Дело о переполохе в летнем лагере

      — Прошу всех сохранять спокойствие! — орала в рупор левая голова директора Огнехвоста. — Не выходите из транспорта! — вторила ей правая, без рупора.       Майки не выходил. Майки очень спокойно катался, повиснув на поручне вниз головой.       Сам директор в честь августовской жары сменил свой вечный фиолетово-клетчатый костюм на такой же фиолетовый, но тонкий до полупрозрачности и в горошек. Дракон тяжело бегал вокруг огромного, из расчёта на самых крупных учеников, экскурсионного автобуса, не рискуя входить внутрь ради пожарной безопасности — от внештатной ситуации искры с кончика его хвоста сыпались просто снопом, шипя на размягчённом от солнца асфальте.       А ситуация и правда была внештатной: не каждый день полузмеи линяют. У одной из первоклашек прямо в пути произошло внезапное сбрасывание шкурки, но ладно бы она обзавелась, как обычно, свеженькими чешуйками. Нет, под старыми ошмётками розовыми проплешинами стала пробиваться человеческая кожа! Малявка, конечно, с перепугу в слёзы, мисс Перьерожка, которая не только психолог, а ещё и школьная медсестра, тут же выдала успокоительное и утешала, пока приедет Мутоскорая. Тех давно вызвали, но ярко-салатового спецфургона всё не было видно на танцующем от зноя горизонте.       — Микеланджело Хамато! — заметила черепаший трюк через окно более строгая правая драконья голова. — Точнее, Хамато Микеланджело! — исправила на более верный порядок произношения левая. — Ты разве не обещал мистеру Сплинтеру вести себя прилично?       Майки, конечно, папе обещал. И выполнил — до самых летних каникул едва не скотчем себя к стулу в классе приматывал, проявляя чудеса усидчивости на уроках. Поэтому-то папа и отпустил его, как договаривались, в летний лагерь. Разумеется, вместе с братьями.       Кстати, где братья?       Ну Лео понятно, Лео в каждой бочке затычка: он единственный из учеников, кому позволили выйти из автобуса, потому что ещё до поездки назначили его одним из вожатых. И теперь они вместе с мисс Перьерожкой умывали зарёванную первоклашку в тени, пока нету… а нет, как раз приехали! Салатовый фургон Мутоскорой затормозил рядом.       — Подвинься!       — Сам подвинься!       А вот и Рафаэль: сцепился с конгом по имени Дэвид якобы за место на сиденье.       — Чё ты жирный такой? — пихался Дэвид.       — Сам ты жирный, а я накачанный! — пихался ещё больше Раф.       На самом деле они соперничали с начала года: то за место главного нападающего в школьной команде по американскому футболу, то за очередь на тренажёры в спортзале, а теперь вот директор не мог решить, кого из них назначить вторым вожатым в помощь Леонардо, сказав, что разберётся уже в лагере. Если до лагеря они друг друга не прибьют.       — Донателло!! — драконий визг в рупор. — Это ещё что за выходки?! Почему без спросу? Вот уж не ожидал от тебя!       — Извините. Простите. Пропустите, — продирался Донни через столпотворение в автобусном проходе, прибежав из ближайших кустов.       — Что, до заправки не смог дотерпеть?       — Дурак ты, Майки! — пихнул брат локтем, плюхаясь рядом, но щеками потемнел. — Вот, посмотри.       Он немного развернул свою панаму, которую комкал в руках, и показал некое жирное, склизкое, тёмное существо с пёстрыми крыльями, что норовило куснуть его за палец, чтобы вырваться на волю.       — Редкостный симбиоз пиявки и бабочки, — заговорил он с придыханием, уже нацелив на «симбиоз» линзы своего визора. — Еле поймал.       — А как мы её назовём? А их можно дрессировать? А пусть она живёт в моей комнате? — черепашонок изловчился и погладил пиявкобабочку по мокрому боку.       — Ещ-щё чего! — зашипел от возмущения Донни. — Я её на опыты поймал. Сперва надо изучить…       — Ой, смотри, смотри, это в Мутоскорой не новейший анализатор ороговевших покровов? — ткнул Майки пальцем в окно.       — Где? — отвлёкся Донни на секунду.       И этой секунды было достаточно, чтобы дёрнуть край панамы, освобождая пленницу. Ту не надо было упрашивать — мигом упорхнула в приоткрытый люк на потолке. Вот тебе и все опыты.       Донателло молча надулся.       Микеланджело провёл глазами фургон медиков, когда автобус уже завёлся, а Лео убедился, что все внутри, особенно братья. Хм, очень, всё-таки, странная эта внеплановая змеелинька. .       — Мондо Гекко, можно просто Гекко, — с энтузиазмом тряс руку Майки полугеккон. Парнишка не из их школы, но родственник директорской секретарши миссис Хрясь, вот и получил путёвку.       Ох и накатались же они только что вдвоём! Оказалось, в лагере обустроена просто крышесносная гигантская рампа и для скейтов, и для роликов, и для великов. Да и вообще лагерь зашибись: огромная территория на самом краю западной части штата Нью-Йорк, примыкающая к одному из национальных заповедников. Природа — красота, инфраструктура — песня, развлечений — море! Сказать, что Майки был доволен — ничего не сказать.       С Гекко они прям как-то сразу нашли общий язык. Как бы кощунственно это ни звучало, но он походил на Майки характером гораздо больше, чем любой из братьев, словно ментальный близнец. Сдружившись в первый же день, они не отходили друг от друга, даже спальные места в кампусе выбрали рядом.       — Да чтоб у вас копыта поотваливались! — разругался к вечеру садовник и по совместительству сторож мистер Осьмихрюнь.       Не на Майки с Гекко, нет — те по клумбам не топтались, гоняя теперь на самокатах исключительно по дорожкам. А топтался тот, кто оставил характерные для парнокопытных следы.       — Ну ничего, я вам устрою! — тремя щупальцами Осьмихрюнь подвязывал поломанные гвоздички, а одним — утирал раскрасневшийся от гнева пятачок. — Ух, я вам покажу!       Микеланджело аж выронил на пол веранды недоеденный хот-дог, когда услышал очешуительную новость: копыта таки отвалились!.. У пацана из его параллельного класса, которому мутация присоединила козлиный ген. Но козлом тот пацан был чисто внешне, по характеру — тихоня хуже Донателло. Неужто он те клумбы истоптал?       Впрочем, не важно, топтал или нет, важно — к вечеру первого дня тот вдруг обзавёлся людскими пятками. И истерил по этому поводу совсем не как тихоня. Мутоскорую вызвали уже в лагерь, а пока мисс Перьерожке пришлось делать недокозлёнку укол, нервно шелестя перьями.       — Послушай, Гекко, что-то тут не чисто, — протянул Майки, всё же подобрав хот-дог. Подумаешь — на веранду упал, в ранние годы в канализации и не такое едали.       — Стопудово, чувак, — закивал тот, поправив на затылке козырёк бейсболки.       Они отправились проконсультироваться к Донни.       — Я с тобой не разговариваю, — тот всё ещё обижался за пиявкобабочку.       — Ой, хочешь, я тебе таких десяток наловлю? — подлизывался Майки.       — Нет, два десятка! — поддержал Гекко, размахивая бейсболкой, как сачком.       — Слушаю очень внимательно, — Донни с некоторым презрением сложил худые руки на пластроне и бликнул очками.       — Ди, одолжи нам парочку скрытых камер, мы должны проследить за мистером Осьмихрюнем, — заговорщически начал Микеланджело. — Он же приехал сюда с нами в одном автобусе, когда малявка-змея полиняла.       — А теперь вот чувак копыта откинул, буквально! — добавил геккон.       — Не знаю, как, но хвостом чую, садовник может быть в этом замешан. — Майки с рождения обладал прям уникальной эмпатией, но редко мог обосновать свои догадки так, чтобы ему поверил кто-то из семьи.       — Тоже мне сверхточная антенна! — фыркнул Донни. — Банальное совпадение, не мели чепухи. И вообще, не отвлекайте, вам что, и здесь заняться нечем?       Он разложил на столе в читальном зале заметки, сделанные на недавней экскурсии в океанариум, и теперь набрасывал на их основе черновик для своей диссертации.       Заняться, конечно, было чем, но в лагере протрубили отбой.       Пока Гекко спокойно сопел, чуть приоткрыв мелкозубастую пасть, Микеланджело всё никак не мог уснуть. Надо всё же завтра присмотреться к этому подозрительному садовнику. .       Но назавтра стало не до этого: так и не решив накаляющийся спор между Рафаэлем и Дэвидом за должность второго вожатого, директор Огнехвост объявил соревнования мутоскаутов. Всех учеников разбили на две команды, следя, чтобы вышло примерно одинаково по возрастам, назначили Рафа с Дэвидом командирами и условились: чья команда победит, тот и вожатый.       Соревновались на специально оборудованной площадке, где можно было проявить самые разные таланты в силе, ловкости, выносливости и смекалке. Понятное дело, что семья Хамато давала фору кому угодно — навыки синоби, натренированные с детства под надзором папы-сенсея, делали четвёрку черепах непревзойдёнными. Но, во-первых, их распределили так, что Майки с Рафом оказались против Донни с Лео — то на то выходило. А во-вторых, задания предусматривали участие всех членов команд, так что менее ловкие дети тормозили остальных. Борьба за трофейный флаг разгорелась нешуточная.       — Так нечестно, нечестно! — бил себя кулаками в конговскую грудь Дэвид. Только что лёгкий, как щепка, ученик из их с Рафом команды влез на шею девчонке-жирафке и оттуда запульнул паутиной, обойдя оборону соперников и добыв-таки флаг. — Это читерство, это мухлёж!       — Ничё не читерство! — так агрессивно попёр на него Раф, что Лео пришлось срочно встать между ними, пока до драки не дошло.       — Присуждаю звание вожатого Хамато Рафаэлю, — объявил директор, и перепончатые драконьи лапы торжественно захлопали. — Правила мутоскаутов нарушены не были.       — Хана тебе, Питер Паркер, — тихо процедил Дэвид и задел мальчишку-паука плечом, проходя мимо, хотя того звали совершенно иначе. — Сегодня же хана.       Услышал только Майки. Ну и быстрей рассказал Гекко.       Интуиция не подвела: буквально через несколько часов с «Паркером» случилось страшное — в его железах кончилась паутина! Тот завывал на весь лагерь таким неутешимым рёвом, что мисс Перьерожке, тряся рогами, пришлось ставить ему капельницу со снотворным, пока к ним снова ехал салатовый фургон.       — Раф, Раф, Раф! — скакал Майки вокруг брата, требуя немедленного внимания. — Это Дэвид, спорю на свою коллекцию комиксов, это Дэвид уже в третий раз подстроил!       — Чё ты несёшь? — отмахнулся тот, не сбавляя шага и деловито отмечая что-то в длинном списке.       — С парнем из параллельного, который копыт лишился, у него тоже тёрки были, — не отставал Майки.       — Да у этого придурка со всей школой тёрки, — криво осклабился Раф. — Так себе доказательство.       — Помоги нам по-другому доказать, — просил и Гекко, высунув набок язык от быстрой ходьбы.       — Слушайте, отвалите, — прирыкнул Рафаэль. — У меня теперь вон дел полно. Вожатый — это вам не хрен с горы. Я лучше докажу Сплинтеру-младшему, что справлюсь со всем не хуже него.       