился. — А-Чэню не было больно, когда… — начал Сун Лань, приобнимая Сяо Синчэня, но тот покачал головой, слегка улыбаясь: — Наоборот, А-Лань, — заверил он возлюбленного. — Невозможно передать словами, как это было хорошо… Благодаря юному А-Юаню, я снова могу видеть моего А-Ланя. — Мне было в радость вернуть глаза Сяо-даочжану, — ответил Сычжуй, который и сам трепетал от счастья. Сяо Синчэнь чуть погладил щёку Сычжуя. — Но А-Юаня словно бы всё ещё что-то тревожит? Юноша вздохнул. — Я знаю, что попытки предотвратить несчастье могут привести к таковому, но… — Не думай об этом, А-Юань, я сделаю всё, чтобы уберечь даочжана и А-Цин, если мы ее встретим, — твердо пообещал Сун Лань. — Не может быть, чтобы будущее изменилось так уж сильно лишь от того, что ты спас несколько жизней. Скажи, может быть, мы с А-Чэнем могли бы сделать для тебя что-нибудь ещё? — Если бы было возможно передать поклон от меня и Учителя Вэя Баошань-санжэнь, — ответил Сычжуй. — Что ж, конечно, с радостью, — согласился Сяо Синчэнь. — Возвращайся спокойно, А-Юань. Ты будешь ещё счастливее. — Он притянул Сычжуя к себе и как-то совсем по-отечески коснулся губами его лба. — Тебе помочь вернуться? Путешествие сквозь время не всегда безопасно. — Я справлюсь, Сяо-даочжан, — благодарно улыбнулся Сычжуй. — К тому же, мой супруг снабдил меня всем необходимым, чтобы моё путешествие было максимально безопасным. Будьте счастливы. Берегите друг друга. — Вы двое тоже, — кивнул Сун Лань. — Однажды я едва не потерял А-Чэня и не допущу этого снова, клянусь богами. Прощай.       Сычжуй поклонился, и уже начал было чертить в воздухе талисман перемещения во времени, когда Сяо Синчэнь вдруг предложил ему: — Не торопись, А-Юань. Проводи нас немного — я ведь вижу, что тебе этого хотелось бы. Сычжуй просиял и последовал за ними.       По пути все трое разговорились, сдружившись окончательно. Сяо Синчэнь и Сун Лань благоразумно не расспрашивали Сычжуя о будущем и даже о Сюэ Яне, но Сяо Синчэнь, чувствуя интерес Сычжуя, охотно рассказывал об обучении у Баошань-санжэнь, о начале своей дружбы с Сун Ланем. Сычжуй совершенно увлёкся беседой, уже начал напевать что-то удивительно гармоничное и нежное — из тех мелодий, которыми его баюкал в своё время Лань Ванцзи — когда вдруг совершенно явственно ощутил, как в его рукав нырнула ловкая девичья рука. Сычжуй замер, узнав по прозрачно-светлым глазам, скромным одеждам и бамбуковому шесту А-Цин. Он уже хотел было удержать ее и попросить Сяо Синчэня и Сун Ланя позаботиться о ней, когда Сун Лань взял А-Цин за воротник ханьфу и хорошенько встряхнул с вопросом: — Ты знаешь, кого только что хотела ограбить? Этот юноша спас моего друга. — Я не вижу, господин… — залепетала А-Цин, но Сычжуй прервал ее, слегка покачав головой. — Это не так — твои глаза так же здоровы, как и мои. — Он посмотрел на А-Цин так проницательно, что та поневоле опустила глаза. Сун Лань уже хотел было пригрозить А-Цин хорошей поркой, но Сычжуй прервал его очень мягко: — Сун-даочжан, прошу, не упрекайте ее, лучше возьмите на воспитание. Сун Лань кивнул, понимая, что лишь невероятно счастливый случай свёл их сейчас с А-Цин. — Я обещал тебе это, А-Юань и сдержу слово, — ответил он. — Похоже, у малышки действительно есть потенциал. — И добавил, обращаясь уже к А-Цин: — Теперь тебе не придется изображать слепоту и красть — со