Но помнил он

      Баки ловит губами её выдохи, переплетая свои пальцы с её, отдаваясь удовольствию, уносясь с ним.       Оба были горячими, потными, но оба понимали, что это не последний заход. Сейчас они переведут дыхание и снова утонут в море удовольствия и наслаждения.       - Извини, я чуть не раздавил тебя, - с хрипотцой шепчет Баки, скатываясь с девушки. Тут же обнимая её за талию и прижимая к себе.       - Не стеклянная, не переживай, - её ладонь легла ему на скулу. Горячая.       Сколько длились эти отношения Барнс не мог сказать точно. Давно, да, но не точное время.       Всё началась ещё в его бытность Зимним Солдатом. Она прошла к нему, помогла подняться с холодного кафеля душевой кабины, когда мышцы свело судорогой.       - Простынешь ведь.       Нет. Он точно не простыл бы, но в её голосе он не чувствовал фальши, желания выслужиться или еще чего-то, что ему никогда, на интуитивном уровне не нравилось в техниках, в кураторах. В её голосе были лишь беспокойство за него.       Она размяла мышцы, её руки были нежными и тёплыми, отчего тепло стало уже Зимнему, не смотря на холодный кафель и ледяную воду капающую из душевой лейки.       Закончив разминать его мышцы, она улыбнулась и исчезла.       Кто она? Откуда? Как попала на базу ГИДРы? Враг?       Зимний сообщил куратору о присутствии постороннего в душевой, но тот лишь огрев его щокером, разорался, что не нанимался с шизофрениками водиться. После миссии отправил его на обнуление.       Она появилась вновь, когда аппарат почти сомкнулся над его головой, закрыла его виски своими ладонями и всё то время, что длилось обнуление продолжала смотреть в его глаза, а он не мог отвести взгляд.       Каждый разряд тока отражался на её лице. Она до крови закусывала нижнюю губу, но терпела, терпел и он.       - Они не видят меня, - едва слышно, одними губами прошептала она и исчезла.       И так было каждый раз когда Зимнему нужна была помощь. Она появлялась. И если не могла помочь, то разделяла его участь.       - Он говорит правду, - она появилась в последний момент, еще один удар, и от головы Цели остались бы только кровавые ошмётки.       И Зимний не стал наносить его.       Но после этого случая она больше не появлялась. Воспоминания возвращались, но ее не было. И Зимнему, который постепенно превращался в Баки Барнса, начало казаться, что она всего лишь бред. Ему столько раз прожаривали мозги, стирая сознание, и именно так его подсознание, до которого не смогли добраться решило его защитить.       Память вернулась. Он вновь стал Баки Барнсом, не таким каким был в сороковые, но жизнь никого не щадит, а уж в его случае и говорить нечего. Знатно поигралась и выбросила.       О ней Барнс не рассказывал никому, даже Стиви, который как и все остальные не видел её.       И чем больше она не появлялась, тем больше Баки уверялся в том, что она лишь защитный механизм его разума.       Но всё изменилось, когда скрытый агент ГИДРы зачитал код, активируя ту его сторону, которую Барнс не хотел бы показывать кому-то, которую боялся сам.       Коды... Сколько ещё скрытых агентов ГИДРы их знает, сколько ещё он будет оружием в их руках?       Роджерс не бросил. Поднял все связи какие только мог и нашёл.       Чарльз Ксавьер. Мутант. Телекинез и телепатия.       И стоило только Барнсу ступить на территорию школы для особенных детей, как он нутром почувствовал, что что-то случится.       И случилось.       Она.       Она была в школе. Работала преподавателем. И смотрела на него так, словно не знала его. Словно не она была с ним на обнулениях, и не её так же били разряды тока, как и его. Стирая память, почти по ноль. Почти.       Она всегда была в его голове.       Но она его не знала, и старалась обходить стороной, чувствуя его взгляд на себе.       Сердце в этот момент кольнуло.       Неужели он всё же ее выдумал?       Нет. Не выдумал.       Блуждающее сознание. Так описал всё происходящее с ними профессор Ксавьер. Сознание покидало тело, отчего она застывала на месте, стеклянным взглядом смотрела в никуда. И именно в моменты, когда сознание уходило из тела, она была с ним.       Она ничего не помнила, но помнил он.       Всё началось сначала. Только теперь он приходил к ней, приглашал на прогулки, в кино, а как было страшно её поцеловать. Баки боялся, что получит отказ, или в морду, она могла. Но вместо кулака он получил неуверенный, робкий, стеснительный поцелуй. И наконец они вместе.       Теперь Барнс уверен, что она не исчезнет, всегда будет рядом, блеснувшее, в свете фары проезжающей мимо машины, золотое кольцо на безымянном пальце левой руки тому подтверждение.       - О чём задумался?       - Ммм, - Баки улыбнулся, - о том, что люблю тебя, - и потянулся к супруге за поцелуем.       Пусть она так и не вспомнила с чего у них всё началось, но помнит он. И ни одно обнуление не сможет выжечь её облик, улыбку, голос, нежность из его памяти.