Микеланджело расстроился. Ну вот, теперь чьи-то чужие дела были Рафу важнее, чем братские.       — Не вешай нос, чувак! — сочувственно шлёпнул Гекко массивным хвостом по панцирю. — И сами подловим этого конга как-нибудь.       — Замётано! — подмигнул Майки.       Он понятия не имел, как связаны между собой все эти загадочные случаи. Но то, что кто-то портит жизнь мутантам специально, он даже не сомневался. Он размышлял, что можно предпринять с утра. .       Но с утра только и пришлось, что бегом собирать вещи — директор затеял небольшой поход с ночёвкой прямо в лесу, в палатках. Да Микеланджело о таком всю жизнь мечтал! Тарахтел без умолку с новым другом, пока кидали всё в рюкзаки, почти забыв о загадочных неприятностях накануне. Может, и впрямь это лишь совпадение и все ребята заболели случайно?       Заповедник ошеломлял своим величием. Громаднейшие секвойи упирались вершинами в самое небо, воздух приятно щекотал ноздри, которые хотелось раздувать на полную. Кеды утопали в мягчайшем ковре мха, вокруг прямо кипела жизнь. И главное — было предчувствие, что сегодня ничего плохого ни с кем точно не случится. Вот это ощущение мирного, спокойного счастья будто отращивало поверх панциря крылья.       Леонардо, совершенно не напрягаясь, идеально устанавливал палатки, подробно показывая остальным. Рафаэль наоборот, напрягаясь изо всех сил, пытался его в этом переплюнуть, слегка ворча на малышню, чтобы не лезли под руку. В общем, всё, как обычно.       Садовник-сторож Осмихрюнь с ними, понятно, не пошёл, а за Дэвидом Майки всё-таки чуток приглядывал. Но такой же отходчивый, как и Раф, конг уже смирился со вчерашним проигрышем и теперь рисовался перед девчонками, лихо коля дрова для костра. Костёр, кстати, вышел математически-идеальной фигурой и горел так жарко, будто ракетное сопло, потому что складывал его никто иной как Донни каким-то своим высоконаучным методом. А жарили на нём рыбу, которой Лео, опять же, наловил больше всех, да так запросто, что едва не вынимал её из реки голыми руками.       Вода в реке была прохладная, конечно, но плескаться это никому не мешало, только директор Огнехвост бегал по мелководью, грузно оскальзываясь на камнях и шкварча подмоченным хвостом — ругался, чтобы далеко не отплывали.       — Я тебе категорически запрещаю!! — зарокотала, поднимая эхо, одна из его голов, когда летучая мышь, которая была младше Лео на год и, кстати, ни разу не летала, решила ослушаться и намылилась переплыть на тот берег. — Назад, немедленно назад! — сорвала голос в крике вторая.       Мышь не повернула назад. Дракон не умел плавать. А тех, кто умел, за нею не пустил — слишком опасно. Дождался, пока та всё же вернётся и ухватил за кожистую шкирку:       — Ух я тебя… Да я тебе… Все крылышки пообрываю!       Многие ахнули — ну это уж слишком! Хотя старшеклассница, конечно, сама была виновата. Так нагло и безрассудно Майки даже по малолетству не поступал.       Не считая этой взбучки, происшествий больше не было, время пролетело незаметно, а вечером стало ещё уютнее — искры до сих пор каким-то чудом не затухшего костра пчелиным роем взметали к небу, на лету превращаясь в звёзды. Майки с Гекко жарили зефирки на хворосте и угощали всех желающих, пока и ученики, и взрослые по очереди рассказывали разные истории. Просто идеально!       — Споки-ноки, — сонно пробормотал Майки геккону, растянувшись в палатке на животе — поверх слишком тонкого спальника умостить панцирь было неудобно.       — Сладких сно-ов, — ответил тот, заразительно зевая. .       — Мои кры-ы-ылья-а-а!!! — разбудила их ни свет ни заря истошная сирена.       