мной и Сяо-даочжаном тебе будет безопасно. — А-Цин… — представилась А-Цин, покорно сложив руки и поклонившись, понимая, что Сун Лань прав — с ними ей действительно будет лучше. — Прошу прощения за обман. — Прощаем, при условии, что этот обман будет последним, — улыбнулся Сяо Синчэнь. А-Цин улыбнулась в ответ. — Берегите друг друга, — ещё раз попросил Сычжуй. — Юная А-Цин ещё так уязвима, а Сюэ Ян коварнее сонма демонов… — Не бойся, я не подпущу его к нам и близко, — пообещал Сун Лань. — Благодарю, Сун-даочжан, — ответил Сычжуй с явным облегчением. — Но теперь мне действительно пора. Я и без того уже задержался здесь. — До свидания, А-Юань, — кивнул Сяо Синчэнь. — Не хотелось бы говорить «прощай».       Сычжуй поклонился, начертил в воздухе талисман перемещения и шагнул в открывшийся портал. Позаботился ли об этом Хуайсан неким образом, либо удачное окончание предприятия Сычжуя этому поспособствовало, но путешествие обратно было куда более легким и менее продолжительным — прошло совсем немного времени, и он снова оказался в Нечистой Юдоли, упав в любящие объятия Не Хуайсана. Тот обнял любимого, как величайшую драгоценность, гладя и целуя так нежно, словно они не виделись десяток лет, не меньше. — Мой А-Юань, ты вернулся… Вернулся ко мне… Вернулся счастливо… — шептал он между поцелуями. — А как здесь… — начал было Сычжуй, охотно отвечая на поцелуи и объятия любимого. — Тебе удалось, мой А-Юань, — ответил Не Хуайсан, не прерывая ласк, с явным восхищением своим возлюбленным. — Поистине, нам с тобой содействовали боги… — Вот как? — улыбнулся Сычжуй, обхватывая любимого бёдрами. — Здесь что-то изменилось, пока я путешествовал? Или совсем ничего? Расскажи! — прошептал он, жадно целуя Не Хуайсана. Юноша чувствовал, что им движет не только страсть, но и пережитое волнение, отнятые силы, подсознательное нежелание потерять его А-Сана, если история изменится слишком сильно. Не Хуайсан прекрасно понимал Сычжуя, ведь и сам пережил совершенно то же. — Если здесь и изменилось что-то, А-Юань, — ответил он, заключая Сычжуя в объятия и баюкая и одновременно делясь с ним ци, поскольку прекрасно знал, какое множество духовной энергии Сычжуй истратил, пока отсутствовал, — то только то, что Сяо Синчэнь и Сун Лань прославились и воспитали юную А-Цин. — Да, но они основали свой орден, как мечтали когда-то? — спросил Сычжуй, отдаваясь ласкам возлюбленного. — И как сложилась судьба А-Цин? А что стало с Сюэ Яном? Не Хуайсан улыбнулся. — Не всё сразу, любовь моя, не всё сразу, — ответил он, целуя и лаская супруга нежно, но и так неутомимо, словно они не виделись несколько лет. — Да, Сяо Синчэнь и Сун Лань основали свой орден, который устоял, вопреки всем потрясениям. Но А-Цин в нем не осталась — слишком привыкнув странствовать, она решила стать бродячей заклинательницей, обучившись у Сяо Синчэня и Сун Ланя всему, что было необходимо. Её прозвали «А-Цин с шестом», поскольку бамбуковый шест стал ее духовным оружием. А-Цин так и не вышла замуж, зато обучила очень многих, подбирая сирот на улице. А иногда — приводила их в орден Сяо Синчэня и Сун Ланя. Так что, если история Поднебесной и изменилась, то лишь к лучшему. Ты отправился спасти три жизни, а в итоге спас куда больше. — Да, но откуда мой А-Сан успел узнать всё это, пока я отсутствовал? — полюбопытствовал Сычжуй, позволяя Не Хуайсану ласкать