Таро и их последствия

Илья не знал, какое количество раз он уже пожалел, согласившись поехать с Филом. Так уж получилось, что отец Черныха записал его на практику в лагерь, вожатого старших отрядов, как только Фил с божьей помощью сдал все сессии. И, видимо ему настолько больно было расставаться с Муромовым, что он на протяжении недели вставал на колени перед рыжим парнем и красноречиво читал стихи, при чëм в самые неподходящие моменты, пока не добился молчаливого согласия, если это вообще было согласие. Илью силой вынудили! Черных вставал на колени везде: и в магазине, и в метро, даже в институте! Илья под конец, с красным от стыда и злобы лицом, прикрывая его рукой, всë-таки принял приглашение. И зря... Им приставили самый старший — первый отряд. Это те, кто в последний раз отдыхает в лагере и одновременно те, кому в следующем году сдавать экзамены. Им терять нечего — их главный девиз на всю смену: «живем один раз» А так получилось, что в их отряде собрались самые больные на голову: то на ярмарке малышню ограбили, то в электронном ЗАГСе поженились и усыновили ребëнка из младших мастерских, нет, не усыновили — СИЛОЙ ЗАБРАЛИ, то на дискотеке включили «Инстасамку» и «Король и Шут». И ладно они, они — дети, а вот каким боком Черных учавствовал во всех этих проказах, когда должен был их останавливать? Он блять вообще не ценит нервы Ильи? Их отряд и так скоро поставят на местный «учет», а вожатых первой мастерской занесли в черный список. Ладно Черных, а Муромова за что? В чëм он провинился? Что у него парень и дети такие неуправляемые безумцы, или что? Илья часами сидел и думал над тем, как выкрутиться из этой ситуации, в то время как Черных дрыхнул на кровати! — Илья, выглядишь фигово... — Блять, он серьезно заметил это только под конец смены?... Да Муромов видел себя каждый день в зеркало, настолько все было плохо, что слово «фигово» — еще мягко сказано. Растрëпаные рыжие волосы, тëмные круги под глазами, вечное желание спать и иногда подрагивающие руки. Он что, в действительности заметил это всë только под конец смены?... Повернувшись к источнику его стресса, Муромов раздраженно ответил: — Ты блять серьëзно заметил это только сейчас? Черных, развесив руки в стороны, как всегда беззаботно парировал: — Ого! А наш «правильный мальчик», оказывается, умеет материться! Как же это всë надоело Илье! Его парень — безнадежен, как тупая пробка! Его отряд — сборище тупых недоумков! Почему они все тянут его на дно? Почему? Почему только Муромов старается держаться на плаву? Вся раздраженность, усталость, обида, накопленная за всю смену, выливалась наружу безудержный потоком, желая изнечтожить все и вся, как Великий Потоп в Библии, но в этот раз никого ковчега не будет. Комок, застрявший в горле, державший потоки ругани и желание не сорваться на кого-нибудь, в один миг растворился кислотой. Сжимая и разимая кулаки от злости, Черных старался успокоиться, но брови все сильнее сводились к переносице, а желание высказать все, что он думает об этом цирке, только усиливалось. — Эй, Ильюша... Ты чего такой нервный? Расслабься! Отдохни! Каникулы же, а ты ходишь весь напряженный! — Расслабленный голос Фила раздражал его пострадавшие нервы еще сильнее, а когда Черных обнял его со спины, вся хваленая сдержанность рыжего парня покатилась к чëртовой матери. Резким движением отдернув руки блондина, Илья, развернувшись, чтобы видеть лицо этой бесстыжей мрази, начал свою тираду: — Черных, ты, блять, сейчас серьезно? Я всю смену пашу, как лошадь, а ты, сука, продолжаешь поддакивать проказам наших детей! Я ахуел, когда узнал, что идея с грабежом принадлежит тебе! Я с начала смены сплю по два часа в сутки... — Подойдя вплоть к лицу удивленного Фила, Муромов очень демонстративно показал пальцами цифру два, после отчаянным голос продолжив: — ... Ради того, чтобы мы не были самыми худшими! А ты что? Беззастенчиво храпишь у меня под боком, повесив детей на меня! Ты даже ни разу не удосужился отвести их на зарядку, в то время как я, сонный и ахуеть как заебавшийся, вожу на завтраки, обеды, полдники и все мероприятия, продумываю сюжеты к конкурсам, делаю реквизит, когда ты, сука, ты, ведешь свою «беззаботную лагерную жизнь»! Я тоже человек, Черных, тоже! — Выговорив всë на одном вдохе, Илья, последний раз взглянув на Фила и увидев его потерянный и виноватый вид, заметил, что его горячим щëкам стало холодно и мокро, и, прикоснувшись к ним, понял, — по его щекам текли слезы. Мгновенно утерев лицо рукавами худи, Муромов развернулся, намереваясь уйти, как его схватили за запястье с последовавшим возгласом: — Илья!.. Но рыжий парень не стал слушать, выдернув свою руку из чужой хватки, уже спокойным голосом тихо сказав: — Черных... Не трогай меня, я хочу побыть один. Дверь с хлопком закрыли, оставив блондина одиноко стоять посреди вожатской комнаты, на попечение собственным мыслям. *** Илья сидел в деревянной вырезной беседке, самой дальней — прямо на окраине территории лагеря в гордом одиночестве. Он знал, что долго злиться не сможет, что рано или поздно сам вернется к Филу, и от этого становилось еще больнее. Но пока он не хотел об этом думать. Вот знаете это состояние, когда после испытывания самых ярких эмоций возникает чувство опустошености? Бессилие, лень, становится на всë все равно? Это и было состояние Муромова. Он хотел просто лежать, и ближайший месяц ничего не делать. — Илья, а что вы тут делаете? — Спросил звонкий голос. Муромов, преодолевая неимоверное желание проигнорировать человека, спросившего это, всë—таки разомкнул уставшие глаза, только чтобы увидеть двух девушек из своего. Девочка, которая не знала слово «это не твоë дело», с рыжими кудряшками до плеч и зелеными глазами, весëлая шутница, не боявшая эксперементировать с жертвами своих розыгрышей. И вторая, стоящая за ней: молчаливая девушка с чëрными прямыми волосами до спины и голубыми глазами, со стороны казалась отстраненной, но всегда ходила с первой и помогала ей с «пранками». Первую звали Аня, вторую — Элина. Не дождавшись ответа, они зашли в беседку. У Ильи не было никаких сил спорить с двумя бедами из его отряда, поэтому он снова закрыл глаза, продолжая чуть ли не лежать на скамейки. Однако, ожидаемого эффекта это не дало — девочки ни только не обиделись, они сели на скамейку и молча смотрели на своего вожатого. — Устали? — Наконец решилась спросить Аня. Грустно усмехнувшись, Илья подумал: «Ничего себя, какая ты у нас умная!» Вслух, он, конечно, промолчал. Нечего срываться на детях. — А хотите... — Неожиданно начала Элина, за которой воодушевленно закончила Анюта: — Мы вам на картах Таро погадаем?