Халат и бёдра

      «Хорошо, когда дома кто-то ждёт». Так твердили все вокруг. Мол, возвращаться в пустоту и одиночество так печально, то-то лучше, когда кто-то встречал бы с распростертыми объятиями. Рацио это мнение не разделял. Натерпевшись за годы преподавания, где в каждой группе числился изысканно выводящий из себя студент, мужчина искренне ценил покой и тишину. Не было ничего лучше плотного и вкусного ужина, горячей ванны и книги перед сном. До поры до времени.       Ключ зашелестел в замочной скважине, вот только дверь не поддалась. А через полминуты звук раздался изнутри квартиры. — Привет, — к нему протянули руки, чтобы перехватить пакет из продуктового магазина и портмоне, а затем уложить всё на тумбе в прихожей. — Ты опять задержался. Нашёл себе любовницу? — ехидно улыбнулись, рассматривая расслабленное лицо собеседника. — Конечно. Вот, купил продукты, завтра она придёт к нам на ужин, — в такой же язвительной манере Рацио продолжил, стягивая шарф. — Избавь меня от этих мыслей, пожалуйста. — Веритас, — раскинули руки, приглашая в нежные объятия. — На тебя снова повесили чужой отчёт? — Да, — он кивнул, потираясь щекой о чужой лоб. — Я похож на дурака? — Только если чуть-чуть, — пробурчали ему куда-то в шею, хихикая. — Особенно когда приходишь так поздно, я ведь всегда жду тебя.       Рацио чуть нахмурился, глубоко вздохнув: — Авантюрин, я… — Я понимаю, — Авантюрин не побоялся перебить. — Просто обидно за тебя, ты явно заслуживаешь более уважительного отношения к себе, — закрепив руки на широком затылке, он навис на нём и отклонился назад. Теперь смотрел в глаза. — Например, как моё.       Острый язык всегда знал, за что зацепиться, чтобы вызвать желаемую реакцию. Зачастую топ-менеджер пересекал черту, продолжая играть и забавляться. И если ему не хватало одного взгляда Рацио, способного усмирить любого студента, веселье едва ли не заходило в тупик. — Думай о том, что говоришь, — учёный усмехнулся, прикрыл глаза, чтобы не одарить блондина скептическим взором из-под прищуренных век. — Боюсь, тогда Гильдия эрудитов превратится в бордель. — Будто бы что-то поменяется, — Авантюрин вновь прыснул в своей манере, играя цепляющими радужками.       Авантюрин, искусный льстец с зачастую отсутствующим чувством такта, сейчас стоял в квартире доктора, кутаясь в шёлковый сине-зелёный халат. Было в нём что-то, похожее на павлина: куча цацек, натыканных куда ни глянь; всегда ровная спина, под конец дня начинающая ныть от напряжения; читающий насквозь взгляд. — Какая бестактность, Авантюрин. — Что поделать, — как лис, вынырнул из объятий и прошёл вглубь квартиры. Даже не оборачиваясь, проговорил, вертя пальцем в воздухе: — Ты же знаешь, я в любом случае поручусь за тебя.

***

      Ужин, ванна, книга — всё как обычно. Если не считать громко дышащего под ухом блондина. Он, к удивлению, не мешал, лежал молча и спокойно, изредка поглядывая на лицо Рацио, словно затаившись в засаде. И это мелькающее внимание не сулило ничего хорошего. — Что ты задумал на ночь глядя? — не выдержал профессор, даже не оторвав взгляда от строк. — Ничего, — очевидно, что Авантюрин ухмылялся.       И следующее действие тоже предсказуемо: тонкие светлые пальцы затанцевали на широком перекате плеча, щекоча и дразня. Кольца не обвивали фаланги, утяжеляя в действительности невесомые касания, — незачем показывать авантюриновый пафос. — Твоё «ничего» перед сном заканчивается оргазмом, — наконец, оставив закладку на нужной странице и отложив литературу, повернул голову. — Получается, не будем изменять традициям? — улыбка полезла выше, а во взгляде мелькнула еле уловимая хитрость. — Мне кажется, что кое-кто открыто наглеет прямо сейчас.       Рацио бездейственно наблюдал за тем, как Авантюрин восседал на его бёдрах, словно на троне. И делал это с таким счастливым лицом, будто выиграл самый большой джекпот в своей жизни, поставив минимум. — Веритас, я понимаю, что ты устал и всё такое. Но ведь я и не говорю, что тебе придётся что-то придумывать, — в ответ на озорной блеск в глазах и непринуждённо произнесённые слова последовала лишь выгнутая в вопросе бровь. — Просто расслабься и доверься мне, — прошептал, стягивая одеяло с груди мужчины.       