Яхта, парус, в этом мире только мы одни Ялта, август, и мы с тобою влюблены Яхта, парус, в этом мире только мы одни Ялта, август, и мы с тобою влюблены
Наше лето — Валентин Стрыкало
Хлоя сегодня была в ударе. Она задумчиво приканчивает третью по счёту пина коладу, прежде чем снова подняться на сцену и зажечь. Она уже сломала нос тому уроду, отметившему, что «музыкального слуха у неё, конечно, нет, но жо…». Что этот придурок имел в виду, она не хотела даже дослушивать. Тело жаждало приключений, мысли отдыха, а сама Хлоя просто хотела оторваться так, чтобы хватило на долго. Париж и его мутная Сена — не ровня золотистым пляжам Ибицы. А, поскольку папочка за отлично оконченный коллеж разрешил ей ненадолго взять его банковскую карту, ей пока-что можно было всё. — Повтори, — приказывает бармену, пока ноги несут её к микрофону. Танцпол сверкает ядовитыми цветами, всё вокруг кружится, но это не имеет особого значения.Baby, can't you see
I'm callin'? A guy like you
should wear a warnin' It's dangerous,
I'm fallin'
Малыш, не видишь, Я прошу? Парни, как ты Должны носить предупреждение: «Опасно здесь» Падение.
Когда музыка вновь заполняет пространство, Хлоя чувствует, что песня принадлежит именно ей. Её голос наполняет зал, словно волна энергии, смывающая все сомнения и страхи.There's no escape,
I can't wait I need a hit, baby,
give me it You're dangerous,
I'm lovin' it Нельзя сбежать, Нет сил ждать. Мне дозу, молю, Детка, дай твою. Опасен ты, И я люблю.
Она видит, как люди вокруг восхищённо смотрят на неё, и это подталкивает её ещё сильнее отдаться моменту.Too high,
can't come down Losing my head,
spinnin' round and round Do you feel me now?
Такая высь, Не могу теперь вниз. Голову теряю, Мир, не крутись. Ты теперь можешь меня ощутить?
Сквозь густой клубный дым Хлоя видит взгляд парня с гитарой, который не отрывает глаз от неё. Она смотрит в ответ, не желая отрываться. Ей нравится эта игра взглядов, словно предвестие чего-то захватывающего. Она улыбается ему и продолжает петь, чувствуя, как каждая нота приближает её к этой загадочной ночи.With a taste of your lips, I'm on a ride You're toxic, I'm slippin' under With a taste of a poison paradise I'm addicted to you Don't you know that you're toxic? And I love what you do Don't you know that you're toxic?
Вкусом твоих губ в полёт пусти меня. Отрава внутрь проникает. С вкусом райских токсинов, Я привыкла к тебе. Знаешь, что ты — как химия? Это нравится мне. Знаешь, что ты — как химия?
Когда песня заканчивается, аплодисменты заливают клуб, и Хлоя чувствует себя живой, свободной, полной энергии. Она возвращается к барной стойке и снова пригубляет пину коладу. Тот парень с гитарой также подошёл, попросил кровавую Мери и уставился на неё. «Всё-таки, что-то тут странное». — Думает Хлоя, но решает не обращать на это внимания. — Как тебя зовут?! — Пытается докричаться сквозь музыку он. — А какая разница?! — Парирует Хлоя, допивает и ставит бокал на стойку. Икает. Пожалуй, хватит на сегодня алкоголя. — Всё равно забудем друг друга на завтрашний день. — Приятно познакомиться. — Улыбается он. — Ситуация аналогичная. — А мне-то как приятно! — Восклицает она, приглядываясь и пытаясь сфокусировать взгляд. — Ого, гитара! — Ага, гитара. — Соглашается неизвестный, ставя инструмент перед собой. — А зачем ты её взял? — Искренне интересуется девушка. — Играть должен был. — Вздыхает он. — Играть? — Снова спрашивает она, не до конца осознавая суть слова. — А с кем? — С группой. Но наш басист сегодня чуть не утонул, так что, видно не судьба. — Печально усмехается музыкант. — А он звал на помощь? И его не услышали? Обладатель гитары так заливается смехом, что чуть не падает со стула. — Анекдоты про басистов, значит? А вы, однако, крайне информированная персона, мадемуазель. — Мадемуазель? Так вы тоже француз? — Она сменяет язык. — И вы? — Он подчиняется. Теперь беседа полностью неприкосновенна для простых итальянцев. — Бывают же такие совпадения! — Хлоя бьёт в ладоши. — Предлагаю выпить за это. — Может не стоит? — Беспокоится её случайный собеседник. — Почему не стоит? — Изумляется Хлоя. — Я оплачу. Или боишься, что подсыплю что-то, а на утро ты проснёшься без почек? — Она подмигивает. — Не волнуйся, их вряд ли примут со свежими следами