летние подъездные поцелуи

— Алло, ты скоро там? — каст уже расходился, шутя локальные приколы, поэтому Тихон посмеивался между словами. А Сереже было нихуя не смешно. Он ни то что опоздал на сбор актеров Майора Грома, а он, по правде, даже не пришел. Именно поэтому он сейчас сломя голову несся по московским проспектам, осталось всего то пара кварталов. — Блять, Тиш, мне так стыдно перед вами, я все запорол, — нечастое явление для Горошко – признавать вину. Но здесь он реально очень сожалел, понимая, что растрачивает доверие друзей. Июньский тополь резво лезет в нос, заставляя чуть ли не переставать дышать. И мелкие породистые собаки как вылупленные скачут с пухом. Сережа не замечает ни их, ни их хозяев перешагивая уже чуть ли не пушистые лужи. — Да не переживай, родной, тут все конечно без тебя погрустнели, но главный пиздодуйчик то хоть на месте, сечешь? — улыбается, проводя кивком Сашку Сетейкина. Опоздун закатывает глаза с усмешкой на понятый прикол, проводя рукой по своей бородке, счищая бесконечные клоки пуха. А теплый вечерний ветерок так и продувает черную футболку. Зацикливаясь на мешающих пушинках он пролетает мимо нужной парадной. — Тиш, а какой номер? — цокает на себя, разворачиваясь на 180 градусов. — Третий. А так, мое сердце под номером два, в твоем списке разбитых сердец, — прыскает от своей тупой шутки Тихон. Кричит кому-то, что выйдет в подъезд, захлопывая дверь студии. — А знаешь, наверное все же номер один. За эти секунды Сергей уже успел подбежать к проебанному падику, в спешке прикладывая синий металлический домофон. — Да? И почему же? — тяжелая дверь с невыносимым скрипом открывается, заставляя парня сощурится от противного звука. — Потому что я второй раз сосаться не предлагаю, — легко и быстро преодолев два этажа по ступенькам, ловит залетевшего Горошко обеими руками. Прижимая к себе ошарашенное тело, так же ловко проникает языком в чужой рот, да так, что у Сережи аж ноги подкосились от неожиданности. Последний закидывает руки за шею Жизневскому, еще больше сокращая расстояние между ними. Чмоканье и сумашедше страстные своей низкочастотностью гортанные стоны, разносились по пустому подъезду, глухо отбиваясь от стен, переходя в эхо. Обхватывая светлые завитки волос, младший вовсе забывает о их местонахождении, отдаваясь процессу полностью. Давно они так не целовались. Тихон же, смыкает руки на мужской талии, прижимая пах к своему. Щетина немного щекочет щеки Сереже, от чего непроизвольную улыбку скрыть было невозможно. Облизывая губы старше— — Мужчина! Отцепись от девчонки! — бабулька секунду назад вышедшая из лифта наводит свою трость в сторону ребят, — Высокая какая, кудрявая! Отпусти хорошую! Быстро отлетев от друг дружки, Тиша заливается смехом. Складываясь почти пополам закрывает лицо руками. А Сережа отвернувшись в сторону почтовых ящиков ярко краснеет, кашляя. — Спасибо бабулечка! Спасли вы меня от этого нахала, — строит высокий голосок, проходя в лифт. Ржет ведь, солнечный придурок. — Да не за что милая, вон каких нахалов усатых развелось, — идет мимо Горошко, помахивая ему угрожающе палкой. — Ебла-а-ан, — тянет, опрокинув голову назад, заходит в железную кабину. Ловко тыкает локтем под под ребра кудрявому. Тихие смешки отлетают от металла, закручивая в животе трепещущую спираль. А тополиный пух, мешающий спокойно отдышаться после кашля, заебывает в край, залетая в горло. А парни проходят в снятую студийку, обмениваясь теплыми и веселящими взглядами с друг другом.