«Считай это моим резюме. Ж»
Тогда он отправил своих парней прочесать каждый дюйм близлежащих высоток. Но никаких следов или даже примерного места дислокации они не нашли. А через время отправил первый заказ, получив исполнение уже через двенадцать часов. На этот раз подпись гласила «А веселые заказы будут?». Жнец стебал его беспощадно. Жнец был чертовски хорошим киллером — не боялся ничего совершенно, брал любой сложности заказы, не ограничиваясь одним городом. У Жнеца была слава поехавшего психопата, не стесняющегося пыток и расчлененки, наслаждавшегося кровью и смертью. Кимхан хотел знать, кто скрывается за фотографиями и безликими цифрами счета, первого в длинной цепочке. Было ужасно интересно, что могло толкнуть человека на эту дорогу. Именно поэтому он отдает парням приказ разыскать этого Жнеца. Очень надеясь, что неуловимая тень, в реальности которой он уже начал сомневаться, будет иметь физическое воплощение. Через два месяца он получает совсем не тот ответ, который ожидал. Обычно наемники живут хорошо. Дорогие апартаменты в хорошо защищенных комплексах или номера в отелях, сменяемые каждые несколько недель. Машины, стоимостью куда превышающей объективное качество сборки. Просто потому, что их работа отлично оплачивается и высоко ценится. Независимых наемников не трогают. Просто во избежание. Но у Жнеца забавный адрес в самом центре трущоб. Квартира на самом верхнем этаже, которая по документам вообще должна быть то ли складом, то ли помещением для обслуживания лифтовой шахты. Кимхан поднимается до самого верха и выходит на один этаж ниже, чтобы не попасть сразу в логово. Металлическая дверь открывается с удивительной легкостью, являя картину, которую он не ожидал совершенно. В мансарде царит хаос. Картонные коробки еды на вынос, банки энергетиков и алкоголя. Вещи, лежащие совершенно везде, даже на шкафах. Кровать стоит изголовьем ко входу, вопреки всем привычным правилам, заправленная ярко-фиолетовым покрывалом. Единственной идеально чистой частью мансарды является угол, в котором располагается стол с оружием и формой, а на доске висят фотографии и листы с информацией под ними. Ким делает еще пару шагов и проходит глубже. В мансарде много вещей в оттенках фиолетового и бежевого и почти нет черных вещей. Даже форма на столе серая. Ким проходит рядом с кабиной лифтовой шахты и показывается с другой стороны. Он слышит щелчок передернутого затвора и поворачивает голову в сторону звука. На огромном кресле, уперевшись об один подлокотник и перебросив икры через другой сидит… парень лет двадцати. Тонкий, смуглый, с копной фиалковых кудрявых волос, спадающих на глаза. Типичной азиатской внешности, с большими глазами и округлым лицом. Обрезанные рукава футболки совсем не скрывают сильных рук, на которых рядом с чернилами татуировок, краснеют полоски шрамов. Скрещенные ноги, запакованные в серые тренировочные штаны, с узкими ступнями слегка покачиваются в воздухе. Ким замирает, смотря в глаза молодому парню, которого привык называть Жнецом. Он ждал бывшего военного или полицейского, внушительного мужчину средних лет, разочаровавшегося в системе и решившего ступить на ее темную сторону. А получил подростка, едва ли совершеннолетнего, который все еще играл в компьютерные игры, судя по запущенному на компьютере Скайриму, и питался едой из доставки. — Приветики, Кимхан, — парень осматривает его с ног до головы и на пухлых розовых губах расцветает маниакального вида улыбка, — Чему обязан? Ким заправляет руку в карман, откидывая полу кожаной куртки и улыбается в ответ. — Зашел познакомиться. Наемник смеется. Откладывает пистолет и слегка разворачивается в кресле, оказываясь к нему уже не боком, а как бы по диагонали. В тонких пальцах появляется пачка сигарет, парень затягивается и кидает пачку ему. — Порче. Он же Жнец. Он же «тот ублюдок, что убьет и саму Смерть». Как тебе больше нравится. Улыбка у Жнеца такая, что хотелось забраться в душ и соскрести с себя оставшийся от нее след. Ким начинает понимать, что именно толкнуло парня на кривую дорожку. — Убиваешь людей за деньги? По помещению разносится гулкий смех. Парень легко и гибко поднимается с кресла, подходит совсем близко, проводя кончиками пальцев по его плечу. От Жнеца исходит жуткая аура опасности и непредсказуемости. Ким вдыхает, успокаивая орущую внутри сирену, чувствуя тонкий запах пороха, оружейной смазки, парфюма с нотками грозы и мокрого дерева. — Неправда, Кимхан, — парень скалится, взмахивая пушистыми ресницами, все еще стоит опасно близко, — Я убиваю, чтобы развлечься. Деньги — просто приятный бонус. Жнец был психопатом. Совершенно поехавшим и безумным, куда хуже его старшего братца. И потому выбрал