***
Я счастлив. Поистине счастлив. Но что такое это ваше счастье? Почему я не чувствую себя удовлетворенным?
***
Мы все как белки в колесе. Каждый крутит свое колесо из последних сил, надеясь на орех побольше. Чтобы потом показывать фотки с ним или обсуждать на обеденном перерыве. У кого на что хватит фантазии. Пол же чувствовал себя медведем, который застрял в дупле. Это место было не для него, но он не имел ничего против. Если честно, то Ворд всегда не был против. Его мнение не играло особой роли в его жизни. Смешно до слез, больно до истеричного смеха. Но он был и тут согласен. Хотя так было и не всегда. Если посмотреть, то Пол может и ненавидит всё это окружение, но просто молчит. Потому что когда-то он был против. В свои шесть лет, он хотел набор мелков, но отец подарил машинку. Как же громко плакал и кричал капризный, пухлый мальчик. Но пару шлепков по заднице и брокколи на ужин хорошенько заткнули ему рот. Этого было недостаточно… В свои 16 парень твёрдо решил, что пора бы связать свою жизнь с чем-то творческим? Рок группа, художник? А может лучше архитектор? Да, это оно. Бровастый был смышленный, хотя и выглядел грудой мяса для юношеского футбола. С математикой он дружил, всё можно объяснить с помощью формул и вычислений, даже тягу к искусству.«Любовь — это химия. В химии есть формулы. Следовательно… Любовь можно объяснить»
У его отца были другие планы на будущее своего отпрыска. Семейный бизнес по ремонту и продаже лодок приносил хороший доход. Слава Господу, что его сын славный голландец, а не чумазый турок. Сами предки дали им возможность преодолеть водную гладь, а не стоять потным за прилавком. Пол был против. Нет, он не хотел стать турком, Ворд сам хотел выбрать своё будущее. Прости, прыщавый дохлик, папочка знает лучше, поэтому заткнись. Годы за учебой прошли быстро. Выпивка, пропуск пар и быстрый секс в кампусе — вот что запомнил Ворд. Дома его ждала семья, которая готова была целовать ему зад, но от этого так тошно. Пол не вернулся назад. На эмоциях быстрая подача документов в террористическую организацию. Сбор вещей. И теперь ты в армии. Пол не был против. За него всё решали: что говорить, о чем думать, что носить, когда спать. Ворда устраивало это. Даже когда в армии произошла революция, даже когда они стали псами её Величества — он не был против. Он был счастлив, что утер нос своему папаше. Система ломает, но когда ты в ней живёшь и не замечаешь, то тебе легче. Пол так и жил. Он знакомился, пил пиво, работал. Воевал. Много воевал, а после хоронил товарищей. Это стало чем-то обыденным. До одного момента. Знакомство с Патриком заставило сойти поезд с рельс. Словно голубоглазый вновь стал типичным подростком, страдающим от поллюций и стыдливо курящим на заднем дворе школы. Пол никогда не думал, что может быть геем. Тем более он никогда не думал, что может влюбиться в такого человека. Патрик был его противоположностью. Всегда кричал, когда был не согласен. Шёл по головам, любил внимание и был настоящим стратегом. О черт, он еще та заноза в заднице. Но как же Ворду она нравилась. Пол часто ловил себя на мысли, что буквально ловит глазами каждое движение поляка. Тает в его речах и пытается утонуть в оливковых, пестрых глазах. Если бы Бжегозшикевич был примером, то очень сложным. Ты напишешь тысячу формул, решений и теорем, но ответа не будет. Так как именно такое решение задачи. Но Пол любил математику, а Патрик любил, когда его добиваются. Этому союзу быть. Мозг и сердце. Факт и мечта. Пистолет и меч. Однажды мне кто-то сказал, что…«Боль и страх способны воссоздать опаснейший союз»
Так и их любовь воссоздала нечто новое. У Пола появилась семья, за которую он был в ответе. Пол Ворд был счастлив. И даже не имел ничего против.