Один фонарик на двоих

      Эмма одиноко сидела в участке, раз за разом проглядывая одни и те же документы. С улицы доносился весёлый смех, от чего Свон только сильнее скривилась и захлопнула форточку, несмотря на то, что жара была нестерпимой. Как никак лето… Ей не хотелось присоединяться ко всеобщему веселью. Ещё не прошло и месяца со дня смерти единственного человека, которого Эмма по-настоящему любила. Но никому до этого не было дела. Нет, конечно, её родители пытались её утешить… только по-своему… Жаль, что разговоры о позитиве и надежде уже давно не находили отклика в душе Эммы. Какая тут может быть надежда, если любимый погиб у тебя на руках? К сожалению, Белоснежка с Дэвидом хотели поднять боевый дух своей дочери, а заодно и всему городу, и решили организовать фестиваль по мотивам любимых мультфильмов, которых за время пребывания в Сторибруке они посмотрели в огромном множестве. С самого утра все жители ходили по городу в костюмах любимых персонажей, пели и танцевали на главной площади, для желающих, в основном, для детей, были разные конкурсы и небольшие призы в виде конфет и игрушек, а вечером все должны были выпустить в небо фонарики… Эмме совсем не хотелось участвовать в этом, но уступая больше просьбам сына, чем мольбам Прекрасных, она согласилась прийти вечером, сославшись на большое количество работы.       Услышав крики и смех даже через закрытую форточку, Эмма сквозь зубы выругалась:       — Чёрт меня дёрнул показать им эти мультфильмы!       — Прошу прощения, мисс Свон, но я здесь не при чём! — прозвучало в дверях.       Подняв голову от стола с документами, Эмма увидела ухмыляющегося Голда, направляющегося прямо к ней.       — Соскучились по своей камере, Голд? — съязвила Эмма, которой совсем сейчас не хотелось вести светские беседы.       Румпельштильцхен на это лишь усмехнулся. Сев напротив Эммы, он отложил в сторону свою трость, немного вытянув больную ногу.       — Почему вы не на празднике со всеми? — предприняла ещё одну попытку Эмма, втайне надеясь, что он поймёт намёк и оставит её, но у Голда очевидно были иные планы.       Немного наклонившись в её сторону, он поинтересовался:       — А вы?       — У меня много работы, — отмахнулась Эмма.       Мужчина ухмыльнулся. Было видно, что он ей совсем не поверил.       — Работы, говорите? Боюсь, вы скоро дырки в этих бумажках протрёте… Хотя, если в этом и состоит ваша работа, то вам действительно ещё трудиться и трудиться…       — Вы не ответили на мой вопрос, Голд, — резко прервала его Свон, не желая говорить на эту тему, — Я думала, Белль уговорит вас пойти с ней.       Улыбка исчезла с лица Румпеля. Казалось, он немного осунулся, но тут же взял себя в руки и, снова улыбаясь, немного грустно произнёс:       — Думаю, я бы её только тормозил. Она и сама неплохо проводит время…       — Какой же костюм вы ей сотворили? — почувствовав неловкость, Эмма всё равно не могла не полюбопытствовать.       — Она одела своё старое платье. Платье Белль из «Красавицы и Чудовища», если быть точнее, — нехотя ответил Голд.       — Думаю, вам не подошёл бы костюм Адама, — неожиданно сказала Свон, внимательно его разглядывая.       Мистер Голд залился смехом, услышав такое откровение, и поинтересовался:       — Вы имеете в виду до снятия проклятия или после?       — Боюсь, для «после» вы недостаточно молоды, а вот для «до» недостаточно… чудовищны, — нашлась Эмма и только поняв, что практически сделала ему комплимент, смущённо отвела глаза, но тут же вновь воззрилась на него.       — Даже не знаю, мне обидеться или поблагодарить вас, — усмехнулся Румпельштильцхен. — Какой же костюм вы бы мне посоветовали?       Эмма ещё раз критически его оглядела, даже немного привстала, явно решив на самом деле подобрать ему костюм. «Главное, чтобы не сшить» — подумал Голд, наблюдая за её телодвижениями.       — Мне кажется, вам бы подошёл доктор Фасилье из «Принцессы и лягушки» — наконец изрекла Свон, плюхнувшись обратно в кресло.       