себя так, как тот пожелает. Не Хуайсан снова улыбнулся: — Я знаю это, потому что путешествовал во времени параллельно с тобой, чтобы узнать, что и как могло измениться. Сюэ Ян, конечно, причинил немало зла, но это не коснулось Сяо Синчэня, Сун Ланя и А-Цин. — И мой А-Сан успел всё это узнать и вернуться, чтобы встретить меня? — Сычжуй благодарно прильнул в поцелуе к возлюбленному. Не Хуайсан обнял его и прошептал: — Я не мог не встретить тебя, любовь моя. Но, прошу, не предпринимай более таких путешествий — это может быть опасно. На сей раз тебе исключительно повезло, но повторять подобное — слишком большой риск для нас обоих и не только… — Но ведь мне и не для чего это делать, мой А-Сан, — чуть улыбнулся Сычжуй. И добавил уже печальнее: — Если бы я попытался спасти тётю Цин и дядю Нина, история действительно бы могла измениться слишком сильно… — Мой А-Юань, я рад, что ты со мной… — счастливо улыбнулся Не Хуайсан. — Хочешь, я приготовлю тебе ванну? — О да, мой А-Сан, прошу тебя, — кивнул Сычжуй. — И я засну — это путешествие и восстановление глаз Сяо-даочжана отняло у меня слишком много сил, всё же…       Не Хуайсан взял Сычжуя на руки так бережно, словно боялся, что тело любимого рассыплется от одного неловкого прикосновения. Зная, что больше всего нравится Сычжую, Не Хуайсан, согрев воду в ванне, добавил несколько капель соснового и мятного масел, и бережно обмыл любимого, легонько целуя в оба виска, щёки и шею. — Скажи, мой А-Сан, а что было в городе И? — спросил Сычжуй, опасаясь услышать ответ. — О, — улыбнулся Хуайсан. — В тот день Вэй-сюн, Ванцзи-сюн и ты с Цзинъи и А-Лином одержали верх над Сюэ Яном, но Сяо Синчэнь, Сун Лань и А-Цин пришли к вам на помощь в том бою живые и здоровые, и победить Сюэ Яна оказалось ещё проще. — И Сюэ Ян не лишил зрения Сяо Синчэня, А-Цин или Сун Ланя вторично? — осторожно спросил Сычжуй. — Нет, — успокоительно ответил Не Хуайсан. — Те глаза, что ты создал для Сяо Синчэня, неуязвимы для ядов и темной магии. А Сун Лань, однажды уже столкнувшийся с этим секретом Сюэ Яна, не позволил ему применить это вторично. Сычжуй вздохнул с облегчением. Не Хуайсан поцеловал любимого особенно долго и нежно. — Я знаю, о чём ты думаешь, А-Юань. Тебе не даёт покоя, что Сюэ Ян всё же совершил немало злодеяний. Но ведь если бы ты их предотвратил, всё могло бы измениться слишком сильно. Спасся бы дагэ, но мы бы могли не полюбить друг друга, у нас бы не было детей… — Хуайсан вновь поцеловал любимого и горячо прошептал: — А если бы ты столкнулся — убереги Небо! — с самим Сюэ Яном, если бы он сделал с тобой то же самое, что сделал с А-Цин?.. — В голосе Не Хуайсана прозвучал подлинный ужас. — Что если бы я потерял тебя? — Этого бы не случилось, мой А-Сан, — тихо, но твердо ответил Сычжуй. — Я вернулся бы к тебе и из мира мертвых… — Сокровище мое, не говори о смерти, довольно… — прошептал горячо Не Хуайсан, осыпая его поцелуями. Ты хочешь удостовериться, что твоё путешествие было полностью успешным? Тогда мы встретимся со всеми троими — Сяо Синчэнем, Сун Ланем и А-Цин. — Мой А-Сан прав, — кивнул Сычжуй. — Будет ещё лучше, если мы сделаем это вдвоём. — С радостью, А-Юань, — согласился Не Хуайсан. И добавил, чуть улыбнувшись: — Угадай, где располагается резиденция ордена Сяосун (Сяо Синчэнь и Сун Лань именно так назвали свой орден)? — В окрестностях города