свой путь, повинуясь непостоянству своего состояния. Он мог убивать совершенно спокойно, оттого любил вызовы и брался даже за самоубийственные заказы. Кимхан внезапно ощутил, как собственная усмиренная тьма, взращенная отцом, поднимает голову. — Найди работу по душе и не будешь работать ни дня? Парень отходит, кивает, плавно скользит по мансарде, ведя за собой, и толкает рукой дверь, за которой прячется небольшая кухня. Такая же заваленная, как и остальное помещение. — Пить будешь? Ким понимает, что парню совершенно и глубоко плевать на правила, традиции и приличия. Жнец вряд ли имеет представление хоть о чем-то из перечисленного. Мафиозо садится на один из стульев за большим столом, относительно незахламленным. — Что сегодня подают? — Цианид, чай, царская водка, — парень перечисляет спокойно, не поворачивая головы от металлического чайника, в который из небольшого крана течет вода, — кофе, ртуть, виски, абсент и отрава для крыс. У меня многопрофильное заведение. Ким смеется, соглашаясь на чай. Очень надеясь, что Жнец его не отравит, ради спортивного интереса, конечно же. Не травит. Кимхан уходит из чужого жилища на своих двоих и с изрядно поломанными стандартами. А еще со странным ощущением, от которого не может отделаться. Наемник напоминает ему о свободе, которую от так хотел заполучить, покинув отчий дом. Которую искал, но не нашел в музыке, которую все еще не обрел здесь, заняв, по иронии, место, аналогичное тому, для которого отец готовил его в родном и слишком далеком Таиланде. Порче не дает о себе знать. А вот Жнец периодически присылает ему все такие же безликие, как и раньше, крафтовые пакеты с фотографиями. Меняется только надпись на обратной стороне — «Че». Когда Ким получает пакет в очередной раз — удивляется. Заказов в последние дни не было, Порче просто незачем ему писать. Разве что парню что-то нужно. В пакете белая карточка, на которой неаккуратной смесью тайского и английского выведено«Ты знаешь, где меня найти»
Ким оказывается у лофта быстро. Слишком быстро, если признаться. Но он игнорирует голос разума, поднимаясь на лифте сразу на мансарду. Порче стоит у рабочего стола, оттирая кровь с одного из ножей. Парень поднимает голову, услышав его появление, но даже не оборачивается. — Кем тебе приходится Кинн Аннакинн Тирапаньякул? Кимхан застывает на месте. Он никому не называл здесь своей фамилии. Не говорил откуда приехал и из какой семьи происходит. А потому такая осведомленность парня пугает. Мужчина тянется к поясу и достает ствол. Наемник поворачивается, снова маниакально скаля зубы, чужие глаза словно остекленевшие. Жнец только с задания. Против психопата полного адреналина у него нет шансов. Ким убирает ствол обратно в кобуру. — Зачем тебе это? Парень кивает на доску позади себя, на которой висит фотография Кинна и его собственная. Его фото отмечено черным стикером в уголке, как еще одно фото на доске, которое висело тут и в прошлый его визит. Ким понимает, что их обоих заказали. Не понимает только, почему вдруг наемник решил ему об этом сообщить. — Он вышел прямо на меня и назвал два имени, — парень уходит к дивану и усаживается на свободное от вещей место, поднимая с журнального столика коробку с лапшой, — Я и копнул, — Порче шумит лапшой, орудуя палочками, — папашка у вас хуйло, если честно. Такого дерьма я не видел еще. Хотя погоди, — парень тыкает в него палками, забавно приоткрывая глаза, и снова возвращается к еде, — тот козел, который на дочери женился, а сыновей просто трахал. Как он орал, когда я ему член отрезал. Тебе бы зашло, думаю. Ким хмыкает и усаживается на рабочий стол парня, засовывая одну из рук в карман. Эта история громко прошлась по Бостону. Как и смерть мужчины. Ким тогда прибрал к рукам прибыльный автомобильный бизнес. А теперь выясняется, что это тоже был Жнец. Хотя по телу можно было бы и догадаться. Парень отстраняется пустую коробку от лапши на столик, поднимая стаканчик с жидкостью самого странного цвета, когда-либо виденного Кимом. Он даже раздумывает спросить, а не завелась ли жизнь в этом напитке. Но Порче его сомнений не замечает, отпивая сиренево-зеленую бурду и откидывается на диване, укладывая руку на спинку. — Так что делаем? Ким смотрит парню прямо в глаза. Изучает. Он уже понял, что черный стикер означает какой-то вид неприкосновенности. Осталось теперь выяснить, на что Жнец готов сторговать жизнь его брата. Все же семья для него не была совсем уж пустым звуком. — А какие варианты? Порче снова отпивает что-то из стакана, оставляет тот на столике и подходит к нему, оставляя около метра. Пальцы выуживают из кармана кимовой кожанки сигареты и наемник морщиться, увидев пачку, но все равно прикуривает. — Хуйню