Румпель немного скривился, бросив:       — Поверьте, в жизни мы совсем не похожи! — и предупреждая немой вопрос Эммы, в удивлении уставившейся на него, изрёк: — Да, такой человек есть на самом деле! Вот только встречаться с ним я бы вам не советовал. В отличие от Навина довольно скользкий тип.       Эмма усмехнулась, оценив каламбур. Посмотрев на время, она поняла, что где-то через полчаса ей уже нужно будет идти, но уходить совсем не хотелось. Голд, на удивление, был неплохим собеседником. И он единственный понимал её. Он не сказал ни слова об их общей боли, но она видела эти слова, застывшие в его глазах невысказанным сочувствием.       — Знаете, а вам бы отлично подошёл костюм Одетт! — вновь заговорил Голд, прервав мысли Эммы.       — Это потому, что я Свон? — усмехнулась она.       — Возможно… — уклончиво ответил тот, оставляя право додумать за ней, и добавил, лукаво улыбнувшись: — А я, возможно, был бы неплохим Ротбартом.       — Может быть… — согласилась Эмма. — На самом деле этот персонаж всегда был очень интересен мне. О нём известно меньше всего, мы ничего не знаем о его прошлом. Одно меня всегда поражало: в мультфильме нам упорно твердили, что он хотел выйти замуж за Одетт, чтобы захватить её королевство, но ведь он вполне мог сделать это и без брака! Не думаю, что народ стал бы спорить с тем, кто может убить их взмахом пальца. Поэтому мне всегда казалось, что Ротбарт всё-таки был влюблён в Одетт, правда, по-своему… Хотя я никогда не понимала, зачем её нужно было красть силой… Поухаживал бы за ней, глядишь, что-нибудь и получилось бы…       — Возможно, он просто не верил, что его можно полюбить добровольно… — ответил Голд, снова взяв свою трость и начав нервно теребить её набалдашник. Это не укрылось от Эммы, но она решила не говорить ничего по этому поводу.       Немного резко обернувшись, Голд уставился на настенные часы.       — Кажется, вам пора закругляться с работой. Вас уже ждут, — заметил он.       Свон удивлённо взглянула на него.       — А вы откуда знаете?       Он лишь пожал плечами и, игриво улыбнувшись, галантно протянул ей руку, вставая со стула:       — Не составите мне компанию, Эмма?       Свон немного вздрогнула, приятная волна пронеслась по её телу. И почему она всегда так реагировала, стоило её имени соскользнуть с языка этого человека. К счастью, он редко называл её так. На его предложение же она не знала, что ответить. На самом деле ей хотелось провести этот вечер с ним, но что скажут родители? Да и остальные… Хотя… когда в конце концов её беспокоило чужое мнение! Наконец приняв решение, Эмма тоже поднялась со своего места, медленно сгребла все бумажки в одну стопку и, проигнорировав протянутую ей руку Голда, направилась к выходу. Он в замешательстве уставился на неё, не двигаясь с места, но она остановилась у самой двери с улыбкой сказав:       — Так вы идёте, Голд?                                                 ***       Что ж, это выглядело куда лучше, чем Эмма себе представляла! Повсюду были знакомые лица, одетые в самые разнообразные костюмы. Наверняка сама Эмма на их фоне выглядела странно… Словно прочитав её мысли, Румпельштильцхен прошептал ей:       — Ваша куртка безусловно вам идёт, но, думаю, так будет лучше.       Щёлкнув пальцами, он преобразил наряд Эммы, на самом деле превратив его в платье Одетт, а сам оделся как Ротбарт, подмигнув своей спутнице. Свон критически оглядела его, наконец вынеся вердикт:       — Да, вам определённо идёт!       — Боюсь, с вами мне не сравнится, — улыбнулся Голд, указав ей на зеркало, внезапно появившееся у неё за спиной. Эмма стала восхищённо разглядывать себя. Очевидно, он был прав! Белое платье отлично, подходило к её светлым волосам, а голубые рукава прекрасно оттеняли глаза. Улыбнувшись своему отражению, Эмма снова повернулась к Голду.       — Теперь нам только принца Дерека не хватает, который бы бился с вами за меня, — засмеялась она, игриво толкнув его локтем в плечо.       