Практика любви

ПРАКТИКА ЛЮБВИ

Гримерка завибрировала от напряжения и буста энергии, стоило только бродячим детям влететь туда после концерта. Чан с улыбкой наблюдал за мемберами, бесновавшимися в крохотной комнатке. У них давно не было таких выступлений — живых, настоящих, лицом к лицу со Стэй. Он и сам ощущал легкое покалывание в кончиках пальцев после напряженных танцев, в ушах гудело после рева музыки и толпы. Даже нос все еще пощипывало от дыма пиротехники, обрушившей на сцену яркое пламя фейерверков. Детям это было нужно. На душе у Чана было гораздо спокойнее теперь, когда мокрый от пота Хенджин вопил в поисках салфеток, а Минхо бегал с ножницами за Сынмином, угрожая ему что-то отрезать. Остальные мемберы пребывали в состоянии комфортного хаоса, взрывая унылую тишину закулисья своими восторженными криками. Чего-то не хватало. Чан мгновенно нашел глазами Чанбина, отчего-то молчаливого и почему-то забившегося в угол. С розовыми от смущения щеками. — Чанбин, все ок? — негромко окликнул его Чан, но даже этого было достаточно, чтобы все в комнате обратили свое внимание. В теперешнее время от мемберов ничего нельзя было скрыть — слишком уж хорошо они знали друг друга. Нескольких секунд хватало, чтобы заметить нетипичные штрихи, выбивающиеся из привычной картины мира. — Чанбин-а! — закричал Минхо. Многие наивно полагали, что он был довольно тихим человеком. Но это было совсем не так, и звон в ушах Чана после громкого вопля был тому подтверждением. — Почему ты молчишь, Чанбин-ааааааа? — Я просто… — Чанбин смущенно махнул рукой, а потом этой же рукой коснулся макушки. Было так необычно — видеть Чанбина в этом холодном синеватом цвете. Ледяной мальчик, весь в белом, прямо посреди пышущего жаром мая. Младший всегда выглядел хорошо в глазах Чана, но сегодня он казался нереальным, словно сошел со страниц манхвы. — Как вам кажется? Мне идёт? — Серьезно? — Чонин закатил глаза, отпивая из бутылки. Этот застенчивый флирт старшеньких не мог смутить макне. Никогда. Это было его новое кредо по жизни, от которого семеро хёнов упорно пытались избавиться. — Конечно, хён, ты выглядел потрясающе! — Феликс, словно ангел-спаситель, всегда был готов согреть своим теплом каждого. Он тут же прилип к Чанбину, сладкий и теплый, словно мед, обнимая-обволакивая своим тонким телом мембера, который был гораздно крепнее. Проворные маленькие пальчики тут же вцепились в накачанные мышцы плеч. Ангел, но с когтями, своего никогда не упустит. — Тебе так идут окрашенные волосы. Почему ты долго не красился? Пунцовое лицо Чанбина резко контрастировало с безупречной белизной костюма: — Мне кажется, мне не особо идут всякие… окрашивания. — Неправда, хён. Ты выглядишь отлично. Хочу чуть позже попробовать нарисовать твой портрет акварелью, чтобы попробовать передать этот цвет, — Хенджина едва было слышно из-за хруста чипсов, которые он так стремительно поглощал. Но Чанбин услышал каждое его слово. И это подрумянило его щеки так красиво, что Чану захотелось написать про это песню. Тот факт, что она оказалась бы слишком сексуальной, чтобы официально ее выпустить, стоило опустить. — Вынужден признать, выглядишь сносно, — пробурчал Сынмин, будто Чан и все остальные не видели, как сильно он цеплялся взглядом за хёна. Сегодняшний образ Чанбина на них всех действовал, словно мята на семейство кошачьих. И если из-за мыслей о предстоящем выступлении это получалось игнорировать, то сейчас, когда они были свободны, а кровь бурлила от адреналина, эти фантазии становились слишком уж навязчивыми. — Спасиб-а..! — смущенная