Библиотека

      В исторической секции библиотеки Кембриджского университета было немноголюдно: порой сюда всё же заходила пара-тройка студентов за учебными пособиями, но в целом это место могло похвастаться поразительным спокойствием. Здесь не устраивали шумные вечеринки и бурные обсуждения, никто не пил, не кричал и не буянил; кто-то непременно посчитал бы, что тут безумно скучно, но Эдмунд совершенно не относился к таким людям.       По правде говоря, это было самое близкое его сердцу место во всём университете: он любил тишину, запах старых пыльных книг и редкие визиты людей, интересующихся историей так же, как он сам. С тех самых пор, как ему удалось устроиться сюда помощником библиотекаря (для чего ему понадобилось два с половиной года приходить в библиотеку в качестве волонтёра, чтобы на практике доказать, что его бережности и аккуратности достаточно для этой должности), Эдмунд проводил здесь каждую свободную от учёбы минуту, предпочитая компанию книг одногруппникам. Возможно, остальным это казалось дикостью — в конце концов, редкий студент согласится променять насыщенные годы в кампусе на такое, казалось бы, нудное дело, — но какая разница, что думают другие, если сам Эдмунд был всецело счастлив?       Закончив заполнять очередной формуляр, от потянулся за стаканчиком кофе; небольшой пакетик сахара из коричневой бумаги при этом упал на пол, от чего Эдмунд весело усмехнулся. Мари — его одногруппница, с которой они когда-то вместе работали в кофейне до того, как он решил променять звон чашек на шелест страниц, — была в своём репертуаре: с самого начала ему казалось, что она не выпустила из кофейни ни одного гостя без тонны сиропа, корицы или взбитых сливок. Её любовь к экспериментам заставляла Эдмунда из раза в раз шутить, что ей следовало бы поступать на химика, а не историка, на что Мари в отместку не отпускала его с вожделенным стаканчиком, пока не заканчивала перечислять все имеющиеся в арсенале кофейни добавки. Впрочем, Эдмунд знал, что она давно запомнила его вкусы, и под крышечкой он всегда найдёт каппучино без примесей — правда, Мари всё же периодически подсовывала ему пакетик сахара в попытках хоть как-то разнообразить его рацион, но Эдмунд на неё не злился: их дружба стала неотъемлемой частью его университетской жизни, и он бы не променял её ни на миг спокойствия.       С кофе, как он уже давно понял, неплохо сочетались книги, и поэтому Эдмунд отставил стакан в сторону, чтобы отправиться за очередным фолиантом. Благодаря своей должности он мог читать на рабочем месте сколько угодно, не переживая о лимитах, а ещё имел доступ ко всему, что могла дать ему библиотека, так что давно составил список того, что ему бы очень хотелось прочесть, но возможность пока не настала. Сегодня на очереди была довольно многообещающая научная работа о Ричарде Третьем, которая, как свидетельствовал каталог, находилась на верхней полке одного из стеллажей. Это была нелюбимая часть работы, но что поделать — пришлось брать стремянку и взбираться наверх в попытках отыскать нужную книгу. Судя по тому, как активно лестница шаталась под ногами, ей уже давно требовался ремонт, но в целом Эдмунд пользовался ей так часто, что уже научился держать равновесие — лишь бы только его никто не отвлекал…       Стоило ли говорить, что его всё же отвлекли в самый ответственный момент?       — Эд, привет! — От бодрого голоса снизу Эдмунд чуть было не потерял баланс, но в последний момент схватился руками за полку и таким образом спасся от позорного падения.       — Момента получше, я так понимаю, не нашлось? — проворчал он, с негодованием уставившись вниз.       — Прости, — Юстас (а это был именно он) виновато улыбнулся. — Я тебе, вообще-то, кое-что принёс.       — Тогда нам обоим придётся подождать. — Не то чтобы Эдмунд не доверял кузену, но в вопросах книг он был в высшей степени щепетильным, поэтому, достав-таки желанный фолиант, он бережно прижал его к груди, спустился на землю, положил свою ношу в безопасное место и только после этого кивнул, показывая, что готов к разговору.       — Вот, возьми. И прости ещё раз, — Юстас запустил руку в свою сумку, а затем достал оттуда банку с порхающей внутри голубой бабочкой. — Такая красивая… Думаю, в твоей комнате ей найдётся достойное место.       — Что же, и я так считаю, — усмехнулся Эдмунд, осматривая подарок. Когда он имел сомнительное счастье жить в комнате Юстаса в доме семьи Вред, его всегда раздражала коллекция пришпиленных к картонке бабочек на стене: они были прекрасны, но в то же время мертвы, что наводило на довольно удручающие мысли. Поступив на зоолога, Юстас не растерял любви к насекомым, но теперь относился к ним бережнее: ему было понятно, что бабочка в любом случае не проживёт долго, однако и укорачивать жизнь своими руками он не хотел, так что нашёл новый способ пусть временно, но пополнять свою коллекцию. Осмотрев заботливо пробитые шилом отверстия в крышке банки, Эдмунд одобрительно кивнул: такой Юстас был ему приятен. — Но мне кажется, ты пришёл не только для того, чтобы сделать мне подарок.       — Вообще-то да. — По тому, как покраснели щёки кузена, Эдмунд быстро догадался, о чём — а точнее, о ком — пойдёт речь. — Я хочу написать Джил.       — Вот как, значит… — протянул Эдмунд, цокнув языком. — И здесь, по-твоему, самое подходящее место? — В нашем секторе библиотеки сегодня слишком много людей, а в комнате Билл, — Юстас нервно поморщился. — Ты же знаешь, он мне спуску не даст, если увидит, что я пишу письмо девушке. — То есть я был ещё не таким и плохим соседом? — обижать кузена Эдмунд не хотел, но не удержался от дружеского подкола. — Хорошо, садись: думаю, никто возражать не станет.       Когда Юстас разместился за одним из столов и достал бумагу с чернилами, Эдмунд некоторое время понаблюдал за ним. Насколько он знал, они с Джил собирались поступать вместе, однако её родители по какой-то причине решили переехать в Шотландию и забрали дочь с собой. Впрочем, это не помешало ей писать Юстасу письма, на которые он активно отвечал; в будущем они планировали встретиться вновь, и Эдмунду было неизменно приятно наблюдать за нежным чувством, зарождающемся между ними.       Под методичный скрип ручки Юстаса Эдмунд вернулся к своей книге, но его взгляд неизменно цеплялся за бабочку в банке, чьи трепещущие голубые крылья напоминали ему о Сьюзан. Именно такого цвета было её платье, когда он видел её в последний раз: Сьюзан уже несколько лет как жила в Америке, решив остаться там, и приезжала редко, чтобы не упустить свой счастливый билет в Новый Свет, которым она грезила довольно давно. Анализируя их взаимоотношения, Эдмунд приходил к выводу, что они по сути никогда не были слишком близки, однако расстояние и тоска сыграли свою роль, и лёд между ними начинал потихоньку ломаться. Сьюзан, отдалившаяся от них после второго визита в Нарнию, теперь была близка к ним как никогда: она по возможности навещала Питера, работающего клерком в какой-то юридической конторе в Лондоне, вела активную переписку с Люси, учащейся на медсестру здесь, в Кембридже, и даже Юстаса она в порыве чувств расцеловала в обе щеки, когда приезжала к ним в Кембридж. Эдмунд усмехнулся: Сьюзан точно бы оценила нежную, так похожую на него бабочку, однако едва ли она могла в ближайшее время вырваться в Англию…       Вдруг раздался какой-то шум, и Эдмунд вынырнул из мыслей о семье: в библиотеку вошли двое студентов, желающих, очевидно, взять какую-нибудь книгу, и он поднялся из-за стойки, готовый помогать и советовать. И хотя за одним из требуемых фолиантов пришлось снова взбираться по стремянке, он всё равно чувствовал себя превосходно: у него были семья, любимое дело и умиротворение в душе.       А чего ещё можно желать?