алкоголя. Для пересадки не сгодятся. — Да я не этого… — Тушуется он. — А что? — Мне много нельзя. Меня и с этой порции, — он ногтем стучит по стакану, — разнесёт на раз-два. — М-м, ясно. — С досадой вздыхает она. — Тогда и я воздержусь. Какое-то, явно не воздержавшееся, тело несётся в неё со скоростью велосипедиста. Музыкант резко притягивает к себе Хлою, тело врезается в стул, на котором она сидела. Оно становится мягче и пластичнее, складываясь под стойку. Шокированная Хлоя смотрит на него, немного отстраняется от парня и решительно предлагает: — Может, ну его, клуб? Погуляем по пляжу? — Как скажешь, — соглашается он, вешает чехол на плечи, — мадемуазель, пройдёмте, — он подаёт руку, Хлоя с радостью принимает этот жест. Каблуки оказались жутко неудобными для прогулок по песку, так что, их было решено закопать возле третьей пальмы от входа. Песок ночью тёплый, но не обжигающий. Самое то для профилактики плоскостопия. — Знаешь, без тебя я сидела бы и пила один за другим… — Она смотрит на еле видные из-за ярких фонарей звёзды. — Спасибо, что вытащил. — Разве это была не твоя идея? — Удивляется парень? — Разве? Тогда, действительно хорошая идея. Редко со мной такое случается. — Не думаю, что все твои идеи такие уж провальные. — Ох, ты просто со мной ещё мало знаком. Я столько натворила за последние восемь лет — вспомнить страшно. — Она поёжилась. — Не может всё быть так уж плохо, — пытается как-то успокоить он. — Я тоже не без греха. — Организованная травля одноклассницы, запугивание всех и вся, постоянное транжирство… — Она загибает пальцы. — Продолжать? — Только если ты этого хочешь. — Тогда не буду. Не хочу, чтобы ты во мне ещё больше разочаровывался. Хотя, больше меня во мне никто не разочаруется. Представляешь, папа знал каждый мой шаг и всё равно всё разрешал! Ни слова против, ни единого подзатыльника, чтобы я начала вести себя нормально! — И что заставило тебя поменять взгляды? — Ты не поверишь, отпор со стороны бывших жертв. Сейчас я так им благодарна. Они, в отличие от отца и прочих, хоть что-то сказали, попробовали открыть мне глаза. Как оказалось, не зря. Я даже взялась за голову и в последний год начала учиться. Если смотреть со стороны прошлой меня, то это — безумие. — А как к переменам отнёсся отец? — Он похвалил. Так искренне, как только мог. На самом деле, он жуткий трус. Семь лет не мог сказать мне, что я перебарщиваю. Думал, что, если он признает свои неправильные методы воспитания, то будет выглядеть плохо в глазах других. Зато, когда я справилась без его помощи, то эта ситуация стала примером того, что «человека воспитывает общество». Полный идиотизм, да? — она смеётся, её выворачивает наизнанку от смеха, в глазах появляются слёзы. — Не могу не согласиться. — Улыбается в ответ он. — А у тебя как дела на фронте отношений с отцом? Готова поспорить, что хуже моего он вряд ли окажется. — Наверное, в этом ты права. Основная загвоздка в том, что отец полноценно появился в моей жизни всего два года назад. — Как так? — О, презабавная история. Мама и папа не общались семнадцать лет, пытались скрывать от меня и сестры, что папа — это папа. Но все деньги, приходившие от отца поступали через официальный банк. И в каждом чеке значились его фамилия и инициалы. Более того, мама очень любила рок, даже в молодости играла в дуэте с кем-то, кого называть отказывалась. Практически всех популярных исполнителей она заслушивала до дыр, кроме одного. И, когда я принёс пластинку с его песнями, она чуть не выкинула их за борт. — За борт? Вы пираты, что ли? — Поразилась Хлоя. — Просто жили на яхте. Очень удобно, между прочим, кроме некоторых факторов. — Ясно. Так, погоди, что-то мне говорит, что тут всё очевидно. Тот музыкант — твой отец? — Высказала свою гипотезу она. — Бинго! — Воскликнул парень. — И они скрывали от нас это годами. А потом отец заявился на наш семнадцатый день рождения. Мол, сюрприз-сюрприз. Удивляйтесь, детки. — И вы удивились? — Я музыкант, а не актёр. Кое-как изобразил шок, но не думаю, что хоть кто-то поверил. Папа дал мне шанс играть на другом уровне. Теперь пытаюсь развиться. За последние два года отношения у нас хорошие. Только остальных семнадцати это не вернёт. — Вздохнул он. — Предлагаю сойтись на том, что и мой, и твой отцы — не