Суходрочер и ландыш

Шаги оператора разносятся по подозрительно тихому и пустующему коридору жилого блока спикерменов. После нападения туалетных, камерам пришлось временно засесть в чужой базе. В целях безопасности естественно. И, видимо, некое временно означает действительно быстрые сроки. Радисты, как бы доброжелательные не были, по-прежнему капают на мозги, а их режимы дня являлись настолько хаотичны, что даже не совпадали на грамм между собой. Операторам пришлось экстренно менять нормы симуляции и прочего, чтобы шагать в ногу с товарищами. Вантуза всё равно не волновало. Видимо, ему стоило быть спикерменом, а его собутыльнику-другу-любовнику наоборот. Но что случилось, то не вернуть, Дэйв тешил себя подобными устоями. Ориентировка здесь была что ни есть лёгкой. Правда, шрифт Брайля по-прежнему казался для него чем-то сложным. Благо, рядом находились вспомогательные звуковые навигаторы, услужливо подсказавшие направление в казармы спикерменов. А там до Дарка рукой подать. Путем небольших махинаций, Вантуз оказывается прямо перед дверью искомого радиста. Рука заносится в воздухе, дабы постучать, но металлический материал, разделяющий их со скрипом приоткрылся. Дарк опускает колонку, взглянув на товарища. Ничего не говорит, открывая дверь пошире. Камерамен оглядывается вокруг, лишнее внимание ни к чему, принимая немое приглашение войти. Дверь хлопает, оператор приподнимает камеру. Освещение фиговое. Линейные светодиодные светильники слабо потрескивали, слегка подрагивая. Звуки шуршания одежды отвлекают Вантуза от изучения местного интерьера. Чёрный пиджак соскальзывает с плеч, демонстрируя широкую спину оппонента, может ему кажется, но свет прекрасно падал на тёмно-алую рубашку. Лишний раз заставив приостановиться на горбу радиста, напряжённые плечи и лопатки, что сводились по прихоти того. Взгляд опускается ниже, на тёмные брюки, подчеркивающие зауженную талию и ноги, которыми Дарк впечатывал немало голов. Правда сейчас он был абсолютно босый. — Так ты решил взять инициативу? — оператор следует примеру того, расстегивая пуговицы жилетки (пальто он технично забыл). Вантуз понимал, что радист не спешил к разного рода близостям и задался нехилым таким вопросом: «Почему?», когда Дарк отправил сообщение о том, что пора переходить на новую стадию. Война, что сказать, всегда есть риск не успеть. Больше не встретится. — Не думаю, что я силён в этом, — хмыкает Дарк, прервав череду раздумий камерамена. Металлическая задница умещается на платформе, которая замещала кровать, потому что технике много и не надо, лучше спасибо скажите за какое-никакое убранство. Оператор садится рядом чуть позже. М-да. Спешить-то никуда не надо — время радист подобрал отличное, никто не дёргает лишний раз. Но с такой черепашьей скоростью вряд ли кто-то из них получит не то, что бы удовлетворения, а хотя бы возбуждение. — Камень, ножницы, бумага? — предлагает Вантуз, умещая сжатую правую ладонь поверх лежащей. Дарк пялится пару секунд, повторяя положение рук товарища. Дэйв перечисляет, начиная отсчет с единицы. Они качают кулаками, пока не произносит вслух три. Бумага. Дарк мысленно пожимает себе руку, когда видит, что у Вантуза ножницы. Тот, словно действуя назло, касается пальцами спикерской ладони, будто делал надрез. Дэйв хихикает, поднеся средний и указательный палец под камеру, к подсветке, моргнув ей. Дарку для понятия шутки требуется время. — Лизун-любитель? — Профессионал, — отвечает Вантуз, пододвигаясь ближе. Рубашка ловко скатывается с тела, демонстрируя металлический корпус, изящно блестящий на свету. Оператор завороженно кладёт ладонь на плечи, гладя пластины и шарниры, опускаясь ниже к грудному отсеку. Электродвигатель шумно работает, как же его легко возбудить. Вантуз весело хмыкает. — Мощно выглядит, — делится впечатлением оператор, пробегаясь к брюшной пластине. Зазоры выглядят заманчиво. Вантуз предупреждает о том, что даст электрический заряд. Дарк вздыхает, мысленно напрягаясь. Молнии между подушечками пальцев касаются зазора между пластиной и корпусом, заставив вздрогнуть и расшатать металл. Вантуз подмечает, что у