Отказать ему — отказать самому себе в самой большой радости. Несмотря на то, что за пределами этой квартиры блондину порой голову сносило от его шалостей, с Рацио он становился вменяемым. Совсем немного, как думал сам Авантюрин. — Всегда, — Веритас ответил с такой же громкостью, ощутимо расслабляясь под телом, нависающим сверху, — всегда доверюсь.       Доктор действительно позволил бы хоть держать нож у своей сонной артерии, если бы Авантюрину это взбрендилось. Ради него можно было пойти на любые уступки и отказаться от собственных принципов; ради него Рацио готов был отпереть все двери своего сознания и сердца, а затем выбросить ключи от каждой.       Авантюрин проворно улыбнулся, приподнимаясь на коленях, чтобы окончательно раскрыть Рацио и теперь прикоснуться к нему через тонкую пижаму, а не тёплое одеяло. Он повёл руками от боков вверх, растопырив тонкие пальцы. — Знаю, — с придыханием ответил, восхищённо рассматривая изгибы под своими кистями, — даже когда дуло пистолета будет у моего сердца, да? — увидев кивок, тихо рассмеялся. — Я никогда не сомневался в своём партнёре.       Профессор лежал, лениво наблюдая за чужими действиями, иногда вскользь задевая взглядом выглядывающие из-под того же халата колени. Авантюрин любил медлить, томить и мучить, Рацио знал это, потому не торопил, а позволял отыграться. И каждый раз игра была с совершенно новыми правилами. — Тебе скучно, Веритас? — наклонился над самым лицом, обдавая воздухом кончик носа и подбородок. — Что мне сделать, чтобы развеселить тебя? — хмыкнув, увереннее переместил ладонь на одну из упругих грудей, бесстыдно занырнув под рубашку.       Рацио молча отодвинул подол мешающей ткани, оголяя бёдра и приставляя к ним свой взгляд. Хотел бы рассмотреть каждую клеточку кожи под микроскопом, показать бы всему миру, насколько они идеальны. Но мог уверенно сказать — это единственное, за что он ревновал Авантюрина ко всем прохожим. Идиоты ведь не догадывались, какая неописуемая красота скрывалась под офисными брюками. И Веритас был благодарен, что видеть подобное доводилось только ему.       Авантюрин безучастно оторвал ладони от груди и поднял к плечам в сдающемся жесте, завороженно изучал лицо Рацио, пока тот, смелея, щупал ляжки чуть увереннее и преданнее. Так, как делал это обычно, а не после тяжёлого рабочего дня. Клал руки поперёк, легко впивался пальцами и гладил только внешнюю часть. Теперь тянул в ожидании Веритас, не спеша заканчивать любованием избранной частью тела, которой порой готовился поклоняться. И ему не мешали, послушно держась на собственных мышцах и его тазу, восседая сверху. Не отвлекало их даже яркое ощущение того, как член Рацио упирался в задницу Авантюрина. Наоборот, распаляло ещё больше.       Авантюрин нагнулся снова, требуя поцелуя, а когда получил награду, не без труда поднялся на четвереньки, одной рукой опираясь на матрас рядом с плечом Веритаса. Потянулся к чужой эрекции, упорно игнорируя свою, но не успел коснуться. Спина почувствовала тепло простыни сквозь халат, а на губах появилась заговорчески хитрая улыбка. — Куда ты? — Авантюрин встревоженно распахнул глаза, не обнаружив возлюбленного рядом с собой в кровати. — Возьму салфетки и масло, — Веритас отозвался быстро, мягко, через мгновение вернулся и заботливо поцеловал в щёку, когда блондин направил его к шее, утыкая, и довольно выдохнул. — Дай руки протру.       