самые лучшие примеры. — Предложила Хлоя. — По рукам? — Почему бы и нет, — улыбнулся сын музыканта-кукушки. — Но, с другой стороны, родителей не выбирают. — Это да. — Я устала. — Констатировала Хлоя и плюхнулась на песок. — Присоединишься? — Присоединюсь. — Улыбнулся парень. — Тебе куда потом? — Спрашивает она. — Мы с ребятами квартиру сняли. Она недалеко от клуба. — М-м, а мне в отель топать. Надеюсь, поймаю такси. — Ну, скоро рассвет. — Жизнерадостно заявляет он. — Они явно будут ездить чаще. — Хоть что-то радует. Может, сыграешь? — На чём? — Изумляется гитарист. Следы работы кровавой Мери становятся видны всё чётче. — Сзади, — тыкает пальцем Хлоя. — Ох, точно. — Вспоминает он и достаёт инструмент. — Что сыграть? — Что-то из своего можешь? Всё равно сегодня выступать должен был. — Хорошо. — Парень начинает играть. Из-под его пальцев появляется прекрасная мелодия. Она, как будто, оплетает всё вокруг. Еле видимые звёзды и луну, морские волны, пальмы, каждую песчинку пляжа… И Хлою, конечно. Мелодия погружает в какой-то особый транс, заставляя позабыть все тревоги и сосредоточиться лишь на темпе, ритме и смене аккордов. — Ой! — Резкий звук развевает туманную дымку блаженной дрёмы. Хлоя промаргивается, как ото сна. — Что произошло? — Обеспокоенно спрашивает она. — Да, так. Медиатор в дырку попал. Потом вытрясу. — И сколько раз ты так уже говорил? — Много. — А сколько вытряхивал? — Ни разу. — С гордостью улыбается он. Хлоя заливается громим смехом. Гитарист переворачивает инструмент и трясёт. Из резонаторного отверстия выпадают два цветных треугольника. Он протягивает их девушке. — Держи на память. — Спасибо, — смущается она. — Только зачем? Всё равно играть не умею… Я верну их. Если ещё раз встретимся. Первые лучи рассветного солнца виднеются над морем, отражаются в его тёмных волнах. Хлоя смотрит на них, сщурив глаза. — Получается, вот и всё? — Видимо. — Ну, что же, прощай, незнакомец. — И ты прощай. Я постараюсь тебя помнить вечно. — До завтрашнего дня? — Именно. — Аналогично. Хлоя разворачивается, собираясь уходить. — Постой! — Кричит ей вслед музыкант. — Что?! — Твои туфли! — Напоминает он ей. — Что с туфлями?! — Третья пальма от входа! И Хлоя снова разворачивается, разочарованно направляясь к пальме.***
Лёжа в президентском люксе, она пытается вспомнить все события этой ночи. Кусочки записывает в заметки на телефоне. 19 летОтец — рок-музыкант
Есть сестраЖил на яхте
Француз
Пазл всё ещё не складывается. Лицо слишком знакомое. Она не слишком увлекается роком, чтобы знать абсолютно всех исполнителей, а, тем более, различать их генетический след. Вроде бы, какая-то рок-звезда жила в папином отеле. Да сколько там этих звёзд не побывало! Ой, папа. Вернее, звонок от него.— Юная леди, потрудитесь объяснить, почему все новостные полосы содержат Ваше слегка опухшее лицо? Какой такой «тихий и спокойный» отдых от учёбы ты имела в виду?
— Пап, я уже не слишком-то и юная. И, будем честны абсолютно не леди. Газет я сегодня не открывала, интернет тоже. Эти утки в жёлтой прессе действительно заслуживают нашего внимания?— Тогда, будь добра, ознакомься с информацией. И через три дня жду тебя в Париже. С моей банковской картой.
— Ох, голова! — Начинает проявлять себя лёгкая мигрень. — Что же за новости имел в виду отец? Дочь мера Парижа, Хлоя Буржуя открыла Гугл и обомлела.ДОЧЬ МЭРА ПАРИЖА И ИЗВЕСТНОГО МОДНОГО КРИТИКА была замечена в компании СЫНА ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНОГО МУЗЫКАНТА
Лёгкое касание ссылки выдало следующее:Новости из мира богатых наследников. Дочь мера Парижа, светская львица Хлоя Буржуа замечена на Ибице с очередным спутником. Им оказался девятнадцатилетний Лука Куффен, подающий надежды музыкант, более известный широкой публике, как сын Джагеда Стоуна. Молодая пара развлекалась в клубе и гуляла по пляжу. Также, мадемуазель Буржуа отметилась яркими выступлениями в караоке и повышенным интересом к крепким напиткам. А мы напоминаем, что сквер на седьмой авеню всё ещё нуждается в капитальном ремонте и смене систем орошения.
— Каким-таким очередным? — Изумилась Хлоя. Остальное, за исключением вымысла, являлось чистой правдой. — Зато, хотя бы стало известно его имя. Значит, ещё полгодика хорошего поведения, и я верну ему медиатор.