Подъем, сержант

Соуп не помнит ничего до этого момента, вот они стоят друг от друга на против, чего-то ждут. Если сильно напрячь мозг - вроде бы Гоуст провожал его до комнаты. Джон и не хочет пытаться вспомнить, если честно, потому что сейчас поздний вечер, на базе пусто, и он смотрит на Саймона и его взгляд говорит, что он хочет остаться. Дай ему всего одну улыбку, одно слово и он останется. А Соуп очень хочет чтобы он остался. Чуть дрожащими пальцами Мактавиш берет Гоуста за ворот кофты и тянет на себя. Его руки в карманах джинс, даже не дергаются. Взгляд томный, смотрит глаза в глаза, а эти его полуприкрытые веки сводят с ума. Гоуст полностью расслаблен и позволяет Джону притянуть его ближе, ниже. Он наклоняется и шумно выдыхает. - Джонни. - предупреждает лейтенант, наверное пытается остановить, но сержант не слышит, вернее - не хочет слышать. Он хочет чтобы Гоуст остался. Саймон кладет свою ладонь поверх ладони Соупа на кофте, закрывает глаза и хмурится. Словно мучается от чего-то. Так выглядят люди, которые что-то не могут решить или решиться. Или же когда что-то себе запрещают. - Что-то не так, элти? - с усмешкой интересуется Джон, - Просто, дай мне одну секунду. - У нас нет секунды. - Соуп понимает, что всё хорошо, что Гоуст просто пытается не дать себе волю на эмоции, он возьмет эти эмоции из него силой. Относительной силой. Мактавиш встает на носочки, чувствует, как тяжело держать равновесие вот так, но знаете сейчас так похер на это. Он быстро преодолевает расстояние между их лицами и утыкается губами в то место, где должны быть губы Райли. Гоуст дёргается и весь замирает. Испугавшись чужого гнева, Соуп хочет отстраниться, поскорее извиниться, но руки Саймона уже ложатся на талию, сжимают почти до синяков, от боли, такой приятной, хочется бесстыдно застонать. Гоуст прижимает его ближе. Балаклава мешается, но Мактавиш не посмеет снять сам, он только продолжает давить на губы лейтенанта под тканью, нуждаясь в большей близости. - Не могу. - отстраняется Соуп, вдыхая жадно воздух. Всё его лицо и тело горит. Гоуст рычит в ответ и не сильно толкает Мактавиша в его комнату. Лейтенант удерживает его одной рукой за шею, а другой хватает балаклаву, которая в следующий миг летит на пол к чертям собачьим. Джонни замечает, что Саймон хмур, но тот не даёт время Соупу на лишние философские мысли, он просто тянет за шею к себе и целует. Врывается с языком и шумно выдыхает, горячо обжигая до мурашек. Гоуст валит его на кровать и прижимается всем телом. В ответ Джонни довольно усмехается и кусает того за нижнюю губу. Райли раздражённо стонет и отрывается от чужого рта. Они оба знают, что продолжат через мгновение. Через то мгновение, где они оба поймут, как на самом деле этого хотят. - Ты очень красивый. - шепчет Мактавиш, убирая с глаз Саймона локон светлых волос, так лучше видно карие, тёмные от расширенных зрачков глаза. - Это моя фраза. - Гоуст повторяет жест, гладит по ирокезу и оставляет ладонь на затылке. Его взгляд скользит по лицу Соупа, такой мягкий, такой нежный и весь его. - Подари мне всё свое внимание, Саймон. - эгоистично просит Мактавиш, впервые обращаясь к нему по имени. - Моё внимание уже давно только твоё, Джонни. - почти мурлычет Райли, ему нравится, как звучит его имя из уст сержанта, Он наклоняется и оставляет невесомый поцелуй на верхней губе, пока Соуп блаженно закатывает глаза. Матрац скрипит от движения - и это последнее, что запечатывается в памяти Джона прежде, чем он открывает глаза. Вокруг его комната в ночном полумраке и свежести дождя из открытого окна. Это был сон. Это всё ему просто приснилось. Он прекрасно помнит, как вчера вернулся к себе в полном одиночестве после изнуряющей тренировки, как завалился на кровать, едва стягивая с себя верхнюю одежду. Мактавиш убеждается в этом, бросая мимолетный взгляд на свое тело. Он все ещё в трениках и оверсайзной толстовке с капюшоном на голове, лежит на заправленой постели. Даже не разделся перед сном. На часах 4:53, в первый день на базе Гоуст поднял его именно в это время на совместную миссию. Гоуст. Гоуст. Гоуст. Все мысли только вокруг одного человека. Это помешательство, Мактавиш. Болезнь. Он понимает это, но ничего не может сделать. Это последняя вещь, которой он болел. Джон даже мысленно не может произнести это. Если это действительно оно. Желание? Симпатия? Влюблённость? Любовь? - Блядство. - цедит Соуп сквозь зубы и поднимает свою ослабшую тушу с кровати. Самочувствие, как от дневного сна: голова гудит и тело ноет, как от температуры под 38. Его мозг играет с ним злую шутку. Это наваждение было слишком реальным чтобы быть сном, который он выбросит из головы через минуту, и слишком прекрасным, чтобы быть реальностью. - Саймон Райли. Джон проговаривает его имя как мантру, но это не успокаивает. Он снимает с себя кофту и швыряет её с истеричным порывом об стену. Это тоже не даёт должного эффекта, но по коже бегут мурашки от холода и он решает быстрее лечь спать дальше под теплое одеяло. - Что не говори, а ты хороший снайпер, Гоуст, - фыркает Мактавиш, в груди болит, хочется разбить что-то, или закричать от безысходности, но вместо этого из горла вылетает усмешка, затем другая. Больной. Ты болен, Джонни. Звучат мысли в голове таким приятным, тягучим как мед британским.