He knows

      Вэриан не был глупым.       Более того, многие сказали бы, что он был кем-то вроде гения. Без хвастовства, он перепроектировал гигантсткого автоматона Деманитуса и после создал его модифицированную пилотируемую версию, когда ему было каких-то пятнадцать лет. Он также запросто перехитрил капитана королевской гвардии, самих короля и принцессу Короны! Он поставил на колени целое государство даже не один, а два раза, хотя к тому времени ему было семнадцать!       Так что безусловно, Вэриан был умён. Не только в науке и механике — Вэриан был стратегом, причём чертовски хорошим. Отсюда и вся эта идея о том, как обвести вокруг пальца лидеров Короны. Не то, чтобы преступлениями прошлого можно было хвалиться, но Вэриан видел в этом некоторую моральную двусмысленность. Он был горд не за ту боль, которую причинил людям, вовсе нет. Он ненавидел причинять боль кому-либо. Он гордился именно своей хитростью.       Стратегический ум не покидал Вэриана все те года, прошедшие со времён его злодеяний и последующего возвращения на сторону принцессы. Ни в тот момент, когда он понял, что ему придётся найти способ обезорудить своего отца, когда тот мог оказаться под чужим контролем. Ни в тот момент, когда он узнал, что за знаниями Вечной Библиотеки охотится не он один. И уж точно ум не покидал его, когда не прошло и двух недель, как вор, укравший первый тотем, вернулся и заявил, что хочет присоединиться к нему и Йонгу в их поиски.       Слова Хьюго часто не имели логики. Сначала Вэриану казалось, что вор вернулся, чтобы облегчить себе путь к Водным Испытаниям: до столицы Несерднии и обратно было трудно добраться, поскольку она была островным государством. Но воздушный шар Вэриана решил эту задачу. Тогда-то Хьюго и остался.       Вэриана сбило с толку, когда Хьюго не просто доехал вместе с ними до Кото, но и не сбежал с тотемами, чтобы завершить испытания самостоятельно. Конечно, по итогу оказалось, что для Испытания Земли требуется команда, но Хьюго ведь не мог об этом знать. Да даже если бы он знал, у него были бы с собой люди или какая-то другая альтернатива ещё в Баянгоре. У Хьюго просто-напросто не было причин оставаться в их компании вместо того, чтобы бежать в одиночку.       Если не было.       Если только у Хьюго не было своего источника информации, который сообщал бы ему подробности Испытаний по ходу дела. Если только он не узнаёт, что будет дальше, раньше, чем Вэриан с маминым дневником. Но есть у него ещё одна причина остаться здесь…       Впервые о Донелле Вэриан узнал из дневника.       Большую часть страниц в дневнике её звали исключительно «Дон», но первое упоминание было полным именем. Сначала Улла описывала её, как можно было бы описать коллегу — вежливо, но отстранённо. Но чем дальше, тем чаще Вэриан замечал, как дружеское знакомство сменилось нежностью и заботой, а после и тревогой. Сперва коллега просто вела себя странно, и Улла беспокоилась, что что-то идёт не так. И только в записях, где должно было состояться Испытание Света, она подробно описала сражение с Донеллой из-за разных желаний использовать Библиотеку. Два совершенно разных, взаимоисключающих желания. Последнее, что писала мама Вэриана было о том, что она собирается пройти путь до конца самостоятельно, и надеялась, что Донелла не станет следовать за ней.       Вэриан знал ещё до своего путешествия, что Донелла больше не является другом его матери.       Он решил, что стоит носить с собой сыворотку правды, и оказался прав. Однажды они наткнулись на какого-то человека в форме, вероятно, он должен был напасть на них. Но даже если этот низкопробный пехотинец не знал подробностей того, зачем его наняли, чего хочет Донелла и какие цели у Вэриана с командой — что говорило само за себя — он сдал им её имя, а это было всё, что нужно, чтобы продолжить анализировать противника.       Также нелегко было получить достоверные сплетни о конкретном ингваррце вне Ингварра, но у Вэриана был статус, который ему помогал. На самом деле их было два. Два очень разных, но одинаково полезных статуса. Не то, чтобы кому-то из компании нужно было знать о его визитах в менее популярные и даже преступные части города.       Не все знали, что самоучка-алхимик, изменник Короны и королевский инженер — это один человек. И это было преимущесвом нахождения вдали от Короны. Быстрая смена тона голоса, пара алхимических бомб для драматизма, и даже самые крутые головорезы начинали трястись в страхе и либо выдавали всё за даром, либо были готовы заключить сделку.       Судя из того, что Вэриану удалось понять, сама Донелла была ещё более двуличной, чем он. С одной стороны, она была инженером при дворе, пользующимся большим доверием, ведущим учёным ингваррской армии, изобретателем немалоизвестного Железного Льва и обладательницей ещё достаточно длинного списка достижений. Но с другого, более мрачного ракура, она была самым могущественным криминальным авторитетом к Западу от Несерднии — титул, ставящий её выше даже самого Барона. Женщина однозначно боялась за оба статуса, и, что важнее, за подобную свою хитрость.       Предположим, это означало бы, что она стратег. Блестящий стратег. Как минимум, настолько же хороший, как Вэриан, если не лучше. Она слишком умна, чтобы послать к ним для нападения такого слабоумного хряка, не указывая ему направления и действий, притом ожидая, что он принесёт ей тотемы. Нет, нет, этот пехотинец был ничем. В лучшем случае, отвлечением. В худшем — он был поводом. Скажем, например, случайным поводом, чтобы вор, который всегда в первую очередь заботился о своих интересах и не имел реальной причины придерживаться Вэриана, мог доказать, что будет работать на благо группы. Поводом, чтобы доказать, что этот вор бы частью их команды. Чтобы доказать, что ему можно доверять.       Теперь, очевидно, анализы Хьюго и его босса особо не для чего продолжать. Всё было ясно, как небо. Но были и другие подтвержающие подобный вывод доказательства. Например, после пары стычек с головорезами и пехотой Донеллы, Хьюго всегда выходил из боя с наименьшими травмами. Или, другой пример, как он так удобно умудрился раздобыть приглашения на бал в Кото и придумать прекрасный маленький предлог для охраны, чтобы проникнуть туда. Ещё Хьюго был единственным из них, кто был категорически против взлома одного из прокси-локаций Донеллы, чтобы попытаться выяснить её тактику, прежде чем она приложит какие-либо реальные усилия для получения тотемов.       Конечно, она не прикладывает усилий. У неё уже был прекрасный план, как добраться до Вечной Библиотеки, и он был высоким, светловолосым и до раздражения харизматичным.       Вэриан не был глупым. Но Хьюго знать об этом не нужно, по крайней мере, пока что.       На данный момент было достаточно знать стратегию Донеллы. Так было легче предсказать её действия, легче их избежать. Так у Вэриана было гораздо больше шансов убедиться, что она не добьётся успеха.       Именно поэтому инженер Короны разделил тотемы между группой, вместо того, чтобы держать их все при себе. Если у каждого есть по тотему, значит, Хьюго не сможет просто украсть их все сразу у Вэриана и сбежать. А если и у самого Хьюго есть тотем, значит, ему доверяют, и Вэриан не в курсе, что он должен их предать.       Именно поэтому алхимик придумывал причины, чтобы Хьюго не уходил куда-то один слишком часто, но не задавал требовательных вопросов, если тот всё же пропадал. Нельзя заставить ингваррца выдать каждую деталь касательно Испытаний, но то, что он связывается с инфоматорами только на руку всем.       Именно поэтому Вэриан взял Хьюго в команду. Чтобы попытаться подружиться с ним. Так он почувствует доверие. Он будет чувствовать себя уверенно на своём месте и в безопасности в плане. А ещё потому, что Вэриан хотел изменить мнение Хьюго, убедить его перейти на другую сторону.       Но Вэриан не был глупым. Он знал, что Хьюго был вором большую часть своей жизни и, естественно, был склонен ставить свои собственные интересы на первое место. Донелла, вероятно, посулила ему изрядную награду — да чёрт побери, если она приказала именно Хьюго выполнить эту миссию, несмотря на недоверие всей команды к нему, то, скорее всего, он был одним из её самых доверенных лиц. Может быть, подопечный или что-то в этом роде. Если так, то у Хьюго была к ней личная привязанность, а также финансовый стимул.       Но всё равно.       