благодарность Чанбина оборвалась неожиданно, и все только закатили глаза. Это был Минхо, с его фирменной дьявольской улыбкой и вкрадчивым елейным голоском: — Иди ко мне, Чанбин-а, — он потянул младшенького за руку к себе, сидящему на кожаной софе. Тот едва кубарем не свалился сверху. — Иди-иди, красивый мальчик, ко мне, — свободной рукой Минхо похлопал по своим бедрам, и Чан усмехнулся. Минхо со всеми обращался, словно с домашними питомцами. И Чанбина он гладил по макушке, перебирая волнистые волосы, словно длинношерстного здорового кота, которого все равно непременно нужно было взять на руки. Сколько времени у них было? Насколько это было опасно? — Лино, — в голосе Чана зазвенел металл. Предупреждение. Которое Минхо, как всегда, проигнорировал: — Присмотри за дверью, Бан Чан. Чан обещал стаффу, когда те поняли, что Stray Kids нечто большее, чем просто восемь друзей, что они даже ближе, чем семья, что они не будут развлекаться и спускать пар там, где их могут увидеть… Чан обещал, и где он сейчас? Вместо того, чтобы остановить семь горячих голов, запирает дверь изнутри и становится у входа на всякий случай, пока Минхо без всякого смущения сминает ягодицы Чанбина. — Потрясающе, как и всегда, — оценил Минхо. — Хен рад, что ты ходишь в спортзал и хорошо заботишься о себе, Чанбин-а. Чанбин медленно, но верно терял всякое подобие стыда, и подобие человеческой формы, растекаясь по Минхо бесформенной массой. — Х-хён, — жалко заскулил он, хватаясь пальцами за белоснежный жакет Минхо и заставляя других мемберов усмехнуться. Даже в желтом унылом свете гримерки эти двое, все в белом, выглядят ангельски прекрасно. Порнографически чарующе. — Хен, скажи, тебе нравится мой цвет волос? В животе Чана расползалось липкое тепло возбуждения. Где-то рядом на стуле заерзал Хан, шумно сглатывая слюну. — Чанбин-и, неужели тебе недостаточно наших комплиментов? — пальцы Минхо то и дело пощипывали мясистые ляжки Чанбина, заставляя того вскрикивать и елозить на месте. Ни один сантиметр его мышц не должен был остаться без внимания. — Хочешь, чтобы все побольше говорили тебе, какой ты красивый мальчик и как хорошо ты справился? Хан, до этого тихо сидевший в телефоне в шаге от Чана, засопел и еле слышно простонал. Напряжение росло ежесекундно, и Чан предвкушал взрыв эмоций. — Да! Он любит комплименты! — поддакивал Хан сбоку, надувая щеки с таким возмущением, будто Чанбин обвинялся в преступлении. Это была игра, и все они знали правила. Каждый помнил о своей роли. Чанбин — главный герой, Минхо — антагонист, направляющий действие всей игры, Хан — правая рука антагониста, поддерживающий любую идею. Чан — мирный наблюдатель, который в итоге окажется серым кардиналом — хихикнул. — Ууу, Чанбин-а, хочешь сказать, твоя группа плохо заботится о тебе? Говорит тебе мало любезнотстей? Недостаточно хвалит тебя за старания? — Минхо накидывал все больше упреков, конечно же, в шутку, но Чанбину и слова не удавалось вставить. Он уже весь извивался на коленках Минхо, на его стояке, оттягивавшем дорогую ткань белых брюк, и Чан на мгновение представил, с какой жестокостью их всех будут медленно убивать стилисты за испорченную одежду. Впрочем, это случится гораздо позже. Отец не раз говорил ему — «Просто наслаждайся». Чан пытался. Мемберы ему отлично в этом помогали. Нужно жить настоящим моментом. И сейчас — прямо вот здесь, на глазах Чана! — Минхо безмолвно командовал младшенькими. Ему не нужно было говорить, достаточно было одного взгляда, и уже через секунду Феликс с Сынмином послушно стягивали с Чанбина