моя дантес

— Хули ты сюда пришла? — Анна недовольно смотрит на Карину, что протягивает ей листочек с номером одной девчонки. — Аня, проблемы? — слышится сзади голос с хрипотой. — Нет, все хорошо, — она выкидывает этот листок на землю, смотря прямо в голубые глаза, — Это сборы, сюда чужим нельзя. — Я тебя поняла, — отвечает ей Карина, медленно направляясь за ней к самому полю, которое было покрыто снегом и льдом. — Астра, а это кто? — девушка высокого роста и в черно-красной шапке бросает сигарету, пристально смотря на голубоглазую, которая пришла вместе с блондинкой. — Ты ее знаешь? Та неуверенно кивнула, прогоняя Карину убийственным взглядом. — Я пришиться хочу, — Долиашвили медленно подошла к той самой девушке, пока все стоящие рядом люди начали смеяться. — А чего это ты вдруг? — спросила неожиданно девушка, которая все это время стояла за воротами, и ее не было видно. Карина сглотнула ком в горле, смотря на нее — она точно старше голубоглазую лет на семь. На лице были неоднократные свежие синяки и раны, будто сделанные вчера. — Да надоело мотаться без дела, — Долиавшили сложила руки не груди, невольно слишком громко выдохнув, привлекая еще больше внимания, — С вами хочу. Старшая по глупому улыбнулась, вставая с корточек. Но Карина еще не знала, что буквально через минуту ей начнут задавать вопросы, по типу сдавала ли она друзей в школе, или же сотрудничала с ментами. А позже придется начать драться с Аней. *** Карина затянулась сигаретой. Вкус был ужасный, но ей нужно привыкать — первые дни в этой компании, а проще говоря в группировке. Здесь все по таким правилам, и перечить не стоит. Рядом сидит Аня рассказывая какую-то глупую историю, давясь дымом от своего же смеха и шуток. — Что курите скорлупа, да? — позади слышится грубый и низкий голос. Подруга быстро бросает сигарету, топча ее носком ботинка. Долиашвили совсем не поняла действий той — обычное курение, что здесь такого? Но видимо ей еще не объяснили правил, за которые им может влететь по лицу. Поэтому она спокойно оставила сигарету в руках, следуя за подругой, которая направляется прямиком к человеку который стоял сзади. Карина еще не запомнила до конца имена и погоняла всех. Поэтому ей лишь оставалось прокрутить в голове, что это одна из самых главный и старших девушек в группировке. Подруга толкает слегка ее в плечо, намекая, выбросить предмет из-за которого им сейчас влетит, но та лишь вопросительно посмотрела, так ничего и не сделав с сигаретой. — Вы че у нас, самые смелые что ли? — девушка смотрела холодным взглядом, Карина сразу узнала ее — у нее был еле заметный крест на щеке, ведь в те времена татуировок еще практически не было, но можно было набить за большие деньги, которых к сожалению у Оеланы не было, поэтому ей приходилось постоянно ровнять крест у одного из членов группировки; он ей делал это бесплатно, ведь машинка ему досталась от умершего отца. Долиашвили слегка напряглась, совсем не понимая, к чему претензии. — Ладно дантес то еще, но ты то, — Аня опустила голову вниз, рассматривая свою обувь, как будто видя ее в первый раз в жизни. — Может вы мне объясните что происходит? — Карина уставилась на Оелану, параллельно и на блондинку стоящую рядом. — Курить без старших нельзя. — шепотом прошептала младшая. «Да блять, а мне сказать не судьба?» — пронеслось у Долиашвили в голове. Она тут же бросила сигарету, топча ее. Не успев ничего сказать, Ане прямо по лицу летит кулак. Карина хочет уже закричать от неожиданности, но сдерживается, смотря как блондинка сплевывает кровь. — Ну пойдем, — Оелана старается не сильно, но не слабо, чтоб никого не обделять. Голубоглазая хмурится от боли, держа пальцем кровь из носа, пока подруга придерживает за плечо, — Привыкай, родная. *** — Сегодня в дк дискотека, идешь? — спросила девушка, нанося тушь на ресницы. — А кто там будет? — Все наши, и с других районов пацаны и девочки, — Айгуль через зеркало посмотрела на Карину, которая задумалась. — А Оелана будет? — даже не задумываясь, выдала Долиашвили. Лишь только когда Ахмерова смотрела на нее выпученными глазами она поняла что спизданула. — Че запала на нее? — в комнату резко заходит Аня подкидывая над собой виноград, ловя ртом. Аня была всегда не такая как все. Для нее не было понятий о том, что девочки должны носить юбки, платья и иметь длинные волосы. Она всегда была на шутках, и никогда не упускала момента над кем-то подстебнуться. У нее было обычное каре, черная бинни шапка, и такого же цвета костюм адидас. Она обычная сирота, которая с 10 лет выращена улицой. — Вы шутите? — в те времена за пропаганду нетрадиционной ориентации могли запинать до смерти. Хоть и у Айгуль был парень из соседней группировки в этом же районе, она хорошо относилась к так называемому «лгбт», они же тоже люди, и это никак не влияет на характер, но все же шутки были бы не уместны, зная что могут сделать за такое. — Да вы че, — Карина развела руками, — Я просто спросила. — она сама не знает почему у нее возникает чувство безопасности рядом с Оеланой. Хоть она спинкой и не прикроет когда будут нападать, но хотелось бы доверять этому человеку. — Будет, будет там твоя Оелана, — Аня упала на кровать рядом с Долиашвили, громко зевая, — Ну Айгуль ты достала, лицо крась свое быстрей, у нас сборы через пятнадцать минут. — Да отстань ты блять, можешь хоть сейчас не торопить меня. — Ничего себе, сама госпожа Айгуль соизволила сматериться, — она громко посмеялась, тем самым заразив смехом и Карину. __ Ой всё, — она отмахнулась рукой, продолжая водить кисточкой, — Скоро пойдем. *** — Да сука где они? — нервно спросила Аня держа под руку Карину, — Наши все уже там, вот-вот все начнется, а их нету. Из далека увиделись два силуэта девушек, которые медленно шли о чем-то разговаривая, видимо никуда не торопясь. — Эй блять! — крикнула им блондинка, — Быстрее можете, иначе мы сейчас без вас уйдем, — она кусала губы до мяса, что во рту чувствовался вкус железа, а по подбородку текла совсем маленькая капелька крови. Айгуль с Катей крепко обняли двух девочек, которые были недовольны. Они быстрым шагом пошли ко входу, пока Аня рванула крикнув на подобии «Кто последний тот пидорас». Девочки лишь цокнули, посчитав это за детский сад, наблюдая за грустной Анисимовой, что стояла у дверей, понимая что никто не побежал вслед за ней и не поняли шутку. Внутри уже из колонок играла музыка. Слышались как и женские, так и мужские голоса, которые пели в раз какую-то песню. Айгуль мило улыбнулась знакомой гардеробщице тете Любе, а та подмигнув в ответ забрала их куртки, вешая на крючки. — О, пришли наконец, — сказала громко одна из девушек, пожимая руки Карине и Ане. Долиашвили бегала по залу глазами, ища темную макушку. Но ее взгляд падал только на другие группировки, что танцевали, позабыв о всех проблемах. Она уже хотела повернуться к Айгуль, спросив где девушка с татуировкой на лице. Но Ахмерова уже обнималась с Маратом в соседнем углу. — Демона высматриваешь? — усмехнулась Аня, положив руку на плечо той, слегка сжимая. Карина посмотрела на нее с непониманием, будто требуя объяснений, — Ну Оелану блять, — разводит руками, пытаясь донести до подруги суть слов, — А, вот и она кстати. Младшая указала пальцем на девушку, что только вошла в зал, и осмотрела всех вокруг. Голубоглазая облегченно выдохнула, сама не зная почему. Макарова пожала руки всем знакомым; пацанам из этого же района, только с группировки противоположного