Хьюго не был таким холодным, как притворялся. Он научил Йонга делать дымовые шашки и помогал ему экспериментировать с новыми петардами, всегда заранее подготовленными с учётом различных мер пожарной безопасности. Он слушал Нуру, когда она тосковала по дому и даже пытался ей помочь придумать или улучшить возможные решения метеорной проблемы Кото. Он починил её телескоп, когда тот сломался. Тайком крал яблоки Руддигера и Прометея, думая, что никто этого не заметит. Он часами беседовал с Вэрианом об алхимии и механике. Он даже предложил показать, как работает Оливия — его самое ценное творение — без подсказки.       Несмотря на всю свою работу в качестве двойного агента, Хьюго был хорошим парнем. Вэриан хотел видеть в нём больше добра, хотел проводить с ним больше времени, хотел остаться рядом и дружить ещё долгое время.       Хьюго был тем, кого Вэриан хотел видеть с изменениями к лучшему.       Во всяком случае, он не сомневался, что ингваррец может быть лучше. Большинство друзей Вэриана дома, включая его самого, были преступниками той или иной масти, но исправившимися. Так что он был последним человеком, кто утверждал бы, что люди не могут измениться. Он был просто…       Осторожен.       Сблизиться слишком быстро с Хьюго было рискованно. Вэриан не мог делать поспешных выводов о том, что тот перешёл на другую сторону. И не имело значения, насколько они знакомы или сколько долгих ночей провели у костра, делясь глупыми и весёлыми историями и пытаясь превзойти друг друга в своих знаниях науки. Не имело значения, что алхимик всё чаще и чаще видел ту милую, нежную улыбку, которую Хьюго приберегал только для него, когда они были одни и наслаждались присутствием друг друга. Не имело значения, что однажды ночью парень закинул Вэриану руку на плечо, как будто делал это миллион раз раньше, с этой мягкой улыбкой на лице, и это просто казалось искренним.       Это не имело значения.       Это не могло что-либо значить. Если же он позволит этому что-то да означать, если он позволит себе думать, что Хьюго поменялся, что предаст не их, а Донеллу, если он в этом ошибётся, тогда победа останется за Донеллой. И это одно, с чем можно справиться, но это также разбило бы сердце парня из Короны.       И это его пугало. В последний раз, когда он чувствовал подобную боль, его доверие было обмануто, обещание было нарушено… Что ж, он заслужил звание Стервы Короны. Но он не хотел, чтобы всё повторилось.       Вот почему он не позволил Хьюго давать ему обещаний. Особенно пустых. … — Я просто хочу помочь. — говорил ингваррец, когда только присоединился к ним. — Вы можете мне доверять. Я обещаю. — Не надо, — произнёс Вэриан. — не обещай этого. Если тебе можно доверять, то ты это докажешь. Но не давай обещаний, которые не сдержишь. … — Я не оставлю тебя, — заявил Хьюго во время Теневого Испытания, где инженер Короны был тяжело ранен. — Я с тобой. До самого конца. Я обещаю... — Нет, — выдавил из себя тот. — Нет. Я говорил тебе: не давай обещаний, которые, возможно, ты сможешь не сдержать. — Но это я сдержу, — упрямо продолжал парень. — клянусь тебе. …       И вот недавно, ночью у костра, он обнял Вэриана за плечи, положив подбородок ему на голову и что-то бормоча в полусне: — Я сделаю всё, что смогу, чтобы ты достиг этой Библиотеки. — он уткнулся носом в черные волосы. — Я обе- — Не обещай. — отрезал Вэриан, прежде чем Хьюго успел договорить. — Не обещай. Ты же знаешь, как я к этому отношусь. — Я знаю, — он рассмеялся, чуть зевая. — именно поэтому я сказал: «Сделаю всё, что смогу». Даже если я не могу предвещать успех, я могу попытаться. Это то, что я тебе гарантирую. — Не обещай, — повторил алхимик, наклоняясь ближе к другу. — На всякий случай. — Хорошо, Веснушки. Как хочешь… — по-доброму усмехнулся собеседник, после чего уснул, всё ещё обнимая Вэриана.       В тот момент алхимик старался не думать о том, что Хьюго подчинённый Донеллы. О том, как весь её план состоял из того, что Хьюго будут доверять и считать за своего. Вэриан просто пытался хоть на мгновение забыть, что он не сможет по-настоящему доверять ингваррцу, пока тот молчит о своём двойном агенстве, потому что в конце-концов должен предать их. Был хороший шанс, что он предаст их.       Вэриан потерпел неудачу.       Он не был глупым. Но он был эмоциональным. Он был сентиментальным. Он был мягким.       Прежде всего, он заботился о Хьюго.       В ту ночь, когда Хьюго спал на его плече, Нуру и Йонг мирно дремали в палатках, большая, разумная часть Вэриана опасалась худшего исхода в конце всего этого. Он всхлипнул. Тихо. Он старался не зарыдать. Лишь перехватывало дыхание. Он не позволял себе рыдать, но ничего не мог сделать, чтобы остановить катящиеся по лицу слёзы.       Хьюго не был Флинном Райдером. Вэриан не был Рапунцель. Люди могут измениться, но они не меняются в одночасье, а иногда и… Ну…       Иногда люди не менялись вовсе.

***

      Обычно учёные цветут в неопределённости. Если бы они были уверены в итогах, прежде чем начать работать, то не было бы смысла в экспериментах или попытках открыть нечто новое. Природа большинства неопределённых вещей допускала повторяемость в процессе экспериментирования, позволяя не просто проверить что-то один раз и назвать фактом, но вернуться назад и воссоздать те же результаты для укрепления теории. Проблемы возникали, когда что-то не работало таким образом.       Взять ту же магию в качестве примера. То, что являлось правдой сейчас, в следующее мгновение могло стать абсолютной ложью. Заклинание истощения было ярким примером подобного поведения магии, что подтверждалось как свидетельствами из вторых уст, так и собственными наблюдениями Вэриана.       Он и Кассандра носили перчатки, причём у обоих они были кожаными. Но разница между тонкими бойцовскими и толстыми рабочими перчатками была настолько велика, что там, где Кэсс обожгла руку дотла, Вэриан же остался невредим.       У Великого Древа, а затем и у Зан Тири, действия заклинания было достаточно, чтобы все вокруг ослабли чуть ли не до потери сознания, но в лаборатории со своим отцом Вэриан не почувствовал и малейшего ухудшения здоровья. Возможно, дело было в том, что существовала разница, когда заклинание иссушало силы у определённого ресурса, а не общего, но это снова не имело смысла, потому что ослабление действовало и когда заклинание было сосредоточено на зачарованных лозах Великого Древа.       Вэриан бы поверил, что это было в нём что-то не так, раз он избежал эффекта заклинания, если бы сам однажды не испытал на себе истощение. Но в этом опять не было бы логики, так что алхимик даже рад, что дело было не в нём.       Поэтому он ненавидел магию. Её правила менялись, казалось бы, без всякой причины. Он мог проводить тысячи одних и тех же эксперементов, но результаты всегда выходили бы разными. Никакой стабильности. Любые теории, которые он ни придумывал, в лучшем случае оказались бы неопределёнными, а в худшем — были бы полностью опровергнуты на следующем же повороте.       Точно такая же проблема пронизывала человеческую природу.       Некоторые вещи столь же надёжны, как нерушимые золотые локоны Рапунцель. Например, как Йонга обязательно привлекало всё взрывоопасное, он спрашивал о том, как работает Флиннолиум, чем его реакция на катализаторе отличается от реакции Квиринеона, который взрывался при слишком сильном толчке. Или как Нуру всегда можно было обнаружить бодрствующей в тёмные или предрассветные часы, изучающей звёздное небо с дневником на коленях и телескопом рядом, потому что чем дальше на Север или Юг они отдалялись от Кото, тем меньше различий она видела в том, как звёзды двигались по небу. Или как Хьюго всегда отвечал на вопросы о том, как у него дела, словами «Я в порядке», даже если у него был воткнут нож в бок.       Но всё остальное было таким же непостоянным, как чёртово волшебство. Бывало так, что в один день Йонг ел всё, что было из съестного, а на следующий и не прикасался к еде, потому что у него было настроение только на домашние пельмени, такие, которые приготовила его мать в тот вечер, когда он вместе с инженером Короны покинул свой дом. Иногда Нуру часами разглагольствовала о политике, жаловалась, как ей хотелось бы многое поменять в той или иной политике, но в других ситуациях она молчала или меняла тему на что угодно, чтобы не обсуждать очередные распри между народами. Иногда Вэриану казалось, что Хьюго изменился, что действительно заботится о них, обещая остаться и пройти весь путь вместе, а затем снова исчезал…       И Вэриан знал, что делал Хьюго, когда исчезал. По тому, как тот ухмылялся и шутил, когда о нём забеспокоились, стоило ему вернуться. Он знал это по тому, как лукавая улыбка ингваррца расплывалась чуть ли не до его глаз и не сходила с его лица до самого вечера, и по тому, как Хьюго хмурился, когда думал, что на его не смотрят. Между прочим, блондин ждал, что Нуру и Йонг заметят и спросят, что случилось, но он ничего им не скажет. Он в порядке. Он просто устал. Он просто хотел бы лечь сегодня пораньше. Вэриан знал, что делал Хьюго, когда исчезал. Знал по тем тихим ночам, когда обычно завязывались разговоры или кто-то вдруг начинал злиться или тихо извинялся за мелкие ошибки.       