Спасение утопающих

Бытует мнение, что сны чаще снятся тем, у кого хорошо развито воображение. Космический пират Крыс считал, что воображение у него, как и у любого крокрысца, развито слабо (если только речь не шла о членовредительстве), и действительно, сны ему снились редко. Но в атмосфере третьей планеты в системе Медузы, было, видимо, что-то, будоражащее фантазию. Под кровом медузианской базы Крыс видел сны почти каждую ночь, причем очень яркие и совсем не бытовые. В ночь, о которой пойдет речь в нашей истории, ему приснилось, будто он флибустьер. Он стоял на покачивающейся палубе, руки лежали на штурвале, над головой развевался «Веселый Роджер». Его корабль именовался «Призрак», и не было в Карибском море корабля опаснее. Крыс руководил сражением. Нос испанского галеона, с которым он сошелся в бою, украшала резная птица, выкрашенная в синий цвет. На корме галеона стоял у штурвала вражеский капитан, смуглый и золотоглазый, в щегольской треуголке. Этот капитан знал путь к несметным сокровищам, и потому его нужно было взять живым. Двадцатипушечный галеон в бою был страшен, но зато «Призрак» лучше маневрировал. Крысу без труда удалось подойти к врагу под углом, идеальным для стрельбы. Один удачный залп должен был уничтожить огневое превосходство противника. — Пли! — заорал Крыс… … И в этот миг набежавшая волна сильно подбросила палубу у него под ногами, и он проснулся. Проснувшись, он ещё с полминуты лежал, пялясь в потолок, и размышлял, почему потолок покачивается и медленно проплывает у него над головой. Затем пришло осознание, что это покачивается и плывет не потолок, а он сам. Тут Крыс вскочил с постели и оказался в воде почти по пояс. Ещё несколько секунд он только озирался по сторонам и силился понять, что происходит. Прямо скажем, сориентироваться было непросто. Коридор, посреди которого он стоял, превратился в облицованное пластиком русло, по которому весело бежала вода. Течение было сильным, оно уносило вдаль какой-то хлам и Крысову походную койку. Отдельно Крыса обескуражило то, что он ложился спать в отсеке, который выбрал в качестве личных апартаментов, и запирал на ночь дверь, а теперь, судя по табличкам на стенах, оказался довольно далеко от этой локации. Пока он по мере сил осознавал происходящее, послышался плеск, и в коридор выскочил Весельчак. Вид у него был ошалевший. В руках он держал полное ведро. — Что, фрркшпп, происходит?! — заорал Крыс. — Откуда я знаю?! — заорал в ответ Весельчак. — Кто-то оставил люк открытым, а снаружи, фрркшпп, начался гребаный сезон дождей! — Какая тварь не закрыла люк?! — Понятия не имею! Собственноручно утоплю мерзавца, когда найду! — Теперь закрыли?! — Все автоматические двери открыла аварийная система, люк не закрывается! — А… — тут Крыс осознал, что они стоят рядом, и кричать нет никакой необходимости. И уже нормальным голосом спросил: — Зачем тебе ведро? Весельчак в растерянности посмотрел на ведро — видимо, столкнувшись с потопом, он схватил его по инерции — и вручил Крысу. — Пойду, — сказал он тоже нормальным голосом, — посмотрю, запустили ли ребята помпу. И побрел вниз по течению. Крыс проводил его задумчивым взглядом. Пустил ведро по воле волн — оно быстро начало тонуть — и отправился в противоположную сторону. Все плохое уже все равно случилось, так что торопиться было некуда. Коридор имел небольшой уклон, и река по мере продвижения к истоку постепенно мелела. Вскоре воды стало Крысу по колено, потом по щиколотку, а затем поток и вовсе распался на бегущие по полу нестрашные ручейки. Шлепая по лужам, Крыс добрался до конца коридора и оказался на мостике над большим ангаром. Говоря ранее о незакрытом люке, Весельчак имел в виду люк в малом ангаре, где был собран пиратский транспорт. В большом ангаре люк не открывали ни разу с тех пор, как сюда провалилась «Синяя чайка». Теперь аварийная система распахнула его настежь. В проеме виднелось ночное небо, затянутое клубящимися тучами и поминутно озаряемое вспышками молний. С неба низвергались бурные потоки. Путь к свободе был открыт, но Второй Капитан не мог им воспользоваться. В большой ангар открывались пять коридоров, превратившиеся теперь в пять ревущих рек. Сам же ангар, затопленный уже почти наполовину, уподобился