пола; и своим же. — Она сюда идет, — прошептала тихо Анисимова, намекая Карине, чтоб та подняла взгляд, — Только не ссы. — Здарова, девчонки, — Оелана протянула руку Ане, которая щелкала семечки, складывая кожуру в карман серой кофты на замке, — Ты чего дрожишь вся? — Да холодно просто, — Карина ответила ей, слегка дотронувшись до ледяных пальцев. Та лишь пожала плечами, уходя в свой круг. Кареглазая подруга взворошила короткие волосы Карины, а после в припрыжку собиралась уходить. — Ты куда? — К сестре одного из универсамовских, — она помахала Долиашвили, подмигивая, — Сейчас медляк включат. Из микрофона громко объявили песню «Наутилус Помпилиус — Я хочу быть с тобой». Многие разошлись по парам, начиная обнимать свою половинку в танце. Карина повернула голову в сторону угла универсама. Анна довольная обнималась, при этом покачиваясь из стороны в сторону с одной девчонкой — ее вроде звали Юлия Туркина, по памяти Карины. Блондинка светилась от счастья, невольно улыбаясь. Долиашвили подняла уголки губ, радуясь за подругу, которая долгое время пыталась хоть как-то заговорить с ней. Не далеко от них кружилась довольная Айгуль, утыкаясь в плечо Марату, что был не менее рад. Карине стало как-то грустно и даже завидно. Летая в своих мыслях она даже не поняла, что уже секунд двадцать пялится прямо на Оелану. Несильно ударив себя по щеке ладонью, чтоб прийти в себя, она увидела как Макарова направляется прямо к ней. «Да блять, что за день сегодня такой» — пронеслось у младшей в голове. Она стояла как вкопанная до того момента пока не заметила что Оелана протягивает руку ей. Карина осторожно положила свою ладонь в ее. Она осторожно оглянулась вокруг — никто ли не смотрит на них. Но никому не было дела, ведь все были заняты своей любовью и второй половинкой. Оелана никогда не считала нормой, когда две девушки встречаются, или же два парня. Она была за понятия в обществе. Но в простом танце не видела ничего плохого. Макарова сама часто танцевала с пацанами из Универсама. Но они были обычными друзьями. Тот же самый маленький Лампа — он всегда стоял в сторонке во время медляков. Оелана часто обнимала его, двигаясь в такт музыки, пока тот утыкался носом той в живот. Мальчик и девочка могли быть друзьями и танцевать вальс, а две девочки — тоже друзья, и тоже могут станцевать. Макарова была выше Карину на почти две головы. Поэтому младшей ничего не оставалось делать, как утыкнуться той в грудь, крепко обнимая. — Смотри только с другими группировками не танцуй, — Оелана слабо улыбнулась, чувствуя как Карина шевелит губами, подпевая песню. — А Универсам? — младшая посмотрела на нее снизу. Песня почти заканчивалась, ведь кареглазая подошла только в середине песни. — С ними можно, — она подмигнула, — Они же наши кореша по району. — девушки долго смотрели друг-другу в глаза, от чего стало немного не ловко, и Оелана прижала голову той обратно к груди, — Мы же тоже по сути, Универсамовские, только девушки. А ведь и в правда. У группировки не было определенного названия. Но Долиашвили часто слышала, что они Универсамовские младшие. Но сейчас она не хотела об этом думать, и просто насладиться ее спутницей, пока есть время. *** — Ты скоро, нет? — крикнула Карина, стоя на пороге. — Да щас, ну подожди ты! — послышался из комнаты мужской голос с картавостью. По всей квартире раздавались звуки, как парень кидает вещи, чтобы найти сумку. А также тихие маты. Простояв на пороге еще пару минут он выносит большую сумку, откуда торчат провода, и сам предмет за которым сюда пришла Карина. — Отдашь Оелане, или кому-то там из пацанов, — Вахит мило улыбнулся, пожимая руку, — До встречи, родная. Карина решила не затягивать, а сразу пойти в качалку и отдать видак, ведь от дома Зималетдинова тут идти от силы две минуты. Девушка размышляла о своих проблемах. Домой она не хотела бы возвращаться — бухая мать, что будет орать на дочь, потому-что ее не было дома всю ночь. Она бы могла остаться в качалке ночевать — но она не хочет приносить не удобств всем. Тяжелая дверь со скрипом открылась, и Карина вошла внутрь, спускаясь по лестнице. В помещении сидело немного парней и девушек, что либо занимались спортом, либо болтали с другими. Она пробежалась глазами по всей качалке, но так и не нашла татуированную. Но увидела Айгуль, что о чем-то разговаривала с Валерой, который прыгал на скакалке с голым торсом. — Привет, — Карина пожала руки обоим, — А Оелана где? — В ментовке твоя Оелана, — парень отбросил скакалку, пытаясь отдышаться, — Там по поводу замеса с разъездом на прошлой неделе. Девушка понимающе кивнула, показывая взглядом на черную сумку. — Зима передал, — она поставила ее у стены, на нее же облокачиваясь, — Видак. — Отлично! — Турбо потер ладошки, забирая сумку, — Вова от Наташи вернется, и установим его. — Ну тогда, до завтра? — Айгуль слегка обняла ее за плечо, а Валера пожал руку. *** Карине никогда не было настолько обидно. Казалось что сегодня вместе с ними плачет и погода. Ведь тучи были большими и темными, а по прогнозу через час стояла гроза. Бабушка мальчика, который лежал в гробу, кричала, чтобы ей вернули ее внука, и остался с ней. Умершего Мишу положили в машину, пока человека — который был для него самым родным оттаскивали и успокаивали. — Давайте пацаны, слово дадим, что Ералаша не забудем, — Вова опустил взгляд вниз, пытаясь не заплакать, пока все остальные в раз говорили одну и ту же фразу. «Слово пацана». Рядом стояла Аня, что уже не была такой веселой как раньше, а лишь просто смотрела на все происходящие, не пророняя и слова. «Блять не сейчас. Только не сейчас пожалуйста» — от своих же мыслей в Карины полились слезы. Она лично не была знакома с Мишей — но он был хорошим человеком. При первом появлении Долиашвили в группировке, он пожал ей крепко руку, сказав, что он всегда готов помочь Карине в любой момент и она может к нему обратиться за советом. Она часто наблюдала как он с Аней могли часами болтать по телефону, или же вместе нести пакеты из магазина. Именно она помогала ему в покупке нового утюга бабушке. Оелана прижала ее к своему плечу, почти не прикасаясь, держа в руках шапку. Машина уезжала все дальше и дальше, а чувство потери человека и боли внутри все больше и больше. *** Карина жмет звонок на двери уже раз пятый, если не больше. Она вроде запомнила точный адрес, и пришла куда надо, но ей не открывают. «Может она в качалке или на улице опять» — подумала про себя брюнетка, продолжая настойчиво стучать и звонить. Наконец на пороге появилась сонная девушка, пытаясь разлепить глаза, уставившись на Долиашвили. — Ты время видела? — Оелана потерла глаза от яркого света в подъезде, — Че случилось? — Можно у тебя переночевать? — она слегка замялась, понимая насколько нелепо это сейчас прозвучало, — Мать просто не дома, я боюсь одна ночевать. — В качалку, нет? — Макарова была конечно не против, даже рада, что ей не придется гнить одной в этой квартире. — Да мне там Валера с Андреем спать не дадут, спортом еще заставят посреди ночи заниматься. Оелана улыбнулась, слегка усмехнувшись, давая слабого подзатыльника Карине, пропуская внутрь. — Ты чай будешь? — крикнула старшая, уходя на кухню. Услышав от той тихое «Нет», она добавила, — Это был риторический вопрос, ты попьешь чай со мной за компанию. Долиашвили лишь вздохнула, начиная осматривать квартиру. Она была двухкомнатной — зал и комната девушки. Для проживая в одиночку это вполне хорошо. Карина