На мгновение он, казалось, смутился, не ожидая подобного жеста, но тут же взял себя в руки и сквозь зубы проговорил:       — Думаю, капитан Джонс с удовольствием бы сыграл эту роль…       Но Эмму к его радости эта мысль совсем не впечатлила, напротив она немного скривилась, пробормотав:       — Типаж не тот, — после чего, улыбнувшись, замахала рукой своим родителям, которые, заметив её, направились в их сторону.       Голд немного помрачнел, шутливо поклонившись, он проговорил:       — Полагаю, мне следует вас оставить?       Но Эмма, пожав плечами, неожиданно тепло улыбнулась ему, успев шепнуть:       — Можете остаться.       Тем временем, Белоснежка с Дэвидом, решившие одеться так же, как их мультяшные версии (да, неоригинально, но они мечтали об этом ещё с первого просмотра), подойдя к ней, стали недовольно коситься на её спутника. И если Мэри-Маргарет лишь понимающе кивнула ему, переключив внимание на платье дочери, то Прекрасный принц очень недвусмысленно прожигал Голда грозным взглядом.       Эмма перекинулась с ними парой фраз и, бросив, что хотела бы ещё погулять по городу, ушла, уводя Голда за собой и упорно не замечая красноречивого взгляда отца, твердившего: «Дома поговорим».       Отойдя подальше, Румпельштильцхен, усмехнувшись, бросил:       — Ваши родители были не слишком рады меня видеть.       — Вас это беспокоит? — подхватила Свон, на что Голд лишь пожал плечами.       По пути они увидели Генри. Эмма хотела подойти к нему, но заметив, что он был слишком увлечён беседой с Грейс, тактично решила не вмешиваться, хоть и тоскливо поглядывала в его сторону. Заметив это, Голд как бы невзначай сжал её руку, прошептав:       — Не волнуйтесь, мальчик уже повзрослел, но он навсегда останется вашим сыном.       — И вашим внуком, — улыбнувшись, заметила Эмма.       Голд благодарно погладил её по руке, но тут же выпустил её, будто опомнившись. Ещё немного полюбовавшись влюблёнными подростками, Эмма и Румпельштильцхен пошли дальше. Проходя мимо лавки, где продавали фонарики, Свон восхищённо остановилась. Голд, заметив её взгляд, молча направился прямо туда.       — Два фонарика, будьте добры, — бросил он продавщице, которой была одна из фей-монашек, удивлённо уставившаяся на эту странную компанию Тёмного мага и Спасительницы.       — Прошу прощения, остался всего один, — испуганно пролепетала она, с надеждой смотря на Эмму, словно ожидая, что в случае чего, та сможет защитить её.       — Хорошо, давайте один, — сквозь зубы проговорил Румпель и, кинув деньги на прилавок, поспешно взял покупку и ушёл, уводя за собой Эмму.       Свон восхищённо взяла у него из рук фонарик, сразу позабыв, что хотела гордо отдать ему деньги за него, и стала восхищённо рассматривать его.       — Всегда мечтала о таком, — прошептала она, вызвав молчаливую тёплую улыбку Голда.       Кажется, он хотел что-то сказать ей, но его прервал Арчи, вставший на трибуну.       — Дорогие друзья! — начал сверчок. — Спасибо всем, что посетили наш первый фестиваль, посвящённый любимым персонажам мульфильмов! Давайте закончим его, запустив в небо фонарики, как символ нашей неумирающей надежды на лучшее!       Закончив эту пламенную речь, Арчи слез с трибуны, поспешив к уже ожидающей его Руби, державшей один фонарик на двоих. Все остальные тоже достали свои и стали зажигать их, один за другим отправляя в небо.       Эмма не взяла с собой ни спичек, ни зажигалки, поэтому Голд любезно поджёг её фонарик магией, после чего собирался удалиться, оставив её наедине с её мечтой, но Эмма поймала его руку и немного смущённо протянула ему один конец фонарика.       — Может, запустим его вместе? — предложила она, стараясь говорить беспечным голосом.       Румпель удивлённо посмотрел на неё, но ничего не сказав, присоединился, перехватывая часть фонарика и вместе с Эммой отпуская его в небо.       Тысячи фонариков взмыли вверх, освещая пространство светом счастья и надежды. Все радостно захлопали, восхищённо наблюдая за этим зрелищем, а Эмма подумала, что возможно этот праздник не такой уж и идиотский…