Ницца

Фотосессии у Агреста всегда, а если не всегда, то в большинстве случаев, отдавали морской тематикой. С давних семнадцати, когда они только срабатывались как фотограф и его главная и самая драгоценная модель, было ясно, что тема всей этой природности Адриану безбожно идет. Но, конечно же, Луис, как хороший фотограф и не самый глупый человек, понимал, что долго это не продлится. Такой образ Адриан заимел ещё в детстве: лёгкость, наивность и невинность - все эти, и еще охапка подобных черт без труда читались в каждой из сделанных фотографий. Луис не мог спорить, да и не было смысла в этом. То была исконно агрестовская стезя - воздушные, будто наполненные ветром кадры, когда морской бриз едва заметно колышет волосы и полы рубашки. Полуприкрытые глаза, едва заметная усмешка на губах, милые, так и не утратившие своей детской пухлости щеки. Все это было Луису знакомо от и до. В конце концов, большинство "околоморских" фотосессий проводил он сам. Сначала руководимый властной, но опытной рукой наставника, потом - в одиночестве. У него часто получались поистине достойные восхищения кадры, некоторые из которых даже не было нужды ретушировать. Какие-то, великолепные, но неподходящие для обложек модельных журналов и рекламных баннеров, Луис оставлял только для себя. Нет ничего запретного в любовании красивым человеком, правда же? Порой он сравнивал себя со старым сатиром, заглядывающимся на юную и неопытную нимфу, но, ловя себя на этой мысли, лишь смеялся сам с себя. Не такой уж он и старик - хрустящие колени с ним не согласились бы - да и малыш Адриан на юную нимфу теперь не походил даже с натяжкой. Пусть отцовские гены взыграли в нём довольно поздно, но это не помешало Агресту вытянуться на добрые пару десятков дюймов и поднабрать мышц. Весь в папашу, что ещё тут сказать? Кто-то продолжал звать его Ангелочком, но скорее по старой привычке, чем в серьёз. И Луису было кристально ясно, что еще пару месяцев, и они столкнутся с большой проблемой. Образ невинного, неземного создания нужно было срочно не менять, нет, но... преобразовывать. Во что-то другое, более подходящее остолопу под два метра ростом. Поистине ангельская мордашка, к сожалению, не решала большинства проблем в этом мире, а часто наоборот, их доставляла. Как сейчас, например. Черт. Глупо было оставлять это белокурое недоразумение одного, даже просто для того, чтобы отойти за кофе. Даже на какие-то жалкие пятнадцать минут. Потому-что чертовы фанаты Адриана Агреста были везде. В каждой бочке, мать её, затычка. - Алё, леди! Скажите, вы умеете читать? Луис уже просто устал. Сначала очередной перелет из Парижа в Ниццу - а он ненавидит, ненавидит(!!!) летать - потом чуть было не испортившаяся погода. Теперь это.   - Это закрытая территория! Пожалуйста, убирайтесь отсюда, пока я не вызвал охрану.   - Но, - брюнетка в почти ничего не скрывающем топике попыталась что-то возразить, но Луис уже закипал. Если у всяких шалав совсем нет чувства самосохранения, то это явно не его проблемы.   - Я! Сказал! Вон!   Когда клятые идиотки наконец-то убрались с фотозоны, настала очередь Агреста получать по ушам. - А ты чего улыбаешься? А!? Двадцать лет стукнуло да? Взрослый стал больно, Агрест? Так вот, что я тебе скажу, - Луис ткнул этому нахально улыбающемуся балаболу пальцем в грудь и запрокинул голову для зрительного контакта, - ещё одна такая выходка, и я уволюсь к чертовой матери! Сам себя будешь фотографировать! Я посмотрю, как твой папаша оценит селфи вместо профессиональных фото в модных журналах! - он распалился не на шутку, - Ты почему не выгнал этих дур взашей, как только увидел? Тебе мало скандалов?! Он тяжело отдышался - голосовым связкам не были привычны такие эспакады.   - Совсем рехнул... Договорить фразу не получилось, потому что Адриан, видимо, возомнив себя бессмертным, притянул его ближе и звонко чмокнул в макушку, а потом, не давая опомниться, спросил: - Ты что, ревнуешь, Лу? Не ожидавший такой подставы, Луис подавился заготовленной язвительной фразой. - Я?! Да как ты вообще?! - он принялся вырываться, как в последний раз - зло и яростно. - Чшшш, не шипи, - Адриан обнял его еще крепче, пресекая все попытки высвободиться, - да, ты. У тебя так лицо исказилось, думал поубиваешь их прямо на месте. Пять трупов не зароешь в песок за секунду Луи. Агрест, будто издеваясь дунул ему в ухо, а когда Луис попытался уклониться - в другое. Они стояли на пляже, оба по щиколотку в песке. Вокруг валялась неубранная фотоаппаратура, над величественным океаном виднелась кромка заходящего солнца. На Агресте все еще были бриджи и полурасстегнутая рубашка из новой коллекции. До голых лодыжек долетали соленые брызги. Хотелось стоять так всегда. Или хотя бы ещё пару минут, пока окончательно не зайдёт солнце. Но Луиса окликнул кто-то из команды - наверное, Моника. Клятая Моника. Объятия пришлось расцепить. - Я еще спрошу с тебя за этот спектакль, слышишь Агрест? Просто так не отделаешься, - Луис, угрожающе сверкнул глазами.   - Конечно, мой король! Слушаю и повинуюсь. Как обычно, задницей кверху и лицом в подушку?   - Шут, - Луис сжал его талию, заставляя Адриана охнуть, - не так легко, не надейся.   Несмотря на все невзгоды, свалившиеся на бедную голову Луиса за последние пару дней, начиная непонятками с букингом в отеле и заканчивая теми идиотками, которых каким-то образом проглядела охрана, (Луис догадывался, на чей конкретно топик она все это время пялилась) ситуация была не так уж и плоха. Океан в их с Агрестом младшим полном распоряжении, и даже потерянная в перелете сумка с багажом какой-то там (он не считал) из помощниц его помощниц по итогу оказалась найдена. Трудности всё ещё составлял тот факт, что за пару дней, ему, практически в одиночку, нужно было отснять всю коллекцию целиком. Всю-всю. От закрытых, почти монашеских рубашек и до чертовых плавок. Не считать же Адриана помощником во всем этом безобразии - он его и заварил. Что там Луис говорил о срочной смене образа? Так вот, инициатива наказуема. Аппаратуру наконец-то убрали, а загородки остались ждать следующего дня. Солнце почти полностью ушло за горизонт, и словно ему в противовес на небе объявилось большая сырная головка - луна. Луис неприкаянно бродил по пляжу в полном одиночестве. Все наконец ушли заселяться в отель. Некоторые незапланированно стали соседями из-за того, что комнат не хватало. Наплыв туристов он такой. Идти искать свое койко-место совершенно не хотелось. Наверняка же, попадет в номер для пятерых человек, как всегда. Лучше он потом попросит Монику подсказать номер нужной комнаты. И прийдет туда уже когда все уснут. Еще и вечер проводить в балагане не хотелось. Хотелось общество одного конкретного человека, но это было невозможно. Слишком они с Адрианом разные. Пора было просто смириться с тем, что Агрест - птичка золотая, и обычный воробей ему не ровня. Луис встряхнул головой, пытаясь отогнать навязчивые мысли, и постаскивал одежду - потные и пропыленные за весь день тряпки приносили лишь дискомфорт. Вода уже начала остывать, но все еще оставалось теплой. Луис нырнул с головой и, зажмурившись, сделал несколько мощных гребков вперед. Вскинул голову, чтобы набрать воздуха, и нырнул снова. Потом еще раз. Еще. И еще. В какой-то момент - он сам не понял когда, слишком ушел в свои мысли - волны стали выше и холоднее, и Луис повернулся, решив возвращаться. Все эти кошки-мышки с Агрестом дико бесили. Раздражали, возбуждали. Нравились до безобразия. До поджимающихся пальцев на ногах, до кома в горле и потеющих ладоней. Все как в романах, которые десятками поглощала его младшая сестрица. И чем большее вожделение, чем большее желание Луис испытывал, тем, казалось, больше становилась дыра в его груди. Они слишком разные. Слишком. Весь