решила не давать волю эмоциям, что она переживает за маму. Хоть и Оелана много раз видела ее слезы, она бы не хотела снова показывать слабость. Младшая уже собиралась идти на кухню, как зазвонил телефон. Голубоглазая не решила брать, а лишь позвать Макарову, ведь видимо из-за шума чайника она даже не услышала звон. — Да? — Оелана взяла трубку, пока Карина отошла в зал садясь на диван. Она оглядывала старшую, только сейчас заметив, что та в черной пижаме. И стало даже как-то неудобно — она разбудила ее посреди ночи. — Ало, Оелана? — на той линии послышался голос молодого парня, что был очень взволнован. — Маратка, — Макарова подняла брови, посмотрев на часы — было четыре утра, — Ты чего так поздно, что-то случилось? — На нас нападают, — он почти прокричал в трубку, повторив это слово еще несколько раз. Карина же в это время даже не слушала их разговор. И чтоб не чувствовать себя неловко — она не нашла способа лучше, чем почти не касаясь, обнять Оелану со спины. — Кто? — прохрипела достаточно грубым голосом Макарова, но резко смягчилась, когда обернулась и увидела расстроенную Долиашвили. — Домбытовские, — на фоне послышалось много мужских голосов, что явно были недовольны. Оелана даже не знала как помочь, и что сказать. Она прижала Карину к своей груди, одной рукой держа ее голову, а другой телефон. — Бейте тревогу. — Где вы сейчас? — Возле кафе снежинка, — он запыхался, волнуясь, — Мы приехали разбираться на счет видака. Но кто же знал что они наебут нас чтоб просто запинать и убить. Карина подняла голову, видимо услышав слова Марата, явно испугавшись за них. — Бери всех своих и наших и приезжайте сюда, пока нас не зарезали, я в вас верю. — послышался звук, как выбили дверь и Суворов сбросил вызов. Оелана резко положила телефон обратно, побежав сразу к порогу, одеваясь. — Я с тобой. — сказала ей Долиашвили, накидывая куртку. — Нет. — она надела на себя шапку, попутно смотря в зеркало, — Без скорлупы. Младшая лишь печально вздохнула, вещая на крючок куртку, облокачиваясь на стену. — Меня не жди, сразу ложись спать у меня в комнате, вещи возьми мои в шкафу. — ключи сунула в карман штанов, — Буду поздно, не скучай. Долиашвили закрыла дверь на замок. Зайдя на кухню она выключила чайник и убрала кружки обратно в шкаф, выключая свет. Как и сказала ей Оелана, она достала футболку и шорты на пару размеров больше и улеглась в кровать, которая уже успела стать холодной. Макарова максимально тихо закрывает входную дверь. Бросая ботинки в разные стороны, потому что ставить их аккуратно уже не было сил. Заходя в комнату она наблюдает картину как Карина спит, лежа на боку. Оелана не видела ее лица в темноте, а свет луны лишь падал на руку с разбитыми костяшками. Старшая аккуратно легла к той, прямо в уличной одежде, утыкаясь в шею. Долиашвили обняла ее второй рукой, прижимая к себе, зарываясь носом в волосы. Оелана прикрыла глаза, но после нескольких минут обратно открыла, посмотрев прямо на шею Карины. Там отпечатались большие потеки крови с лица старшей. *** — Дантес, Астра! — в качалку завалилась вся в Крови Настя, держа под руку Макарову, что буквально падала с ног, запрокидывая голову назад, пытаясь остановить кровь из носа, — Аптечку тащите! Карина подскочила, чуть хромая из-за недавно побега из больницы, пока Хади-такташ их догонял при этом пытаясь попутно набить ебало, подошла к ящику, доставая оттуда небольшую коробочку. Аня выбежала из небольшой каморки, где выпивали пару членов группировки. Оглядев Оелану было понятно — у той сломан нос. А вот Настю еще нужно осмотреть поближе, ведь было непонятно откуда вообще течет кровь. Две девушки сели на небольшую скамейку, облокотившись на тренажер. Открыв аптечку, Карина повторила за подругой, что достала ватку и спирт. Анисимова вроде как поступала на врача, и на ОГЭ сдавала химию и биологию, поэтому хоть немного и шарила в этой теме. — Потерпи пожалуйста, — Макарова шипела от боли, сжимая руки. Долиашвили пыталась сосредоточить все внимание на носу старшей, и делать вид будто не замечает как Оелана смотрит прямо в ее глаза, улыбаясь, а затем на губы. — Не болит уже, раз так лыбишься? — она почувствовала как сзади ее потрепал за волосы Вахит. — Когда тебя лечит такая медсестра, всем не больно, — сказала та, не на секунду не отводя взгляд своих черных глаз от голубых. — Че произошло то? — спросил картавый, смотря то на Оелану, то на Настю. — Да там Маратка решил пошутить, — произнесли в раз две девушки, что были избиты, — Про разъезд, что они чушпаны. Но кто знал что рядом их пацаны стояли, — продолжила Настя. — А он сам с Вовой где? — К Наташке пошли, — невольно вздохнув, щекотя кожу Карины, что стояла почти соприкасаясь лицами, ответила Оелана, — А мы к вам. — Ну-ка носом подыши спокойно, — положив все обратно в аптечку, Долиашвили слегка подвигала носом той, крутя в разные стороны. Улыбка в миг спала с лица кареглазой, а лишь прозвучало громкое шипение от боли, что казалось прозвучало на все помещение. Оелана несильно ударила Карину в живот. Но младшая в свою очередь приняла это как за намек, что той мало одного перелома носа, и ей нужен второй. Вахит только хотел посмеяться с недовольного лица Долиашвили, как заметил, что та уже повалила Макарову на пол, вцепившись, будто собака. — Да блять, ну вы че, — Зима и Аня принялись их разнимать, пока Настя продолжала лежать на тренажере, угарая с этих двух. Карина пыталась попасть все это время прямо по носу, но Оелана была старше и сильнее в несколько раз, поэтому по носу попали Карине. Теперь уже младшая сидела довольная, смотря в глаза татуированной смущая, пока та обрабатывала ей раны. *** Карина сидела на кухне вместе с Вахитом, попивая чай. В компании с этим человеком казалось время летело не заметно. С ним даже молчать было комфортно. Что не говоря за долгими разговорами. На минуту Зима затих, поднося кружку ко рту, глотнув. Девушка облокатилась на стену, стоящую сзади, не громко вздыхая. В комнате повисла тишина. Но от нее не было неловкости. Карина прикрыла глаза, задумываясь. Вспоминая о матери — в миг улыбка спала с лица, и лишь был виден хмурый взгляд закрытых век. — Ты че темнее тучи, — парень слегка ударил ее в плечо, протягиваясь через весь стол, — Что-то случилось? Долиашвили хотела соврать. По типу, что поссорились с Аней и Айгуль. Или же побаливают костяшки после вчерашнего конфликта с Чайниками. Карина вернулась в реальность, готовясь сказать то, что выдумала на ходу. Но карие глаза смотрели с печалью и добротой одновременно, искренне пытаясь узнать что произошло. Вахит был похож на маленького щеночка с черными глазами. Девушка задумалась. Зима ведь ей не обычный партнер по группировке — а правда друг. Которому хочется всё доверить и рассказать правду не задумываясь о последствиях. Поняв, что уже десять секунд молчит, принялась объяснять всё как было. « — Отпустите маму пожалуйста! — перед Кариной лежал листок, где было написано, за что задержали ее мать. — Ее нашли бухой, это еще мягко сказано, в какой-то левой подворотне, — мужчина, что сидел за столом, поднял взгляд, смотря прямо в душу, — Тебя под опеку уже завтра должны забрать, ты в курсе? — Что мне надо сделать чтобы она вышла? — девушка проигнорировав все слова, ранее сказанные Ильдаром. Тот лишь улыбнулся, протягивая листок. — Что это? — Имена, фамилии, погоняла, клички, место и время сборов, — мужчина победно оголил зубы, понимая, что у Карины нету