Вэриан знал, потому что он знал Хьюго. Или, по крайне мере, он надеялся, что знал его.       (О, ему нравилось думать, что это так. Что, несмотря на скрытность, несмотря на работу двойным агентом, несмотря на Донеллу и её планы, Вэриан встретил настоящего Хьюго и провёл с ним достаточно времени, чтобы узнать его. Просто это было тяжело понять, учитывая реальность)       Вэриан не знал, как это проверить. Это его огорчало. — Эй, Прядь, — прервал его размышления голос ингваррца, оставившего компанию Йонга и Нуру, чтобы идти в ногу с алхимиком. — Ты необычайно тих сегодня. О чём-то задумался? — О, ничего серьёзного, — Вэриан проморгался, отходя от ступора. Он собирался потереть рукой затылок, но поздно спохватился. Хьюго не ответил, лишь странно взглянул на него, склонив голову в сторону. Хьюго тоже знал кое-что о Вэриане, например, привычку тереть затылок, когда тот лжёт. Вздохнув, алхимик отвёл глаза. — Я просто… волнуюсь, — произнёс он, стараясь игнорировать расползавшийся по груди страх. — Я знаю, что… У Донеллы есть тактика, как получить тотемы — это была относительная правда. — Она ждёт последней минуты для атаки, я просто… Я не знаю, что делать. Мне будто чего-то не хватает. Чего-то, что стало бы решающим в бою с ней.       Хьюго дёрнул левой бровью, как когда перед ним стояла трудная головоломка. В его волосах застрял маленький красный листик. Несколько недель назад лес приобрёл осенние оттенки. Похоже ингваррцу не повезло стать жертвой уловок начавшихся листопадов. Это мило.       Вэриан тут же отбросил эту мысль. — Что бы и случилось, Веснушки, мы справимся. — Хьюго сжал в ладонях руку друга, постучав своими пальцами по чужим костяшкам. — Всё-таки мы — Комнада Неудержимых, верно? — Да, — алхимик попытался ему улыбнуться, но улыбка выглядела достаточно фальшивой из-за смеси бурливших, зудящих и ползучих эмоций. — Это мы. — его голос стал таким пустым, что захотелось съёжиться. — Ви, — Хьюго нахмурился, положив руку Вэриану на спину, отчего тот вздрогнул. — Серьёзно, чувак, что стряслось? Ты в последнее время такой… Странный. Не похож на самого себя. Это ведь не просто Донелла?       Йонг, шедший впереди них, прыгал по листьям, наслаждаясь их хрустом. Нуру хихикнула, что-то пошутив, чего инженер Короны не услышал. Он бы всё отдал, лишь бы смеяться вместе с ними там, а не думать здесь о предательстве того, с кем сейчас разговаривает и чьего предательства не хотелось больше всего на свете. — Хью, — пробормотал он, обхватив себя за плечи. — Я… Я не… Если ты… — он фыркнул, перебирая и подбирая в голове слова.       Нельзя даже намёка дать на то, что он в курсе всего. Если это произойдёт, то Донелла узнает об этом и изменит свою стратегию, а непредсказуемый враг — опасный враг.       Хотелось обсудить это с Хьюго. Хотелось ему доверять. Доверять его прикосновениям, парировать его насмешки, получать удовольствие от простого времени, проведённого с ним.       Хотелось. Ему безумно хотелось, но он не мог. Он не мог пойти на такой риск.       Он не мог вынести этого горя. — Как думаешь… когда всё это закончится, — заговорил Вэриан, сам не понимая, что несёт. — мы останемся друзьями? — блондин недоумённо заглянул ему в глаза, но Вэриан и сам не знал к чему клонит, какой ответ он хотел бы услышать и что он вообще имеет в виду. — Я просто хочу сказать… Йонгу нужно вернуться к своей семье. И Нуру тоже, она всё-таки принцесса. А ты… ты, я не… Хьюго, я не…       Руки Хьюго оказались на чужих плечах, остановив алхимика на месте. Он развернул его лицом к себе и смотрел с таким настоящим беспокойством. Вэриан хотел верить, что оно настоящее. Чтобы настоящим был и этот всё ещё не упавший листочек в светлых волосах. И этот запачканный от прогулки лохматый хвостик. Но не верилось. Никак… — Вэриан, — произнёс ингваррец (о боже, он использовал его настоящее имя так редко, всего раз или два во время одной беседы). — конечно, мы останемся друзьями. В планах Нуру стать послом, чтобы видеться с тобой каждый месяц. Йонг хочет стать, как я понял, художником по феерверкам, у тебя будет тысяча возможностей поработать с ним. А я… — парень запнулся, и собеседник уставился в его глупые зелёные, искренние (правда он не знал насколько) глаза. Хьюго вдруг улыбнулся своей особой нежной улыбкой. — Я пойду туда, куда и ты, Очечи. Ты навсегда застрял со мной. Вэриан не знал, что заставило его это спросить, но всё же он спросил: — Обещаешь?       Улыбка Хьюго скрылась за удивлением, его глаза скользнули по лицу друга в попытках уличить его в шутке или найти причину этого вопроса. — Ты ненавидишь обещания, Ви. — он недоверчиво сощурился. — Удиви меня, — настаивал алхимик. Отражал ли его голос все те чувства, таящиеся внутри? — Конечно, Вэриан. — трижды поклялся… Это уже напоминает проклятие. — Я никогда тебя не оставлю. Я обещаю. — Прошу, — брюнет положил ладонь Хьюго на грудь чуть выше сердца. — пожалуйста, не разбей его. — Не буду. — убеждал тот, и Вэриан пытался ему поверить.       Впереди слышался смех Нуру и Йонга.       Вэриан хотел ему поверить. Всем сердцем.       Почему это казалось таким невозможным?

***

— Я волнуюсь за Вэриана. — начал Хьюго той ночью, когда инженер Короны вызвался собрать дров. Снова. Он так делал каждый раз последние две недели, стоило им разбить лагерь, хотя он ненавидел собирать дрова, особенно в одиночку. Но алхимик настоял на том, чтобы пойди одному. Что это вообще такое? — Ого, даже не Очечи? — кинула Нуру, подперев подбородок рукой. — Должно быть, это очень важно. — Я серьёзно, — с этими словами Хьюго резко и туго затянул последний узел своей палатки. Эту фразу также подчеркнул шорох, издаваемый зажишающим огонь Йонгом. Ингваррец встал, повернувшись к товарищам. — Да ладно, я не могу быть единственным, кто это заметил. — Знаю, — вздохнула Нуру, сменив веселье на лице удручением. — Он такой тихий и молчаливый. Явно не в себе. — Не понимаю, — вдруг пискнул разглядывающий пламя Йонг, откинувшись назад и опёршись на руки. — Если его что-то беспокоит, то он всегда может обсудить это с нами. Лучше о таком поговорить, он сам так утверждает. — Мне кажется, что он чего-то боится. — Хьюго плюхнулся между друзьями, закинув руку на подпёртую ногу. Огонь потрескивал перед ними. — Он меня спрашивал, как мы сможем остаться друзьями после всех Испытаний. Не думаю, что это всё, я точно что-то упускаю. — Что-то, о чём он нам не рассказывает. — согласилась принцесса. — Может он говорил тебе что-нибудь ещё? Что-нибудь, что могло бы заставить его переживать о будущем? — она потёрла руки. — Он не так уж и хорош во лжи. Не для нас. — Не знаю, что это могло бы быть! — Хьюго провёл ладонью по волосам, спутав их ещё сильнее прежнего. — Он просто говорил о… Не знаю, о Донелле, о её планах и… я не знаю. — Ненавижу чего-то не знать. — проворчала Нуру. — Я тоже. — Может быть, он что-то выяснил? — предположил Йонг, чуть меняя положение ног. Его глаза не отрывались от костра. — Что-то, о чём он нам не хочет рассказывать, потому что не хочет нас пугать. Он думает, что-то способно нас разлучить. — Ничто не может нас разлучить. — сразу же перебила его Нуру. — Меня не волнует, какие козыри в рукавах у этой женщины, мы — команда! Ничто это не изменит! — Но Вэриан боится этого, — повторил мальчик, усталое выражение его лица передавало бесчисленные опасности и драмы, с которыми он уже успел столкнуться. Он был молод для этого. Для всего того, во что превратились эти поиски. — значит это что-то крайне серьёзное. Возможно, у нас не будет выбора. — Нет, — Хьюго потёр глаза, раздумывая над словами младшего. — Нет, он не думает, что это неизбежно. Он заставил меня пообещать ему, что я не оставлю его. Он бы не сделал этого, если бы не думал, что у меня есть хоть какой-то шанс сдержать это. — Вэриан ненавидит обещания. — нахмурилась Нуру. — Именно.       