пиджак, а вечно услужливый Хан, подлетевший со своего места, возился с ремнем и ширинкой на брюках собрата по Трираче. — Ну что, Чанбин-а? Хочешь сказать, группа плохо о тебе заботится? Назови мне имя любого другого айдола, который получает от своих друзей больше внимания и заботы, чем ты, — насмешливо протянул Минхо, и в мгновение ока до больного вскрика прихватил Чанбина за волосы, оттягивая назад. Его движения были такими быстрыми, почти что смертоносными, что даже взгляд Чана не поспевал за ними. Голодные темные глаза Лино пробежались по подставленной бледной шее. Чанбин заерзал ещё сильнее, но Чан готов был поклясться всем, что имел, что он наслаждался каждой секундой сладостной пытки. — Нет-нет-нет-нет-нет, — взмолился он, а после вздрогнул всем телом. Хан вытащил из штанов твердый член Чанбина, короткий, но толстый, с такой аппетитной текущей головкой, что у Чана рот мгновенно наполнился слюной. Сухая ладонь Хана обхватила ствол, мгновенно принимаясь надрачивать длину. Чанбин взвыл — такой чувствительный и нежный — и слетел бы с ног Минхо, но Феликс и Сынмин его крепко держали на месте, не давая убежать от удовольствия. Пальцы Феликса гладили Чанбина по щекам и губам, размазывал слюну по мягкой коже. Ладонь Сынмина немного застенчиво касалась груди Чанбина, почти что невесомо лаская соски под рубашкой. — That’s very nice, — низко засмеялся Феликс, Хенджин на заднем плане тут же прыснул от смеха. Этот ангел прямо упивался беспомощностью сильного хена. Сынмин, стоявший рядом, напоминал жертву гипноза. Такой разбитый расхристанный Чанбин всегда был его слабостью. Чан знал, как Сынмин отчаянно мечтает овладеть им, увидеть его полностью покорившимся. Они все обязательно помогут Сынмину осуществить задуманное, может быть, в сентябре, в качестве подарка на день рождения. — Вы оч-очень хорошо… хорошо заботитесь о Чанбине. — заныл Чанбин, то двигая бедрами навстречу ладони Хана, то пытаясь уйти от прикосновений. Минхо продолжал щипать его везде, куда мог дотянуться. Завтра он весь будет усеян синими следами, с приятной дрожью подумал Чан. Если у них будет время в студии, Чан обязательно уделит время тому, чтобы как следует посмотреть на эти следы и поцеловать каждый из них. — Видишь, Чанбин-и? Ты просто нетерпеливый и неблагодарный мальчишка, слишком жадный. Но теперь сполна наслаждайся нашим вниманием, — Минхо тихо застонал, запрокидывая голову. Пухлая задница Чанбина прекрасно давила на его возбуждение, Чан мог видеть даже со своего места. И от одного представления о том, как хорошо было бы чувствовать вес Чанбина на себе, член дергался в шортах, стремительно наливаясь силой. Но он готов был подождать, готов был позволить своим детишкам первым поиграть с их любимой игрушкой. Для них ничего не жалко. Чонин и Хенджин, прежде безучастные, наконец тоже поддались всеобщему безумию. Взамен Минхо Чонин схватил Чанбина за волосы, с силой оттягивая назад. Вскрик Чанбина на корню оборвали сладкие губы Хенджина. Чану показалось, что он даже может увидеть язык Джинни, проскользнувший в рот друга. — Слишком сухо, у меня рука устала, — заныл Хан, и Минхо, как всегда, пришел ему на помощь. Склонив голову, он сплюнул на стояк Чанбина, и аккуратная ладошка Джисона тут же влажно заскользила вдоль ствола. Хан повторил вслед за любимым хёном, добавляя своей слюны для гладкого скольжения. Наэлектризованные взгляды Минхо и Чана наконец-то столкнулись в этой горячей комнате, заполненной громким дыханием, стонами Чанбина и всеобщим запахом секса. Не отрывая глаз от Чана, Минхо