выбора. Долиашвили нарисовала на листке хуй, и бросила его прямо в лицо Ильдару, выбегая из здания, понимая, что у нее в правду нету выбора, и остается только всех сдать.» Зималетдинов аккуратно обнимал Карину сзади за плечи, утыкаясь в волосы. Та плакала, подбирая слезы в ладони. Либо — ей придется остаться сиротой, либо — сдать людей, которые буквально за месяц стали как родные. Вахит был уверен в голубоглазой, но все равно в груди что-то болело. Он протянул Карине сигарету, закуривая свою. — Да не, — она помотала головой, отказывая, хотя сейчас покурив, может ей станет легче. — Со мной можно, — кареглазый мило улыбнулся, демонстрируя небольшую щель между зубов, — Пока никто не видит. Долиашвили приняла сигарету, смотря как старший отошел к окну, открывая его. На улице было уже темно. Были слышны звуки редко проезжающих машин и голоса. Вахит понимал, не сдаст их Карина — это сделает рано или поздно кто-то другой. Девушка согласилась остаться у него на пару ночей. Пока менты не забрали ее. Поэтому сейчас волноваться не о чем, ведь они договорились, что этот разговор о матери и предложениях в сторону Карины подставить всех — останется только между ними двоими. И больше никто не узнает. *** Осматривая кассеты, которые лежали возле видака, Вова поручал обязанности. Кому-то помыть пол, кому-то расставить стулья. А Карина и Лампа уселись рисовать плакаты с названием всех фильмов, пока те кто были свободны, стояли над ними. Девушка аккуратно выводила буквы слов, которые ей диктовал Турбо, стараясь не закосячить и не испортить. — Че-то у тебя цвета какие-то грустные, — Оелана сидящая прямо возле Карины, перебила Валеру. — На, сама тогда рисуй, — младшая протянула той кисточку, смотря недовольным взглядом. — А че ты на меня наезжаешь? — она соскочила по стула, повышая тон голоса и разводя руками. — Я не наезжаю. Хули ты мне тогда приказываешь какими цветами рисовать! — Оелана замахнулась на ту не сдержав агрессии, но та успела отойти. Половина что находились в помещении, держали Карину, а другая Макарову, чтоб те не накинулись друг на друга. — Давай иди сюда блять! — татуированная пыталась вырваться из сильных рук, которые охватывали ее со всех сторон. — Да ты мразота, меня когда отпустят тебя мать родная не узнает! Оелана выводила буквы, которые ей теперь говорил Вахит, пока Карина стояла довольная над ней. — Что-то цвета у тебя какие-то грустные, не замечаешь? — Вот, — Макарова показывала на синий провод тыкая младшей в лицо. — Нет, вот, — а та показывала красный провод, убеждая, что нужно его включить. — Вот! — Вот блять, — Карина стояла на своем, показывая всем видом, что уверена в красном. — Да пошла ты, — Оелана кинула синий провод на пол, уходя. Долиашвили с опаской подключила, а через пару секунд победно закричала, ведь он подошел. *** Деревянная дверь с негромким грохотом захлопнулась. На плече висел помотанный жизнью рюкзак, а в руке пачка сигарет, которые вот-вот Карина хотела закурить, после тяжелого дня в школе. Позади она услышала знакомый голос. Обернувшись увидела как у ворот стоял Марат, куря. Голубоглазая и так знала, зачем он пришел, но все же подойдя ближе, спросила. — Привет, — младшая пожала ему руку, — Ты чего тут? — За Айгуль пришел, — Суворов улыбнулся, пожимая плечами. Он выглядел слегка пьяным, но счастливым, — Тебя увидел, и решил спросить где она. — А, — Карина повторила за Маратом, поджигая сигарету, — Она там еще в раздевалке, сейчас выйдет. Парень кивнул. Но видя как Долиашвили собралась уходить, откликнул ее. — А ты куда сейчас? — Сначала домой, — девушка снова остановилась, оглядываясь, — Потом в качалку ночевать. Там как раз Аня из Москвы вернулась. — Ну это, — Марат слегка замялся, — На улице темно уже, — они учились во вторую смену, поэтому темнело очень рано, и возвращаясь домой, нужно было оглядываться по сторонам, — Пошли с нами, там как раз по пути, и тебя провожу. — Ты не заболел? — Карина смутилась слегка. С чего бы это он решил ее проводить, — Не тяни кота за яйца, говори что произошло. — Да ну мы с Айгуль поссорились чутка, — Суворов взглянул на нее глазами как у котенка, — И ты пока мы идем, пошутишь там что-нибудь, и мы с ней помиримся. — Ебать ты купидон конечно. — Долиашвили закатила глаза, но была не против даже при таком раскладе. В компании друзей всегда было веселей идти, чем в одиночку, — Ну ладно, так уж и быть. — тот обрадовался, начиная прыгать, — С тебя потом шоколадка. Марат кинул не задумываясь «Конечно, дорогая», и они увидели как из школы вышла Айгуль. Карина окликнула ее, и та обернулась, улыбаясь идя к подруге. Но увидев Суворова, она резко пошла обратно. — Ну давай догоняй ее, — девушка выкинула сигарету, перебирая семечки в кармане, — Купидон ты наш. А сама не торопясь пошла за ними, наблюдая за бегущим силуэтом парня, усмехнувшись, в душе радуясь за друзей и немного завидуя. Накаленная обстановка ушла между небольшой компанией, которой они возвращались домой. Теперь в воздухе витал комфорт, и шутки Карины, которые она шутила без конца. Но все прервал голос, который прозвучал из небольшого здания гаража. — Эй девчонки, не хотите познакомиться? Они все втроем напряглись, тут же стирая улыбку с лица. — А тебе может фанеру прописать? — крикнули в раз Долиашвили и Марат, от чего усмехнулись и дали друг другу пять. Но через пару секунд они пожалели о сказанных словах, ведь их окружили три мужчины, которые были в два раза больше Карины. — Бля пацаны, — Суворов пытался сделать ситуацию лучше, но видимо сделал только хуже, — Мы же пошутили просто. Я хотел сказать что девочки заняты. Они со мной. Один из парней взял Марата за шкирку куртки. Уже хотел что-то сказать, как по лицу прилетает кулак — Каринин. Не то что бы он получил рану от удара, но на мгновение хватка ослабела, и Суворов смог спокойно отпрянуть от того, прописывая еще один удар. А остальные двое мужчин стали кидаться как собаки на двух оставшихся девушек, которые были уже на готове, стоя с кулаками у груди. *** Наташа сидя в качалке плакала, вытирая слезы салфетками который ей принес Вахит. — Не переживай, — рядом сидел Вова, обнимая ее, — Мы обязательно их найдем. — Ты смеешься надо мной или что? — девушка несильно ударила того в плечо, — Их нету уже два дня, а если из зарезали в каком-то переулке! Оелана совсем не слушала разговор возлюбленных и всего Универсама. Она дрожала, как будто ей было холодно, но в помещении тепло. Макарова боялась за них, а прежде всего — за Карину. А если они и правда лежат мертвые где-то в непонятном месте? — Так, — Валера сложил руки на груди, — Давайте еще раз все обсудим. — Марат позавчера ушел отсюда, и пошел встречать Айгуль из школы, — все находящиеся внимательно слушали кивая на каждое слово. — Карина мне сказала, что после школы зайдет домой, и придет сюда, — Аня обвела пальцем всю качалку, — У них с Айгуль дома в одну сторону. — Значит Марат пошел их обоих провожать, — выдвинул свою версию Зима, смотря как все соглашаются с ним. — А потом в одном из переулков на них могли напасть, — после пару секунд молчаний Оелана поняла что никто не собирается продолжать, и решила тоже предположить. — И сейчас они могут лежать как и мертвыми так и без сознания по пути к дому Айгуль и Карины, — после слова Насти, все кивнули, делая вид, что не предлагали такой вариант вчера. — Значит так, — Вова взглянул на часы, — Пока не стемнело, идем проверяем все переулки и улицы возле дома