Лишь треск огня нарушал возникшую тишину.       На самом деле, никто из них не знал, что сказать. У них не было общей картины на сложившуюся ситуацию. Даже Хьюго не мог понять, несмотря на все известные лишь ему части этой головоломки, что именно заставило Вэриана так перемениться в поведении. Ему казалось, что он смотрит на механнизм снизу, точно видя, как он работает, но не подозревая о том, что может понять человек, наблюдающий со стороны. Как можно понять внутреннюю работу, даже не заглянув чуть дальше внешнего вида?       Но Вэриан обладал таким талантом. — Хорошо, — вдруг снова заговорила принцесса Кото. — Что у нас есть? Это, веротояно, как-то связано с планами Донеллы. А также это, по его мнению, может нас разделить. — Он также упомянул, что она ждёт до последнего, чтобы начать действовать. — Хьюго пожал печами, потянувшись потереть рукой шею, когда понял, что собирается сделать. Это была привычка Вэриана, которую он перенял. Парень снова положил руку обратно на колено. — Не знаю, что заставило его так думать, но так он сказал. — Это, в принципе, достаточно логично. — заметила Нуру, теребя своё ожерелье. Это был простой шнурок с привязанным к нему тотемом Воздуха. — Мы делаем всю работу за неё, а затем она просто забирает все тотемы себе, как это сделал ты в Баянгоре. Но можно подумать, что она… ну, просто нападёт на нас или что-то в этом роде. На неё работают сильные головорезы, зачем ещё она тогда посылала своих людей атаковать нас, прежде чем она предпримет реальные действия, кроме как проверить нашу силу? — Вэриан думает, что это не проверка, а отвлекающий манёвр. — вставил слово Йонг, скрестив ноги. — Ты помнишь того воина, которого мы поймали и дали ему сыворотку правды? — Это было довольно давно, — Хьюго вопросительно изогнул бровь. — И он не выдал нам ничего полезного. — добавила Нуру, растеренно взглянув на мальчика. — Если я правильно помню. — Не совсем, — оспорил Йонг. — Вэриан спрашивал, кому он доносит, следят ли за нами и тому подобное. Он спросил, не прислали ли его для отвлечения внимания. — А парень не знал, — продолжила принцесса. — Вэриан считает, что это что-то значит, — кивнул тот. — иначе он бы не спросил. — Однако до этого мы даже не знали, что его послала Донелла. — отметил ингваррец. — Мы даже не знали, что она всё ещё в игре. — Может быть, он уже догадался, что происходит. — вновь пожал плечами Йонг. — В то время у нас и не было ничего, что могло бы вызвать подозрение… «Кроме тебя» — недоговорил мальчик, но Хьюго его понял. — Это не значит, что он всё ещё думает, что люди Донеллы для этого и нужны. — сказал блондин, пытаясь не замкнуться в себе. Нужно сохранять спокойствие и лишь немного переживать, таков уж стиль Хьюго. — Кто знает? Может быть он думает, что они узнали какую-то тёмную правду о том, что он на самом деле предпочитает кофе горячему какао, и это должно нас расколоть! — Что? — хихикнула Нуру. — Ты же не думаешь, что у Вэриана есть какие-нибудь мрачные секреты? — У кого? У мистера «Секреты-Никогда-Никому-Не-Помогают-Лучше-Поделиться»? — Хьюго покачал головой. — Ты немного не так поняла, Звёзды. Я знаю, что он бывает лицемерным. Знаю, как тот факт, что трава зелёная. У меня просто ощущение, что это больше похоже на «Боже мой, моя ужасно-трагичная-предыстория-о-которой-мне-абсолютно-точно-больше-не-снятся-кошмары», чем на «Кстати-я-так-то-втайне-злодей», улавливаешь? — Ах да, — присоединился Йонг. — Травма. — Это… Это не должно б-быть смешно! — заливалась хохотом девушка. — Почему. Почему это сме-смешно? — Потому что это ничего не значит. — выдал Хьюго, хотя в голове крутилось «Потому что это правда». И в этот момент он осознал, что это действительно правда и действительно ничего не значит. — Что ж, мы, очевидно, не будем заставять его изливать нам всю его тьму, что прячется в углах его души, но мы знаем, что если бы он рассказал, или даже любой рассказал это за него, это не имеет значения. Какая бы ни была причина его кошмаров, это не изменит того времени, которое мы провели с ним, также, как и наше отношение к нему. — Когда ты успел стать таким сентиментальным? — по-доброму усмехнулась Нуру. — Я просто констатирую факты! — возмутился парень, кинув в сторону подруги маленький камешек. — Ах так! — девушка оторвала кусочек коры от пня, на котором она сидела, и швырнула его обратно Хьюго, попав тому прямо в лоб. — А что насчёт вас, сэр, «Вы-Не-Хотите-Слышать-Мою-Депрессивную-Предысторию»? Ты в курсе, что тоже самое относится к тебе? Хьюго промолчал и вернул взгляд на огонь, лишь бы не смотреть на Нуру, его улыбка исчезла с лица: — Мы отклоняемся от темы. Что бы там не происходило с Вэрианом, это началось недели две назад. Если только сейчас не просто плохое время года. — Две недели назад всё лишь ухудшилось. — поправил Йонг. — Его состояние продолжается довольно долго. — О чем это ты? Он стал другим только последние две недели. Может две с половиной, если быть щедрым. — механик поморщился, наклонившись ближе к другу. — Нет, — возразил тот, в его глазах читалась упрямость, будто этот факт был очевидным. — Последние две недели ему стало хуже, но он не был до конца честен уже несколько месяцев. С тех пор, как допросил того парня. Разве вы этого не заметили? — Йонг, ты знаешь его дольше всех, — сказала Нуру, переглянувшись с Хьюго. — Что ты имеешь в виду, говоря, что он не был до конца честен? — Он часами пропадал на рынке и не рассказывал нам, где он был конкретно. Он отказывался участвовать в веселье и шутках…не знаю, — Йонг мотнул головой, ковыряя траву. — Как будто он боялся позволить себе расслабиться и насладиться моментом. Я часто вижу, как он часами пишет в дневнике, но большую часть этого времени он просто злится на страницы, вырывает их и бросает в огонь. Я пытался спросить, что случилось, но он вседа отвечает… — «Ничего», — закончили все трое в унисон. Йонг кивнул. — Да, — подтвердил он, затем разочарованно фыркнул, как когда не может заставить работать свои изобретения. — Я ничего не понимаю… — Хмм, — промычала в замешательстве принцесса. — Мы знаем, что он был на рынках, не так ли? Но он ведь расказывал нам где он был, показывал, что купил. — Не везде, где он был, — снова возразил мальчик. — Что? — Он купил каломель, когда мы проезжали мимо Баянгора. — уточнил Йонг. — Продавать каломель в Баянгоре незаконно. Он не мог бы купить его на обычном рынке. — Ну и что? — Хьюго усмехнулся без особого энтузиазма. В его голову пришла довольно нелепая, по его мнению, мысль. — Думаешь, он ускользнул на чёрный рынок, не сказав нам? — Ага.       Старшие затихли, не зная, как на это отреагировать.       Это было трудно принять. Вэриан, добрый парень, моральный компас ингваррца с его постоянным «Не думай это красть, Хьюго», и заключал сделки с преступниками прямо у них под носом? Нет, он никогда бы этого не сделал. По крайней мере, Хьюго считал так. Он скорее подумает, что Вэриан забрёл не в тот переулок и купил каломель, даже не подозревая, что это вне закона.       Но, опять же, Йонг знал Вэриана лучше, чем любой из их компании, даже если и знал его всего на несколько недель дольше. А Вэриан, казалось, всегда знал немного больше о тонкостях криминального мира, чем Хьюго ожидал от королевского инженера.       В это было просто… Просто трудно поверить.       «Сегодня вечером костёр будто звучит громче обычного», — решил Хьюго. — Значит, несколько месяцев, — признал он. — Но что же сделало ситуацию ещё хуже? — Нуру приподнялась и чуть наклонилась вперёд. Эта поза, которую она переняла у Хьюго после нескольких месяцев путешествий с Вэрианом. — Разве что-то происходило недели две назад?       Все замолчали, погружаясь в воспоминания.       В целом, последние несколько недель были спокойными. Никаких головорезов, никаких Испытаний, никаких опасностей. Как предположил Хьюго, всё, что произошло — это небольшая его оплошность, из-за которой, во время последнего отчёта перед Сайрусом, он мог дать мужчине понять, что стал мягче для этих людей. Но Вэриан не мог об этом знать. Хьюго слишком хорошо умел избегать слежки за ним, да и у алхимика Короны не было никаких причин начать следить за Хьюго. Возможно, он подметил, что блондин был немного подавлен после этой встречи с Сайрусом, но Нуру и Йонг тоже это заметили. Не из-за чего было лишний раз скрываться. Кроме того, Вэриану стало хуже не в те дни. Когда же это реально началось?       