И? — понял Сычжуй, просияв. — Именно так, — подтвердил Не Хуайсан. — Город И теперь вовсе не то мрачное место, которое запомнилось вам с Цзинъи и А-Лином. Сяо Синчэнь и Сун Лань об этом позаботились. — Говоря всё это, он помог Сычжую выйти из ванны, и бережно обсушив его — одного взмаха веера хватило, чтобы теплая волна ци согрела волосы и тело юноши. — Чудесно, — вполголоса ответил Сычжуй. — Но всё это — завтра. Я чувствую, что слишком ослаб. Странно — ведь как будто не от чего… — Как раз наоборот, — мягко возразил Не Хуайсан. — Путешествие во времени туда и обратно уже требует большой траты духовной энергии, а сколько ци ты истратил, восстанавливая глаза Сяо Синчэня — я боюсь даже представить себе… — Да, в самом деле, — кивнул Сычжуй, — признавая правоту возлюбленного. — Странно, что я не подумал об этом…       Этой ночью Не Хуайсан уступил просьбе Сычжуя обласкать его, очень нежно обнимал — давал о себе знать страх потерять любимого. Сычжуй сквозь сон слышал, как Хуайсан шепчет то слова любви, то благодарственные молитвы богам и духам. Но, несмотря на нежные объятия Хуайсана и радость, переполнявшую Сычжуя после успеха его замысла, юноша этой ночью спал плохо, ему явно снились кошмары. Не Хуайсану пришлось разбудить Сычжуя, когда тот горько заплакал во сне — видеть слёзы любимого он был не в силах. — А-Юань, сокровище моё… — прошептал он, касаясь висков и заплаканных щёк юноши поцелуями. — Скажи, что тебе снилось — станет легче. Сычжуй всхлипнул. — Я… Я видел во сне адептов ордена Чан, мой А-Сан, — признался он сквозь слёзы. — Они вопрошали меня, почему я их не спас… Не Хуайсан понимающе кивнул. — Но ведь это не всё, верно, любовь моя? Расскажи мне, не бойся. — Я видел сон, от которого мне стало в разы больнее, чем от первого, — прошептал Сычжуй. — Мой А-Сан может меня возненавидеть, если я расскажу… — Я никогда бы не возненавидел моего А-Юаня, — уверил любимого Не Хуайсан. — Расскажи. — Мне снилось, будто Чифэн-цзунь не умер, что он жив, что мы с тобой вступили в брак и живем в Цинхэ Не вместе, что однажды Чифэн-цзунь пришел к нам, когда мы расписывали веера, снова стал упрекать моего А-Сана, что мой А-Сан расписывает веера, вместо тренировок с саблями и хотел уничтожить веер моего А-Сана, а я не выдержал, и, крича, чтобы Чифэн-цзунь не смел трогать вееров моего А-Сана… — Сычжуй не смог договорить и залился слезами. — Я… Я пронзил Чифэн-цзуня мечом, я стал его убийцей… Не Хуайсан крепко и нежно обнял любимого. — Сокровище моё, забудь. Это только сны — не предвидение. Ты чувствовал много боли, боль вылилась в сны. Не смей думать, что я могу возненавидеть тебя, А-Юань, я люблю тебя, что бы ни случилось… — Возьми меня… — прошептал Сычжуй. — Я чувствую, что иначе не усну. — Может, лучше заварить тебе трав? — предложил Не Хуайсан. — Возьми меня… — повторил Сычжуй умоляюще. — Я хочу, мой А-Сан… Не Хуайсан охотно исполнил просьбу любимого, лаская его с таким совершенством, с каким не ласкал ещё никогда. Это помогло — Не Хуайсан прекрасно знал, как касаться Сычжуя так, чтобы ласки не прогнали сон, а напротив, вернули покой.       