девочек. Лампа, Наташа вы тут, ждете нас. Все побежали за куртками, выбегая из подвала на улицу. В том числе и Оелана, которая как маленькая девочка ждала маму с работы, ведь ей хотелось побыстрее увидеть Карину, и убедиться что та всё еще дышит и ее сердце бьется. *** Уже стемнело. Поиски все еще продолжались, хоть и тело сильно замерзло, а ноги отказывались идти из-за усталости. Разговаривать о чем-то уже не было сил, поэтому Оелана куря сигарету спокойно шла вместе с Турбо по еще одному не проверенному пути. Валера предупредил Макарову, что прочешет еще и кусты на всякий случай, а потом догонит ту. Девушка было абсолютно похуй уже с кем идти, где идти, куда идти. Она просто хотела увидеть ребят живыми. И из далека увиделись бездыханные три тела что лежали на холодном снегу, не двигавшись. — Турбо! — Макарова окликнула парня, начиная бежать со всех ног. Белая земля была в красной жидкости, а на ней лежало две девушки и один парень. — Ебать. — Валера остановился перед телом Марата, потому что он был ближе всех. Оелана пару секунд находилась как-будто в астрале, не понимая что происходит. Все лица были в уже засохшей темно-коричневой крови. Смотря на них, даже можно было не понять, что за люди. Вдалеке послышался картавый смех Вахита, что видимо был совсем не далеко. Пока Туркин звал громко парней, чтобы они помогли унести Марата и девушек в качалку, Макарова сидела над Кариной, положив холодную голову к себе на колени. — Оелан, не время сюсюкаться и плакать, — Вова подошел неожиданно сзади, беря на руки к себе Марата, — Карину неси. Та аккуратно взяла ледяное тело к себе на руки, прижимая голову Долиашвили к себе под куртку, чтоб та хоть как-то согрелась. Послышался негромкий крик Турбо. Двое парней и девушка обернулись на него, будто спрашивая в чем дело. В глаза Вахиту бросились ноги Айгуль — они были сине-фиолетовыми. И не понятно — от холода или ей прилетело по ним. — Она в колготках, — Валера стараясь ничего не повредить еще больше, взял ее на руки, — Не умрет от холода? У нас ночью до минус сорока доходило. — Если мы так и будем стоять на месте, то умрет, — Оелана шла быстрым шагом, чуть ли не переходя на бег, — А если мы отнесем их в тепло, то не умрут. Зайдя в качалку они увидели всех кто выдвигался на поиски, и видимо уже пришли обратно. — Аптечку несите! — крикнул Вахит, укладывая марата на первое попавшиеся кресло. Наташа слегка улыбнувшись, что их нашли побежала к ящику. Но радоваться еще рано. Обеспокоенная Аня подбежала к Айгуль и Карине, в раз трогая у тех пульс. У Долиашвили был совсем слабый. Но был. Радость в миг сразу спала, когда она не почувствовала его у Ахмеровой. Подбежав к Марату, она обнаружила у него тоже самое, что у Карины, и увидев Наташу что направлялась к ним, крикнула. — Аптечку обратно. Всех троих в больницу. Сейчас же. *** Долиашвили медленно открыла глаза. В глаза сразу бросился белый потолок, капельница и Оелана, которая сидела рядом и держала Каринину до сих пор холодную руку в своей теплой. В висках пульсировало, а тело болело, как будто она сломала себе все кости. Она так и не могла понять что произошло, но в голове мелькали отрывками моменты, как ее бьют, как она теряет сознание, а позже остается лежать вся в крови. — Оелана, — голоса не было практически совсем, лишь хрип был слышен. Она слабо подвигала рукой, чтобы привлечь внимание старшей, и у нее это получилось. — Карина! — та будто оживилась, вставая на ноги. — Что произошло? Где Айгуль и Марат? — Марат там, — она заметно погрустнела указывая рукой на палату за стенкой, — А Айгуль, она это, — Макарова замялась, пытаясь что-то выдумать на ходу, — Ну там тоже дела одни, лечат ее короче. Младшая понимающе кивнула, прикрывая глаза, все еще чувствуя боль по всему телу. — Вы два дня пролежали в этом переулке, — татуированная села обратно, — Мы с Турбо нашли вас. Карина прошептала еле слышное «Спасибо», сильнее сжимая руку Оеланы. — Как очнется, ему говорить не надо, пацаны, — рядом с все еще не пришедшим в сознании Маратом, сидели три парня, — Я ему сам как-нибудь потом расскажу. На слова Вовы они кивнули, продолжая ждать. К ним уже заходил врач, посещая, что Карина очухалась. Означая, что Суворов тоже скоро проснется. Койка начала скрипеть, и послышался кашель. Все трое обернулись, замечая, как Марат встает с кровати, даже до конца не придя в сознание. — Эй, — Вова зацепил его за руку, останавливая, — Лежи блять, тебе лечиться еще нужно. — Отпусти! — тот буквально падая с ног начал вырываться, но было очевидно, что старший брат будет сильнее. — Куда пошел? — наконец-то вырвавшись, Марат побежал к двери, открывая ее. — За Айгуль. — Пацаны схватите его, и держите. Анна вместе с Наташей сидели в коридоре. Казалось они выплакали все слезы что у них были. Старшая аккуратно положила голову Анисимовой на плечо, пытаясь поддержать. — Не переживай сестренка, — кареглазая взяла ее за руку, — Все люди из жизни уходят рано или поздно. Та тихо прошептала, что все понимает. *** Марат не стал ждать, пока раны заживут, и поэтому решил сразу идти в школу, чтобы потом не догонять упущенный материал. Немного опоздав, он зашел в класс, извиняясь. В помещении стояла накаленная атмосфера. Урок не вели, а все лишь тихо плакали себе под нос. В том числе и учитель. Суворов сел за свою последнюю парту, оглядывая класс. На доске даже не было написано числа. Марат про себя усмехнулся, что кто-то умер и все теперь сожалеют о потери. — Жирный, — он ударил пацана спереди, окликая его. — Че случилось? — Там девчонка из 8а, — он слегка замялся смотря в глаза Марату, — Умерла. — Кто? — Ахмерова. Пацан отвернулся, а Суворов так и остался смотреть в одну точку. Перед глазами, которые постепенно наполнялись слезами, пролетели все их совместные моменты и события. *** Все молчали, и никто не смелился сказать и слова. Анюта все еще плакала, при этом успокаивая Карину, что совсем недавно узнала о потери. — Это домбытовские были вроде, — в первые за полчаса сказала Долиашвили, чуть заикаясь, — Я их узнала. Вова сразу поднял голову, заинтересованно смотря. — Но я не сильно уверенна, нужно у Марата спросить, — девушка пожала плечами, вытираясь салфетками, начиная успокаиваться, — Но только как ему сказать. В этот же момент дверь распахивается, и громко ударяется об стену. На пороге качалки стоял Марат — по лицу с еще не зажившими ранами текли слезы. — Вы мразоты ебаные! — крикнул он хриплым голосом. — Почему вы мне сразу не рассказали все? Но ни у кого не было сил слушать его, что не говоря отвечать. Рано или поздно он бы узнал и не было бы выхода из этой ситуации. — Я тебя с афгана ждал, Вов! — Марат был зол. Был зол на всех. Ведь он должен был узнать о смерти Айгуль сразу, а не потянув время, — А ты. Парень разочарованно махнул ему рукой, убегая из качалки. *** — Я пытался уйти от любви, — Наташа держала в руке гитару, поя песню, — Я брал острую бритву и правил себя, я укрылся в подвале, я резал — кожаные ремни, стянувшие слабую грудь. — Я хочу быть с тобой, — Вова курил сигарету, подпевая на своей девушкой слово, — Я хочу быть с тобой. — он оглядывал Наташу, что была в красивом радужном платье, — Я так хочу быть с тобой. — Я хочу быть с тобой, и я буду с тобой, — Парень сам допел вместо нее последние строчки, улыбаясь. — Наташ, ну не в пять утра же под гитару, — в проеме кухни общаги, появился парень — видимо ее сосед. — А тебе что-то не нравится? — Адидас встал резко со