Две недели назад, может чуть больше…       Это не же не из-за того, что Хьюго тогда ночью обнял Вэриана в полусне? Или это из-за обещания, которое, казалось, ему приснилось… Вэриан на следующее утро, конечно, вёл себя слегка уклончиво, но причина не могла скрываться в этом, верно?       Тогда почему?       Незадолго до этого, вечером Вэриан сидел совсем рядом, улыбался и смеялся. «Расслабился», — подумал тогда Хьюго. Был ли он не прав? Он что-то опять упустил?       Мог ли Вэриан заметить что-нибудь?       …Вот дерь-       Он знает? Неужели сам догадался? Не может быть! Хьюго был осторожен. Он был уверен, что не сделал и не сказал ничего, что могло бы связать его с Донеллой. Не было никаких оснований думать, что он на неё работает. Никаких оснований.       Никак нельзя прийти к этому выводу.       Если бы были основания, то это было бы плохо. Это было бы самым худшим, что могло произойти. Это разбило бы весь мир Хьюго, а потом осколки собрали бы в совок и запихнули ему в глотку. Солнце рухнуло бы прямо на него и поджарило, как форель. Это вывернуло бы его наизнанку, вверх тормашками, и выворачивало бы до тех пор, пока Хьюго сам бы не запутался, где право, а где лево.       Вэриан не мог знать, потому что иначе Хьюго его потеряет. А он не хотел потерять Вэриана. Вэриана, который дал ему все шансы стать лучше. Вэриана, который утверждал, что второй шанс заслуживают все. Вэриана, который следил за тем, чтобы Хьюго никогда не отставал в путешествии. Вэриана, который заботился о нём и какой-то уловкой заставил Хьюго заботиться в ответ. Вэриана, который его спас. Вэриана, который мог догадаться, что всё время пытался спасти предателя.       Нет, нет и нет! Он не мог прийти к этому выводу. Кроме того, Йонг сказал, что это продолжалось месяцами, а не началось две недели назад. Даже если объятия и обещание были бы тем, из-за чего ему стало хуже, то это не из-за того, что он всё понял. Причина скрывалась в другом…       (но почему та ночь его расстроила? Было ли всё-таки дело в объятиях?)       Что-то, что продолжалось уже несколько месяцев, и началось с того парня-пехотинца Донеллы… Йонг говорил, что Вэриан проходил через чёрный рынок где-то в то время, когда они проезжали через Баянгор по пути на четвёртое Испытание. Алхимик знал об уголовных делах больше, чем думал Хьюго. Неужели так сложно было поверить, что он разбирается в криминальном подполье?       Было ли правильно думать, что он расспрашивал кого-то о Донелле?       Он не мог знать правды. Не мог. Никто не знал, что королевский инженер Ингварра взяла под свою опеку Хьюго. Никакой связи не было. Не было. Не-бы-ло.       Когда Вэриан перестал спрашивать Хьюго, почему тот остался с ними?       Когда Вэриан начал пытаться сделать его частью их комнады, чтобы к нему было легко привязаться?       Когда Вэриан решил, что лучше разделить тотемы между командой, чем держать их все в своей сумке?       Когда он успел, взглянув Хьюго в глаза, протянуть ему Водный Тотем?       Когда он успел предпринять те шаги, что всё сильнее усложняли работу ингваррца?       Раньше в этом виделось слово «неосознанно». Он неосознанно предпринял шаги, усложняющие работу Хьюго.       Хьюго успел просмотреть все свои воспоминания, каждое малейшее взаимодействие, каждый взор, каждый взгляд, каждое раздражение алхимика, и то, что он понял, пронзило его до костей.       У Вэриана было такое выражение лица, когда он пытался решить задачку. Он морщил нос и щурил глаза, будто пытался запугать проблему, чтобы она решилась сама собой. Этот взгляд стал хорошо знаком Хьюго ещё в первые несколько недель знакомства. Какое-то время он думал, что алхимик просто его ненавидел, но потом он заметил, что парень смотрит так и в дневник, и на загадки Деманитуса, и на проблему метеоров в Кото, и понял, в чём дело.       Несколько месяцев назад, однажды днём, блондин заметил, что уже давно не видел этого взгляда на себе. Он это заметил всего через несколько недель после того, как этот безмозглый пехотинец раскрыл имя Донеллы. Примерно в это же время Вэриан один отправился на рынок, когда он, вероятно, посещал чёрные рынки.       Хьюго думал, что Вэриан просто принял его, как часть команды.       Возможно, это было принятие желаемого за действительное.       Возможно, он просто был головоломкой, загадкой, которую нужно было решить, и к тому времени Вэриан уже её решил.       Вот только недавно это взгляд вернулся, когда алхимик наблюдал со стороны. Только тогда Вэриан думал, что Хьюго этого не видит, и ещё в этом заключалось что-то другое, чего не было в начале их путешествия. Что-то эмоциональное, что-то, что казалось больше нервозностью или страхом. Предположительно, это было связно с тем, что возникло между ними, и Вэриан просто пытался оценить, чувствует ли Хьюго то же самое, или выяснить, что чувствовал механик в первую очередь.       Хьюго думал… Хьюго думал, что это было именно так. Надеялся на это.       Может быть, он ошибся.       Может быть- — Хьюго? — Нуру вырвала его из ступора. — Ты о чём-то задумался?       Рука парня снова оказалась на шее, и какой-то момент он забыл контролировать свои эмоции. Ему показалось, что его переживания были написаны у него на лбу жирным шрифтом. Осторожно он повторно наложил слои маски, к которым со временем относился всё менее и менее внимательно.       Ему это не нравилось. Он не любил что-то скрывать от этих людей, от своих друзей. Он просто… пока не мог им рассказать. Пока он не убедится, что это не приведёт к тому, что Донелла немедленно переключится на решительные действия. — Нет, — наконец выдавил он из себя. — нет, ничего такого. Я не думаю, что… — О чём болтаете? — раздался голос с края поляны, и три пары глаз устремились на Вэриана, чьи руки были набиты ветками и сучьями для костра. В его волоса, прямо над очками, застрял маленький жёлтый листочек. Это было забавно и мило. — Э-э… Ни о чём? — Политика. — Алхимия.       Все трое переглянулись, на что Вэриан поморщился. Затем вздохнул и покачал головой. А этот листочек крепко завяз в его шевелюре. — Как скажете. — его тон смягчился. — Пора нам готовиться ко сну, наверное, — алхимик положил стопку веток напротив Хьюго. — Солнце зашло больше часа назад, а завтра нам придётся рано вставать. Дни становятся всё короче.       Нуру в последний раз перекинулась взглядами с Йонгом и Хьюго, после чего встала, кивая: — Итак, — Третья смена, знаю, — закатил глаза старший. — Мы обсуждаем это каждую ночь. Наш порядок дежурств никогда не меняется. — Верно, — поддакнула девушка. — Так что, я надеюсь, на этот раз кто-нибудь из вас разбудит меня, вместо того, чтобы я сама просыпалась и находила, что кто-то из вас или вы оба спите на дежурстве. — Я. Что? — Мы не!.. — Не так! Когда было… — Просто он продолжает пытаться… — О-хо-хо, не вешай это на меня, ты…       Пока Вэриан и Хьюго переругивались сначала с Нуру, а после друг с другом, та лишь покачала головой и жестом позвала Йонга уйти в палатки. Они вдвоём разошлись, оставив старших наедине.       Спор продолжался ещё несколько минут, прежде чем кто-либо заметил, что они остались одни. — Так что это Вэриан должен нести вторую смену, но он просто отказывается спать. Поняла, Звёзды? — Хьюго метнул взор на давно опустевший пень, проморгавшись несколько раз. — Звёздное Сияние? — из палатки Йонга раздался храп. Инваррец только драматично вздохнул. — Серьёзно? Это трусливый поступок, принцесса! — Заткнись, Хьюго! — сонно рявкнула Нуру. Тот лишь проворчал что-то себе под нос, но умолк в следующее мгновение. — Послушай, Хьюго, — произнёс Вэриан, потирая переносицу. — Хотя бы на одну ночь, прошу, ты мог бы встать на вторую смену? Не оставаясь при этом ещё и на третьей?       Первым инстинктом инваррца было пошутить, как он всегда это делал. Его первой мыслью было, что это будет очередной спор о том, кому следует идти спать, а кто остаётся на дежурстве, пока не станет слишком поздно, чтобы что-то доказать друг другу. А после один из них снова бросит вызов другому, чтобы выяснить, кто сможет продержаться обе смены. Пока что никому это не удавалось, хотя пару раз они были близки к успеху.       Но что-то шевельнулось в животе Хьюго. Но что-то шевельнулось во взгляде Вэриана, который изменился за пару недель. Утверждения Йонга засели в голове. О том, как Вэриану, каким бы усталым ни был во время этих руганей, ему не хватало его обычного огонька и резкости.       Из-за этого он вообще не стал что-либо ему отвечать.       