Все повыскакивали, переполошились. Во дела: пока Майки вчера казалось, что у него от счастья крылья вырастают, кто-то их за ночь потерял. Точнее, не кто-то, а та самая непослушная мышь.       — Чё, взяли просто так и отвалились? — в ужасе шлёпнул себя Гекко по щекам, отчего-то опасливо покосившись на собственный хвост.       — Дыа-а-а, — рыдала старшеклассница. — Остались в спальном мешке-е!..       — Да вы что, издеваетесь?! — осматривала её спину уже в край напуганная мисс Перьерожка, вызвав по телефону на этот раз целый спасательный вертолёт. — Это что, эпидемия?       Братья Хамато сбились в кучу и негромко переговаривались, строя догадки. Микеланджело вертелся, выискивая взглядом директора Огнехвоста — он-то что на это скажет? Но тот будто сквозь землю провалился. Наверное, ещё не вышел из палатки для учителей. Майки осмелился откинуть брезентовую «дверь», после того как ему никто не ответил — и здесь пусто. Хм, только… Непонятно, что потянуло заглянуть в угол, за сваленные в кучу рюкзаки, но глубоко под ними нашлась небольшая бутылочка с каплей какой-то перламутрово-розовой жижи. Теперь Микеланджело готов был спорить не только на комиксы, но и на трёхмесячный запас сладостей, что это не косметика или духи.       — Гекко, смотри, что я нашёл! — оттащил он друга в сторонку. — Чую, это может быть что-то типа ретромутагена, от которого и творится весь переполох.       — А где ты это взял? — вылупился тот на скляночку.       — В учительской палатке, — понизил громкость Майки. — Возможно, что во всём виновен…       — Директор Огнехво-о-ост!.. — прошептали они с Гекко одновременно.       Тот вскоре вынырнул будто ниоткуда и вёл себя, как ни в чём ни бывало. Но с него теперь не спускались две пары подозрительных глаз.       Первое, что сделали, когда вернулись в лагерь — поймали бейсболкой Гекко мутировавшую бабочку. Правда, не такую редкую, как та полупиявка, а попроще, каких нынче везде полно: всего лишь с жабьими ластами на кончиках лапок.       — Может, не надо? — стало Майки жалко и эту бабочку, даром что та была не редкой. — Вдруг она от этого помрёт?       — Боюсь, без жертв не обойтись, — стал вдруг серьёзным Гекко. — Если не выясним, что это за жижа, не сможем остановить преступника, и помереть может уже кто-то из ребят.       Микеланджело аж передёрнуло от такой мысли:       — Окей, давай!       Последняя капля розового перламутра лениво скатилась по стенкам склянки, не оставляя после себя никаких следов, и упала в аккурат на бабочкино брюшко. Майки смотрел сквозь пальцы, а Гекко наоборот во все глаза. И пяти минут не прошло, как перепончатые ласты отвалились, а насекомое с каким-то, показалось, невероятным облегчением полетело себе прочь.       — Ретромутаген!! — совал вскоре Майки под нос старшему брату пустую бутылочку. — Лео, ты не поверишь, тут такое дело!       — Охотно поверю, но только попозже, прошу! — тот, как обычно, был страшно занят: на одной руке держал маленькую девчушку, которая нашла где-то несмываемую краску и сделала себе сверхстойкий макияж на всё шерстяное лицо, а второй бережно, но крепко ухватил за уши шкодливого полузайца, только что вылившего в столовой полный флакон хвойного геля для душа в клубничный компот.       — Да Лео, блин, послушай наконец!       И вынудив его ненадолго запереть обоих детей в игровой комнате, совершенно непедагогично сунув им в руки гаджет, Майки с Гекко наперебой рассказали о только что проведенном следственном эксперименте и подозрениях насчёт директора.       — Вы вообще в своём уме? — закатил Леонардо глаза. — Огнехвост себе всё это время места не находит, у него аж семь чешуек суммарно на обоих лбах поседело от стресса. Вы просто не видите, как сильно он старается решить эту проблему: всех обзвонил, всех на ноги поднял. Да и зачем ему это надо — он же больше всех переживает, что из-за эпидемии размутирования всю школу закроют. В общем, Майки, — он устало вздохнул и погладил младшего по голове, — я восхищаюсь твоей фантазией, правда, но сейчас немножко не время для игр.       — Какие игры, здесь реально был самый настоящий ретромутаген! — аж задохнулся в гневе младший.       — Ну хорошо, хорошо, — Лео вернул ему бутылку. — Отнесите это Донателло, пусть проведёт анализы, он же брал с собой какое-то своё минимальное оборудование?       — Донни со мной пока не разговаривает, — потупил Майки взгляд.       — Эм… Боюсь даже спрашивать, по какой причине, — укоризненно поджал Лео губы. — Ладно, тогда посоветуйтесь с Рафаэлем, он же у нас прекрасный следопыт.       — Мы у него уже были, он тоже страшно занят, — поддержал Гекко, изобразив на слове «занят» пальцами кавычки.       Из игровой комнаты послышалась писклявая возня, не предвещающая ничего хорошего, и Леонардо виновато улыбнулся:       — Поговорим через часик, идёт?       — Вот так всегда, с самого детства, — жаловался Микеланджело другу, пиная от досады кусочки грунта на тропинке, когда они зашли за угол столовой. — Никто мне не верит.       — Я тебе верю, бро! — приобнял геккон за плечи. — Мы и без братьев твоих обойдёмся. Создадим собственное детективное агентство МИГ — Майки и Гекко! Крутяк?       — Крутяк, — черепашонок шмыгнул носом и нацелился носком кеда на розовый камушек. Или это не камушек, а… — Гекко, ты глянь!..       Цепочка из редких перламутровых капель уводила в сторону хозпостроек, а конкретно — в сарай. Так вот где логово злодея! Майки пожалел, что не прихватил с собой хотя бы втихаря нунчаки — в лагере, как и в школе, категорически не разрешалось никакое оружие. Но он и без оружия опытный ниндзя, даром что младший в семье. Подкравшись с Гекко к досчатой двери, они договорились заскочить внутрь на счёт «три». Ну всё, держись коварный Огнехвост!       Но как ни странно, внутри не нашлось ни Огнехвоста, ни вообще чего-то интересного. Только всякий полуненужный хлам. Покопавшись немного в сломанной мебели, ржавом садовом инвентаре и выцветших на солнце качельках для малышни, ребята хотели уже выходить, когда необъяснимая интуиция Майки снова его куда-то толкнула — на сей раз поднять кусок вытоптанного искусственного газона. Под ним скрывался люк!..       Целая. Подпольная. Лаборатория.       Спустившись по влажно пахнущим плесенью кирпичным ступеням, парни озирались по сторонам — аж раскрыли рты. В свете неоновых ламп, в целом муравейнике баночек, скляночек и пробирочек переливались всеми цветами радуги неведомые химикаты, клокотали и булькали, дымили и свистели. А в конце всей этой монструозной конструкции ме-е-едленно капала розовая жижа.       Что-то зашипело. Что-то завоняло. Как-то резко захотелось спать.       — На ловца и зверь бежит, — услышал Майки напоследок знакомый голос. .       — Да как вы посмели!! — вырывался он, едва очнувшись от усыпляющего газа, из кандалов с электронным замком.       — Мы будем жаловаться в полицию!! — отчаянно извивался рядом такой же закованный Гекко.       — Жалуйтесь хоть в Министерство, — хитро ухмыльнулась мисс Перьерожка. — У меня там работает дядя. Так что вам никто не поверит, а мне ничего не будет, ни-че-го!       — Но почему вы такая злая? — хныкал Майки. — Зачем вы всех мучили?       — Я злая?! Я мучила?! — срывалась Перьерожка на визг, подсыпая в колбу какой-то порошок. — Да это меня жизнь замучила! Я здесь жертва, я! Вы не представляете, как я устала от всего! Разве я просила себя мутировать, да ещё и в такое безобразие? Полусова с оленьими рогами, с ума сойти! Да вы хоть знаете, сколько стоит нормальный шампунь для перьев? А полировка рогов в салоне? Я вообще не злая, вот совсем, я всего лишь пытаюсь размутироваться обратно.       — Но остальные-то причём? — тоже пытался смягчить её нытьём Гекко. — Размутируйтесь себе на здоровье, других зачем этой вашей жижей поливать?       — К-как зачем? — аж запнулась медсестра. — О, наивное летнее дитя! Если бы всё было так просто — взяла и синтезировала сразу удачный ретромутаген с первой же формулы. Нет, мне нужно было на ком-то проводить эксперименты. Вполне, кстати, надо отдать мне должное, успешные. Но остался самый главный, последний — полное размутирование. И тут вы так удачно подвернулись! Жаль, порции хватит только на одного. Итак, кто из вас хочет отведать вкусняшки?       Мальчишки в ужасе окаменели.       — Ах так? Что ж, пусть всё решит великий и ужасный рандом. Как там было в считалочке? Мать моя, мутация, волшебная реакция, клювы, лапы и хвосты, выбываешь, чудик, ты! — наманикюренный совиный коготь остановился на пластроне Микеланджело.       — Нет-нет-нет-нет! — быстро замотал он головой. — Пожалуйста, не надо! Я не хочу превращаться обратно в животное!       — Э-э… что? Ты разве изначально был черепашкой? — почесал коготь меж рогов. — Ну тогда ладно, я ж не изверг какой. А ты раньше тоже был ящеркой? — переключилась она на Гекко.       — Нет, мальчиком… ой! — понял тот, что зря проговорился. Бутылочка с перламутром неумолимо приближалась к его лицу. — Но мне нравится быть гекконом! Не-е-ет!!!       — Орите сколько влезет, никто вас здесь не услышит, — заговорила Перьерожка совсем уж инфернально. — Муа-ха-ха-ха-а-а!..       С дичайшим грохотом на тысячу обломков развалилась дверь, мнившая себя бронированной, и в лабораторию кубарем вкатился протаранивший её Раф, а сразу за ним прибежали Лео с Донни.       — Слышь, ты, курица рогатая, если с моего брата хоть одна чешуйка упала, я тебе все перья выщипаю! И рога пообломаю! — с ходу поймал Раф «курицу» за тонкую шею.       — Обойдёмся без лишнего насилия, — мягко оттащил его Леонардо за панцирь и добавил властным, строгим голосом: — Всё кончено, мисс Перьерожка!       — Как же ты нас напугал! — обнял брата Донателло, в два счёта расстегнув на нём и Гекко электронные замки.       — Но как вы нас нашли? — спросил Гекко, пока Майки душили слёзы облегчения и благодарности.       — По секретному маячку, — кивнул Донни на своего младшего.       — Блин, на мне что, был маячок?!       Теперь настал черёд Донни виновато потупить взгляд.       — Ничего вы со мной не сделаете! Да вы знаете, кто мой дядя? — продолжала сопротивляться медсестра. — Он работает в самом Министерстве!       — А наша партия За Свободу Мутантов с недавних пор патронируется самим президентом, так что никакое Министерство нам не указ! Вы забыли? — давил её авторитетом Лео, всё ещё удерживая бесящегося Рафа. — Ну ничего, сейчас они вам напомнят: наши представители уже летят сюда экстренным рейсом.       — И молись, чтобы прилетели быстрее, — Раф не оставлял попыток выдернуть хоть парочку перьев.       — Всем стоять! — ворвался в помещение грозный женский голос, а там и его обладательница: решительного вида дамочка с блондинистой стрижкой. — Ребекка Винсент, Полицейский Департамент Нью-Йорка. Вы арестованы! — сунула она Перьерожке под клювонос жетон.       — Ах вы противные черепахи! — та поняла, что отступать больше некуда. — Да я вам…       — Только попр-р-робуйте, — внезапно раскатисто прорычал скромненький обычно Донателло. — Вы не с теми связались.       — Мы клан Хамато, — оскалился и Рафаэль.       — И в обиду никого не дадим, — поддержал братьев Леонардо.       Они втроём обняли Микеланджело. Ну и Мондо Гекко заодно. .       Спустя три недели весь клан Хамато стоял на торжественной «линейке» по случаю начала нового учебного года. Включая отца, которому вообще выделили почётное место на трибуне. Сплинтер, кстати, каким-то чудом примчался тогда в лагерь даже раньше представителей партии За Свободу Мутантов, почуяв, что сыновья попали в беду своим отменным крысино-сенсейским чутьём. Директор Огнехвост в две свои драконьих пасти поприветствовал новых учеников, объявил некоторые изменения в учительском составе, в том числе представил новую школьную медсестру — мисс Ухошлёпку.       Что же касается мисс Перьерожки, то она быстро раскаялась, во всём созналась, сотрудничала со следствием и передала все свои наработки в Национальный Институт Изучения Мутаций. А вот в тюрьму её не посадили, но вовсе не из-за влиятельного дяди. Дело в том, что жертвы её экспериментов не подали ни единой жалобы — она составом собственного изобретения не только вернула им всё, как было, но и модифицировала гены по их просьбам, тем самым возместив моральный ущерб. Например, мышь наконец-то стала по-настоящему летучей, паук обзавёлся более цепкими, чем раньше, лапками, полукозлик теперь мог втягивать и выпускать копыта по желанию, а шкура маленькой змейки меняла цвет под её настроение. И в качестве наказания Перьерожка согласилась стать добровольцем при Институте, чтобы эксперименты по размутированию проводили уже на ней. Говорят, получается — по крайней мере, рога уже отвалились.       Мондо Гекко, как и братья Хамато, получил официальную благодарность от Департамента Полиции. А ещё Ребекка Винсент оценила его детективные наклонности и пригласила — когда повзрослеет, конечно — присоединиться к команде дружинников, помогающих в борьбе с преступностью, к так называемым Мутанималам. Черепах она туда зазывала ещё активнее, но Леонардо под кивание своих младших вежливо поблагодарил и ответил, что команда Хамато желает сохранить независимость.       — Итак, — завершал директор Огнехвост пламенную во всех смыслах речь (от его восторженных искр лопнуло с дюжину шариков вокруг трибуны), во время которой долго и громко в две глотки расхваливал четверых героических учеников, что спасли школу от закрытия, и воспитавшего их такими мистера Сплинтера, у которого гордостью светилась буквально каждая шерстинка. — Администрация школы в моём лице… морде лица… нет, в моих мордах лиц выражает вам глубочайшую признательность и предлагает в качестве награды выбрать один из призов, — в драконьих когтях зашуршала яркая бумага. — В зелёном конверте — абонемент на бесплатное неограниченное посещение школьного буфета, включая все автоматы с лакомствами, на четыре персоны в течение целого года. В жёлтом — путёвки в наш лагерь на следующие летние каникулы, тоже на четверых. А в красно-о-ом… — затянули морды хором, накаляя интригу. — В красном конверте документы на автомобиль!! Прекрасный и вместительный семейный фургон для жизни в городе и путешествий. Вы можете посоветоваться и сказать мне, какой приз выбираете, не позднее чем через…       — Спасибо, мистер Огнехвост! — вдруг с небывалой даже для ниндзя прытью подскочил к нему Микеланджело, выхватил жёлтый конверт и усвистал в сторону дома.       — Майки-и-и!!! — только и полетел вдогонку черепаший вой.