стула, смотря на человека, кто помешал им. — Вов! — она засмеялась останавливая того, пока парень посмотрев еще раз косо, ушел. Усевшись обратно, Наташа отложила гитару на другой стул, подпирая щеку рукой. — Завтра похороны, — грустно сказал старший, — Марат не выходит из комнаты. Даже покушать и попить. Та кивнула, показывая все сочувствие, будто младший брат сейчас сидит с ними. — Его тоже можно понять, потерял любовь он свою. Вова проигнорировав слова, сново улыбнулся, предлагая дальше продолжить петь песню. *** Состояние Карины с каждым днем было всё хуже и хуже. Денег не было. Как и еды в доме. Отопление и воду вот-вот выключат. Похороны Айгуль пару дней тому назад нанесли удар еще больше. А что самое смешное было — все позабыли и делали вид что ничего не произошло. Но на самом деле девушка не знала, как тяжело всем другим. Они лишь стараются вернуть все как было. Долиашвили каждый день ходила к Марату. Тот чувствовал боль больше всех, ведь потерял самое родное что у него есть. Он не ходил в школу и на сборы. Диляра и отец сутками были на работе, а старший брат занимался делами группировки, и у него совсем не было времени даже ночевать дома. Карина пыталась разговорить его, чтобы они оба не сошли с ума. И у нее это получалось. На лице парня иногда проскакивала улыбка, когда они вспоминали смешные ситуации или болтали по душам. Она готовила ему кушать, ведь у того не было желание, даже на это. И с каждым днем силы покидали его. Пытаясь засунуть вилку с макаронами ему в рот, он сдавался, начиная сам употреблять пищу. Иногда они проходили новые темы по учебе, которую вместе же пропускали. Карина читала ему книги или сказки. И помогала элементарно помыть голову. — Сегодня в дк дискотека, — девушка сидела с очередной тарелкой риса и котлеты перед Маратом, — Пойдешь может? И я заодно развеюсь. Тот лишь кинул взгляд на входную дверь, проигнорировав Долиашвили, намекая пойти покурить. Она кивнула, помогая Суворову встать. Они оба придерживали друг друга за плечи, помогая идти, ведь до сих пор хромали на одну ногу. — Ну так что? — уже стоя в подъезде, спросила Карина, — Идешь? — Да не знаю я, — он приблизился губами к горящей спичке, что держала в руках девушка, во рту зажимая сигарету — Что я там хоть один делать буду? Голубоглазая печально поджала губы, смотря на Марата, что облокотился головой об перила, сидя на одной из ступень. И в правду. Парню одному там будет скучно. Но не один из них не разу за эти дни не вышел на улицу в люди. Если не считая моменты когда Карина переходит дорогу к подъезду Суворовых. Но любым способом, ей нужно вытянуть Марата. *** Они уже стояли возле дома культуры. На улице была метель. На шапке Карины смешно лежали снежинки. Та была с серьезным лицом, иногда пытаясь отвлечь Марата и поднять ему настроение. Но после пару неудачных попыток и посланий в пизду, она замолчала. Они ждали Аню. На душе сидела тоска, а в голове пролетали моменты, как Долиашвили ждала Айгуль с Катей, которые постоянно опаздывали. Девушка старалась не думать о плохом, чтобы не нагонять печаль перед самым веселым событием за последние недели. Но мысли сами лезли, и казалось вот-вот Карина расплачется. Из далека увиделся силуэт четырнадцати-летней девчонки, что шла быстрым шагом. Брюнетка глянула на часы — та даже пришла вовремя. Тетя Люба уже не смотрела с улыбкой, а лишь просто кивнула ребятам, забирая одежду. В помещении было совсем немного людей — колонки настраивали, но уже было слышно тихо песню «Розовый вечер». Из Универсама никого не было, кроме маленького Лампы. Тот сразу соскочил, улыбаясь, видя ребят после долгого перерыва. Карина слегка приобняла его за плечо. Она скучала за всеми. И неизвестно будет ли скучать дальше. Но все таки хотелось чтобы все встало обратно на свои места. Чтобы этот ужасный день из головы стерли навсегда, а Марат сново был счастлив. Уже через пару минут все начали собираться. Оеланы так и не было видно на горизонте. Долиашвили хотелось бы плевать на нее, но все равно в душе было желание заглянуть в черные, как омут глаза и увидеть там доброту. Кто-то подходил пожимал руку, и Карина выдавливала из себя неискреннюю улыбку. Кто-то ее слегка обнимал, кто-то чуть ли не душил, прислоняя тело брюнетки к своему. Она была правда рада видеть всех. Но показать это полноценно у нее не получалось. *** — А теперь! — из колонки издается громкий мужской голос, — Для всех пар песня «Летний дождь — Игорь Тальков». Долиашвили медленно ушла из круга, в котором стояла до этого, устало двигаясь под музыку, делая вид, что все хорошо. Оелана так и не пришла. Но девушка так и не осмелилась ни у кого спросить, где пропадает татуированная. Марат рассказывал, что ему часто звонила Макарова. Спрашивая о состоянии парня и Карины. У Суворова не было сил врать и придумывать. Поэтому он рассказывал все как есть. Оелана впадала в дрожь, слыша от него, что Долиашвили скрывает всю боль за маской смеха. Что помогает тому, не думая о себе. Что ей одиноко в своей пустой квартире. Что та сильно похудела, и появились синяки под глазами. Татуированная пару раз приходила к девушке домой. Но никто не открывал — ведь все дни Карина либо проводила в квартире в соседнем доме. Либо спала сутками подряд. Летая в своих мыслях, голубоглазая вспомнила о Марате, начиная искать его глазами. Это не составило большого труда — тот стоял в углу вместе с Турбо. Валера пытался его рассмешить, рассказывая анектоды, или угарные ситуации из прошлого. Но младший лишь кивал на каждое слово, даже похоже не слушав. Карину отвлек Вахит, что подошел к ней. — Кариночка, — он был грустный. На его лице не было улыбки, которая казалось была на его губах всегда и везде, — Пошли потанцуем, родная. Она посмотрела на его руку с разбитыми костяшками, которую Зима протянул ей. Та даже не задумываясь, взяла ладонь, прислоняясь к его телу. Он аккуратно зарылся пальцами в ее короткие волосы, прижимая к своему теплому плечу. Песня, которая играла, давила еще больше. Карина чувствовала стук сердца Вахита, что явно было чем-то разбито. Девушка осмотрела всех других пар, что были счастливы. Мысленно пожелав им горя и печали. От своих же мыслей, и слов которые шептал ей парень, что всегда рядом, какой бы не было Долиашвили, и всегда будет на ее стороне в любом случае, даже если она не права. Эмоции дали о себе знать. Кофта друга резко намокла, а по лицу стекали горячие, как кипяток слезы. Она вжалась сильнее в плечо, начиная рыдать. Карина не понимала, за что ей это. Все было хорошо два месяца. Но видимо слишком долго был праздник на ее улице, и жестокая жизнь дала о себе знать. На макушку девушки упала капля. Она поняла — Вахит плачет. Двое лучших друзей рыдали в объятиях, пока у Карины наступал — нервный срыв и истерика, а у Зимы — паническая атака. И казалось будто они уже никогда не будут счастливы. *** Дело о пятнадцати-летней девочке, что осталась без матери, ведь та за решеткой казалось давно утихло. Но Карина поняла, что это совершенно не так, когда спала уже тринадцатый час подряд, и причиной ее пробуждения были стуки в дверь. Девушка уже шла открывать, думая, что там пришла Оелана, чтоб увидеть, что с младшей всё хорошо. Или же Марат, чтоб отдать часть денег с бизнеса с видака. Или Вахит, что принес продукты и проведать ту. Но в этот раз ее шестое чувство подсказало — посмотреть в глазок. Он был сломан еще пару лет назад. Именно поэтому он не привлекал внимание и даже не