Хьюго был вором. Более того, он был мошенником, и хорошим. Его старые привычки взяли верх, и он сделал единственную логичную вещь…       Играл естественно. — Что случилось, Голубика? — спросил он с ухмылкой, подпирая подбородок одной рукой. — Дуумаешь, что не сможешь продержаться ещё одну ночь в моём ослепительном присутствии?       Это была ошибка. Он знал, что, когда Вэриан что-то хочет сказать, но не позволяет себе этого, он начинает дёргать манжеты своих перчаток и закусывать губу. Как и сейчас. — Хьюго…       Ухмылка исчезла с лица ингваррца, сердце ушло в пятки. Взгляд зелёных глаз метнулся к огню: — Можешь занять вторую смену. — твёрдо сказал он. Когда собеседник поднял глаза, собираясь протестовать, Хьюго добавил. — Не из-за того, что я упрямый, честно, я просто… Не думаю, что смогу заснуть в ближайшее время.       Он ждал действий Вэриана. Будет тот спорить или, может быть, просто молча отступит. Хьюго не знал, что будет лучше. Протест чувстовался бы нормой, но он не был уверен сможет ли притворяться дальше, чувствует ли он самого себя сейчас нормально. Ведь Вэриан знал. Очевидно, он знал всё уже давно, но Хьюго не был в курсе, что с этим делать дальше.       Неужели все те шансы, которые ему дал алхимик, вся та вера, которую ему любезно подарили, были ложью? Означало ли это, что каждое их общение происходило с версией Вэриана, отгороженной знанием о криминальных связях Хьюго? Неужели, всё это было неправдой? Неужели… та штука, эта драгоценная, безымянная вещь, что росла между ними, которая, как думал Хьюго, росла между ними была просто… просто…       Вэриан вдруг плюхнулся рядом, скрестив ноги и сжав в пальцах ткань брюк. — Я тоже не усну… — Значит… Мы просто посмотрим, кто продержится дольше. — промычал в ответ механик, отгоняя все тревожные мысли. — Нуру будет недовольна. — Нуру всегда недовольна.       Послышался смех, ну, или что-то наподобие смеха, если бы он не был таким вялым.       На свету костра показался листок, только что упавший с ветки. Тут же лёгкий ветерок подхватил его и бросил прямо в огонь.       Опомнившись, Хьюго взглянул на маленький жёлтый листочек, запутавшийся в волосах Вэриана. Он протянул руку, и брюнет отшатнулся.       Тогда, вероятно, дело было в объятиях.       Возможно, просто возможно, Вэриан сидел просто слишком близко. — У тебя вот тут… — Хьюго вытянул лист и протянул его парню. Тот несколько секунд смотрел ему в руку, а потом фыркнул. Хрупкая улыбка на какие-то мгновения тронула его губы. — Спасибо, — ответил Вэриан, встретившись глазами с другом. — Но это было не обязательно. — Это лишь лист, Прядь. — Нет, я имею в виду… — алхимик потянулся к голове Хьюго. Тот едва почувствовал, как чужие пальцы прошлись по его волосам, когда ему показали красный лист. — Это было на тебе уже несколько часов. Я хотел посмотреть, сколько времени тебе понадобится, чтобы это заметить или чтобы оно само выпало.       Хьюго проморгался, уставившись на маленький листочек, а затем метнув взор на Вэриана. Пузырь чего-то вроде возмущения лопнул в его груди, но миллионы других пузырей, щекочущих сердце, перекрыли его.       Сперва парень слабо хихикнул, затем засмеялся, и вскоре Хьюго начал в истерике хохотать ни с чего, пока всё не переросло во что-то более влажное, жалкое и до ужаса болезненное. Он прижал руку ко рту, что едва могло успокоить рыдания. Слёзы совершенно не останавливались. Свободной рукой ингваррец сжал колено, забыв о жёлтом листе в его ладони.       Часть его упрекала себя за то, что он позволил этому случиться, что он позволил себе так сильно пошатнуться из-за простого листа.       Другая часть Хьюго шептала, что всё было слишком быстро, чтобы суметь предотвратить истерику. Да и какой вообще смысл это теперь останавливать?       Третья часть просто кричала, кричала и кричала.       Затем на плечо ингваррца упала рука в перчатке. Как по выстрелу, Хьюго вдруг прижался к Вэриану так сильно, будто тот был единственным, что осталось в мире. Как будто отпустить его — значит потерять навсегда.       Он не был так уверен, правда ли это. — Хьюго… — потерянно пролепетал голос алхимика. — Что с тобой?..       И Хьюго думал. Он думал, что абсолютно необходимо сказать, что необходимо признать, потому что он уже не способен держать это в себе, хоть убейте. Может внутри него просто был стакан, что переполнился до краёв, и теперь то, что нужно было скрывать и сдерживать, вылилось наружу, превратившись в мировое наводнение. Но он не был в том уверен. Имело ли это значение? Результат всё равно тот же. — Ты знаешь… — непроизвольно соскользнуло с языка блондина.       Это было сказано шёпотом. Почти беззвучно. Настолько тихо, что Нуру и Йонг не смогли бы это услышать, даже если бы не спали (а они оба очень быстро уснули). Это был шёпот, но он дошёл до ушей Вэриана, потому что Хьюго почувствовал, как тот замер.       Вэриан ничего не отвечал.       И это было неправильно.       Это было неправильно, ведь, если алхимик ничего не скажет, то откуда тогда Хьюго знать, как действовать дальше? Как можно действовать дальше, не зная реакции Вэриана? — Ты знаешь… — повторил Хьюго, что было похоже на то, что его рот болтает без согласования с разумом. Он крепче обхватил друга. — Разве не так? Ты, чёртов гений, Вэриан, скажи хоть что-нибудь… — Хьюго… — прошептал тот, сжимая плечо механика. Его голос содрогался, будто он тоже был на грани срыва. — Хьюго, да ладно тебе, о чём- — Я даже не знаю, как ты догадался, я не понимаю, но ты знаешь. Верно? Вот почему ты такой странный последнее время.       Вэриану удалось оттянуть от себя друга так, что он снова более-менее, но смог смотреть ему в глаза. Очки ингваррца сильно искривились и испачкались, так что он мало что мог через них увидеть. — Хьюго, сделай глубокий вдох. — попросил Вэриан, хотя сам нагло проигнорировал свой же совет. — Объясни мне, о чём ты говоришь.       Что ж, Хьюго никогда не был хорош в исполнении приказов. Наконец отпустив брюнета из цепкой хватки, он начал рыться в своих карманах, стряхнув ладони алхимика, когда тот снова попытался его успокоить. Он вытащил один маленький, достаточно простой предмет. Пытаясь игнорировать бешеное биение сердца в груди, Хьюго взял Вэриана за руку и прижал эту вещь к ней. — Я с тобой. — настаивал он с такой решимостью, какую только мог припомнить за всю свою жизнь — Я обещаю.       Голубые глаза Вэриана впились в зелёные, затем опустились на руку и водный тотем. Он крепко сжал его. — Два обещания в один день — это… не очень хорошая привычка, Хью… — голос алхимика был крайне слабым и усталым.       Этот жест со стороны блондина ни о чем ему не говорил. Не говорил того, что он на самом деле хотел знать. А ему было необходимо знать, было ли что-то реальным в Хьюго. Ему необходимо знать, было ли это действие неким извинением и продолжением того, что между ними было, но более искренне, или же это было предложением начать всё с нуля. Ему было важно знать, что было у них на самом деле, а что лишь маской.       Хьюго же ненавидел эти маски. Он устал от них. Устал носить их и видеть, ведь только сейчас он понял, что они могли быть на других всё время.       Также Хьюго хотел понять, насколько Вэриан скрывался за маской. Как много он утаивал, где притворялся, где играл чью-то роль, узнав, что Хьюго начал отыгрывать свою первым. — Но это одно и то же обещание, — возразил Хьюго, вцепившись рукой в свои волосы, будто это могло помочь удержаться здесь. — разве я не прав? Я останусь с тобой. Я останусь с тобой. Я не собираюсь так просто отвернуться и… и- — Хьюго, — прервал его алхимик, протягивая в его сторону руку, как вдруг остановился. Между ними будто появилась стена, как долго она существовала?.. — Как ты понял?       