Холодное утро

Ты просыпаешься и снова осознаешь, что рядом с тобой никого нет. Отчетливо помня, что засыпала ты вместе со своим парнем, который вновь отказался от объятий и каких либо прикосновений, ты чувствовала неприятный холод и боль, разливающуюся по телу. К горлу подступил ком, а в глазах помутнело от выступивших слез. Ты не понимала, почему так. Почему каждое утро он уходит, а потом пишет, извиняется и обещает никогда больше так не делать. Было невыносимо больно ощущать эту ненужность своему самому близкому человеку. Как бы плохо тебе ни было ты смахнула слезы и встала с кровати, чтобы пойти на кухню, попутно беря телефон, чтобы снова ему написать. Но к твоему удивлению писать никому не пришлось. Прямо перед тобой на диване сидел Скарамучча, который, казалось, не обратил на тебя внимания. Ты не ожидала увидеть подобного, думала, что он снова уехал к тебе, но вот он сидит на твоей кухне, поджав колени и обхватив голову руками, слегка вздрагивая в такт очень тихим всхлипам. Он плакал? Скарамучча плакал? На этот раз ты почувствовала укол вины за то, что каждый раз злилась на него после очередного холодного утра, просила не приезжать и за то, какими мыслями сопровождала каждое воспоминание о нем. С виду этот парень казался холодным и стойким. Он не любил общение с людьми, язвил за каждое, даже случайное касание, за что получал ответную ненависть. Казалось, что он вообще не способен испытывать эмоций, ведь вечно ходил с маской уверенности и гордо поднятой вверх головой. Но сейчас ты смотрела на сжавшегося в крохотный комок человека, некогда надменно смотрящего на окружающих, у себя на кухне и все, что тебе хотелось сделать, это подойти и обнять. Он все еще не замечал твоего присутствия, но ты больше не могла на это смотреть. Каким бы холодным и отстраненным он не казался, он был единственным, кто не прошел мимо тебя, когда тебе было плохо, единственным, кто понимал, кто поддерживал. Ты же в ответ стала той, кому он впервые открылся и позволил чуть больше, чем другим. Но даже этого тебе хватало. Ты чувствовала от него любовь и дарила ее в ответ. Да, в последнее время эти отношения приносили только боль. Стабильно. Каждое утро. Но сейчас, казалось, был тот самый момент, когда пришло время обсудить все. Ты решительно настроилась и подошла к Скарамучче, легонько коснувшись его плеча. Он дернулся, резко подняв голову и посмотрел на тебя. Грусть продолжала пронизывать твое сердце, когда ты увидела его яркие, сиреневые и слегка покрасневшие глаза, блестящие от слез. Его печальный взгляд, чуть задержавшийся на тебе создавал впечатление невинного котенка, которого хотелось пожалеть. Скарамучча немного посмотрел на тебя, а потом снова отвернулся и уткнулся к себе в колени. — Муши, ты… все в порядке? — Почему ты любишь меня? — вопрос поверг тебя в шок, снова заставляя застыть на месте от неожиданности. Последнее, что ты была готова услышать, это вопрос о любви от Скарамуччи, чей голос трясся, что тот тщетно пытался скрыть, чтобы не выглядеть еще более жалко. — За что ты меня любишь? От меня ведь за километр несет недоверием, детскими травмами и опасностью. Почему ты любишь того, кто даже в глаза тебе смотреть боится? Почему ты любишь того, кого описывают как ревнивого собственника, который ненавидит всех, даже себя, рядом с которым висит табличка «не подходи, убьет». Почему? Почему, скажи мне? — Его голос срывался, но он продолжал говорить, не останавливаясь, а ты все никак не могла сдвинуться с места. — Ты ведь чистое воплощение спокойствия. Ты помогаешь заглушить эти постоянные мысли в голове. Ты — это комфорт, словно ромашковый чай. Как те детские шампуни без слез. Я получаю от тебя столько заботы и любви. А что получаешь ты? Почему ты все еще не ушла, объясни? — тут Скарамучча прервался, повернув голову в твою сторону, но все еще боясь посмотреть в глаза. Ты, наконец, отмерла, осознавая все сказанное. Руки тряслись от понимания, что твой любимый человек считает себя ужасным, а возможно эти слезы, что поутихли, являются вовсе не первыми. Неужели все это время он жил с мыслями, что не достоин тебя, что делает только хуже. Все это время он считал, что все, что он из себя представляет это та холодная маска, которую он носит изо дня в день. Сердце разбивалось от этих мыслей, и ты, не выдержав, прильнула к Скарамучче, обнимая его и прижимая к себе как можно ближе. Руками ты зарылась у него в волосах, пока в оцепенении сидел уже он. А через долю секунды Скарамучча уже и сам положил голову тебе на плечо, и ты почувствовала, как-то намокло. Его руки обвили твое тело нежно, без напора, но, кажется, приятнее этих объятий ты ничего не ощущала. — Муши, как тебе вообще пришло это в голову. Я ведь люблю тебя не за что то. Я люблю тебя, потому что ты — это ты, и все. — Ты говорила шепотом, не желая рушить такой редкий момент, когда Скарамучча не был жаден до прикосновений. — Прошу, никогда так больше не думай. Прости, что срывалась, я не понимала, почему ты уходил. Я люблю тебя, Муши. Ты слегка отстранилась от парня, наконец, посмотрев ему в глаза. На этот раз он не отвел взгляд, продолжая смотреть на тебя. Вы просидели так, казалось, целую вечность. Время замедлилось, давая насладиться моментом, унять все мысли и обдумать все произошедшее. Внезапно Скарамучча произнес. Тихо, нежно. — Прости меня. Я тоже тебя люблю. — а после приблизился, легко поцеловав тебя в уголок губ, и снова лег на плечо.