радиста не наблюдается отсеков, которые находятся около брюшной, у камероголовых такие предназначены для удовлетворения всяких потребностей. — Тебе не нравится? — моментально останавливается Вантуз, ладонь выпускает пряжку ремня, став опорой. — Слишком быстро? Дарк сконфуженно отводит взгляд, сминая свободной рукой бок платформы. Динамик издаёт звук человеческого выдоха. Интерес о самочувствии со стороны партнёра смущал. — Разденься, — звучит радист тихо. Банально не хочет повышать громкость, иначе голос будет пищать, неприятная особенность. — А то выглядит, будто у тебя фетиш на обнажение. — Не только, — Вантуз слушается, разом сняв и жилет, и рубашку. По сравнению с спикерменом, он как какой-то дрыщ, ей Богу. Строения отличаются, но чтобы настолько. Плечи узковатые, зато таз шире. Дарк видит перед собой сразу несколько отсеков: грудной, брюшной и некие побокам от второй. Пальцы слабо касаются гладкой поверхности. Со стороны спикер выглядит задумчивым. Поднятие колонки, Вантуз воспринимает как немой вопрос. — Это штука, с помощью которой удовольствие доставляют, — Вантуз опускает взгляд. — У вас я что-то не наблюдаю. — Примерно там, где у человека находится лобок, — шепчет Дарк, своевольно потянувшись к ремню, звякнув. Оператор сползает с чужих колен, снимая мешающую по его скромному мнению одежду, выпустив в свободный полёт — на пол. — И во внутренней части бёдер. Вантуз лицезреет перед собой небольшие пластины. Это что, реально помогает радистам снять напряг? — Пиздец, — выдаёт Вантуз. Спикермен явно к такому внимательному изучению собственного строения готов не был. И согнутые ноги, рефлекторно пытались сжаться. Оператор скованность товарища замечает, приподнимая взгляд. Дарк мотает колонкой, заставляя себя сделать хоть что-то на встречу. Не то, что ему не очень нравится. — Не хочу казаться уязвимым, — делится радист, окончательно обмякнув, не решаясь сделать что-то. Вантуз подгибает колени, садясь поверх них, отпуская ногу радиста, готовясь внимательно слушать. Хотя логично. Дарк ведь со стороны весь такой важный, непреступный и своенравный, подобные близости — удар ниже пояса для него. Тот кокон отчуждения, на построение которого потребовалось немало событий начнёт трескаться. А если он треснет — задеть хозяина будет куда проще. — Хэй, — ладонь умещается на колене, похлопывая. — Если хочешь, мы можем отложить процесс. Вантуз опускает ноги на пол, готовясь встать. — Не переживай, я подожду. Дарк опускает колонку, рука потянулась к собственной шее, дабы сжать. Способ расслабиться. — Нет, — до того, как оператор встал, изрекает спикермен, дернувшись вперёд. Он притягивает Вантуза за плечи, заглядывая в тёмную линзу. — Я не смогу побороть себя, если не попробую. — Дарк, тебе не обязательно заставлять се… Заткнуть. Тупые предложения камерамена нужно заткнуть. — Трахни меня. Докатился. Процессор вспоминает всю существующую брань на свете, вне зависимости от языка. Надо же так спонтанно. Да они вообще роботы. Какие потрахушки? Пиздец умноженный на несколько миллионов. Не меньше. — Харе ломаться, — говорит это Дарк по большей части себе, но Вантуз принял и в свой адрес. Как говорится — вместе куда угодно. Протянув не достаточно уверенное «Ладно», агенты возвращаются в изначальную позу, больше с неловкостью, чем с готовностью. Дарк раздвигает ноги шире, позволяя оператору продолжить наблюдение за строением радиста. Вантуз хлопает по внешней стороне бедра. — Расслабься, — Дарк не думает, что это в самом деле помогает, но ноги, как в целом и тело, немного перестают колоть от того, что их обладатель напряг их, словно шёл на расстрел. Голубая подсветка мигнула немного растерянному радисту. — Котёнок. Обращение в свой адрес, радист игнорирует. Всякие ласковые клички и прозвища, подаренные Вантузом не более чем шутка и подъёбы. Ток в районе паха Дарк ощутил сразу, рефлекторно пытаясь сжать ноги, едва не придавив камеру Вантуза. — Ты идиот?! — колени соприкасаются друг с другом. — Не-а, кунимастер, — возможно, жест двух пальцев у подсветки был вовсе не шуткой. Вантуз хихикает. — Ладно, я не фанат такого. «Да и ты не