Цугцванг

Конец рабочего дня для коменданта Освенцима Хёсса был самым приятным временем за весь день. Больше никаких казней, никаких экспериментов, хотя то, что он не присутствует на данных мероприятиях, не значит, что их нет. Сейчас можно наконец-то попытаться выдохнуть, переписывая, сколько людей скончалось, сколько заболело, сколько привезли и как распределили последнюю категорию. От письма он то и дело отвлекался на одну единственную мысль, от которой его ещё больше тянуло блевать. Из всех, которые только могут быть, его влекла самая извращённая, жестокая, алчная, но при этом такая прекрасная личность. Он как мальчишка приносил ей коробки конфет, каждый раз провожал её домой, в постели с ней он чувствовал себя так, будто ему под двадцать, а не за сорок, а по ночам ему то и дело снилось, как его любовь без всяких анестетиков взрезает ему грудную клетку и достаёт оттуда постепенно все органы, пока он в агонии дерёт глотку. Были сны и понежнее, конечно же. Зря он боялся, что кто-нибудь услышит как он просыпается с именем Йозефа на устах. Их роман был настолько тайным, что о их связи не напишут ни в одном источнике информации после их смерти. Вдруг раздался стук в дверь и Рудольф невольно оторвался от мыслей, но не от бумаги. — Войдите. — произнёс он с последней долей жизни в голосе. Дверь медленно отворилась и так же медленно закрылась. Хёсс прекрасно знал, что только один человек на весь лагерь делает так, и сейчас краем глаза он может наблюдать, как красивая стройная фигура плавно приближается к нему и легко становится сзади. — Любимый... — прошептал Менгеле, нежно прижимая ладони к плечам своего начальника, и уткнулся носом ему в макушку. — Ты уже идёшь домой? — Рудольф поднял голову и легонько чмокнул любимые мягкие губы. — Да, но сначала я хотел бы тебя кое о чём попросить. — Йозеф опустился к его уху. — Да, конечно. Всё, что угодно, моя радость. — кивнул Хёсс, снова принимаясь за бумаги. В ответ Йозеф только хихикнул ему на ухо и поцеловал туда же. Затем он оставил поцелуй с другой стороны, потом перебрался на мочку уха, громко выдохнув Рудольфу в щёку. Когда доктор перебрался на шею, комендант понял, что скоро начнёт терять связь с этим миром. — Беппе, я не настроен на второй раз. Меня дома ещё ждёт жена. — начал второй, но первый закрыл его рот ладонью. — Не надо портить такой момент грязными мыслями. — вполголоса произнёс Менгеле и перебрался на другую сторону. — Я просто хочу постараться, чтобы ты мне разрешил. — А я тебе когда-нибудь отказ... — Хёсс не договорил, почувствовав прикосновения тёплого языка у себя за ухом. — Йозеф!.. — он отстранил голову в сторону и попытался нахмуриться, но скрыть своё истинное состояние ему не удалось. Доктора, который всё сильнее растягивался в ухмылке, лаская ухо и шею своего начальника, забавляло как тот размяк под ним. — Я скоро не выдержу, любовь моя. Просто дай письмо. — тщетно пытаясь удержать ручку в одной руке, Рудольф протянул любимому другую руку. — Ладно. — немного убрав улыбку, Йозеф отдал ему письмо, а сам томно сел на край стола, наполовину закрыв собой бумажки. — Только обещай не злиться, хорошо? Хёсс кивнул и, дописав ещё одно слово, принялся читать. — Материал: новорожденный ребёнок... взят для исследования на: анатомирование. Хорошо, жди завтра утр... Только Менгеле успел выдохнуть, ведь знал, что его любимый относится к такому совсем иначе, как тот запнулся и округлил глаза, а ручка выпала из его руки. — Милый... — начал Йозеф, протянув ладонь к его голове. — Беппе, чёрт возьми... Это... Зачем это тебе? П-почему их просто нельзя сжечь в печи? — Понимаешь... Минуту. А кто из нас забил до полусмерти Кадова и перерезал ему горло? Меня там и близко не было, хочу тебе напомнить. Ещё раз попытаешься доказать мне, что ты не жестокий? — Это совсем другое! — Рудольф поднялся и ударил кулаком по столу. — Он предатель, он это заслужил. — выпалив это, он снова сел за стол. — Он заслужил, а эти люди не заслуживают? Странная у тебя логика. — Менгеле сложил руки на груди. — Нет, ч-ш-ш. — Хёсс приложил палец к его губам, а затем прижал ладони к своему лбу. — Не нужно ничего говорить... — он выдохнул и положил руки на стол. Видимо это его судьба — наблюдать за всем этим кошмаром и потакать своему гнилому избраннику. — Милый мой, они все всего лишь... — Йозеф был готов спуститься на колени к коменданту, но тут раздался громкий и частый стук в дверь, который заставил Менгеле резко спрыгнуть со стола. — Входите! — Хёсс напрягся. — Штурмбаннфюрер Хёсс! — на пороге появился один из охранников и кинул зигу. — Заключённые устроили побег. — Где?! — воскликнули оба любовника. — Биркенау. — Чёрт побери! — Рудольф сорвался с места и спешно пошёл к двери, на мгновение за спиной незаметно и нежно задев пальцы Йозефа своими. — Завтра утром у тебя будет то, что тебе нужно. Постепенно ускоряясь, Хёсс выбежал из кабинета, по коридору и так до улицы, охранник рванул за ним, а Менгеле стал в дверях, облокотился, сложив руки на груди, и прикрыл глаза, с еле заметной улыбкой смотря любимому вслед.