Авантюрин покорно протянул собственные кисти поочерёдно, как самое настоящее сокровище, уже лежал словно поддатый и расплавленный. Позволил с заботой протереть влажной салфеткой каждую фалангу, меж пальцев. И удивился, когда холодное волокно коснулось поверхности бедра, разгорячённой и чувствительной внутренней стороны. Но Рацио не пытался соблазнить ни капли — старательно стирал не успевшую осесть после душа грязь, в некой степени походил на родителя. Только тепло и любовь, сильно контрастирующие с тем фонтаном эмоций, которые Веритас ему только что подарил. Авантюрин уверен, влюбился он именно в это. — Ты что удумал? — Авантюрин упёрся в локти. — Ничего, — Рацио умел дразниться. И включал свой навык в очень не подходящий момент. — Ну, не дерзи. Я ведь по-хорошему спрашиваю, — ухмылка поползла к складкам на внешних уголках глаз. — Решишь задачу сам — поставлю сто баллов.       Веритас улёгся на спину рядом, ниже подушек, похлопал по грудине — любезное приглашение, понимаемое Авантюрином без слов. Он вновь сел сверху, закидывая руки на изголовье кровати. Обернул свои бёдра вокруг скул и ушей Рацио, слегка свёл их на пробу, внимательно глядя ему в глаза. Под веками показались только склеры, а зрачок и радужка закатились от удовольствия. На ляжках появилась твёрдая хватка, сжимающая их вместе сильнее, Веритас плотнее давил на своё лицо. Если это не рай, тогда что? Наверное, его единственная слабость, перед которой устоять невозможно. Самое сокровенное желание, в котором он даже себе не до конца сознавался, но Авантюрин всё видел.       Видел, как Рацио вело от одних его бёдер. И то, как он до последнего отказывал себе в том, чтобы коснуться до того момента, пока Авантюрин не разрешил бы.       Веритас щекой прильнул к бедру, провёл носом по нему, а затем зубы щадяще оставили первый след. За укусом сразу последовал поцелуй в знак извинения за позволенную себе шалость. Член Авантюрина уткнулся сначала в ткань трусов, а затем и в подбородок Рацио, пока тот любовно зарывался в кожу. Не тянулся к резинке белья, терпеливо лаская и наслаждаясь тем, что давали. Только довольно облизнулся, когда головкой всё же мазнули по губам, пощекотали подолом халата нос и виски. Веритас подтолкнул ягодицы вверх, удобнее устроился снизу и пропустил член в рот. Авантюрин выпустил удовлетворённый смешок, граничащий со стоном, и полноценно окружил голову Рацио своими бёдрами. Он был бы не против умереть так, правда.       Со стояком во рту, погружавшимся глубже при каждом неглубоком и совсем слабом толчке. С душившими его бёдрами. С любимым телом поверх его, обладатель которого сейчас тёрся своим задом о его грудь. С рукой на собственном члене, потому что дыхание перехватывало от одного осознания.       Веритас полизывал, пытался насадиться глубже, чтобы ублажить больше, едва ли не содрогался от проскальзывающей нехватки воздуха. Но задохнуться ему бы точно не позволили. Авантюрин ещё раз потянулся назад, старался сохранить равновесие, лишь бы коснуться Рацио. Хотя бы кончиком пальца. И ему удалось, выудив изо рта задушенный полустон и быстрое вздрагивание на поверхности кровати. Либо Авантюрину показалось в полумраке спальни, нарушаемом только лампой на прикроватной тумбе, либо у Веритаса на миг взмок не только лоб, но и глаза от счастья и распирающего удовольствия. Смахивал Рацио на щенка, которого подобрали с улицы и отрезали нехилый кусочек колбасы в знак дружбы. Не хватало только хвоста, но член вполне мог предлагать кандидатуру.       У Авантюрина по-настоящему кружилась голова. И неясно, всему виной был Рацио, умело отсасывающий ему, или слегка неудобная поза. — Улетаю, — усмехнулся шёпотом, с доверием глядя в глаза под собой.       Он устало проскользил по крепкому туловищу, в третий раз меняя их позиции, лёг на постели рядом и утянул в смазанный поцелуй, больше похожий на зализывание ран. Каждому хотелось урвать свой кусочек друг друга, и бой шёл не на жизнь, а на смерть. Но сейчас Веритас всей душой надеялся выжить, лишь бы продлить секунды удовольствия. Забывал все рамки приличия, о которых твердил несколько жалких часов назад, законы физики и теоремы геометрии. Потому что главная задача жизни и аксиома его любви нежилась под боком, случайно кусая губы в поцелуе.       