морю, в котором разнонаправленные течения боролись друг с другом и закручивались губительными водоворотами. Буйство стихий опрокинуло «Чайку», и теперь она лежала на боку, словно издохший левиафан, и только слегка покачивалась, когда набегала волна. При виде этой картины Крыс ощутил мстительную радость и решил, что, когда вода уйдет, он ни за что не будет ставить «Чайку» обратно на попа. Второму Капитану и так сойдет. Он любит превозмогать трудности. Затем мысль Крыса устремилась дальше, и он вспомнил, что только одно помещение на базе располагается уровнем ниже, чем большой ангар — и это тюрьма. Секунду он переваривал этот инсайт. Затем сорвался с места и побежал. В одно мгновение он по мостику перебрался на другую сторону ангара, спустился по лестнице и, борясь с течением, углубился в сплетение коридоров. В разных частях базы коридоры шли под разным наклоном и находились относительно друг друга на разных уровнях. Где-то сейчас можно было пройти, практически не замочив ног, а одно место Крысу пришлось пересекать вплавь. Наконец он добрался до первой решетки. Вода доходила до пояса. Ключи от решетки и от второй двери, к счастью, висели тут же на крючке. Крыс отпер замок и, загребая руками, побежал через сокровищницу к следующей двери. Здесь скважина уже скрылась под водой, и он некоторое время чертыхался, вслепую пытаясь попасть в нее ключом. Наконец ключ повернулся, дверь под напором воды распахнулась, и Крыс ухватился за косяк, чтобы поток не утащил его вниз по лестнице. Вода, похоже, потихоньку просачивалась сюда с самого начала потопа и уже затопила нижнюю часть лестницы. Тусклая лампочка под потолком камеры сеяла в волнах оранжевые блики. Сверху трудно было понять, много ли пространства осталось между поверхностью воды и лампочкой. Крысу показалось, что немного. И — никаких звуков, кроме журчания и капания. — Третий? — позвал Крыс. В этот миг вода, видимо, достигла какого-то датчика безопасности. Лампочка мигнула и погасла. Крысу показалось, что это погасла его последняя надежда выбраться с Медузы хоть с каким-то профитом. Позади раздался плеск. Крыс обернулся. В сокровищницу просунулся пират-рядовой. Округлившимися глазами он разглядывал поднимающиеся из воды груды золота. — Помпу неси, идиот! — крикнул ему Крыс и ринулся вниз по лестнице, на ходу превращаясь в вуканатского тупорылого крокодила. … Строго говоря, вуканатский тупорылый крокодил по совокупности морфологических признаков был ближе к роду аллигаторов. Так случилось, что во время первой экспедиции на Вуканату он пал жертвой неправильной атрибуции и так, неправильно, вошел в космозоологические атласы… но момент, чтобы об этом вспоминать, был явно не подходящий. Остаток лестницы Крыс проехал на бронированном брюхе. С плеском вошел в воду и почти сразу уткнулся рылом во вторую решетку. Ключ от второй решетки лежал у него в кармане комбинезона. Точнее, он лежал там минуту назад, до превращения. Где он находился теперь, Крыс с точностью сказать не мог. В любом случае, вуканатскому тупорылому, весящему четыре центнера, ключи были не нужны. Крыс сдал назад, насколько позволяло узкое пространство, развернулся и ударил по решетке хвостом. Одного удара хватило: секция решетки вылетела из пазов, и Крыс вплыл в камеру. Внутри почти ничего не было видно — свет, падавший на верхнюю площадку лестницы, сюда не доставал, в воде болталась какая-то мутная взвесь, и даже острое крокодилье зрение не помогало. Крыс вспомнил, что у вуканатского тупорылого где-то — то ли вдоль спины, то ли на морде — есть покровные органы чувств, и задумался, как заставить их работать. Ему даже показалось, что он что-то такое ощущает, какой-то холодок по хребту… … И в этот миг Третий Капитан, безмолвный и неотвратимый, возник у него за спиной, накинул на шею цепь, уперся коленями в гребень и потянул изо всех сил. Крыса эта варварская атака застала врасплох. — Охренел?! — заорал он, забыв, во-первых, что крокодилам недоступна членораздельная речь, и, во-вторых, что именно сомкнутая голосовая щель препятствует попаданию воды в крокодильи легкие. Воздух вырвался у Крыса из глотки. Третий, вцепившись всеми шестью руками, продолжал натягивать цепь. Цепь эту Крыс повесил в камере собственноручно. На