намекал посмотреть в себя. Полиция, что стояла в подъезде заставила Карину отойти от двери на пару метров, беззвучно запираясь в ванной. Те даже и не сомнелись, что не попадут в квартиру. На протяжении месяца состояние Долиашвили было настолько ужасным, что она даже и не замечала, как каждый день они стояли у нее за стенкой. Последние недели своей жизни она проводила где угодно, но только не дома. Доверяла лишь Оелане и Зиме — остальные для нее были фарфоровые куклы, которые казалось даже смеются над шутками неискренне и поддельно. Давно она уже поняла, что никакие они ей не братаны и не друзья. А обычные мрази, которые живут лишь по понятиям, и других слов не знают. Карина догадывалась еще с первого дня в больнице о своем будущем поступке. Только вот со слезами на глазах она смотрела на людей, которые действительно ей были раньше дороги. И не потому что они живут на одной улице. Сразу увидев в окне, что полицейская машина уехала, убегая к Оелане, хватая по пути лишь самое главное — ключи и сигареты. Старшая тогда только вернулась со сборов. Уставшая и голодная. Как вдруг стуча в дверь, влетает в квартиру Карина. Задыхавшись и торопясь, начала обнимать Макарову, что совсем не понимала что произошло. Татуированная гладила ту по голове, но не спрашивала о ситуации, понимая, что возможно будет давить. Ей нравилось. Ей нравилось обнимать Долиашвили. Хоть кареглазая и не была тактильным человеком, а наоборот — холоднокровным и грубым, она хотела остаться навсегда тут. Прямо на пороге дома, успокаивая брюнетку. С их первой встречи, что была два месяца назад, сразу повеяло комфортом и добром. Оелана часто задумывалась, что происходит между двумя девушками. Казалось будто даже и дружбой и не пахнет — обычные партнеры по группировке. Но в душе Карина знала что они намного ближе. Что Макарова относиться к ней как к младшей сестре, не показывая это. Что все доверие и поддержка находится не в словах и поступках, а в глазах. Черных глазах. И не смотря на перепады их взаимоотношений Долиашвили любила ее. Даже сама не зная в каком плане. Она всегда хотела чтобы Оелана уделяла ей больше внимания. Чтобы Макарова позабыла о всех понятиях. О том что двое девушек или двое парней не могут быть вместе и любить друг друга. Она хотела прижаться к старшей и остаться в этих объятиях навсегда, больше никого не подпуская к якутке. Хотела оставить на шее пару отметин, чтобы все знали — Оелана только ее, и больше ничья. Карина хотела плевать бы на то, что будет потом. Не задумываться, что их запинают по смерти ночью. Или что отошьют. Хотя бы на минутку брюнетка мечтала прикоснуться к пухлым розовым губам, с пару ранами и кровью. Зацеловать, что корочка еще не заживших царапин оторвется, и у обеих во рту будет вкус железа. К сожалению она не умела читать мысли. К сожалению она боялась, что узнав обо всем Макарова — оттолкнет Карину, пару раз прописав ей по лицу. Ей было грустно от понимания, что этим людям с детства внушали такие правила общества. Долиашвили никогда никто не нравился. И она даже не знала что такое любить. И как оно ощущается внутри. Но похоже это тот момент. Оелана в отличии Карины знала, что такое любить. Но она никогда не влюблялась. Было редко, когда ей мог понравиться парень. Но не одна парню. Она сама выглядела внешне как пацан. Из-за этого в нее могли быть влюблены девушки, но позже узнавав что это не мальчик, быстро пропадали из жизни Макаровой. Якутка умела чувствовать людей. Даже незнакомец; увидев его один раз, она могла понять его чувства или страх. Карина годами умела скрывать настоящую себя. Она прятала всю боль и обиду за маской клоуна. По ней никогда не было видно — врет она или говорит правду. Думала только о других в первую очередь, но не за себя. Ей было важно — чтобы спутник был в хорошем настроении, не смотря на то что у самой девушки состояние намного хуже. Смотря на это все впервые Оелана не смогла понять — что чувствует брюнетка, а что скрывает. И сейчас обнимая ее не пыталась залезть в ее мысли и прочитать как открытую книгу, а лишь просто насладиться моментом, не смотря на то что они стояли так пару минут. Телефон зазвонил, Карина открыла глаза, выходя из своего мира, где они счастливы. Думая что старшая побежит поднимать трубку, Долиашвили прижалась еще сильней. Хотя бы еще на пару секунд почувствовать родной запах. Но Оелана осталась стоять не подвижно, лишь иногда тихо вздыхая и позволяя слезам течь по щекам из под закрытых век. И ей было плевать, если там что-то срочное. Никто не позволит помешать и войти в ту вселенную, где только они двоем и больше нету никого. Через пару секунд человек, что был на другой линии сбросил звонок, понимая что трубку не возьмут. Но все таки позже девушки отстранилась, под предлогом слова Оеланы. — Пойдем поговорим может? Карина уверенно кивнула, скрывая что в душе она напугана по чертиков. Теперь брюнетка могла осмотреть комнату татуированной. В прошлый раз она не смогла это сделать, из-за того что было темно. Но теперь она могла увидеть стену, завещанную большим красным ковром, что первый бросался в глаза. На другой стене было несколько черно-белых постеров в разными группами. Из них Карина могла узнать Мираж и Ласковый май. А также кровать, стол, шкаф и окно с пожелтевшими занавесками. Не густо — но комфортно. Оелана присела на скрипучий матрас, облокачиваясь об ковер. — У тебя откуда вообще эта квартира? — Карина присела рядом. — От родителей досталась, — она пожала плечами, — Они в Москву переехали, а у меня тут дела, улица, группировка. Не смогла с ними уехать. — младшая уже хотела сказать, но другая ее перебила, — Университет, — поймав взгляд непонимания, якутка исправилась, — Ну если не считать что еще год назад я его забросила и меня отчислили, но родители все равно каждый месяц переводят на учебу. Долиашвили даже слегка позавидовала, что та живет без родителей. Но эта мысль быстро ушла, когда Карина вспомнила, что вообще-то она тоже одна в своей квартире. За окном уже стемнело. Оелана перебирала краешек своего свитера, пытаясь избавиться от неловкой тишины. Младшая так и не и сидела в недоумении. Зачем татуированная позвала ее поговорить. Когда та поняла, что Макарова не собирается действовать, решила взять все в свои руки. — Слушай, — она медленно протянула, привлекая внимание, — А ты когда-нибудь влюблялась? — Нет, — старшая помотала головой, не осмеливаясь поднять взгляд и посмотреть на Карину. Брюнетке стало даже как-то смешно, осознавая тот факт, что грубая и холодная Оелана, которая никогда ни о ком не заботилась и не жалела, сидела смущенная, боясь посмотреть в глаза напротив. — Только если один раз, — через пару секунд Макарова быстро поправила свою речь. — В кого если не секрет? — Не скажу, — она улыбнулась словно чеширский кот, предпочитая умолчать, что этот человек Карина и решила увести внимание от себя, — А ты? — Тоже, — спустя долгих минут голубоглазая отвела взгляд от черной макушки, — Один раз. — Можно я узнаю кто этот счастливчик? — Оелана понимала, что девушка ей не скажет, но нельзя было допускать того, чтобы в комнате повисло молчание. Долиашвили помотала головой. Как вдруг внутри нее проснулся внутренний ребенок, что захотел поиграть. — А давай на счет три вместе скажем? Макарова закатила глаза. Мозг кричал громкое «нет», а сердце начало бешено стучать, говоря «да». Но все таки, Оелана согласилась, и усевшись поудобнее они начали