Рацио провёл раскрытой ладонью от ключиц до живота Авантюрина, не оставил без внимания всё ещё стоячий член, помог избавиться от белья и открыл своему взору белоснежную грудь, исполосованную несколькими шрамами. Он бережно обцеловал каждый, не прекращая гладить бёдра самозабвенно. Авантюрин пытался дать что-то взамен, однако его быстро останавливали. И спорить сейчас совсем не выход. Веритас подполз к нему на коленях, готовясь оказаться меж разведённых ног, чтобы продолжить свои касания. Но Авантюрин резко свёл их, озорно улыбаясь. Подбросил сухой сучок в горящий изнутри костёр, превратив его в настоящий пожар.       Веритас с вопросом вскинул взгляд на лицо Авантюрина, а тот веселился беззаботно, выжидая хоть какого-то продолжения начатого. Рацио воспользовался салфеткой, взял в руки эфирное масло корицы, растёр его в ладонях и нанёс на бёдра Авантюрина. Начал делать лёгкий пощипывающий массаж, но поднявший таз партнёр мигом переубедил, и он вновь сдался. Поцеловал в коленки и завёл пальцы под них, поднимая выше, прижимая друг к другу сильнее. Бесстыдно наслаждался и пялился на открывшийся вид, когда Авантюрин высовывался из-за закрывающих вид ляжек, с упоением наблюдал за не менее поплывшим Рацио и ничуть не жалел о том, что решил встряхнуть запыхавшегося доктора сегодня.       Рацио вновь медлил, и это убивало. Он то разгонялся, то сбавлял скорость до минимума, раздражая и заводя всё сильнее и сильнее. Знал, что Авантюрина возбуждало, пользовался этим. Снимал пижамные штаны с себя постепенно, потом педантично складывал их, расправляя все складки и украдкой поглядывая на терявшего терпение Авантюрина. Блондин не выдержал, без предупреждения притянув Веритаса к себе и чуть не впечатав его в собственный лоб, провёл, играя, стопой по торсу. Поддерживал собственные ноги под коленями. И Рацио вновь не устоял, прыгнул в эти объятия страсти и, добавив ещё немного масла, протолкнул член между бедёр Авантюрина. Полминуты на то, чтобы привыкнуть, ещё столько же на то, чтобы отдышаться.       Веритас действительно одержим ими.       Головка проезжалась по всей длине члена Авантюрина с каждым толчком, заставляя его сжимать бёдра пуще прежнего. Рацио сгрёб две лодыжки и закинул их на своё плечо, ладонью сцепился с чужой, гладя большим пальцем тыльную сторону. Он словно сливался всем своим телом с другим, чувствовал, как два пульса почти что сравнялись. И сходил с ума. Окончательно двинулся тогда, когда Авантюрин скрестил колени и теперь положил по стопе на два плеча, откровенно довольствуясь нескрытой реакцией в ответ на свои действия. Веритас с трудом сглотнул скопившуюся во рту слюну, Авантюрин коснулся себя, понимая, что партнёру осталось недолго до оргазма. И оказался прав.       Если всё это время дыхание в комнате стояло тяжёлое, то сейчас оно стало неподъёмным. Рацио едва ли хватал ртом воздух, срывался на глухие стоны, не замечая этого, двигался резче. Авантюрин мысленно хвалил его за изобилие масла на собственной коже, задвигал ладонью на члене быстрее. Он бы хотел зацеловать Веритаса всего, отблагодарить за невероятные эмоции и ощущения, но не жаждал сломаться под его весом. Поэтому сбито промычал, кончая себе на живот, когда к краю его подвёл удар чужой головки по собственной. Авантюрин зажмурился, мышцы бёдер сжались произвольно, доводя до оргазма Рацио.       Несколько поцелуев в висок, столько же в скулу, и Веритас наконец добрался до родных губ, невесомо и еле ощутимо сминал их, рукой гладя медленно и дрожаще вздымающуюся грудь Авантюрина. Вскользь оглядел сперму на животе блондина и тихо усмехнулся, потянулся за салфеткой, не отстраняясь. — Игра определённо стоила свеч, — Авантюрин лениво смотрел, как его методично оттирали от масла и семени. — Ну конечно. Теперь потратим ещё полчаса на то, чтобы лечь спать. А ведь я почти уснул, знаешь ли, — Рацио бухтел что-то в изгиб шеи, но звучал так, будто самого себя осуждал без стеснения. — Мне всегда нравилось принимать с тобой ванны, — встретил вопросительный взгляд вместе с поднявшейся головой. — Так будет быстрее. И полезнее.       Рацио многозначно хмыкнул, улыбаясь. — Кстати говоря, заслужил ли я ста баллов? — Всегда заслуживаешь.