Крокрысе тюремное дело развито слабо — пленных обычно съедают сразу — и поэтому, собираясь обустроить тюрьму на медузианской базе, Крыс заранее произвел изыскания в космонете — кладезе общегалактического знания. Космонет утверждал, что хорошая тюрьма невозможна без цепей, и Крыс, не желая показаться некомпетентным, прикрутил одну к стене камеры. Поначалу к другому ее концу крепился Третий, но потом Крысу надоело постоянно отстегивать пленника, если требовалось вывести его наружу, а потом пристегивать обратно. Учитывая количество запертых дверей между Третьим и свободой, в цепи не было никакой необходимости, и последние недели она пылилась в углу камеры. А теперь вот Третий нашел ей новое применение. Его атака была отчаянной и бессмысленной. В этом тупом стремлении любой ценой уничтожить противника чувствовалось что-то очень близкое, почти крокрысское. Крыс и не думал, что рафинированный Третий Капитан способен на такой взрыв самоубийственной ярости. Это заслуживало уважения. Пока развитый ум крокрысца предавался этим элегическим размышлениям, примитивный рептильный мозг вуканатского тупорылого крокодила принял собственное решение. В ход пошел отшлифованный тысячелетней эволюцией инстинкт: Крыс начал вращаться вокруг своей оси. Этому приему не могли противостоять гигантские копытные с Вуканату — что уж говорить о тощем фиксианце? Спустя несколько секунд Крыс почувствовал, что хватка Третьего ослабла, и цепь соскользнула с шеи. Он затормозил хвостом и огляделся. Зрение уже успело адаптироваться к подводной тьме, и он ясно рассмотрел фигуру Третьего, зависшую в полуметре от него. Рот Третьего приоткрылся, и вверх устремились последние пузырьки воздуха. Крыс схватил противника за плечо, сдержав естественное после вероломного нападения желание сжать зубы покрепче. Вуканатский тупорылый крокодил контролирует силу давления челюстей виртуозно — он может взять в рот яйцо, не повредив скорлупы. Не то чтобы это умение сильно пригождалось ему в жизни, учитывая, что он живородящий… Тут Крыс понял, что слегка отвлекся, и, не выпуская жертву из челюстей, погреб к поверхности. Вода успела подняться до середины лестницы и, похоже, на этом остановилась. Некоторое время Крыс неуклюже карабкался по ступенькам, перебирая короткими лапами и волоча Третьего в зубах. Потом осознал, что в человеческом виде ему будет удобнее, и превратился. На верхней площадке он бросил Третьего наземь и перевел дух. Третий не подавал признаков жизни, лицо его отливало в голубизну. Настал ужасный миг: делу могло помочь искусственное дыхание, но Крыс как-то не был готов войти со своим пленником в настолько близкий контакт. Впрочем, формула галактия стоила любых жертв. Он опустился на колени, набрал полную грудь воздуха — и тут утопленник закашлялся, и изо рта у него полилась вода. Крыс с облегчением выдохнул вхолостую. Перевернул Третьего набок и уселся рядом. После всего пережитого хотелось немного посидеть в тишине и покое. Похлопав себя по карманам комбинезона, он отыскал пачку сигарет. Один из многих плюсов метаморфизма заключается в том, что из абсолютно мокрого крокодила вы можете превратиться в абсолютно сухого человека. Пачка, соответственно, тоже была сухой, и Крыс с наслаждением закурил. Третий с трудом принял сидячее положение. Крыс покосился на него, затем механически протянул сигарету. Третий возмущенно оттолкнул его руку. — Курение, — просипел он, — сокращает жизнь. Крыс уставился на него в изумлении. Несколько секунд они меряли друг друга взглядами. Затем Крыс хихикнул. Третий тоже хихикнул, и спустя мгновение оба уже ржали в голос. Сзади послышались шаги. Заботливый Весельчак притащил два одеяла — насквозь мокрых — и накинул одно на Крыса, другое на Третьего. — Смеетесь? — спросил он. — А я вот выяснил, кто не закрыл люк. — Кто? — спросил Крыс. Ему все еще было очень весело. — Ты. Когда вечером прилетел с Блука. Я по камерам посмотрел. У Крыса вытянулось лицо, а Третий ткнул в него тремя указательными пальцами и захохотал с новой силой. Смейся-смейся, подумал Крыс благодушно. Я, считай, в одном шаге от получения формулы, и посмотрим, кто посмеется тогда. Он не знал, что Третий Капитан будет смеяться над ним ещё три с половиной медузианских года.