шибко рад», — подмечает мысленно он. Так. Пора искать альтернативу. Хорошо, что у него она есть. Прямо в штанах, если ещё проще. Вантуз слегка приподнимает зад, со звяканьем роняя ремень, а потом расстегивая ширинку. Радист пялится на сие занятие, не понимая, что творит псих перед ним. Пока не видит это. — Откуда…? Дарк понимает, что со зрением у него не всё окей, но не настолько. Как ему известно половые органы у роботов отсутствуют. — Я могу всё объяснить, послушай, — Вантуз снимает штаны и всё, что было на теле полностью. — Я для этого и здесь, — оператор подмечает излишнюю говорливость товарища. Камера наклоняется к уровню колонки, начиная тереться, отправляя слабы заряды тока. — Когда я превратился в робота, понял, что всё, пока-пока, член и дрочка. — Прими соболезнования, что ещё сказать, — разговоры смягчают обстановку, Дарк разгибает ноги, кладя сбоку от оператора, начавшего свою тираду. — Но вспомнил, что я не пальцем деланный и инженерные навыки пригодились, — Вантуз водит рукой по импровизированному мужскому половому органу. — Это части вибраторов, которые я разобрал, пересобрал и соеденил с системой. А ещё обшил синтетической кожей. — То есть ты можешь полноценно чувствовать с помощью него? — Дарк приподнимается с помощью рук. Ха. Забавная штучка. Ток он похоже тоже может передавать. — Ага. Член ещё своевольно выдвигается из отсека, когда я чувствую возбуждение. Тут ещё функции вибрации есть, ну ты думаю догадался. — Нахрена? — Не говорил? — Вантуз поднимает камеру, удивлённо заглядывая в красный диффузор. — Мне нравится вибрации. — Ясно, — не без колкости кидает Дарк, складывая руки на груди. — Фетишист. — Что-то я отбился, — хлопает в ладоши камерамен. — Предлагаю тебе оседлать меня, — в знак подтверждения своих слов, хлопает по бедру оператор. — Ты что, хочешь сунуть это чудо в меня? — А там мало места? — искренне интересуется Вантуз. Не знай Дарк его столь хорошо, возможно не распознал бы подкол. — Проверь, — раставив ноги шире, Дарк наклоняет колонку вбок, пытаясь расслабиться, когда пальцы (всего два!) вошли. Позорище. Вантуз будь у него лицо нахмурился бы. Он чувствует подушечками пальцев металлические стенки, порта и кабели, обмотанные пластиковой защитой. И места категорически не хватает. — А побокам? — Они для галочки, — Дарк перебирает все «за», про «против» даже не думая. Напролом. — Давай на спинку, товарищ. Попробуем оседлание. Вантуз, что сказать не нашёл — если что-то выйдет из-под контроля, а оно выйдет, то оператору придётся спасать свою и шикарную задницу Дарка. Лопатки ударяются об платформу, а вес сверху дополнительно придавливает. Радист спрашивает о самочувствии. Ну, какое может быть самочувствие, когда на тебя сел ты, удвоенный в два раза. Палец вверх. — Ты меня пробьёшь, — констатирует Дарк, любовно проведя пальцами по органу. Он расставляет бедра шире, морально подготавливая себя. Вскрытый оператором отсек наполнен кабелями, которые угрюмо принимают первые четыре сантиметра. Дарк опускает колонку, двинув рукой, чтобы раздвинуть их, но оператор хватает на полпути, самостоятельно копаясь внутри. Пальцы умело отодвигают провода, позволяя члену входить глубже. — Похоже на вагинальный секс, — оценивая положение, Дарк своевольно дёргает бёдрами пытаясь расширить и облегчить работу активному партнёру. — Тебя ебёт? — Вантуз умещает ладони на бёдрах, собственно регулируя скорость проникновения. Мало ли. — Технически да. Вантуз пожимает плечами, глуповатая шутка вышла. Он приподнимается, так как необходимости лежать не было. Руки гладят спину, а затем тело начинает маленько трястись. Не от пика чувств, а из-за возбуждения, по причине которого корпус радиста стал вибрировать. Ахуенно. Оператор чувствует как член сжимают кучка проводов, по которым идёт ток и как внутренние стенки содрогаются от вибрации. Весь кайф обламывается, когда головка импровизированного члена упирается об потолок отсека. Дальше пути нет. А он даже не принял четверть. Дарк кладёт свою ладонь поверх кисти оператора, кивнув колонкой, мол, доверься мне. Вантуз немного откидывается назад. Бедра радиста раздвигаются и