Остаток ночи Сычжуй проспал глубоким исцеляющим сном без сновидений, а назавтра Не Хуайсан окружил любимого подлинной роскошью с самого утра — собственноручно уложил волосы Сычжуя, подарил ему браслет из шёлковых нитей, пропитанный духовной энергией, велел подать к завтраку все его самые любимые кушанья, персиковый сок и паровые булочки на меду. Не Хуайсан поминутно целовал и гладил любимого, а когда оба вылетели в город И, всю дорогу держал Сычжуя на руках. *       Увидев, каким стал город И, Сычжуй был не просто впечатлён, но и почувствовал восхищение. Ничего похожего на наполненный мертвящим туманом город, каким его запомнил Сычжуй, напротив, город И расцвёл: торговцы, ткачи, оружейники, лекари, мастера игрушек — кого только там не было… Заметив взгляд Сычжуя, Не Хуайсан улыбнулся. — Мой А-Юань ещё не видел главного — резиденции ордена И Сяосун, названной Вэйфэн — Ласковый Ветерок. Сун Лань непременно хотел назвать резиденцию ордена в честь возлюбленного.       Сычжуй вскоре убедился в правоте возлюбленного. До сих пор он был уверен, что образец идеально устроенной ученической половины ордена — их с А-Саном Нечистая Юдоль, но здесь, в резиденции ордена Сяосун, казалось, всё просто дышало теплом и свободой, дети аристократов учились и играли рядом с детьми крестьян и торговцев без всяких следов стеснения и высокомерия. Стоило Не Хуайсану и Сычжую переступить порог резиденции, как их окружили дети и повлекли вглубь резиденции — в покои и в сад. Оба растерянно улыбнулись, но противиться несшему их потоку из учеников не хотелось. — Сяо-даочжан, Сун-даочжан, у нас гости! — звенели голоса, перебивая друг друга. Сердце Сычжуя подпрыгнуло от радости, когда он увидел, как к ним с Не Хуайсаном вышли Сяо Синчэнь и Сун Лань — казалось, ещё красивее, чем в тот день, когда Сычжуй встретил их обоих. — А-Юань, мы снова встретились, — улыбнулся Сяо Синчэнь. — И ты не один на сей раз… — Как ты возмужал… — заметил Сун Лань. — Но и Сун-даочжан как будто стал ещё красивее, — заметил Сычжуй. — Сюэ Ян всё же ответил за свои злодеяния, благодаря тебе и Вэй Усяню, — добавил Сун Лань. — Учителю Вэю и Ханьгуан-цзюню — в куда большей степени, чем мне, — кротко ответил Сычжуй. — Ты счастлив? — спросил Сун Лань. — Как никогда, Сун-даочжан, — улыбнулся Сычжуй. — Мой А-Сан — моё сокровище… — Рад встрече, Сяо-даочжан, Сун-даочжан, — чуть улыбнулся Не Хуайсан, обмахиваясь веером. — Счастья вам, — улыбнулся Сун Лань и деликатно спросил: — Я слышал, тебе удалось стать отцом? — Скорее, это заслуга моей покойной тёти — Вэнь Цин, — вполголоса ответил Сычжуй, и голос его дрогнул от сдерживаемых слёз. Не Хуайсан поспешил обнять любимого и обмахнул веером, успокаивая. — Сун-даочжан, пожалуйста… Если А-Юань начнет думать, что мог бы спасти Деву Вэнь Золотые Руки, но не сделал этого, А-Юаню будет очень больно. К тому же, если бы А-Юань так поступил, история могла бы измениться слишком сильно. Спасая Вас, А-Цин и Сяо-даочжана, А-Юань и так прошёл по самому краю… Сун Лань кивнул, признавая его правоту. — А-Юань вернул глаза моему любимому и предупредил нас обоих об опасности, и, к тому же, спас юную А-Цин, этого больше, чем достаточно. Не будем о грустном.       