отсчет. — Три. — Два. — Один. Обе девушки зажмурили глаза в предвкушении как это будет не взаимно. Но собравшись сказали громко одно и тоже слово. — Это ты. Карина и Оелана обернулись друг на друга, смотря прямо в душу и глаза. И понимая что все позади. И больше нету паники на счет того, что это ее не любят в ответ. Или же тревоги, что ее отвергнут и они больше никогда не будут общаться, как прежде. *** Две девушки были на кухне. Макарова стояла у гарнитура, облокотившись на него, поднимая ногу в позе аиста. За столом сидела младшая, отпивая горячий чай из кружки. Они обменивались иногда незамысловатыми словами. Телефон зазвонил. Опять. Видимо там был человек, который хотел вмешаться вчера, но у него это не получилось. — Я возьму, — она опередила Оелану, подбегая к прихожей. Подняв трубку, она услышала голос. — Ало? — за той линией был Ильдар. Карина узнает этот акцент из тысячи. — Макарова Оелана? Долиашвили слегка отодвинула телефон, шепотом зовя татуированную. Та сразу поняла, что что-то не так, но когда услышала, взволнованный голос голубоглазой, мигом пришла. — Да-да я. — она взглянула на Карину, что опираясь о стенку, слушала завороженно и внимательно. — Такую персону как Долиашвили Карина Иосифовна, не знаете? — Карина-Карина, — она начала щелкать пальцами, вспоминая и делая вид, что она не стоит напротив, — А она! Знаю конечно. — Да? — тот удивился поднимая брови, — И откуда же? — Я? — Оелана пугливо уставилась на брюнетку, будто Долиашвили ей подскажет, — А у меня это, — она сочиняла на ходу, пытаясь что-то выдумать, — Знакомый с ней дружит. — Интересно, — Ильдар расправил спину, подпирая щеку рукой, — Что за знакомый? — Скажи Зиму, — Карина слышала весь разговор, хоть и некоторые слова по той линии были не понятны. — Вахит, — она уверенно кивнула, надеясь всем сердцем что у них нету его дела и в базе, — Зималетдинов. — Вахит говоришь? — послышались звуки бумаг, которые видимо мужчина перебирал, — Не знаем мы такого. А есть телефончик или адрес этого вашего Вахита? — Да откуда хоть, — Макарова улыбнулась, понимая что все идет как по маслу, — Я в видеосалон просто часто хожу, и там мы познакомились. Но мы не общаемся близко. — Понятно всё с вами, — трубку сбросили, и послышались гудки окончания звонка. Оелана взглянула на брюнетку. Та была слегка расстроена, и смотрела в пол. Татуированная аккуратно подошла к той. — Не грусти ты, — она несильно ударила девушку в плечо, — Хочешь я возьму над тобой опеку? — Не получится, — Долиашвили подняла голубые глаза, что уже не читалась радость, — Мы с Зимой ходили недавно. Отказали. — А че так? — Он по сути мне никто по крови. Надо родственников. Оелана печально поджала губы, даже не зная как можно поддержать и подбодрить Карину. Старшая застыла на месте, рассматривая девушку, будто видя ее впервые в жизни. Брюнетка по-блядски облизнула искусанные до мяса губы, дразня татуированную и делая вид, что она не понимает, чего она хочет от Долиашвили. — Нет, — прошептала младшая, когда почти совсем незаметно Оелана приблизилась на пару сантиметров, — Не надо. — Посмотри на меня, — Макарова слегка прижала ее к стене. Волосы дымом встали от напряжение у двоих девушек. Старшая прикоснулась ко лбу губами, слегка зацеловывая, спускаясь по лицу дальше. — Оелан, я тебя не знаю, — она плакала, отталкивая за грудь аккуратными движениями татуированную. Но та нежно целовала каждый уголок Карины. Якутка посадила ту на тумбочку, поднимая колено, закидывая к себе на талию. Долиашвили даже и не сопротивляясь, уложила одну руку ей на шею, другую на щеку, целуя в губы. Кареглазая блуждала языком по рту и зубам Карины. Параллельно снимая кофту, оставаясь в футболке, а затем уложила большие ладони на талию младшей. По всей квартире раздавались всхлипы брюнетки вместе с негромкими звуками поцелуев и причмокиванием. Долиашвили стояла на пороге, одевая куртку. Она проходилась руками по карманам, убеждаясь, что ничего не забыла. Теперь ее путь принадлежал к Вахиту, которому она еще вчера пообещала прийти. Но самое больное было то — что дорога была через полицейский участок. Девушка предпочла промолчать об этом. Не рассказав даже Оелане или Зиме. Замок прокрутился пару раз, и дверь в подъезд распахнулась. — Ты это, — Карина слегка замялась, не зная даже как донести свою мысль до татуированной, — На сборы завтра не приходи. — Почему? — она схмурила брови, но когда не получила ответа, просто кивнула. Слегка наклонившись она поцеловала младшую в щеку, замечая милую улыбку. *** Карина лежала на кровати в полной темноте. Сзади нее лежал Вахит, что еще не спал. Они лежали отвернувшись друг от друга. Девушка лицом к краю, а тот к стене. Она слышала изредкое икание, что издавал парень, насмеявшись пару часов подряд. — Вахит, — шепотом отозвала Долиашвили, — Спишь? — М? — он уже засыпал, но младшая прервала его дрем. — Ты это, — она сново печально вздохнула, повторяя фразу, — На сборы завтра не приходи. Зималетдинов слегка привстал и обернулся на нее. Он посмотрел карими глазами полные тоской, видимо все понимая. — Иди ко мне, — Вахит полусонным голосом прохрипел три слова и через мгновение Карина прижалась к нему, сдерживая слезы. *** В качалке разносился громкий смех. Перед тем как собраться на поле, весь Универсам решил посидеть на базе. Долиашвили шла вдоль дороги. Считанные секунды — и она окажется там же. Всем сердцем она надеялась, чтобы в помещении оказались все. Но конечно же без двух исключений. На душе стало даже как-то грустно. Ведь больше она никогда не проложит свой путь сюда. Как и никто другой. Услышав звонкие голоса, на секунду в голове пролетела мысль, чтобы просто уйти и оставить все как было. Но было уже слишком поздно. Имена написаны на листке, который лежал в тумбочке у каждого, кто работал в полиции. Открывая дверь, все резко затихли и уставились на Карину, что стояла в проеме, оглядывая каждого. Лысой и черной макушки не наблюдалось. В душе она прокричала громкое «Да», понимая, что оба послушали ее. — Очухалась блять! — первым встал Турбо, разводя руки в стороны, — Сука ты че вчера в ментовке делала? — Валер, не кипишуй, — вступился Вова, рукой садя парня обратно на место. — У нее мать за решеткой, дела решала там может. — Он же врет? — Марат перевел взгляд на Туркина. Было самое смешное, что за все время тот позабыл обо всем, что для него сделала Карина. Даже не говоря привета и ответа, он отдавал часть денег, пожимал руку, и убегал, не поинтересовавшись о состоянии девушки. — Ты же не сдала нас? Голубоглазая усмехнулась. Как же мерзко и противно смотреть на этих людей. Они ей никто по-сути. И даже не кореша, что живут на одной улице. Обычные мрази. Все уставились на Карину, выжидая ответ. У кого-то тряслись ноги, у кого-то трещали и бились друг о друга зубы, кто-то просто себя успокаивал сигаретой, или фактом того, что младшая не могла так поступить. — Сдала. В качалку ворвалась группа людей в полицейской форме, что все это время были за дверью, и внимательно слушали разговор, выжидая момента. Долиашвили в последний раз взглянула каждому в глаза. Где-то читалась обида, где-то неприязнь и отвращение, а у кого-то они постепенно наполнялись слезами, И прежде чем выйти, она посмотрела в карий омут. Аня смотрела с печалью, а доверие, которое она все время держала около Карины, вмиг пропало. А перед глазами пролетали моменты, которые они провели вместе и были счастливы. Но нету больше теперь Универсама. Нету.