***
Иккинг открывает ключом дверь и заходит в квартиру. Внутри пугающе мертвая тишина, но он не позволяет себе думать о плохом. Хотя и хорошего в его жизни больше не было. Это ощущалось как путь в непроглядную тьму, из которой было невозможно выбраться. Идти назад слишком поздно, потому что вокруг не видно ни зги и, на самом деле, там ничего нет, кроме пустоты, которая медленно проникает и в него. Он знает, что никакого света в конце не будет тоже, но упорно идет вперед. «— Мне сделали пересадку. Но этого хватило только на два года.» Пакеты в руках ощущаются слишком тяжелыми, а закатное солнце светит в окно чересчур ярко. Иккинг поднимает взгляд: в коридоре раньше стояла пустая ваза. А потом Джек кинул ее в него, и она разбилась о стену. «— Родители оплачивали все. Но каждый день я видел в их глазах боль и ненавидел себя еще больше. А потом я сбежал.» На диване под пледом виднеется белая макушка. Иккинг подносит руку к его рту и внутри сердце разрывается от облегчения. — Я еще не умер. Иккинг хочет его ударить, но вместо этого просто пожимает плечами. Иногда ему кажется, что Джек не умирает, а медленно убивает его. И у него это отлично получается. «— Я каждый раз надеюсь, что этот день станет для меня последним. Но потом я снова просыпаюсь.» Иккинг хотел сдать анализы на донорство, но Джек ему запретил. И он не пошел, потому что уважал чужое мнение, хоть и был с ним категорически несогласен. А вот Джек не уважал никого. «— Я не хочу провести еще пару лет в ожидании смерти.» Иккинг оставляет пакеты на столе и еле сдерживается, чтобы не разнести чужую кухню. Вместо этого он начинает готовить ужин. Ужин, который потом все равно окажется в мусорном ведре. «— Джек?! — Всё в порядке.» — Ты должен поесть. — Не хочу. — Джек, ты уже второй день ничего не ешь. Джек резко вылезает из своего пледа и опрокидывает тарелку, которая была у Иккинга в руках. На полу осколки и еще горячий суп. В голубых глазах на мгновенье появляется паника, а Иккинг чувствует, как внутри зарождается надежда. Но всего на мгновенье. «— Умирать страшно. Но еще страшнее наблюдать как умирает кто-то близкий.» Джек прячется обратно в плед и отворачивается от него. Иккинг знает — у него просто нет сил, чтобы даже встать с дивана. И в этом виноват он, потому что сам сегодня потащил его на прогулку, хоть и знал, чем это закончится. «— Я не хочу умирать… Мне страшно.» Иккинг убирается и уходит. А Джек так и не двигается.***
Джек прижимает его к стене и целует так страстно, словно больше никогда не сможет этого сделать. Словно? Его руки везде, он задыхается, но все равно не останавливается. Он задирает футболку и проводит холодными пальцами по животу и спине. «— Наверно, я просто влюбился. — Ты пропал.» — Возьми меня. «— Ты чувствуешь хотя бы что-то похожее? — Нет.» Иккинг берет его лицо в свои ладони и смотрит в глаза. — Ты опять под кайфом? Джек не отвечает. — Это не ты. «— Бросай. — Не могу.» Иккинг отталкивает его и идёт к двери. А Джек спускается по стене на пол, потому что дрожащие ноги больше не могут держать ослабевшее тело. «— Остановись. — Не хочу.» Джек поднимает трясущиеся руки и закрывает уши. Перед глазами все плыло и искрило. — Ну и проваливай! Можешь даже не возвращаться! Ненавижу тебя! Катись из моей жизни! «— Лейкоз лечится! — Посмотри на меня! Я наркоман, какой нормальный хирург возьмётся меня оперировать?» В ответ Джек слышит лишь звук закрывающейся двери. Шум в ушах пропадает и будто даже наркотики перестают действовать. «— Химия? — Слишком слабый иммунитет, я её не переживу.» — Подожди… Джек опирается на тумбу и встаёт. Он почти ничего не видит из-за слез, но все равно идёт к двери, опираясь на стены. «— Когда ты стал принимать? — Когда остался один.» Когда он начал плакать? «— Значит, родители не знают? — Никогда не узнают.» Он падает в коридоре. «— Я тебя люблю. — Зря.» Он едва задел рукой вешалку, но там точно будет синяк. «— Почему ты все еще со мной, если знаешь, что я все равно умру? — Ты знаешь.» Джек так и не встаёт, но доползает до двери и остаётся там. — Вернись!***