наощупь приспустил брюки Чанбина вместе с бельем, обнажая пышные ягодицы. Юркие пальцы котокролика скользнули в промежность. Чанбин задрожал всем телом. — Я думаю, наш чудесный лидер ещё не выразил Чанбину свое восхищение, — ладони Минхо смяли ягодицы, раздвигая. — Что нехорошо, Бан Чан. Лидер должен подавать пример. Чанбин заскулил от наплыва ощущений и стыда — теперь он был выставлен на показ со всех сторон. — Бан Чан, предлагаю тебе войти с комплиментом через заднюю дверь, а? Чан двинулся навстречу быстрее, чем Минхо закончил предложение. Они работали как хорошо отлаженный механизм: без лишних слов Лино вытянул руку, и спустя мгновение Чонин положил ему в руку почти что израсходованный тюбик смазки. В последнее время мемберы стрессовали, и у них было не так-то много вариантов, как экологично и безвредно справиться с нервишками. Чан был не против. Скорее наоборот — он принимал активное участие в групповом… отдыхе. Пока Минхо разбирался со смазкой, Чан сменил его, сжав ягодицы Чанбина и сильнее их раздвигая. Он хихикнул, выдыхая воздух на сжимающийся вход и заставляя Чанбина забиться в конвульсиях. Сынмин сильнее схватил его за грудь, защипывая пальцами нежные соски; Хенджин разделил губы Чанбина на двоих с Феликсом: они целовали его одновременно, каждый со своей стороны, влажно, горячо, со стонами переплетая языки; Чонин придерживал хёна за загривок и плечи стальной хваткой, пристально наблюдая за действиями остальных. Зажатый со всех сторон, Чанбин буквально не мог никуда деться. И он был прекрасен в своей уязвимости. Пальцы Минхо принялись обильно смазывать анус. Лино никогда не жалел смазки и не пропускал тщательную подготовку, какой бы накаленной ни была атмосфера, потому-то Чан всегда мог ему довериться. Всегда мог на него положиться. Он помнил, как он сам упрашивал Минхо не готовить его, но маленькие ловкие пальцы продолжали растягивать кольцо мышц, пока весь низ его тела наконец не расслабился, готовясь принять в себя член без травм. И сейчас Чан знал, что Минхо сделает все правильно, пусть даже его собственное возбуждение грозило сжечь внутренности дотла. — Вот так, наш маленький принц, — Минхо часто сам не отслеживал, когда говорил что-то себе под нос, и сейчас, кажется, тоже не замечал. Он продолжал упорно растягивать трепещущего Чанбина, потерявшего всякую способность к осмысленной речи, и у Чана был билет в первый ряд на это зрелище. Прямо перед его носом два пальца Минхо методично погружались внутрь и выскальзывали наружу, раздвигали податливое анальное кольцо мышц, и с каждой секундой Чан все лучше мог видеть розовые внутренние стеночки. — Нравится то, что видишь, Бан Чан? — мягко, но с подвохом поинтересовался Лино. Чан вздрогнул всем телом и наконец обратил внимание на свой каменный стояк, очевидный даже в просторных шортах. — Пойдешь первым, — объявил Минхо тоном, не терпящим возражений. — Готовься. Чан мог сдать любые нормативы на время, необходимое для раздевания перед сексом с Чанбином. Они не так уж часто бывали вместе в интимном смысле, и чувство новизны все еще присутствовало каждый раз, когда Чанбин оказывался перед ним полностью обнаженным и открытым. Входить в него было подобно горячему душу после прогулки по холоду — до обжигающего тепло, мокро, и все тело будто враз отпускало накопленное напряжение. Чанбин приглушенно стонал, отвлеченный поцелуями младшеньких. — Да, — облегченно выдохнул Чан, погружаясь до основания в бесконечный тугой жар, пульсирующий вокруг члена. Не давая ему двигаться, Чанбин вдруг сжался вокруг него сильнее, и