куришь, ну да ладно, — Ким ухмыляется, а парень встает ровно между его ног, укладывая одну из рук на его бедро, — Я найду заказчика твоего брата. — А взамен? — Ким поднимает бровь, слегка разводя ноги. — А взамен я получу тебя. В свою постель — Задница моя понравилась, Жнец? Он верил в жертвы, но не в такие, и уже готов был послать парня на все четыре стороны, как тонкая кисть поползла вверх по его брюкам, уперевшись в пах. Порче гадко усмехнулся и выдохнул дым прямо ему в губы. — Задница твоя меня не интересует. А вот член, — Порче слегка сжал руку, заставив его рвано вздохнуть. У Кима в ушах стучало. От опасности и адреналина сердце сбивалось с ритма. От перспектив трахнуть неуловимого наемника начинала закипать кровь. Ким протянул руку, обхватив парня за талию и прижал к себе. — Оплату возьмешь вперед? Порче сжал его плечо. На покрытом узором предплечье выступили широкие вены. Ким даже засмотрелся на секунду. Парень наклонился совсем близко, облизал его губы, оставляя после себя привкус сигарет и лавандовой матчи. Так вот, что за дрянь он пьет. — Тебе же трахать, — наемник улыбается, тушит сигарету о свое же плечо, оставляя круглый красный след, и опускает освободившуюся ладонь на его задницу, — Так что без разницы. Ким плавно движется вниз со стола. Порче не мешает, наблюдает, высматривает реакцию на свое предложение. Парню и правда плевать, уйдет Ким сейчас или нет — все равно найдет после, если надо будет. Мафиозо кивает свои мыслям и наклоняется, поднимая парня на руки, удерживая под ягодицы. Порче смеется, указывая ему на вторую дверь, которая ведет в довольно просторную и относительно убранную спальню, выдержанную в темно-коричневых тонах с монохромными граффити на стенах. Ким укладывает парня на постель и смотрит в глаза, внутри которых видит только азарт и яркое безумие. Такое же красочное, как вымывающиеся сиреневые пряди. Улыбается, отчего-то понимая, что скалится так же, как в далекие подростковые годы. Бешено. Голодно. Жнец улыбается в ответ, утягивая к себе за плечи и расставляя ноги шире. Кусает за нижнюю губу, слизывая кровь из раны, и разводит ноги почти в шпагат. Киму нравится. Он позволяет этому вороху затянуть себя с головой. Утром просыпается один. Накрытый тонким покрывалом и с запиской на соседней подушке, написанной все так же на смеси двух языков.«Вышел за твоим отцом. После 12 буду в подвалах»
Ким улыбается, смотрит на часы, показывающие без двадцати час, и встает с кровати. Через сорок минут он толкает металлическую дверь в ангаре за городом, о котором тоже было в первоначальном отчете о парне. Жнец стоит в залитой кровью футболке и слизывает кровь с пальцев одной руки, другой держа скальпель. На разделочном столе, какие обычно стоят в моргах, лежит привязанный черными веревками никто иной, как Корн Тирапаньякул. Наемник поворачивает голову и, увидев его, улыбается, протягивая руку в сторону, приглашая присоединиться. Ким берет со стола, стоящего у стены, второй скальпель и подходит к столу. — Я уже заждался. Голос Порче чуть ниже, чем был вчера. И Ким грешит на профессиональный горловой, которым его вчера изрядно удивил парень. — Ты много о себе думаешь. Жнец поворачивает на него голову и улыбается, облизываясь на его голые ключицы. — Я точно знаю, что тебя во мне цепляет, Кимхан, — парень на секунду поворачивается к его отцу, намертво привязанному к столу. — Улыбка? Жнец смеется. Притягивает его за ворот футболки и целует, запуская в его рот язык, делясь вкусом крови его же отца. Между ними волнами закипает вчерашний огонь. Киму кажется, что теперь рядом с парнем так будет всегда. — Как моя душа похожа на твою, Кимхан. Или ты думаешь, я не заметил, как ты смотришь? Ким ухмыляется, хватает рукой парня за челюсть, и поворачивает чужую голову в сторону. Скальпель касается ровной кожи у угла челюсти, вспарывая ее. Порче издает стон, притягивая его только ближе. Ким слизывает выступившую кровь, прижимаясь к ране языком. Жнец прижимает его голову ближе, забираясь в волосы пальцами. — Видишь, а ты говорил — нормальный. Ким понимает, что наемник обращается к его отцу. Отстраняется только чтобы посмотреть в чужие, наполненные космическим светом глаза и улыбнуться. — Ты прав, солнышко, нормальным я никогда не был. — Солнышко? — Порче поднимает на него бровь, — оригинально, засчитывается, — парень взмахивает рукой в сторону стола, тут же снова становясь серьезным и сосредоточенным, до боли напоминая кузена, — а теперь дай мне закончить произведение. Ким делает шаг назад, берет стул у стены, разворачивая его спинкой к столу и усаживается, устроив подбородок на скрещенный руках. Порче прав. Их души слишком похожи, чтобы просто разойтись.