«— В детстве я мечтал стать художником.» Иккинг вернулся следующим утром. Он открыл дверь и замер, потому что Джек все также сидел в коридоре. «— А потом? — Начал писать стихи.» Иккинг опускается и поднимает его на ноги, а Джек сразу же цепляется за него руками и снова плачет. «— С чего вдруг? — Передоз.» — Я не должен был этого говорить. — Ты идиот. Джек смеётся сквозь всхлипы. — Не больше, чем ты. «— Дашь почитать? — Никогда.» Иккинг берет его на руки и понимает, что от Джека остались одни кости. — Приготовишь что-нибудь поесть? Джек обнимает его за шею и зарывается носом в плечо. — Конечно. «— Ты все-таки рисуешь. — На заказ. Мне же надо чем-то оплачивать квартиру.» Они сидели на диване и смотрели какой-то фильм про космос, который показывали уже, наверно, раз третий за неделю. Но в прошлые два раза они ругались. «— Квартиру и наркотики? — Заткнись.» Джек завернулся в плед и положил голову Иккингу на плечо. Он дважды обжег язык кашей, которую уже час не мог доесть. Иккингу пришлось готовить ещё и кашу, потому что от рагу Джека тошнило. Иккинг знал, что его кулинарные способности здесь не при чем. «— Я провел в больницах большую часть жизни.» Джек так и засыпает на его плече, и Иккингу ничего не остаётся, кроме как отнести его в кровать. «— Время смотрит на мир глазами такими недобрыми…» Иккинг находит на тумбе в спальне пакетик с тремя таблетками и смывает их в унитаз.***
Оказалось, что Джек был девственником. «— Ты правда собирался впервые переспать с кем-то в туалете того клуба? — Ты казался надёжным.» Но это не мешало ему постоянно провоцировать и испытывать терпение Иккинга. В какой-то момент это терпение закончилось. «— И в итоге? Надёжный? — Ты придурок.» Но проблема была в том, что Джек очень быстро уставал, хоть и продолжал повторять, что все в порядке. Но Иккинг видел и уже начинал ненавидеть себя за то, что вообще повёлся на его игры. «— Не беспокойся, рак не заразный.» Джек приводил дыхание в порядок весь следующий час. — Только не говори, что ты просто пытаешься взять от жизни все. Джек смеется в подушку. А потом лезет к нему снова. «— Мне нравится запах моря и корица. — Ты был на море? — Нет.» Джек попросил его остаться на ночь, и Иккинг просто не смог сказать «нет». «— Даже когда мира без нас не станет.»***
— На улице прекрасная погода. Иккингу еле удалось вытащить Джека на прогулку. А теперь он был больше похож на ворчливого деда. «— Иккинг… — Что?» — Ты перепутал буквы в слове «отвратительная». Иккинг дал ему подзатыльник. «— Ты должен уйти.» Им приходилось останавливаться каждые полчаса, чтобы Джек мог отдохнуть. Но зато он съел мороженное и пару конфет, Иккинг был рад и этому. «— Мне становится хуже. Ты не должен этого видеть.» Иккинг ушёл вперёд, пока Джек засматривался на пролетающих мимо птиц. А потом Иккинг услышал, как тело упало на асфальт. «— Я тебя не брошу.» Иккинг не помнит, как он пытался привести его в чувства и вызывал скорую. Это было похоже на страшный сон. «— Ты должен жить дальше. Без меня.» Очнулся Иккинг уже в больнице, на кресле рядом с Джеком. На нем была кислородная маска и он до сих пор не просыпался. «— Обещаешь? — Обещаю.» Врач говорил с Иккингом, но большую часть он не запомнил. — Джек был моим пациентом. До того, как отказался от лечения. Что ж, это было похоже на него. «— Я затяну тебя с собой на самое дно. — Не страшно.» Джек не просыпался ещё около двух часов, но потом с него сняли маску, и он открыл глаза. «— У меня лейкемия. Рак крови. И скоро я умру.» Джек смотрит на него и улыбается. — Почему ты плачешь?***