На этот вопрос Хьюго мог бы дать много ответов. Ответы, что звучат менее пафосно, чем правда, но являющиеся неопределённостью. Внезапное осознание, словно землетрясение, что ему, возможно, придётся пересмотреть каждое взаимодействие с Вэрианом, что у них когда-либо были, чтобы попытаться разобраться, что из них было подлинным, а что было покрыто слоем завуалированного недоверия. Дело в том, что тот самый человек, в которого он влюбился, был тем, кто знал о его обмане почти с самого начала, но мог не знать, что Хьюго отказался от предательства более месяца назад. — Это единственное, что было логично. — ответил ингваррец, потерев переносицу. — Как ты вообще догадался? — Это единственное, что было логично. — повторил за ним Вэриан, пожав плечами и опустив руку. — Я где-то что-то не так говорил? — Тут скорее то, где и что ты не говорил. — поправил алхимик, повернувшись лицом к огню. — А ты никогда не говорил о причинах, по которым остался с нами, и я не видел веских причин, почему ты остался. Ну, пока я не узнал о Донелле и её причасности. Это была единственная стратегия, оправдывающая её действия. — Ты перехитрил её… — прошептал Хьюго, смотря на Вэриана и на то, как свет костра играл в его голубых глазах и на медных очках. Он и подумать не мог, что сейчас сможет восхищаться интеллектом Вэриана больше, чем когда этот мальчишка смог самостоятельно починить Оливию, а Хьюго всего лишь раз показал ему её механизм и принцип работы за несколько месяцев до того, как мышка сломалась. — Ты в самом деле перехитрил Донеллу! Никто не мог перехитрить Донеллу!       Вэриан снова пожал плечами, будто это был пустяк для него. Будто он постоянно совершал блестящие стратегические подвиги и регулярно в одиночку обыгрывал опасных противников. — Так-то я не перехитрил её. У меня ведь нет плана, как ей противостоять. — Но как?! Как тогда ты называешь семь месяцев привязки меня ко всем вам? — пробормотал Хьюго. Обида на самого себя и на алхимика на мгновение взяла верх над его эмоциями. — Я не знал, что это сработает. — признался собеседник.       Ингваррец почувствовал, как возвращается до боли знакомое напряжения.       Он не хотел спрашивать.       Ему пришлось спросить. — Теперь знаешь?       Тот даже не посмотрел в его сторону, лишь пялился на тотем в своих руках. Брюнет поморщился, сузив глаза. — Что я могу сделать, чтобы доказать тебе?! — почти провыл Хьюго. Должно быть, в его голосе звучало отчаяние. Что скрывать, он был в отчаянии. — Хочешь, я… я расскажу тебе всё, что она рассказывала мне? Или порву с ней любые связи, или- — Нет, — быстро оборвал его Вэриан. — Нет, если она поймет, что я обо всём в курсе, что ты предашь её… — Я предам её. — Тогда она изменит свой план. Мы вообще не сможем предугадать её действия. — он стиснул тотем в руке. — Она может перейти к грубой силе, и у нас не будет возможности бороться с этим без серьёзной подготовки. Она может послать кого-то, кого ты не знаешь, чтобы обмануть нас всех. Она может шантажировать любого из нас. Она может использовать свой статус в Ингварре, чтобы убедить позволить ей принять меры, если мы туда доберёмся или она убедит короля и королеву Короны, что у неё благие намерения дойти до последнего Испытания быстрее нас, а потом устроит нам засаду. И я не знаю, что из этого она выберет.       Чёрт, он действительно много думал об этом. Даже Хьюго не учёл некоторые из этих вероятностей. — Пока она думает, что её изначальная идея работает, — продолжил Вэриан. — я могу предсказать, что она сделает, когда и как. А теперь... — он судорожно вздохнул, прижимая одну руку к груди, словно пытался успокоить сердце. — Теперь мне нужно… мне нужно просто... надеяться и верить? Я не знаю...       Душа Хьюго разрывалась на куски. Алхимик же не переставал бормотать: — Надеяться, что ты говоришь правду, что ты с нами, потому что…       Вэриан ему не доверяет... — Потому что, если ты всё ещё... всё ещё лжёшь, если ты с ней, тогда...       Вэриан никогда по-настоящему не доверял Хьюго. — Тогда она всё равно изменит свою стратегию, а я не...       Хьюго был прав. Каждый жест, каждая капля веры, дарованная ему... — А я не знаю, как с этим справиться. Я не знаю, что делать. Я ненавижу чего-то не знать. — Значит, всё это было обманом...       Вэриан вдруг замолк, зажмурившись. Хьюго не был уверен, дышал ли алхимик вообще.       Хьюго не был уверен и в том, дышит ли сам. — Что-нибудь из твоих слов было правдой?.. — инваррец почувствовал, как его голос надломился от боли, сжимающей горло. — Хьюго... — Все эти разговоры о втором шансе, о том, что в каждом есть что-то светлое и доброе, о... о вере в меня, всего лишь... просто какая-то твоя очередная сложная паутина... — Хьюго. — Сладкая, тупо вызывающая привыкание ложь? Я просто проект? Часть какой-то великой игры, по-твоему? Я просто чёртова пешка?.. — Хьюго! — воскликнул Вэриан, схватив того за локоть, от чего механик вздрогнул. — Извини, я просто... Я не могу быть уверен... Она, как я понял, для тебя, как мать или кто-то в этом роде, я не- — И что? — выплюнул блондин. — Ты думал, если я мог бы быть её отродьем, это сделало бы меня непоправимым?.. — Нет! — выкрикнул Вэриан, и на секунды они оба замерли, вспомнив, где они находятся, и осознав последствия их громкой беседы. Оба ждали и слушали. Стоило послышаться храпу Йонга, и Хьюго увидел, как инженер выдохнул. — Нет, — повторил он, снова понизив голос. — Тебя не непоправим. Почти никто не может быть непоправимым, я один из последних людей, кто может выносить суждение о том, кто исправим, а кто нет. — И почему же нет? — усмехнулся Хьюго. — Ты явно умеешь судить лучше большинства людей. Ты мне и так не доверяешь. Что тебя останавливает? — Дело не в этом... Я имею в виду, что хочу полностью верить тебе, я верю тебе во многих отношениях, я просто... — Я не об этом спрашивал, Очечи. — разочарованно перебил ингваррец.       Тот остановился. Медленно, словно прилагая активные усилия, чтобы избежать резких движений, он отпустил локоть Хьюго, обхватив обеими руками сои колени. Вэриан снова взглянул на огонь. — Я знаю, каково это... — заявил он в той же неспешной и осторожной манере, как двигался. — застрять в плохой ситуации по плохим причинам, потому что думаешь, что это поможет тем, кого ты любишь...       И Хьюго не знал, что на это сказать. Он этого не ожидал.       Судя по всему, ему и не нужно было ничего говорить, потому Вэриан продолжил: — Я не знаю, какие у вас отношения с Донеллой. Но я подумал, что это имеет смысл, если... если это нечто большее, чем просто бизнес. Я не хочу сказать, что ты обязательно близок с ней, но мне показалось, что, вероятно, эта была возможность, которую мне пришлось принять во внимание, ведь если это так... — наконец парень вспомнил собственный совет и глубоко вздохнул. — Если это так, если это было так, то я не мог быть уверен, что даже если ты искренне начал заботиться о нас, — а я верю, что так оно и есть — всё равно оставался бы шанс, что ты отвернёшься о нас, ведь ты также заботишься о ней. И это нормально! Просто... Если бы это было так, то я не мог бы этому сопротивляться. Я не могу винить тебя в этом, ведь я, вроде как, бывал на твоём месте. Ну, со мной всё было по-другому, но я всё равно понимаю... — Очечи, — перебил механик. — Ты бессвязен. — Извини... — Всё в порядке, — неохотно сказал Хьюго. — Что ты подразумевал, говоря, что был на моём месте? — Это длинная история, — сильно сжав ткань брюк, сказал Вэриан. — И это... Это едва ли связано с твоей ситуацией, правда. — он ещё раз вздохнул. — Раньше мне самому нужен был второй шанс. И я не хочу быть человеком, что отказывает в нём другим.       Хьюго внимательно наблюдал за ним. Лицо Вэриана исказилось от вины и боли, в глазах блестели слёзы. Он будто смотрел совсем не на огонь, не на землю, а сквозь реальность. Будто смотрел на другое место и в другое время. Гнев инваррца утих, он наклонил голову, произнеся: — Йонг думает, что ты ходил на чёрный рынок, когда мы проезжали через Баянгор. — Йонг? — горько усмехнулся собеседник. — Что меня выдало? — Каломель, кажется. — Хах, я не знал, что это противозаконно... — О чём ты говоришь, Вэриан?! — спросил Хьюго прямо, устав от разговоров. — Откуда ты знаешь, как обходиться с чёрными рынками? Почему ты так сочувствуешь мне? Почему ты не можешь просто рассказать мне? — Это долгая история, — напомнил парень. — У нас полно времени. — Тебе не понравится... — Вэриан уронил голову на колени. — Я хочу сказать, — Хьюго придвинулся ближе к другу, неопределённо взмахнув рукой. — Если только ты всё это время тайно не планировал предать всех нас, это не может быть чем-то уж настолько ужасным.       Смех алхимика был сухим, прерывистым и немного маниакальным. Хьюго привык к уникально манере его смеха — он видел её достаточно раз и решил, что она скорее забавная, чем отталкивающая. Однако сейчас это вызывало лишь сомнения в своих словах. — Хорошо, но просто... — Вэриан поднял голову и немного расслабился, заглянув в зелёные глаза. — Просто, я хочу, чтобы ты знал. Мне нужно, чтобы ты знал: я уже не тот человек, которым был, когда это всё произошло. Прошли годы, а я в истории, что сейчас расскажу тебе, мёртв.       