краем глаза Чан заметил, что Хан теперь работал не только рукой. Его маленький рот отчаянно насаживался на член Бинни под руководством настойчивой руки Минхо на затылке. — Хорошая работа, Джисони, — мягко проворковал Минхо. Его нежный тонкий голос резко контрастировал со стальной хваткой на волосах Хана. — Заставь его кончить тебе в рот. Чанни тебе в этом поможет. Чан усмехнулся. Джисон работал над поставленной задачей с невероятным энтузиазмом, сдобренным умением глотать члены глубоко безо всяких проблем. Он был гением от природы, даже в таких вещах. Еще даже до осознанного решения, бедра Чана начали движение в такт движениям Джисона. Чан надеялся, что теперь каждый раз, когда Чанбин будет сомневаться в себе, он будет вспоминать этот день, когда они все окружили его таким количеством заботы и внимания, что лучше бы он никогда не сомневался в себе. Тело Чанбина всегда приятно открывалось навстречу движениям Чана. Оно принимало его и не хотело отпускать, крепко сжимаясь каждый раз, когда Чан погружался в самую глубину. Чанбин умудрялся подмахивать бедрами, насаживаясь на член, демонстрируя неприлично прекрасный контроль над мышцами. — Ащ, Бинни. Ты такой хороший мальчик, — выдыхал сквозь зубы Чан, наращивая темп до хлестких ударов кожи о кожу, заглушавших даже стоны парней. Чанбин все сильнее обмякал между ними, стонал все тоньше и тише, и Чан знал — чувствовал — что тому нужно еще чуть-чуть и… Хан громко застонал, замирая вместе с Чанбином. Тот изливался в горячее тугое горло Джисона, крепко стискивая внутри себя Чана. — Вот так, хорошая работа, мальчики, — Минхо гладил их обоих — Джисона по волосам, Чанбина по мягкому животу под мокрой от пота рубашке. Джисон громко глотал, вбирая все до последней капли. С полуприкрытыми от удовольствия глазами он отстранился, весь мягкий и податливый. Он тоже кончил. Нога Минхо в узкой блестящей туфле все еще давила Хану на пах. Джисон всегда был такой чувствительный. Он мог кончить от совершенно неожиданных прикосновений. Чанбин, прежде натянутый как струна, тяжело осел в их руках. Он почти не поддерживал свой вес, полагаясь теперь на них всех. — Положите его на меня, — Минхо откинулся на спинку дивана, и Чанбин лег на него, пряча опухшее от поцелуев лицо у него на плече. Чонин, как и всегда, воспользовался случаем, взяв его безвольную руку и положив в нее свой член. Чанбин слегка сжал пальцы вокруг длины, но макне сжал сильнее, положив ладонь сверху. Ему нравились суховатые прикосновения, всегда на грани с болью. Когда-то давно это беспокоило Чана, но сейчас он знал, что Чонин держит все под контролем. Чан навалился вперед, сжимая пальцами мокрую поясницу. Бешеный темп удавалось держать благодаря упору ноги в край дивана. Раскрасневшийся твердый член то выныривал из тесных объятий чанбиновой задницы, то скрывался вновь, и Чан знал, что он близко, совсем бл-… — Fuckfuckfuck, — зашипел Чан, спуская глубоко внутри прохода. Спермы было много — перерыв от секса выдался долгий — и Чанбин хныкал, принимая ее всю. Чан извлек член с влажным хлюпающим звуком, вытирая ствол о подставленную задницу. — Feels fucking good, — выдохнул он, с хрустом разминая шею и заправляя член обратно в шорты. По телу разливалось редкое, оттого сладкое чувство лёгкости. — Следующий Минхо. Дальше по желанию. Сынмин последний, — скомандовал он низким, слегка охрипшим голосом. Хан весь вздрогнул, покрывшись мурашками. — Тебе действительно идет этот цвет, Бинни. Надеюсь, ты сполна почувствуешь нашу любовь сегодня и у тебя больше никогда не возникнет сомнений.