приподнимают тело, отсек выпускает член на пару сантиметров, вновь насаживаясь. Честно, ни Вантуз, ни Дарк не знали, сколько раз второй повторял подобное действие, но ему наскучило уж точно. В очередной раз, когда радист насаживался, он сделал это нарочито резко. Вантуз вздрагивает, стоит ему понять, что про пробитие Дарк тогда не шутил. Член вошёл полностью. Ладонь Дарка ощупывает брюшную пластину, не решаясь открыть. Но по поглаживаниям Вантуз понял, что его орган сейчас находится прямо там. — Не парься, — шепчет Дарк, перехватив ладони камерамена, впечатав те прямо над его головой. Тело крупно вздрагивает, а металлические пластины звякают из-за прошедшей вибрации по корпусу. — Какой не парься? — Вантуз ловко выбирается из хватки, подняв верхнюю часть тела, не забывая делать это медленно, дабы не спровоцировать поток боли для радиста. — Дарк, я же чувствую. Давай достану его, а ты попытайся вылезти сам, хорошо? — Мне не больно, — рука сжимает край платформы, а другая плечо оператора. Дарк двинулся ближе, ударяясь об корпус товарища. Динамик выдаёт мычание, а потом самый настоящий скулёж. Он никогда не видел Дарка таковым. Возбуждённым, желающим большего, одурманенным. Он немного выпускает орган из себя, садясь вновь, пытаясь создать хоть какой-то темп. И Вантуз прогибается под этими эмоциями. Оператор двигается внутри радиста, решаясь отправить ток прямо так — напрямую. Тело над ним вздрагивает, Дарк выгибается в спине, отпячивая зад, следом ударяясь колонкой об плечо партнёра. Ладонь того гладит по лопаткам, радист сжимает его, но в этих движениях читается молчаливое «Ещё». Вантуз что-то шепчет, похлопывая по пояснице, приподнимая таз товарища, насаживая его по новой. Мычание, вдохи с выдохами, скулёж и редкие, тем не менее громкие, резкие стоны заполняли пространство вокруг. Такую, сука, романтичную обстановку прерывает звонок на пейджер. Действия обоих прекращаются. Вантуз недовольно поворачивает камеру в сторону стола, где находился аппарат связи. — Клянусь, я убью, — Дарк кладёт ладонь на грудь того, опуская, потянувшись к технике, отвечая на звонок. Глупая мелодия наконец остановилась. — Слушаю, — голос охрип. Ну да, попробуй тут петь, как соловей, после того, как тебя почти вытрахали. — Привет, мальчишка, — мелодичный голосок Спикервумен заполняет тишину комнаты. Вантуз сжимает руку в кулак. Она что, не могла выбрать другое время? Оператор тешит себя тем, что он сейчас фактически трахает её типа брата, так что один-один. Дарк на языке жестов показывает продолжать, игнорируя явно вопросительный взгляд. — Как делишки? — Всё нормально, — Дарк вздрагивает, опуская верхнюю часть тела, когда электроразряд прошёлся внутри. Ладонь, сжатая в кулак хлопает по груди, а после заменяется кивком. Оператор двигается, поглаживая бока того. — Правда, я занят, — выкручивая динамик на минимум, отвечает радист. Контролировать стоны становилось сложнее. Он пытается сжать бедра, уже своевольно начиная «прыгать» на члене. — Это, конечно, круто, но ты забыл про нашу встречу, — как же не вовремя, подмечают оба. — Насколько я опаздываю? — спрашивает Дарк, поглаживая пластины оператора, изредка стараясь поддеть пальцем. Естественно провально. — На час, милый, час, — по интонации радист догадывается, что та не в самом наилучшем расположении духа. Вантуза сложившаяся ситуация мягко говоря выбешивает. Он дернулся вперёд, двигая членом, пустив самый блять не щадящий разряд, который мог (шутка, у него не всё так херово с человечностью). Стон вместе с одобрительным мычанием заткнуть было поздно. Дарк максимально быстро отключает пейджер, швырнув на стол, тот прокатывается, застыв в сантиметрах от падения. — Извини, — Вантуз поднимает в руки в проигрышном жесте, — перестарался. — Очень, — Дарк наклоняется, сжимая ладони на тонкой шее оператора, которая толком и не шея, простая железная палка, удерживающая слишком болтливую камеру. — Пора на выход. Вантуз разочарованно вздыхает, выпуская из хватки бедра радиста, который постепенно приподнимался. Теперь полноценно разглядывая во что превратился паховой отсек. Оператор мало того, что