Хьюго, смотря в эти горящие огнём голубые глаза, на минуту забыл обо всех мыслях и чувствах, что преследовали его ещё с беседы с Нуру и Йонгом. Сейчас он видел человека, о котором он переживал больше всего, который смотрел на него в ответ так, словно боялся, что его мир рухнет.       Он обнял Вэриана за плеча, как и две с половиной недели назад: — Конечно, Веснушки, я тебе верю.       И инженер Короны посвятил Хьюго в свою историю. Историю о четырнадцатилетнем мальчике, чёрных камнях и собственноручно созданном янтаре. Историю о невыполненных обещаниях и одиночестве — сначала пренебрежительном, а затем принудительном. Историю о том, как один напуганный ребёнок обманул всю Корону и поставил государство на колени.       Вэриан рассказал историю о долгих месяцах, проведённых в сырой тёмной камере, где он встретил худшее окружение, с которым он когда-либо сталкивался. О том, как он с этой бандой захватил королевство во второй раз — какого чёрта, Вэриан? — и о том, что на этот раз им двигало огромное чувство вины и желание начать всё с чистого листа. О том, как та же самая вина заставила его перейти на другую сторону и поступить правильно, и как он был готов пожертвовать собой ради этого. Как он всё ещё жил в страхе перед словами «Предатели Сапории платят своей жизнью». Как он и по сей день терзается сожалнием.       Хьюго рассказали историю Вэриана, и внезапно многое об алхимике обрело смысл.       Правда, его немного отвлекла одна деталь... — Автоматоны? — наконец вырвалось из него, когда он был точно уверен, что друг не будет продолжать. — Настоящие, полномасштабные, работающие автоматоны Деманитуса? И ты построил их с нуля? Из памяти? После одной встречи? Когда тебе было четырнадцать? — Ну, вообще-то, мне тогда было уже пятнадцать… — Как будто это главная проблема! И как долго ты видел оригинал?       Минута. Вэриан получил шанс увидеть настоящего автоматона Деманитуса, сразился с ним минуту и построил своего собственного по памяти.       Дорогой Деманитус, он любил в гения...       Стоп, стоп. Сильная формулировка. Любовь, серьёзно сказано. Они встретились меньше года назад, и, видимо, большую часть этого времени они провели под масками. Хьюго до сих пор не знал, что такое «команда», а «любовь» это слишком сильное слово, которое он пока не будет использовать. Может, однажды. Но это уже зависело от того, как дальше пойдут у них дела.       Да и вообще, собирался ли кто-то ему рассказать, что этот простой парнишка из Короны супергений, или Хьюго должен был сам понять это через очень эмоционально напряжённый разговор? — Ну, это было не очень-то и сложно, — отмахивался от комплиментов Вэриан. Он снова потёр свою шею, но застыл, встретившись пальцами с рукой Хьюго на плече. — Я о том, что большинство тех принципов в нашей современной концепции часового механизма всё ещё применим, в основном это был вопрос работы в обратном направлении и выяснения того, как заставить вибрации мелодического цилиндра и определять его действия. Постройка портала была намного сложнее... — Ты построил что?       К чёрту всё. Если оставить в стороне время и тайны, Хьюго однозначно был по уши влюблён в этот мозг, если не во что-то ещё. Маленький гений. О его изобретениях ингваррец обязательно его расспросит, но потом.       Это не значит, что той же ночью не было никакого расспроса, но Вэриан вспомнил, что есть другая проблема, которую необходимо решить. Проблема, которая будет преследовать их, если они не решат её сейчас. — Хьюго, — произнёс алхимик, стараясь не смотреть на друга. Страх снова где-то забился в животе Хьюго. — Теперь ты понял? Ты понял, почему я был... Почему я не был до конца уверен, что-? — Я понял это ещё до твоей предыстории, Коротышка, — признался парень, опустив руку. Вэриан вздрогнул, когда по спине прошёлся холод осенней ночи. — И я хочу сказать... что ты не ошибаешься. Не ошибаешься. — блондин хмыкнул, пытаясь обдумать, что говорить. Он мысленно схватил себя за шиворот, когда осознал, что продолжает перебирать, что скрывать, а что рассказать. Он остановился. Он больше не хотел так жить. Он расскажет всё. — Дон вроде как... не мама, а скорее тётя, что-то в этом роде. Она подобрала меня с улицы, не знаю для чего, но, должно быть, она увидела во мне что-то, что, по её мнению, стоило воспитывать. Если то, что она делала, можно назвать воспитанием. Она накормила меня, дала крышу над головой, научила, как стать лучшим вором, учёным. Так что, это что-то да значит. — Да, значит... — неуверенно согласился Вэриан. — Но, знаешь, она не похожа на вас, — добавил Хьюго, столкнувшись с надеждой в голубых глазах. — Она, конечно, заботилась обо мне, но мне кажется, будто нет. Она никогда не показывала какой-то привязанности и любви что ли. — он покачал головой. — Честно, её очень трудно читать. Я никогда не мог понять, действительно ли она меня любит, или же я... ну... просто эксперимент. — Не думаю, что ты для неё лишь солдат, — ответил Вэриан, положив руку на колено другу. — Она явно тебе очень доверяет. Иначе она бы не дала тебе такое задание.       Хьюго фыркнул, но положил ладонь на руку алхимика. — Спасибо, — чуть улыбнувшись, произнёс он       Вэриан не смог не улыбнуться в ответ, затем на лице проявилось его мягкое любопытство: — Итак, — начал он весьма членораздельно, его глаза скользнули по их сжатым рукам. — Значит ли это, что если дело дойдёт до выбора меу нами и ею- — Это будешь ты, — поклялся Хьюго, переплетая свои пальцы с чужими. — До самого конца. — Я верю тебе, — нараспев пролепетал Вэриан. Эти три слова. Эта такая простая фраза исцелила ингваррское сердце и успокоило душу лучше, чем могло что-либо ещё на этом свете. — Спасибо, — легонько толкнул друга плечом Хьюго. — Не стоит, — покачал головой тот в ответ. — Я должен был больше верить в тебя намного раньше. — Я уже понял, Голубика. — Я тебя расстроил. — Я уже не расстроен, Голубика. — Но был! — Я думал, что теряю что-то важное, — пояснил парень, сильнее сжимая руку Вэриана. — Думаю, мне нужно объяснять, что я имею в виду.       Вэриан тихонько усмехнулся, прислонившись головой к плечу собеседника. Он зевнул, прикрыв веки, а затем поморщился от досады: — Нуру будет недовольна.       Хьюго рассмеялся, склонившись ближе к алхимику. — Нуру всегда недовольна.       Огонь мерцал перед ними, успев потускнеть за время их длинного разговора. Но ни одному не хотелось сейчас вставать, чтобы подбросить ещё веток. — Немного прохладно для сна, — пожаловался вдруг Вэриан. — Где же твой тёплый шерстяной шарф? — поинтересовался Хьюго. — Ты всегда можешь позвать его, чтобы согреться. — Он свил гнёздышко в моей палатке, как только я её поставил. Я не хочу его будить. — Ну, а я не хочу уходить. — И я... — Тогда мы в тупике.       Вэриан хмыкнул.       Подул лёгкий ветерок, шелестя ветвями деревьев и осыпая друзей красными и жёлтвми листьями. Алхимик вздрогнул, когда один упал ему на щёку, а Хьюго усмехнулся, откинув голову назад. — Знаешь, — произнёс парень. — Думаю, что она не будет возражать, если мы оба ляжём спать чуть раньше привычного. — Обычно, она сильно возражает. — заметил Вэриан. — Всё равно мы уже не просидим здесь всю ночь. — Ингваррец пожал плечами, толкая возмущённого друга. — Кроме того, мы заслужили допольнительные несколько часов сна.       Вэриан обдумал этот аргумент, это значило, что он, должно быть, был весомым: — Но мне не хочется остаться одному, — мягко возразил он. — Тогда я сегодня посплю в твоей палатке, — решил Хьюго. — всё?       Это был не первый раз, когда они спали рядом. Хьюго буквально заснул на Вэриане, нагло обняв его тогда ночью, да и до этого они часто отдыхали бок о бок на улице. Тем не менее предложение блондина заставило Вэриана раскраснеться, на что что-то в Хьюго с облегчением выдохнуло. — Хочешь дать им такой повод сплетничать? — алхимик мотнул головой в сторону палаток. — А ты хочешь проснуться в листьях?       Вэриан смягчился и встал, потянув Хьюго за собой. Однако он вдруг остановился, заглянув в зелёные глаза: — Насчёт того, что ты говорил ранее. — начал он, покрыв свободной ладонью их руки. — Я уже говорил, что я в порядке. Просто минутная слабость от осознания. — Нет, я о другом... — Вэриан сунул ему быстро что-то в руку. — Я думаю тебе следует оставить это себе.       Когда Вэриан отстранился, Хьюго посмотрел на сунутый предмет, увидев, что тотем Воды снова с ним. Его взгляд снова метнулся к алхимику: — Ты уверен?.. — Я доверяю тебе, — заявил Вэриан. На этот раз Хьюго не сомневался в искренности его слов.