этот ничем не прикрытый флирт, абсолютно пошляцкие шутки на грани добра и зла. Все эти намекающие прикосновения, ревность, собственничество, и даже вот такие, как сегодня, легкие поцелуи. Это ведь все не взаправду. Адриан это все никак не комментировал, ничего не говорил, ничего не обещал. Просто игрался, баловался. Наверное, ему просто нравилось бесить его. А потом наблюдать расколотое противоречиями лицо. Как будто Луису это все так просто давалось. Эта выматывающая, сложная работа с мешком ответственности и без грамма отдыха. Постоянные перелеты, требования маман привести домой невесту и Агрест. Этот чертов Агрест. Везде он! И здесь сунул свой нос! Они не говорили об этом. Просто не могли, хотя французский для обоих был родным языком. Не выходило, не получалось. Луис почти добирается до берега, он устал и теперь просто ступает пятками по дну. Высунув наружу голову и приглядевшись, он обнаруживает, что на пляже не один. Более того, это не какой-то случайный прохожий - это Адриан. Адриан, сбросивший одежду, Адриан, настигнувший его самого в пару гребков. Первый порыв - сбежать, не оглядываясь. Слишком компрометирующая ситуация. Слишком, слишком, слишком! Габриэль - этот чёртов психопат, по нему же сразу видно - ясно дал понять ещё в первый рабочий день: его сын неприкосновенен. Для всех, без исключений. Мысли пролетают за какую-то секунду, но вот, Адриан Агрест - стоит прямо перед ним. В лунном свете его кожа кажется белоснежкой, россыпь родинок на плечах образует странные рисунки. Луис не смотрит ему в глаза - нельзя. Посмотрит - и не удержится. Взглянет разок, и все - собирай себя потом по осколкам, как разбитую вазу. Он не хочет так. Что-то потухает у Луиса в груди, его окружает океан, и в его сердце пласты большой воды наслаиваются друг на друга, остужая, заливая содержимое. Всё должно закончиться здесь и сейчас. Но Адриан его мнения, очевидно, не разделяет. Он притягивает Луиса ближе, не обращая внимания на упёршиеся в грудь руки. Ближе, еще ближе. Целует в лоб, в щёки, потом в губы - нежно, ласково. Будто дикого зверя приручает. А Луис так себя и чувствует - зверем. Тигром, мечущимся в клетке. Хорошо, пусть. Пусть поймет, что сделал. Пусть испугается. Луис отвечает на поцелуй со всей страстью, на которую способен: кусает нижнюю губу, задевает зубами язык, яростно вылизывает чужой рот, будто желая наказать. Луис забывается. Конечно, он забывается, куда уж ему - он обычный смертный. Теряется в ответной страсти, в ласке, в чужом тепле. Адриан подхватывает его под задницу, подтягивает выше, заставляя обвить ногами его талию. Он не сопротивляется, пусть делает, что хочет, а Луис устал противиться самому себе. Он запускает руку в чужие волосы, массируя, и заставляет Адриана отстраниться. Глаза у того абсолютно бешеные: зрачок широченный, почти полностью поглотивший радужку, и Луису до нестерпения хорошо, потому что это он, это он сам заставил Агреста чувствовать себя так. Их обволакивает теплая морская гладь, над головами раскинулось бездонное небо с редкими вкраплениями драгоценностей - звезд. Луис переводит взгляд с небосвода обратно на Агреста и вымотанно улыбается. К чёрту. Пусть все эти непонятки продолжаются дальше, плевать на все с высокой колокольни. Ради таких поцелуев он готов на все. - Луис, Он ждет продолжения, но Адриан молчит. Лишь вглядывается в его лицо, будто выискивает что-то. Повисшее в воздухе напряжение можно потрогать руками. Луису это быстро надоедает. - Твой возбужденный член упирается мне в задницу. - Я люблю тебя. Пару мгновений Луис продолжает пялиться на него в ответ. Мозг отказывается перерабатывать полученную информацию. Адриан прыскает и не сдержавшись, смеется во весь голос. Сквозь собственный хохот до него доносится тихое и смущенное: - Я тоже тебя люблю. 《Я знаю, Лу. Я знаю》 - думает он. В груди у обоих разгорается одно на двоих пламя.