Они играли в монополию, и Джек был на удивление увлечён. «— Ты хотел почитать мои стихи. — И все ещё хочу.» Он подпрыгивал на месте, когда Иккинг попадал на его клетки. Дул на кости и много смеялся. «— Я написал один для тебя.» А потом Джек встал и сказал, что скоро вернётся. «— Прочти его когда меня не будет рядом.» Иккинг нашёл его в спальне с таблетками в руках. «— Я уже не смогу изменится. Мне не хватит времени.» Иккинг ушёл. И возвращаться больше не собирался. «— Ты не знаешь, какого это — умирать!»***
Иккинг вернулся через неделю в пустую квартиру. — Черт! «— Как бы сильно ты не любил, умирать я все равно буду один.» Иккинг уже десятый раз мерял квартиру шагами и пытался дозвониться, но слышал только бесконечные гудки. — Нашёл время, чтобы игнорировать меня! «— Иккинг.» А потом ему позвонили с больницы. «— Я сдался.»***
Но Иккинг опоздал. Когда он забежал в палату, то его уже собирались накрыть одеялом и увозить в морг. «— Вам всем жаль, но никто не хочет ощутить это на себе.» Иккинг не помнит, как просил его очнуться, кричал и плакал. А еще, кажется, ударил медбрата. «— Пожалуйста, запомни только хорошее.» К нему снова подошел тот врач. Когда Иккинг перестал орать. — Он пришел к нам неделю назад, но было уже поздно. Поэтому мы просто сняли ему боль. — Морфием? — Другие обезболивающие не помогали. «— Меня можешь не запоминать.» Доктор положил руку ему на плечо, заставляя Иккинга вздрогнуть. — Он все время говорил о вас. «— Я просто хотел жить.» — Он не хотел прощаться, поэтому просил не звонить вам. Мы сообщили, когда… Дальше Иккинг не слушал.***
На похоронах было всего два человека: мужчина и женщина. Вероятно, его родители. Иккинг стоял в стороне. «— Я бы хотел встретиться с тобой при других обстоятельствах.» Но женщина его все равно заметила и подошла. — Ты его друг? У него были друзья? «— Чувствуешь безысходность?» Иккинг замялся, но решил, что врать им не станет. — Немного больше. — Он любил? «— Джек, что ты ко мне чувствуешь? — Ты меня раздражаешь.» — Думаю, да. «— Но если бы у меня спросили, с кем я хочу провести последние дни своей жизни…» Женщина снова расплакалась, но теперь она улыбалась. «— …то я бы выбрал тебя.»***
Иккинг возвращается в ожидаемо пустую квартиру и разносит в ней все. «— Никогда не меняйся.» Он снова кричит и плачет. Проклинает Джека и понимает, что тот бармен был прав. Ему больно. «— Даже когда я уйду.» Иккинг трясущимися руками достает блокнот, который однажды дал ему Джек. Он не готов к этому. «Когда все мои переменные станут постоянными, Когда взгляну в последний раз на мир глазами стеклянными, Когда потухнут зрачки, когда выпрямится и запищит кардиограмма, Когда налипнут на небесный магнит мои двадцать с чем-то граммов, Оставив тело внизу, как обувь у храма, Я буду тебя любить. Когда увижу себя словно на видео, будто камера у потолка, Когда памяти клубок размотает до нити финальная судорога, Когда разум разомкнёт цепь событий, что была так ему дорога, Я буду тебя любить. Когда любой успех превратится в мечту дурака, Когда чёрная кошка-смерть отойдёт от блюдца, до дна жизнь мою долакав, Когда останется лишь темнота и молекул бестолковая сутолока, Я буду тебя любить. Мне известна истина простая: Я буду любить тебя Даже когда мира без нас не станет.» Иккинг не сдержал своего обещания. Он умер вместе с ним. А потом сжёг блокнот.