пробил, так и поджег пару не лишних проводов. Впрочем, Дарк знал на что шёл. Так что придётся придумать максимально правдоподобную и адекватную причину поломки. Дарк кладёт руку на плечо оператора. Динамик вздыхает, подрагивая. — На живот перевернись. — У нас смена позиций, котёнок? — воодушевился камероголовый, исполняя желание партнёра. Не успевает он уместить локти в лежачем положении, как Дарк просовывает руку под живот, наваливаясь сверху, слегка приопуская, не позволяя до конца лечь. По крайней мере в удобную позу для Вантуза. — Что насчёт псин? — У-у, догги стайл? — камера поворачивается на градусов девяносто. Дарк вопреки пробитым внутренностям хочет взять реванш. Вот это целеустремлённость и желание отбелить честь. Вибрации усилились, а трение позади мало того, что было щекотно и непривычно, так и доставляло удовольствие оператору, чьи хотелки кажется не ограничивались. Руки дрожат, особенно после первого раунда, но крепкая ладонь Дарка не позволяет упасть. Сложно поверить, что именно в него вдалбливался Дэйв, а не наоборот. Колонка касается лопаток, начиная буквально дышать туда, лаская будто оживший металл. Другую причину, по которой он так сильно чувствует Вантуз не находит. — Сука, приятно-то… — Дэйв сжимает край платформы, уже ослабевая на глазах, прижимаясь спиной к груди Дарка. Камера откидывается на удачно поставленное плечо, а голосовой модуль не сдерживает разного рода звуки, явно демонстрирующие то, что кайф оператор всё же ловит. Ладонь шаркает по животу оператора, нащупав упомянутые ранее отсеки по бокам от брюшных. Пальцы ловко снимают те с болтов, зарываясь во внутрь. Дарк пускает ток, лаская проводку и гладя стенки. Долго их секс-парад не продлился. Банально из-за усталости Вантуза и повреждений с перегревом Дарка. Собирались и приходили в себя агенты в тишине. Не было сил для разговоров. Радист рухнул спиной на платформу, создав хороший шум. Вантуз сидел в скрюченной позе на краю, повернув камеру, когда спикермен похлопал по своей груди — места, куда мог бы прилечь Дэйв не нашлось, спальные «кроватки» узковатые. Оператор приземляется прямо на персональную подушку, ноги сплетаются между собой. Вантуз ощущает тепло от перегрева, по-прежнему прижимаясь ближе. Во-первых, он мог свалиться. А во-вторых так круче. Третья причина может была, но сейчас лень мало того, что двинуться, а даже думать. — Отменно, — в конце концов признается Вантуз, ударяясь козырьком камеры об широкое плечо. Позже касаясь колонки, потеревшись. Возможно, Дарк научился больше доверять хоть кому-то сегодняшним днём и его самым бомбическим (очень смешно, учитывая оставленную и сплавленную дыру внутри) событием. Он прижимается ближе. Колонка касается камеры в ответ, глухо ударяясь.

***

Спикервумен выглядит грозно со стороны. Руки та складывает на груди, распрямив спину. Её цепкий взгляд останавливается и держится на картине двух воркующих. Хотя на воркующих они не похожи, от слова совсем. Радист с оператором не обменивались всякими приторно-ласковыми словечками, не целовались (попробуй тут), не обнимались и уж точно не переходили на нечто больше. Но у неё нет проблем со слухом. Тот звонок, а точнее реакция Дарка вогнала в шок и аут сразу же. И тут, откуда не возьмись вырисовывается фигурка особого агента средь фракции камераменов. Подозрительно трущийся возле их, спикерского, бойца. Спикервумен дожидается, пока разговор, опять-таки краткий, дабы не спалиться со своими отношениями, закончился. Чеканя каблуками, та всплывает прямо за спиной повернувшегося к ней Дарка, который удивлённо застыл. Знает, падла. — Это он тебе голову вскружил? — радистка опускает взгляд ниже вместе с колонкой, чтобы братец тоже лицезрел. — И не только голову. — Угомонись, — Дарк похлопывает женщину по плечу, направляясь к группе. Понимает, что Спикервумен порой трепетно относится к выполнению долга, как и её, так и окружающих. — Обсуждаем работу, ничего личного. Планшет оповещает о новом сообщении. Контакт: Суходрочер с вантузами. Время идёт, а изменить всё рука не доходит. «Я соскучился, котёнок. Склад №92-57. 21:00». Ну, может личное тоже.