Он хотел было предложить Не Хуайсану и Сычжую выпить чаю в саду, но маленькие адепты уже влекли к Сяо Синчэню и Сун Ланю новую гостью, улыбающуюся и охотно отвечавшую шутками на шутки, в которой все узнали А-Цин. Теперь это была зрелая красавица, чьи светлые глаза придавали лицу особое очарование. — Цин-санжэнь, — поклонился Сычжуй. — Рад Вас приветствовать. А-Цин непринуждённо улыбнулась и мягко уточнила: — Сяо Цин. Я решила взять фамилию Сяо-даочжана. Ведь он и Сун-даочжан фактически удочерили меня, а обучив, позволили выбрать, присоединиться ли к ордену Сяосун или странствовать одной. Я выбрала второе, поскольку сидеть на месте — это не для меня… Признаюсь, — добавила она, прочтя вопрос в глазах Сычжуя, — я так и не вышла замуж. Сделай я это, заклинательство и ночные охоты однажды бы пришлось бросить, а это лишило бы меня счастья, да и за кого я могла бы выйти, если всё время странствую, лишь иногда навещая орден Сяосун? — Главное, что Цин-санжэнь счастлива, — улыбнулся Сычжуй. — Идёмте пить чай, — предложил Сяо Синчэнь, и все согласились с ним.       За чаем Сяо Синчэнь и Сун Лань расспросили Сычжуя о том, как тому удалось создать дитя и успешно родить, и Сычжуй охотно поделился с обоими несколькими способами зачать с помощью духовной энергии, предупредив одновременно об обязательной помощи хирурга при родах. — Может, и нам попробовать, А-Чэнь? — предположил Сун Лань. — У нас будет девочка, и мы назовём ее Сяо Цин-младшей. — Или близнецы, — предположил Сяо Синчэнь. — Мальчик и девочка. Сун Лань с благодарностью посмотрел на Сычжуя. — А-Юань второй раз подарил нам счастье… — Делиться радостью, Сун-даочжан — это ли не счастье? — улыбнулся Сычжуй. — А-Юань прав, — кивнул Не Хуайсан. — Но нам пора домой, в Нечистую Юдоль. — В самом деле, мой А-Сан, — согласился Сычжуй. Простившись, они улетели в Цинхэ на веере, а Сун Лань, проводив А-Цин в новое странствие и оставшись с любимым наедине, положил руки ему на плечи и спросил: — Попробуем, А-Чэнь? — Попробуем, А-Лань, — улыбнулся Сяо Синчэнь. — У нас непременно всё получится, наши дети будут прекрасны… Сун Лань запечатал его губы поцелуем, долгим и нежным, как никогда.       Вскоре Сычжуй и Не Хуайсан получили от обоих счастливое письмо — оба стали отцами близнецов — сына и дочки, которых назвали Вэньхуа, «Просвещённый» и Гуанхуй, «Лучезарная» — и приглашали Сычжуя и Не Хуайсана быть гостями на церемонии имянаречения. *       Когда Не Хуайсан и Сычжуй вернулись в Нечистую Юдоль, юноша попросил любимого приготовить ему ванну и почти тут же заснул. Не Хуайсан стал замечать, что после своего путешествия возлюбленный стал словно бы больше спать, как будто пытаясь таким способом восстановить силы. Не Хуайсан, сидя рядом, оберегал покой любимого, когда в приоткрытое окно неслышно влетел Се Лянь. Не Хуайсан невольно улыбнулся, зная, что визит любимого покровителя и товарища порадует Сычжуя. — Я помогу А-Юаню восстановить силы, — предупредил он вопрос Не Хуайсана, одной рукой касаясь плеча Сычжуя, а другую кладя ему на живот, туда, где располагалось золотое ядро. — А-Юаню скоро станет лучше, — пообещал он. Почувствовав присутствие Се Ляня, Сычжуй открыл глаза и улыбнулся: — Се Лянь-гэ… — прошептал он. — Да, А-Юань, я здесь, с тобой, — улыбнулся Се Лянь. — И теперь буду рядом всегда, когда буду нужен. — Как хорошо, что Се Лянь-гэ здесь… — вздохнул Сычжуй. — Обнимите меня… Не Хуайсан и Се Лянь мгновенно поняли его, обняв и баюкая. — Я не дам А-Юаню пострадать, — пообещал Се Лянь твёрдо. — Я знаю, Сяньлэ, — кивнул Не Хуайсан. — Благодарю тебя. Наверняка А-Юаню всё удалось, в том числе и потому, что ты наблюдал за ним… — Я всё время был рядом, — подтвердил Се Лянь. — Я ведь обещал, что не дам А-Юаню пострадать.